My little warhammer На грани роя

Красная Пчёлка едва могла дышать. Её горло издавало хриплые звуки, пытаясь всосать остатки кислорода из тысячу раз переработанного воздуха шаттла. Единорожка хотела сотворить с помощью своего рога какое-нибудь заклинание, но мысли роились в голове, не давая ей возможности сконцентрироваться на чём-то одном. Царил запах горелого мусора. Другим учёным-единорогам с каждой секундой становилось только хуже. Они были прижаты к сиденьям, всем телом чувствуя сильную тряску корабля, садившегося в ангар Научно-исследовательской станции Кристалл_086. Внезапно корабль сильно тряхнуло, от чего несколько пони резко вскрикнули. Корпус корабля перестал трястись и механический голос оповестил о посадке. Створки шаттла распахнулись, пропуская тусклый голубоватый свет ангара. Рециркулированный воздух с шипением вырвался наружу, давая возможность прибывшим вздохнуть полной грудью. Красная Пчёлка поправила чёлку и вместе с остальными учёными, пошатываясь вышла наружу. Перед ней стоял огромный тёмный пони, облачённый в тёмно-синий балахон, украшенный звёздами. Его глаза по-кошачьи блестели, тогда как остальная часть лица была скрыта мешаниной механических имплантов и протезов. Это точно фестрал, подумала она. Их почти истребили на войне с тиранидами, и сейчас встретить такого большая редкость. Сервиторы тут же ринулись мимо неё в поисках грузов и оборудования, которые были доставлены вместе с научным персоналом. — Приветствую вас, — клыки фестрала устрашающе блеснули в свете холодных ламп, — чувствуйте себя как дома. Меня зовут Кромешный Уголь, я ведущий научный сотрудник этой станции. Его кривая ухмылка немного пугала Пчёлку, но она гордо вскинула подбородок, демонстрируя свою силу и уверенность в себе. — Если я ничего не путаю, — продолжил фестрал, — вы прибыли сюда потому, что наша станция продвинулась в изучении ксеносов тиранид. Я не сомневаюсь, что вы уже читали наши работы, поэтому не буду грузить вас подробностями. — Нам дадут на них взглянуть? — Это только что вякнул очень юный жеребец единорог. Наверное только что с института, салажонок. Пчёлка оглядела его, но не заметила ничего интересного. Она сама получила несколько научных степеней и такая мелочь её не сильно интересовала. — Сейчас пока нет. Мы ещё прорабатываем директивы безопасности. Но, думаю, через пару циклов сна они будут готовы. Директивы безопасности, по мнению Пчёлки, были не сильно нужны. Возле станции, насколько она помнила, располагался небольшой военный корабль, откуда за полчаса могла прибыть целая армия Эквестрийской гвардии. Да и по самой лаборатории ходили вооружённые гвардейцы вперемежку с боевыми сервиторами. Хотя, подумала она, это её презрение к таким мерам безопасности было вызвано в первую очередь тем фактом, что большая часть ксеносов, которых ей доставляли под нож, были уже заспиртованны. — Ух, поскорее бы заняться исследованиями. Там должно быть большое непаханное поле. — Это вякнул молодой единорог, подмигнув Пчёлке. Она ещё в шаттле обратила внимание на то, что он всячески старался привлечь её внимание. Хотя его жалкие попытки проявить инициативу со стороны выглядели настолько смехотворно, что она просто их игнорировала. Ей порой приходилось отказывать и более амбициозным кавалерам. К чести фестрала, он тоже сделал вид, что не расслышал последнюю фразу салажонка и двинулся в сторону выхода. Остальные учёные последовали за ним, намереваясь отдохнуть после долгого пути. Только что прибывшие буквально физически ощущали, как множество камер наблюдают за каждым их шагом. Пчёлка, идя по коридорам, сквозь чёлку взглянула на верх и увидела множество сенсоров, датчиков и каких-то непонятных диковинных приспособлений. О личной неприкосновенности можно было и не мечтать. Но гораздо сильнее её нервировал молодой салажонок, петлявший за ней. Она не сомневалась, что он не отводил взгляда от её зада. Этот молодчик был ещё совсем юн и, скорее всего, даже не мог себя контролировать. Ей вдруг захотелось как-нибудь проучить маленького засранца только потому, что он ещё слишком молодой. Но она решила пока отложить это желание напотом. Сначала им показали их небольшие личные комнаты. К чести исследовательской станции, у них нашлись индивидуальные спальные помещения для каждого учёного. После их повели в столовую, где автомат выдал неаппетитную питательную жижу. Пчёлка специально дождалась, пока все рассядутся, после чего села с краю, не желая оказаться в какой-либо компании. Когда она жевала, создавалось впечатление, словно питательная паста пыталась выскользнуть из под зубов и сбежать на волю. Циклы дня на станции были подобны эквестрийским. Чтобы не сбивать циркадные ритмы, сила освещения становилась тусклой в условные "утро" и "вечер". На ночь же свет выключался почти полностью, и коридоры погружались в голубоватый сумрак флуоресцентных ламп. В первую ночь Пчёлка лежала на узенькой койке и вслушивалась в монотонное гудение сервиторов, очищавших коридоры от малейших частичек грязи. На этой станции сервиторами была покорённая раса грифонов, которым в мозг был вживлён чип покорности. Единорожка могла спокойно приказать одному из них перестать дышать, и самое страшное, что с ней могло произойти, это небольшой штраф за порчу имущества станции. К фоновому шуму шаттла она уже успела привыкнуть пока четыре месяца добиралась до этой станции. Кристалл_086 был обманчиво спокойным и тихим местом, в которое она сбежала по двум причинам. Во-первых, ей надоели политические игры институтов, постоянно борющихся между собой и напрочь изматывающих своих сотрудников. Каждое утро она просыпалась с мыслью, что ей предстоит пройти кровь и ад, гоняя молодых студентов и ведя параллельно с этим несколько научных проектов. В быту её молодости руководители вели себя крайне высокомерно и агрессивно по отношению к молодым и неопытным салажатам. Очень частые неожиданные проверки и постоянные отчёты заставляли тратить гораздо больше сил на формальности, чем на науку. Пчёлка вспомнила, как однажды её научный руководитель унизил её при других сотрудниках, включая даже собственных студентов. Уже тогда она поклялась, что никогда больше не вернётся в тот институт. Единорожка усмехнулась и перевела взгляд на фотографию, которую всего пару минут назад достала из своего багажа. На чёрно-белом снимке было отчётливо видно здание её университета. Перед его входом столпились ещё неопытные первокурсники, жаждущие получить новые знания. Фотография всегда поддерживала её, когда единорожка собиралась сдаться и уйти в армию. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что может быть не так уж и плохо работать с препаратами из мёртвых ксеносов, но гораздо хуже их убивать. А во-вторых... Что может быть интереснее, чем исследовать ксеносов, которые однажды чуть не истребили твою цивилизацию?