Их счастье

"Как же это давно у нас началось…» — думал он, смотря в потолок и прижимая к себе одной рукой всё ещё подростково-нескладное тело спящего мангаки. Достаточно долго после их знакомства он приходил в эту квартиру, которую сам длительное время выбирал под видом работы редактора. Тогда же ему приходилось следить, чтобы Ниидзума не забывал есть хотя бы раз в день — и на том спасибо. Напоминать ему, что спать тоже нужно как минимум раз в пять дней… Эта эпоха мамочки-редактора длилась долго. Каждый раз Ниидзума упорно отдавался манге целиком, без остатка. Даже забываясь кратковременным сном, он все равно продолжал думать о своих работах, персонажи оживали и забивались глубоко под корку сознания, становясь кошмаром в ночи. Они кричали и бились, требуя отпустить их жить на бумагу. Это сильно подрывало физическое и тем более психическое здоровье гениального мангаки. Да, он считался странным. Его сторонились, но пробовал ли кто-то когда-нибудь понять его? Первым, кто взглянул на него как на нечто живое, существующее не только на последней страницы манги безжизненной подписью, был именно первый редактор. Он почти во всём был у него первым. Он всегда следил, чтобы у начинающего мангаки было вдохновение, мотивация рисовать и двигаться всё дальше. Даже знакомство с тогда еще начинающим Асироги Муто было одной из ступеней приобщения Эйдзи. Когда он начал понимать, что влюблён в этого инфантильного подростка? В тот ещё первый раз, когда он гордо демонстрировал ему готовые папки с главами? Или когда впервые решив взять всё в свои руки, остался в его мастерской, чтобы оградить его от кошмаров? Он и сам уже не помнит. Они через многое прошли. Он помнит, как напился на радостях, став капитаном редакторов в этой же студии-квартире. Тогда и был их первый раз. Он знает, как приятно целовать сухие, покусанные губы и пальцами аккуратно изучать подтянутое тело, ритмично постукивая по выступающим косточкам, обычно скрытым фиолетовым балахоном. И вот сейчас, когда господина Сасаки, бывшего столь долго главным редактором в «Джампе», переводят в другой отдел, а его делают капитаном, он сидит рядом с уже бывшим начальником и в упор смотрит на Эйдзи. Тот сначала недоумевает, а потом вспоминает о своём обещании и лучезарно улыбается, точно так же, как и семь лет назад — по-детски радостно и открыто. Эйдзи честный, он выполнит все свои обещания и успеет отдать манускрипт вовремя, и разве есть что-то плохое в том, чтобы любить и быть любимым? Юджиро извинится перед Сасаки и скажет, что ему надо ещё обсудить новый выпуск с мангакой, и, закрыв за ушедшим дверь, вернётся в комнату, где на него прыгнут от неожиданности, повалив на пол и громко смеясь. Он уже чувствует вкус мальчишеской тонкой шеи. И он счастлив. Они счастливы. И так будет всегда. Независимо от манги, которую рисует Эйджи, от звания редактора или погоды за окном. Им хорошо вдвоём. Парень с фиолетовыми волосами ворочается, не просыпаясь, и доверчиво прижимается к тёплому обнаженному телу рядом. На лице редактора появляется поистине счастливая улыбка.