Живое

Все вокруг было живым. Тени были монстрами с длинными когтями. Их лапы тянулись к нему, старались оцарапать, порвать одежду – нанести как можно больше повреждений, чтобы он не забыл ничего. Вокруг ни единого источника света, ни одного шанса на спасение. Они нашептывают ему что-то темное и ужасное, что-то, что он старается похоронить в себе как можно глубже. Они как дементоры. Высасывают весь свет и счастье, оставляя тебя навсегда пустым. Только одно исключение… Дементоры существуют, а теневые сущности вокруг лишь плод его больного воображения. Может, ему стоит пойти к мадам Помфри? Или лучше сразу в Мунго? Ему помогут там? Хоть кто-нибудь. Он тщетно пытается звать на помощь хоть кого-то. Голос охрип или вовсе исчез. Не удается издать ни единого звука, будто голосовые связки вырвали все. Разом. Он рвет пуговицы на горле, царапает шею, будто желая удостовериться лично в отсутствии средства связи с внешним миром. Ногти слишком тупые, а оставленные царапины даже на десятую часть не так глубоки, как должны быть. Еще несколько рваных движений. Ни одного звука. Будто его голосовые связки действительно отсутствуют [или никогда не существовали]. Повреждения немного саднят, будто напоминая о его прямой связи с внешним миром. Кровь, текущая по горлу, будто бы говорит: «Ты живой, ты отдельная часть, иной организм, не принадлежишь этим длиннолапым чудовищам». В это же время разум вопил, что его скорее всего сейчас убьют, а перед этим хорошенько помучают. Дышать тяжело. Очень. На ребра будто давит огромная кипа учебников по истории магии. Еще чуть-чуть и кости треснут, пронзят внутренние органы и принесут долгожданную смерть. Горло сдавливает. Паника? Лапы темных существ? Его собственные руки давят на кадык так сильно, что его схватывает сильный кашель? Он дышит шумно и тяжело - единственный звук в этой звенящей пустоте. Он старается дышать как можно чаще и громче, чтобы хотя бы на несколько секунд не остаться в одиночестве. Он не может. Не может... Голова кружится от гипервентиляции. Все тело легонько покалывает от непонятных мурашек, вызванных игрой с воздухом. - Спасите - губы беззвучно двигаются, хоть их хозяин и пытается издать хоть какой-то звук. Кажется, это бесполезно. Любые действия в этой безумной космической пустоте бесполезны. Так хотелось, чтобы рядом взорвалась сверхновая и осветила ему путь хоть куда-то. Потерянный во тьме мечтал не о выходе, нет. Он хотел хотя бы на секунду быть вытащенным из этого черного безумия. Мордред его подери, все слишком запутано. У него, наверное, уже давно крыша поехала. Он запутался в этих иссиня-черных тенях, в этой кромешной темноте, где нет ничего кроме оживших кошмаров. Он потерял себя, перестал ощущать свои же конечности. Он чувствует, что щупальца страха окутали его полностью, что они втаскивают его в черную дыру, собираясь сделать частью мрака. Не сопротивляется. Сил больше нет бороться, желания и цели тоже. Он напрягает память, пытается вспомнить хоть что-то хорошее. Не выходит. В голове будто стоит огромный барьер. Он не может вспомнить даже как попал сюда. А может, он всегда сидел в этой темноте? Всегда существовал именно тут, а не где-то еще. Что если он и есть тьма? Может, нет никакого "него", а есть только эти склизкие щупальца, что обвиваются прямо сейчас вокруг его тела? Безумие проникает в каждую клеточку тела. Оно окончательно превращает его в комочек страха, что лежит на ледяном полу подземелий. Вокруг такие же темные стены с мхом на камнях, дубовая дверь, что служила перегородкой между внешним миром и театром безумия и паники. Его заперли в импровизированной тюрьме кошмаров просто ни за что. Он не делал ничего. - Помогите. Пожалуйста, кто-нибудь... - беззвучно двигает губами гриффиндорец, слепо протягивая руки куда-то в пустоту. Он слышит вой. Кажется. Громкий, душераздирающий и пугающий до смерти. Ему страшно, потому что он знает, что за воем последует боль, рвущая все тело на части, а потом многочасовое забвение. Знает, что потом всё тело будет изнывать от боли, а новые шрамы гноиться некоторое время. Он знает об этой животной боли не понаслышке. - Лун...а...и..? - тихий голос, будто из-под пелены зовет его, но потерянный не отзывается. Слишком глубоко он погряз в глубинах своего подсознания. Слишком далеко его умудрились утащить эти страшные, черные существа, которых он, кажется, начал бояться. - Я уб... прид...ки. Не...жу. - голос слышится размыто, совсем нечетко. Ему не удается уловить даже общего смысла сказанного, потому что он полностью погружен во тьму. А она, как самая ревнивая девушка, не хочет выпускать юного гостя, приправляя кошмар наяву яркими образами. Он будто бы видит, как разрывает зубами собаку, перегрызает горло оленя и давит в лапах крысу. Все от первого лица. Он смотрит глазами убийцы и чувствует металлический привкус крови на зубах. Хочется еще. Взрыв бил по ушам, заставляя его задрожать. Его трясло от страха. Громкие звуки, так контрастировавшие с абсолютной тишиной вводили его в сильнейшую панику, но несмотря на неё забытый сумел перебраться в положение сидя. Безумие так просто не отпускало. Ему казалось, что все это иллюзия спасения, и сейчас огромный монстр выйдет откуда-то и начнет отрывать по частице кожи каждую секунду. Ему думалось, что сейчас он будет наконец уничтожен. Мечтам, надеждам и ожиданиям не удалось сбыться. С него срывают мешок из черной ткани. Внезапно мир перед ним поразительно быстро начинает приобретать цвета. Когда он открывает глаза, то не видит перед собой ничего кроме разноцветных пятен. Моргает. В следующий раз он уже может сфокусировать взгляд на некоторых деталях. Проходит много времени перед тем, как он начнет нормально видеть. Его не трогают, просто иногда зовут по имени, чтобы убедиться, что он жив. Голос до боли знакомый и приятный. С хрипотцой, низковатый. Интонации, правда, пугали. Найденному казалось, что они не должны быть такими напуганными и злыми одновременно. В них не слышалось обыденной жизнерадостности и дерзости. Голос будто перекрасили в темные краски. - Я лично разберусь с каждым, кто сделал это с тобой. Заставлю блять каждого провести два с половиной часа в кромешной темноте и тишине с мешком на голове. Вот только найду этих мудаков и... - Не надо, Сириус... - гриффиндорец устало смотрит на парня, не в силах сдвинуться с места. Выглядел он паршиво. Глаза красные от слез [он даже не заметил, что плакал], шея разодрана в кровь, под ногтями частички кожи с кровью, а одежда изорвана в нескольких местах, что явно не являлось делом рук Лунатика. - Их наказание стоит передать Макгонагалл, а может и Дамблдору. Они смогут навредить им сильнее, чем ты, Бродяга. - он закашлялся, попытаясь встать. Блэк сразу же осадил его, возвращая на место. - Как знаешь, Лунатик. Я все равно дам им знать, как не стоит поступать с другими. Думаю, Джеймс ко мне присое... - остаток фразы был превращен в удивленный вздох и последующие тихие звуки коротких и осторожных поцелуев, которыми Сириус покрывал лицо и руки Люпина. Он старался никак не задевать шею, дабы не причинить возлюбленному еще большей боли. Бродяга оглаживал руки пострадавшего, чуть разминая чересчур напряженные мышцы. Они молчали, думая каждый о своем и не смея прерывать друг друга. Ремус старался улечься хоть немного удобнее, чтобы поврежденная шея не беспокоила его так сильно, а Блэк лишь ждал появления Поттера, который должен был бы привести с собой мадам Помфри, и думал о том, как же отомстит тем, кто посмел сотворить подобное с мирным гриффиндорцем. - Кто это сделал с тобой и за что? - тихо спрашивает Сириус, осторожно переплетая их пальцы. В голосе смешивается нескрываемая забота, беспокойство и горящая ярость. - Я не запомнил их, прости. - начал было Ремус, опуская взгляд, за что был награжден поцелуем в лоб и многозначительным взглядом. - Они напали сзади, наложили остолбеней, связали, нацепили на голову этот мешок, вкинули меня внутрь, попутно немного избивая, а потом крикнули, что пидорасы должны быть наказаны именно таким способом. Хотя мне кажется, что это лишь предлог. Они просто хотели сделать это с кем-то, а я попался под руку. - слабо выдавил из себя оборотень, прикрывая глаза и поглаживая большим пальцем чуть грубоватую кожу на руке Бродяги. Он чувствовал, как от Блэка буквально исходит ненависть, ярость и впервые в жизни не мог сделать ничего. - Успокойся, прошу тебя Сири. Они не заслужили этого. Ответная агрессия тебе ничего не даст. Сириус не ответил. Лишь чмокнул Муни в лоб, чуть сильнее сжал руку Ремуса, будто боялся его снова потерять. В скором времени у дверей старой кладовой с выломанной дверью стояли две запыхавшиеся женщины и Джеймс Поттер под руку с Лили Эванс и Питером где-то на заднем плане. Пока Макгонагалл и Помфри залечивали раны подростка, остальная компания бурно обсуждала подозреваемых и все случившееся. Один лишь Сириус выбил себе разрешение остаться рядом с Лунатиком и держать его за руку. Неизвестно кого он пытался успокоить этим жестом. Себя? Ремуса? Их обоих? В любом случае, это помогло. Следующую ночь Люпин провел в больничном крыле. На утро малолетние преступники были пойманы и отправлены к директору и всем деканам для решения их дальнейшей судьбы. После данного инцидента Блэк стал повсюду ходить за Люпином, не отпуская его одного буквально никуда. А на каждый негативный комментарий или взгляд в сторону их двоих он мог разразиться целой тирадой о принятии и равенстве. Бродяга был во всеоружии и полностью влюблен.