Красноволосая джинчуурики

      Гаара дрожал. Он вообще не помнил, когда в последний раз так волновался, но он не мог сдержать ужасной дрожи в теле, которая била его, как будто электрический ток, проходя по каждой клетке и срывая тормоза, так что он несся на бешеной скорости туда, где возвышалась, дымясь, полуразрушенная Коноха. Он лишь крепче сжимал сестру, которая спокойно лежала в объятьях, уткнувшись лбом в его шею, и чувствовал, как пульс ее слабел, а дыхание становилось плавным и тихим, с каждой секундой все сильнее затухая. — Цунаде! — заорал он, и женщина дернулась, но, когда прямо перед ней оказался всколоченный внук с Наруто в руках, она потеряла весь свой напор, испуганно вскрикивая. Она подскочила к Песчаному, проводя руками по телу девушки и чувствуя напряженное дыхание Гаары, который, не отрываясь, следил за ее движениями. — Положи ее… — надломленным голосом попросила она его, и Гаара без промедления послушался, опуская девушку на землю.       Цунаде медленными, рваными движениями скользила ладонями по телу аловолосой, то и дело останавливаясь и сканируя тело. Она сдавленно выругалась, и Гаара похолодел от осознания, что, похоже, все очень и очень плохо. — Она… ее чакра, — запинаясь, начала объяснять женщина. — Мадара перестарался — ее чакры катастрофически мало, вряд ли она продержится с таким… таким запасом. Он забрал чакру Кьюби, и Наруто, она… ее… ее чакра практически на исходе… Из-за того, что печать сорвали без подготовки, ее силы утекают, я не знаю, как помочь ей. Прости, прости, Гаара, — Сенджу мотнула головой, и из ее глаз хлынули слезы. — Это как тогда, когда тебя поймали и вытащили Ичиби, но тогда у тебя была Наруто, а сейчас… — Что происходит? — раздался рядом перепуганный голос, и Сабаку-но чуть заметно виновато сжался, когда ему на плечо легла чужая рука, опираясь. Нара присел рядом, немного отодвигая Казекаге в сторону и склоняясь над подругой. — Шикамару… — начала было Цунаде, но резкий взмах руки со стороны брюнета заставил ее замолчать, так как парень внезапно все понял, наклоняясь ближе и припадая ухом к ее груди. — Вот черт! — прошипел он, подскакивая на ноги и усаживаясь с другой стороны, слева. — Что случилось?! — Мадара забрал Кьюби, — проговорил Гаара, виновато сжимаясь с каждой секундой все сильнее, когда ладони Шикамару надавливали на грудную телу младшей Узумаки, силясь хоть как-то нормализировать работу сердца. Тот на мгновение перевел взгляд на Сенджу, тут же возвращаясь к своей работе и набирая в грудь побольше воздуха, наклоняясь и делая искусственное дыхание. — Я не могу восполнить ее чакру, пока печать так слаба — она треснула, стоило лишь вытянуть Лиса из ее тела. Если не вернуть Кьюби в ее тело, она… она… — Цунаде запнулась, слыша сдавленную ругань и видя, как Нара вновь припал к губам Наруто, выдыхая максимально много воздуха. Вдруг он резко выдохнул, выпрямляясь и внимательно глядя на сидящего рядом и наблюдающего за движениями Гаару. Тот поднял глаза, пересекаясь взглядом с напряженными, бушующими карими озерами напротив. — Ты ведь Узумаки, — выпалил тот, стараясь оставаться спокойным, что у него еле удавалось, чувствуя ладонями, как легко-легко вздымается грудь Наруто, немного вернувшейся к жизни. Гаара кивнул. — Ты ее брат-близнец, верно? — тот снова кивнул. — Что ты хочешь сказать? — взволнованно спросила Цунаде, глядя куда-то за спину Шикамару, где сражались остальные, получив немой приказ защитить их ближайшее время. — То, что в архивах Узумаки сказано, что при рождении двойни чакра Девятихвостого передается сразу всем детям, пусть и не поровну, так как при рождении второго печать слабеет. — И что? — прошептала Цунаде. — У Гаары тоже есть чакра Кьюби! — прикрикнул Нара, уже не выдерживая. — Черт, если он сумеет отдать ее Наруто — у нее будет шанс выжить! — Я не думаю, что она есть у меня, — пробормотал Гаара, кладя ладони на грудь сестры. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь. — Если Акацуки забрали абсолютно всю мою чакру, вряд ли энергия Лиса есть во мне, но я постараюсь… — В любом случае, это единственный вариант, — кивнула Сенджу, поднимаясь на ноги. — Я постараюсь придумать что-нибудь, как реабилитировать ее, но не уверена… Шикамару, в архивах не было сказано ничего насчет запечатывания чакры? — тот вопросительно глянул на нее, на секунду отвлекаясь от попыток запустить сердце, которое вновь начало слабеть. — Я имею в виду… Не могли ли часть чакры Кьюби запечатать куда-нибудь? Узумаки ведь были очень осторожными и предусмотрительными… — Я не знаю об этом, — кинул Нара, возвращаясь к своим попыткам, как вдруг Гаара, что-то вспомнив, подскочил на ноги. — Я знаю! — Что? Что ты знаешь? — накинулась на него женщина, хватая за руки.       Шикамару тоже замер, внимательно глядя на юного Казекаге, который испуганно бегал глазами по их лицам, стараясь избегать зрительного контакта с бессознательной сестрой. Он сглотнул и мотнул головой, силясь очистить голову и убрать ненужные тревожные мысли. Он должен оставаться спокойным! Он правитель, он лидер, он… брат. И последнее сейчас билось внутри тревожным огнем, который требовал найти выход и спасти ту, на кого надеется не только он. Он скользнул взглядом по разрушенной деревне за спиной блондинки, останавливаясь на изображении Четвертого Хокаге. Да, он знал, что это его отец, а, значит, он не имеет права облажаться — не для того отец жертвовал собой, чтобы сейчас он, его сын, позволил умереть самому близкому и единственному родному человеку, который не оставлял его ни на секунду. Она спасла его — он обязан сделать то же самое, даже если в голове пусто, он обязан вспомнить, что именно он знает о чакре…       Он увидел обнаженный бледный живот Наруто, на котором еще совсем недавно красовалась печать. Печать! Он, хмурясь и вздрагивая от резкого осознания, что необходимо сделать, вскинул вновь глаза на Хокаге. — Когда Лиса проглотила та Статуя, — заметив напряженные непонимающие взгляды, Гаара лишь отмахнулся. Что это за Статуя, можно объяснить и позже. — Когда поглотила, Кьюби успел сказать мне, что необходимо запечатать вторую его часть в Наруто. Он сказал, что у тебя, Цунаде, есть техника, способная сделать это, сказал, чтобы я принес ее к тебе. Он не успел объяснить большего, лишь сказал, что его чакру разорвали и необходимо распечатать его вторую половину. — Про какую технику он говорил? — спросила Цунаде, на что Гаара неопределенно дернул плечом, показывая, что не знает. — Где есть половина чакры Лиса? — спросил Шикамару. — Это явно не свиток, ведь никакая печать не удержит столько энергии, а, если и удержит, то о ней было бы сказано в архиве. Значит, это человек. Кто еще знал о Кьюби и мог забрать его чакру? — Минато… — пораженно прошептала Цунаде, отшатываясь и глядя на свои ладони. — Что? — в унисон переспросили Шикамару и Гаара, не услышав мрачного бормотания, но Сенджу лишь качнула головой, резко вскидывая голову. — Я сделаю все, что могу! — она крутанулась на месте, выхватывая глазами сражающуюся фигурку неподалеку. — Итачи, за мной! — Я? — пораженно переспросил мужчина, но потом кивнул и сорвался с места, нагоняя Хокаге. Та быстро пробормотала что-то ему, на что Учиха кивнул и скрылся к недрах битвы, пока Цунаде переполошено кинулась совсем в другую сторону. Сабаку-но и Нара проследили за ее действиями, переглядываясь и возвращаясь к девушке на земле.       Цунаде аккуратно вошла в освещенное дневным солнцем помещение, осматривая десятки масок перед ней. Она протянула руку вперед, останавливая свой выбор на одной из масок, коих здесь было больше, чем во всей Стране Огня вместе взятой. Маска со сморщенным лбом и вытянутым языком, из висков которой торчали рога. Сенджу медленно провела по ней пальцами, и не получив никакой реакции, облегченно выдохнула, хватая ее и выскакивая из Храма Узумаки на залитый светом пролесок снаружи. Цунаде, отталкиваясь от немного влажной земли, которую залила вода от подтаявшего снега, неслась вперед, вдыхая полной грудью сладкий воздух, который ледяными кристалликами мелкого снега впивался в лицо и шею, но женщина продолжала бежать, уже видя пункт своего назначения — разрушенный огражденный квартал Конохи, который никто не посещал уже с десяток лет.       На обломках возвышалась одна-единственная одинокая фигурка, настороженно осматриваясь и удерживая валяющуюся рядом бессознательную кучку полностью белых людей. Цунаде было заметно еще издали, а потому Итачи лишь вскинул руку, показывая, что у него все под контролем, после чего быстро сложил печать и сконцентрировался. Послышался хруст и скрежет, и через несколько секунд из-под земли, вырванная техникой, медленно поднялась широкая каменная печать с черными тонкими символами по всей поверхности. — Вы как раз вовремя, — произнес Итачи, и плита, сдвинутая в сторону чакрой Учихи, открыла широкую лестницу, ведущую вниз. Цунаде подхватила двоих Белых Зецу, спуская их вниз по лестнице, и брюнет пошел следом, хватая еще двоих. — Отлично… Итачи, можешь наполнить комнату чакрой? — спросила Сенджу, подходя к плите с высеченными на ней иероглифами, которая стояла в самом конце просторной темной комнаты, по всему периметру которой находились символы практически исчезнувшего с лица земли клана Учиха. Мужчина кивнул и закрыл глаза. Медленно факелы на стенах начали зажигаться, освещая подземелье, и плита загорелась некоторыми символами.       Сенджу внимательно прочла порядок слов, образующих названия печатей для техники, а потом, глубоко вдохнув, надела на себя маску Бога Смерти. Она сконцентрировалась, и по телу ее поползли тонкие черные полосы, образуя сложные замысловатые узоры на каждом миллиметре кожи. Она быстро сложила печати, и за спиной ее из дыма и света сплелось нечто, напоминающее огромного человека с выступающими острыми зубами и рогами, а во рту был крепко зажат прямой кинжал. Итачи даже не дернулся, когда его обдало ледяной аурой, пробирающей до костей и гасящей яркие факелы.       Вдруг Шинигами, облизнувшись, выхватил из зубов кинжал, вонзая его в свой живот и разрезая его ровной прямой линией. Тут же на животе Цунаде образовалась такая же рана, из которой начала хлестать кровь, и женщина чуть вскрикнула от боли, знаком приказывая дернувшегося в ее сторону Итачи оставаться на месте. Рана с шипением начала затягиваться под напором Бьякуго, а из разрезанного живота Бога Смерти вылетело несколько сверкающих голубоватых огоньков. С тихим свистом и шипением дух за спиной Сенджу пропал, растворяясь в воздухе белым пламенем, и тут же Итачи, как до этого ему и велела Хокаге, положил тела бессознательных Белых Зецу на пол в рядок. — Техника… Нечестивого Воскрешения! — Цунаде, сложив несколько печатей, коснулась пола, и от руки ее по каменной кладке заструились длинные цепочки фуинов.       Они опоясали тела Зецу, сливаясь в замысловатые узоры, и тогда их полностью покрыл свет, и будто из неоткуда стали собираться маленькие пылинки и частички, покрывая белоснежную кожу и зеленые волосы. Медленно их фигуры преобразились, и ошметки и остатки кожи разлетелись во все стороны, открывая взору шиноби четверых ниндзя, грозно и гордо возвышающихся в полуосвещенной комнате. — Не думал, что на мне применят эту технику… — пробормотал старичок перед двумя шиноби, скрещивая руки на груди. — Ц…цунаде?! — закричали еще двое, во все глаза глядя на женщину перед ними. Четвертый лишь распахнул глаза, чуть приоткрывая рот в немом вопросе. — Итачи, это ты? — спросил Хирузен, глядя на мужчину перед ним, и единственный спокойный Тобирама перевел на него взгляд. Итачи слабо улыбнулся, кланяясь, пока Цунаде выпрямлялась, утирая кровь изо рта под взволнованные взгляды Хаширамы и Минато. — Добрый день, Сандайме-сама, — мягко проговорил Учиха, выпрямляясь. — Рад познакомиться с вами, Шодай-сама, Нидайме-сама. Приятно вновь видеть вас, Йондайме-сама. — Не до учтивостей, — фыркнул Тобирама, скрещивая руки на груди. — Чувствую ужасную чакру вокруг. Что происходит? — Война, — прохрипела Цунаде, тут же прокашливаясь. — Обито напал на Коноху. — Обито? — Минато чуть отшатнулся, непонимающе скользя взглядом по лицу своей тети. — Вечно от Учих одни проблемы, — фыркнул Тобирама, и его старший брат вдруг несильно ударил его по плечу. — Ну-ка не говори так! Они наши друзья! — Ага, друзья, — прошипел тот, зло глядя на брата. — Хватит! — прикрикнула Цунаде, хватая Минато за руку и таща к выходу. — Ты должен запечатать часть Кьюби внутри тебя в Наруто! — Что с ней? — вздрогнул Намикадзе, выпрямляясь и испуганно глядя на родственницу. Та неопределенно мотнула головой. — Гаара пытается спасти ее, но… — Гаара? — вновь перебил ее Минато, непонимающе переспрашивая, и Сенджу глянула на него изумленным взглядом. Он не знает про сына? — Твой сын, — ответил вместо нее Хирузен. — Потом объясню, почему ему дали это имя. — Сейчас некогда, — кивнула Цунаде, утаскивая за собой Четвертого Хокаге, и следом за ними выскочили и остальные. — Да твою же мать! Живи! — рыкнул Шикамару, с новой силой откачивая девушку перед ним.       Кровь окончательно отхлынула от ее лица, и черные ресницы и полосы-шрамы в виде усов казались слишком контрастными, пока алые волосы угрожающе разметались по белому, в тон коже, снегу. Гаара рядом уже даже не мог спокойно смотреть на труп перед ним, устало опуская руки. — Шикамару, мы… мы не успели, она умерла… — Не говори так, — отрезал Нара, взмахивая головой. Он вскинул перепуганные глаза на парня, и тот вздрогнул от боли, плескавшейся в них. Немой контакт повис между ними всего на секунду, но этот черный, испуганный, затравленный взгляд заставил Песчаного замолчать. — Я не могу позволить ей умереть вот так… — Поздно, — аловолосый поднялся и, упершись спиной в дерево позади, сполз по стволу вниз, зарываясь ладонью в растрепанные и слипшиеся от крови, слившейся цветом с прядями, волосы. — Прекращай, серьезно… — Нет! — заорал Нара, и все убеждения остались невысказанными.       Гаара кожей ощутил злость и отчаяние этого парня, который больше не мог сдержаться. От неожиданности он краем глаза глянул на него, замечая, как стремительно намокают от слез страха и горечи снег и кофта его сестры. На секунду ему даже стало жаль пацаненка перед ним, но, стоило взгляду мазнуть по расслабленному лицу Наруто, как все сожаление как рукой сняло, и Гаара со стоном зарылся руками в волосы, качая головой. Нет… он снова не смог ничего сделать!.. Он даже единственного родного человека не сумел защитить! И он — Казекаге, серьезно? Гаара слушал судорожные всхлипы и тихое умоляющее бормотание Шикамару, и сердце защемило от чувства вины… — Шикамару, — устало позвал парня голос, и мягкая ладонь легла на плечо Нары. Тот что-то невнятно пробормотал, отрицательно мотая головой, отчего слезы упали на щеку и ресницы девушки. — Все хорошо… Цунаде лишь легко потянула его плечо на себя, и тот обессилено отодвинулся от нее. Он медленно поднялся на ноги, пошатываясь и дрожа, не смея оторвать взгляда от Наруто. Сенджу наклонилась, мягко откидывая ее волосы и кого-то подзывая к себе жестом, вот только пелена перед глазами и звон в ушах не давал пошевелиться, и расфокусированное сознание улавливало лишь одинокую фигурку на снегу. Он видел, как вокруг мельтешили тени, как кто-то что-то кричал, но видел перед собой лишь кроваво-алые волосы.       Хирузен мрачно и обеспокоенно смотрел на замершего в паре шагов от Наруто Шикамару, который стеклянным взглядом глядел на девушку, и на него же смотрели Хаширама с Тобирамой. Минато лишь краем глаза глянул на парня, замечая, как тот напряженно впился взглядом в его дочь, а потому тут же отвел глаза, складывая несколько печатей и прикасаясь ладонями к животу девушки перед ним.       Он прикрыл глаза, и тело его покрылось яркой оранжевой чакрой, которая волнами прошла по нему, пульсируя и вбиваясь горячими волнами в снег, который моментально сгорал. Медленно чакра перетекла на хрупкое тельце Наруто, окутывая ее мягким, уютным теплом. — Не переживай, — попыталась успокоить сидящего на земле Гаару, но тот лишь дернул плечом, отвергая поддержку и снова опуская голову, упираясь локтями в колени. Сенджу расстроено глянула на наследника Нара, но тот вообще не обращал внимания ни на что вокруг.       Постепенно чакра Лиса пропала, развеиваясь остатками и клочками, и на плоском животе побежали фуины, образовывая круглую печать с символами огня. Минато устало откинулся обратно, и все затаили дыхание, вперившись глазами в бессознательную девушку. На несколько секунд повисла полнейшая тишина, прерываемая только отдаленными звуками битвы. Однако ничего не произошло, и напряжение уже разбивало ледяной воздух на мелкие осколки. Цунаде порывисто обняла Гаару, который рывком опустил полные надежды глаза вниз, качая головой. — Простите, — прошептал Минато, чувствуя, как сжимается его сердце от одного взгляда на Гаару и Наруто. Что ж… отец года! Бросил своих детей на шестнадцать лет, а, когда удалась возможность увидеть — не смог спасти дочь и теперь видит, как на мельчайшие кусочки рушится мир сына. — Я… Не сумел. — Мы опоздали… — пробормотала Цунаде, зарываясь пальцами в короткие алые волосы и пытаясь успокоить застывшего каменной фигурой Гаару. — Шикамару-кун… — Хирузен положил руку на плечо парня, но тот вывернулся. — Нет, — простонал он, отшатываясь и подходя ближе, падая на колени прямо перед телом девушки. — Нет… Я не спас Асуму, — тихо проговорил он, сжимая кулаки и чувствуя, как от снега и холода начинают замерзать пальцы, — не смог спасти всех тех, кто сейчас умирает на войне… Я не смог, — качнул головой он, вновь разжимая ладони и склоняясь над Наруто, утыкаясь макушкой ей в шею, — не смог… не смог спасти Наруто… — Шикамару, — Гаара кое-как выпутался из рук Сенджу, подходя и кладя руку на плечо Нары, который прижал к себе Наруто, зарываясь носом в волосы и покачиваясь из стороны в сторону. — Здесь только моя вина за то, что не поспел вовремя. Ты не должен винить себя. Я понимаю, что тебе больно, я… мне тоже… Я не знаю, как объяснить, но я хочу просто кричать, я… — он сглотнул, опуская взгляд. — Она однажды спасла меня, и не раз, а я даже не смог исполнить то, что мне сказали. Она жертвовала жизнью, а я… — Я люблю ее… — сдавленно простонал брюнет куда-то в район шеи Узумаки, вскидывая глаза и пересекаясь глазами с ледяными зеркалами напротив, такими похожими на глаза его… его Наруто. Только сейчас эти зеркала отражали не свет и теплоту, а его собственные эмоции, наполненные отчаянием и желанием просто кричать. — Я понимаю, и я тоже… — Нет, ты не понимаешь, — прошипел Шикамару, качая головой. — Я понимаю… — послышался голос, и тонкие, дрожащие руки обвили шею, прижимая холодное тело к дрожащему парню. — Я тоже! Прости меня, пожалуйста… — Наруто! — воскликнула Цунаде, вскакивая на ноги. Следом послышалось еще несколько возгласов, дрожащих радостных голосов. Минато счастливо откинулся спиной на землю, закрывая руками лицо, и Гаара застыл на месте, не веря своим глазам, ровно как и Шикамару, который на долю секунды выпал из реальности. — Я так облажалась, Шикамару… — пробормотала девушка, обжигая дыханием ухо и пуская целый рой мурашек. Она попыталась рассмеяться, но голос надломился, и что-то намочило щеку и шею парня, влагой стекая на плечи. — Я снова влезла куда-то, я снова была на волосок от смерти, я снова заставила тебя переживать, я такая дура, прости меня…       Шикамару оттолкнул от себя девушку, а потом, схватив за плечи, мягко накрыл ее губы своими, вкладывая столько чувств, что грудная клетка болела, а сам он едва не захлебывался от эмоций. Она смущенно улыбнулась в поцелуй, но обвила руками его шею, прикрывая глаза и отвечая, пытаясь загладить свою вину за содеянное.       Послышались смущенные покашливания, и парочка шиноби лишь отвели взгляд, не желая наблюдать за интимностью и нежностью этого момента, и только Минато да Гаара вспыхнули странным пламенем изнутри, неприязненно косясь на Шикамару, однако промолчали. — Еще одна такая выходка — и мое сердце не выдержит, — усмехнулся Шикамару, утыкаясь лбом в лоб девушки, которая виновато царапнула его затылок пальцами, улыбаясь в ответ. — Не хочу прерывать… — пробормотал смущенный Итачи, выдавливая улыбку. — Но, мне кажется, налюбоваться друг другом вы и потом сможете, а пока тут, как бы… война. — И не говори, — заметил Намикадзе, через силу улыбаясь. — Я бы очень хотел позже поболтать с тобой, Шикамару. — Со мной? — изумленно переспросил парень, поднимаясь на ноги и помогая подняться Наруто. Та мельком глянула на блондина, а потом резко обернулась к нему, вскрикивая и отшатываясь назад. — Папа! — крикнула она, и ноги подкосились. Наруто моментально оказалась около отца, прижимаясь к нему. — Я так хотела тебя увидеть!.. — Папа? — пораженно переспросило несколько голосов, и Гаара неверяще приблизился ближе, заглядывая в смущенно-счастливые глаза Минато. — О-отец?.. — прошептал он, и Наруто вырвалась из крепких объятий, вытирая слезы. — Правда ты? — Я рад видеть вас, — проговорил Намиказде, потирая затылок и улыбаясь. — Я… должен извиниться, что оставил вас на такой долгий срок совершенно одн…       Вдруг, когда и юный Казекаге прижался к нему, Минато окончательно потерял дар речи, но уже через секунду сжал своих близнецов в крепких объятиях, прижимая к себе. Хаширама только раскрыл рот, чтобы умиленно что-то произнести, как вдруг послышался грохот, и все пошатнулись, едва не сбитые с ног огромной волной воздуха. — Как мило, — издевательски протянул какой-то голос. — А, это ты… — прошипела Цунаде, выпрямляясь и глядя на мужчину перед ней.       Обито стоял, усмехаясь, на Гедо Мазо, и в глазах его вертелось Мангеке. Скрестив на груди руки, он умильно смотрел на воссоединившееся семейство, нахально улыбаясь в сторону своего сенсея. — Очень не хочется прерывать идиллию, но я вообще-то драться хочу! — протянул он, и рядом метнулось что-то черное и длинное.       Обито взял у тени нечто маленькое, а потом, приложив пару пальцев к глазнице, надавил, пролезая кончиками пальцев под верхнее веко. Он медленно просунул и большой палец, надавливая на кожу, а потом рывком погружая пальцы полностью. Послышался сдавленный хриплый смех и влажный хруст, а по щекам потекла ярко-багровая кровь.       Наруто съежилась, чуть отходя назад и чувствуя легкое отвращение вперемешку с ужасом, утыкаясь плечом в плечо напряженного не меньше ее Шикамару, и тот перехватил ее руку, подбадривающее сжимая. — Ну? Я готов! Поиграем?! — Обито громко расхохотался, вскидывая на врагов угрожающий лиловый взгляд Божественных Глаз.