***
Когда Лионель спустился в гостиную, то увидел стоящего к нему спиной старшего брата — Михаила, который задумчиво изучал живописный сад, опоясывающий особняк. Архистратиг держал руки в замке за спиной, и заметно было невооруженным глазом всё его величие и превосходство. Печальный лошара братик с ним, естественно, не мог соревноваться ни в чём. Да тот и не горел таким желанием. — Михуйлище, здорова, — первым заговорил Лионель, плюхаясь в жёлтое мешок-кресло. Архангел обернулся, и выразительные зелёные глаза стали укоризненно смотреть на непутёвого братца. — Здравствуй, брат, — его голос звучал глубоко, при этом сам он вёл себя спокойно и почти безэмоционально. — Что тебе нужно? Прости, мы ещё не собираемся играть свадьбу, но когда её запланируем, обязательно сообщим, — Лионель бросил взор на красивый букет белых ромашек, стоящих на столе. — Это мне позавчера презентовал Нарфи, роскошно, правда? Михаил взглянул на ромашки, и тот час же они превратились в засохший веник с опавшими лепестками. — Ты что, спятил? Совсем ебанутый? Ты убил их! Ромашки! Тёлок своих сжигай, а цветы не смей. Помню, как ты испепелил Анну. Несправедливо. Баба ничего такой была, но нет, Мишка просрал её. Подсирать ты любишь. — Она мне не тёлка. Брат, сколько ты будешь вести себя так? — архистратиг всё ещё сохранял обыденную флегматичность, но уже немного начинал закипать, как чайник. Где-то там, глубоко в душе. — От тебя ведь совсем нет пользы. Судьбой тебе предначертано другое. Я, чтобы понимал ты, делал на тебя ставки, но ты не оправдал надежд. Ты стал позорищем нашей семьи. — Бла-бла-бла, — наиграно зевая, промурлыкал Лионель. — Иди нахуй со своими принципами. Мне нет дела до семейства. У меня есть этот… Божок, с которым мне хорошо. Между прочим, я нашёл себе пристанище. А если ты явился сюда, чтобы меня поучать — хреновое дело, Мишаня, хреновое. Меня не исправить. Не воспитывал меня ты, Люцифер, нигер или Гавриил. Не был я любимчиком у Папусика, и слава яйцам Джигурды. — Придержи язык. Не забывай, с кем ты говоришь, — довольно тихо, но в то же время чётко молвил Михаил, надменно вскидывая голову. — И прекрати Рафаила называть нигером. — Брось, Михаил, солдатиками своими командуй, а мной ненужно. Я уже давно не член воинства Небесного и на верность тебе не присягал. Крыльев лишили и слава яйцам Джигурды, повторюсь. Я за тебя и на выборах не голосовал бы. Эх, нужно мне было родиться бабой. Тогда бы меня все любили, считали единственной доченькой Бога, играли со мной. Показала бы я мирку и тому, и этому, кто такая принцесса Лионель. Представляешь, иду такая, крутая по Раю, а ангелы дорогу уступают. Я ведь там главная. Воспитал бы меня Люцифер, любила его, потом сбежала бы за ним или за Гавриилом, в знак солидарности, но нет. Я всего лишь я. — Не дай Отец. Лучше уже брат… Такой, как ты, чем сестра. Что ты там говорил о пристанище? — Ах, пристанище. Мы теперь вместе с Нарфи члены ЛГБТ-сообщества, круто, правда? От услышанного Михаил похолодел и чуть на месте в обморок не упал. Его братец, конечно, всегда выделялся из толпы, показуху устраивал, демонстрировал на людях, какой он неправильный, ломающий каноны социума, но чтобы такое. Архистратиг до сих пор не смирился, что в семье у них гей, так теперь ещё и этот гей общаться будет с другими геями. Куда катится этот мир? Перед его глазами спонтанно возникло одно воспоминание. — Наша армия самая сильная во всех мирах. Конкурентов у нас нет ни в Аду, ни в Чистилище, — Уриил стоял у широкого стола, за которым собрались все командиры и капитаны гарнизонов, и докладывал Верховному главнокомандующему о ситуации в войсках. У ног Михаила уже тогда лежал весь Рай, а воинов его боялись и Люцифер, и Дик Роман. — В мой гарнизон поступило достаточно новобранцев, которых нам с Захарией предстоит ещё обучить военному искусству. Мы сделаем всё, чтобы они предстали перед архистратигом бравыми и смелыми воинами. Небеса будут гордиться ими. У нас есть возможности, опыт и… Пока Уриил распинался, Лионель вальяжно откинулся на спинку стула, а потом незаметно (когда Захария отвлёкся) положил ему руку на коленку, начав гладить. От нежных поглаживаний младшего архангела Захария содрогнулся и отодвинулся подальше. Но Лионель, сделав вид, что ничего не происходит, послал ему воздушный поцелуй и игриво подмигнул. — Выйди отсюда, — строго приказал архистратиг, от которого не укрылись действия брата. — Слава члену Люцифера, — весело ответил Лионель и, словно бабочка, выпорхнул из кабинета. Напоследок он послал Захарии телепатическое сообщение: «Мы ещё встретимся, котик, и тогда ты мне покажешь свои пёрышки». — Брат, как ты смеешь? Это… — Михаил не мог подобрать слова. — Неисправим ты. Затем послышался шорох крыльев, и он исчез. Лионель взглянул туда, где ещё секунду назад стоял старший брат, и ухмыльнулся. Встав с кресла-мешка, он поднял огромное золотое перо архистратига и повертел его в руках. — Мне нравится такая жизнь, — заключил он и, задрав голову, крикнул: — Собирайся, милый, мы идём к нашим на гей-район. Нам должно быть весело. А потом купим дорогое бухло и оторвёмся по полной. Можем позвать Бальтазара и Гавриила. — Для тебя я могу пригласить даже самого Трампа, — послышалось откуда-то из их спальни. — Уже бегу. День обещал стать интересным.Часть первая.
29 марта 2019 г. в 15:11
Яркое солнце озарило просторную спальню огромного особняка языческого Бога Нарфи и заставило находящегося всё ещё в кровати мужчину лениво потянуться. Лионель — пятый архангел и самый младший брат из архангельской семейки, вчера хорошо провёл время в игорном клубе, проиграв большое состояние. Он вообще игроком занятным слыл, а здесь ещё и Нарфи, его любовник, зарплату в дом принёс… Почему бы и не оторваться? Азартные игры и дорогой алкоголь — смысл жизни этого «ходячего недоразумения», как называл его архангел Рафаил. Чёрное пятно на безупречной репутации архистратига Михаила, который в данный момент управлял Небесами вместо сбежавшего Отца. Позорище всей семьи, лишившееся за свой разгульный образ жизни способностей и крыльев.
— Доброе утро, солнышко, — с этими словами Нарфи вошёл в спальню любовника.
В его руках красовался поднос, на котором находились три розы, ароматная чашка свежесваренного кофе и пять вкуснейших круассанов, на позолоченной тарелочке, политых клубничным джемом.
Их отношениям сегодня исполнилось два года. «Два блаженных года», как называл это время сам пятый архангел. Да, семейка у них ещё та. Из-за такого выбора Нарфи, от языческого Бога отвернулись Локи, Слейпнир и Фенрир, а Михаил всё же не терял ещё надежды направить непутёвого братца на путь истинный. Хотя и с отвращением смотрел на то, как Лионель целовался со своим партнёром прямо у него на глазах.
— Нарфи, — расшторив шёлковый балдахин, пропел недо-архангел. — Почему я проснулся, а тебя рядышком не застал? Ты же знаешь, мне без тебя грустно. Ты меня разлюбил?
— У меня уважительная причина, — Нарфи подошёл к кровати и присел около любовника. — Я тебе готовил вкуснейший завтрак, ведь я знаю, что ты не откажешься от круассанов моего собственного приготовления, — он взял тарелку с выпечкой и протянул Лионелю. — С годовщиной нас.
— Ты меня балуешь, — промурлыкал Лионель, откусывая кусочек. — Даже моя тётка Амара так не готовит. Кстати, я собирался к ней заглянуть. У неё семь чудных карапузов, которые так и ждут, что я их буду развлекать. А Армэль заявил, что хочет стать таким, как мы. Только жалко, что Амара потом его выпорола и в угол поставила.
— Да, несправедлива она к нам. Ты хочешь карапуза? — изогнув бровь, поинтересовался Нарфи.
— Просто сказал. Хотя, — но договорить он не успел, так как внизу послышался очень противный ультразвук, такой, от которого за раз треснули все лампочки в люстрах, и стекло широкого окна в гостиной разлетелось на мелкие осколки.
— Нужно уже заклеивать окна, — хмыкнул языческий Бог, — ведь визиты твоих родственников всегда заканчиваются плохо. Словно взрывная волна. Я не успеваю ставить новые стеклопакеты.
— Это, похоже, Михаил. Интересно, что ему понадобилось?
Недовольный тем, что такую милую семейную идиллию посмели нарушить, Лионель перестал трапезничать и, нехотя поднявшись с кровати, принялся наспех одеваться. Нарфи всё это время наблюдал за действиями любовника и сожалел, что им снова помешали. Он искренее любил своего когда-то друга детства и хотел проводить с ним больше времени, но сам Лионель к этому, видать, не так сильно стремился. Нарфи не имел ничего против покера или преферанса на деньги, употребления наркотиков, чем баловался Лионель, и алкоголя, он просто жаждал внимания.
— Ты пойдешь со мной? — поинтересовался недо-архангел, открывая дверь.
— Не хочу вам мешать, — усмехнулся Нарфи, отпивая приготовленный любовнику кофе. — Потом, если хочешь, приходи сюда, и мы продолжим наше занятие. Думаю, один из твоих братьев нас не задержит. Хотя понимает нас только Гавриил…
— Бальтазар ещё на нашей стороне, — ответил Лионель, добавив: — Пожелай мне удачи.