You are the color of my world

Я помню день, когда впервые начал видеть этот мир в многообразии цвета. Тогда я ещё не знал, что это был именно ты, что началось всё не с рассветом в моей комнате, а глубокой ночью у ворот, что это может закончиться раньше, чем начнётся по-настоящему. Больше пятнадцати лет мой мир был бесконечной градацией серого, пока я не встретил того единственного человека, способного изменить всё. Я не искал тебя. Я не ждал встречи с тобой. Я чувствовал себя спокойно и уверенно в своём сером мире. Ты ворвался в мою жизнь стремительным вихрем, переворачивающим всё привычное и обыденное, нарушая запреты один за одним. Ты делал и говорил всё то, что я не мог позволить себе никогда. Ты и со мной делал то, что я не позволял делать никому. Моя лента всё ещё хранит тепло твоих рук. Я помню, как слепила яркость красок, когда ты был рядом, нарушал мой покой, вторгался в личное пространство. Я часто закрывал глаза: так больно было смотреть на яркий и цветной мир, который ты подарил мне. Скажи, Вэй Ин, твой мир был таким же ослепительно-ярким рядом со мной? Я помню, как украл твой поцелуй. Ты не представляешь, как я был рад, что на твоих глазах повязка: ты так и не узнал, что это я трусливо воспользовался ситуацией, чтобы поцеловать тебя в лесу. Ты не представляешь, как я жалел, что на твоих глазах повязка: ты так и не увидел, насколько яркими могут быть краски этого мира. Я помню все те дни, когда казалось, что всё вокруг вот-вот снова станет серым и непримечательным, но ты каждый раз находил в себе силы и выживал. Если бы ты знал, с какой лёгкостью мне тогда дышалось. Если бы я только мог найти в себе мужество сказать об этом тебе. Я помню день, когда всё закончилось. Ещё до прихода брата, ещё до того, как он сказал мне… Я уже всё знал. Я смотрел в уныло-серый потолок и не мог не плакать. Пытался убедить себя, что это сон, что это мне просто мерещится после дисциплинарного кнута, что это просто предрассветный туман и скоро всё пройдёт и вновь станет цветным и ярким. Я не мог смириться даже после слов брата и всё думал о том, каким ты видел этот мир в последние секунды? Был ли он кроваво-алым? Каким он был тогда, когда ты перестал видеть его и перестал делать мой мир ярче, лучше?! Снова привыкать к, казалось бы, привычному было ужасно тяжело. Наверно, это даже хуже, чем оказаться слепым в кромешной темноте. В ней я бы не видел ничего, но мог бы представлять, что всё осталось таким же, как и до твоей смерти. Но я видел. Я видел все те вещи, которые напоминали о тебе, и пытался по памяти восстановить цвета. Вэй Ин, ты знал, что можно забыть цвет привычных вещей? Я забыл. Смотрел на лотосы и не мог вспомнить, какие они. Какие из них твои любимые? Ты ведь наверняка говорил, когда звал меня с собой в Пристань Лотоса. Я не слушал, не хотел слышать. Я правда жалею об этом. Я всей душой возненавидел серый цвет. Он давил, вытеснял все воспоминания, отбирал у меня даже сны. Казалось, что ещё немного — и я не смогу вспомнить ни цвета ленты в твоих волосах, ни цвета твоих глаз. Всё глубже и глубже я погружался в серую зыбь, забывая о таких важных вещах. Я сотни раз играл «Расспрос». Мне столько хотелось спросить у тебя. Больно ли тебе сейчас? Грустно ли тебе одному? Слышал ли ты мои слова? Любил ли ты меня? Вернёшься ли ты ко мне? Ты всегда молчал. Ни одного отклика твоей души. Я играл снова и снова, стирая пальцы о струны в кровь. Кровь была тёмно-серой и пахла металлом. Иногда мне казалось, что она становится красной, но это был всего лишь самообман — твоя душа продолжала молчать, мой мир никогда не стал бы цветным вновь. Я помню, как в тщетных попытках найти тебя объехал десятки деревень, убил множество тварей. Ни одна не приблизила меня к тебе. Я просыпался и засыпал в бесконечно-сером мире, который я когда-то так любил за его безмятежное спокойствие, который так возненавидел, когда в нём появились цвета, который стал моей клеткой без единого луча солнца. Я помню, как проснулся и не поверил собственным глазам. Как задыхался, боясь впустить в себя эту мысль: мир, утративший для меня всяческий смысл, наполнялся цветами. Медленно-медленно, будто высвобождаясь из-под толстого слоя пыли, всё вокруг обретало краски. Я решил, что схожу с ума. Твоя душа не откликалась тринадцать лет! Как ты вернулся? Где ты? Кто ты? Чьё тело ты занял? Почему ты молчал? Меня трясло и лихорадило от радости. Мир снова слепил своими красками, даруя забытое ощущение счастья. Ты всё ещё был не со мной, но найти тебя среди живых мне всегда казалось проще, чем среди мёртвых. Мне просто нужно идти на твой свет и звуки твоей флейты. Найти тебя и больше никогда не отпускать.