От ненависти до любви...

      Утром все гости дома собрались за столом завтракать. Огромный зал с панорамой на сад был заполнен многочисленной толпой. Однако, несмотря на это, было тихо. Редкие перешептывания и лязг посуды — все, что доносились до человеческих ушей. Многие из гостей не рисковали даже поднять головы, узнав, что хозяин проснулся в дурном настроении.       Особенно напряженно было в ближнем кругу, где сидели важные гости прямо перед господином Томохисо. Однако, несмотря на внутренние мольбы всех присутствующих о том, чтобы тишина сохранилась до конца трапезы, хозяин дома заговорил. — Итак, Юта, как ты намерена наказать того, кто оскорбил честь семьи? — обратился он к девушке. Она знала, что рано или поздно отец задаст этот вопрос и потому придумала некий план действий. — Прежде чем ответить тебе, позволь мне задать встречный вопрос, — она старалась говорить как можно более уверенней, не обращая внимания на Рави, который, глядя на дочь столь влиятельного человека наконец понял, почему его возлюбленная такая сильная и строгая. Ее будет сложно завоевать, но жена-якудза того стоит. — Кто рассказал о тех слухах, что ходят по университету? — Ямадо Токонава. Тот дурак, что решил, будто может стать твоим мужем, — с этими словами мужчина посмотрел на Рави, однако, поняв, что тот любуется девушкой, не обращая ни на кого внимания, вновь посмотрел на дочь. — Он что, учится в нашем университете? — шепотом спросила у Юты Кейтрин, растерянно хмуря брови. — К чему тебе это знать? — возразил отец, строго посмотрев на свою дочь. — Я слышал, виновники и не прячутся вовсе. Более того, вы ведете с ними дружбу, несмотря на все проблемы, что они создали. Как же их зовут? — он вспоминал имена наглецов. — Рави, Лео и Сёхун. Почему бы им не пропасть бесследно?       Троица, чьи имена прозвучали, изрядно напряглась. Они даже перестали есть и замерли, наклонившись над столиками с традиционным завтраком. У Рави затряслись руки настолько, что пришлось положить палочки. Сехун разом осушил стакан с водой, почувствовав жуткую жажду, вызванную страхом. Лео же продолжал уверенно смотреть на столь сурового главу клана, никак не реагируя на его слова. Лишь капля пота, скатившаяся по виску, говорила о его внутреннем состоянии. Девушки нервно сглотнули. Они морально готовились к тому, что за троицу надоедливых парней придется едва ли не драться, лишь бы тех не убили. — Тэгун, — обратился мужчина к самому старшему из тройки друзей, строго, но не злобно. — Ты и твои друзья тоже учитесь в этом университете. Ты знаешь этих троих наглецов?       Все шестеро выдохнули с облегчением. Отец Юты был не в курсе, кого именно девушки называли этим именем. Однако расслабляться не стоило, поскольку хитрость и ум были неотъемлемой чертой семьи Томохисо. — Нет, я с ними не знаком, — соврал Лео с полнейшим спокойствием. — Прежде мы мало пересекались с вашей дочерью и ее подругами, поэтому их круг общения с нашим не пересекается. — Тон молодого человека был уверенным и решительным. Ему не впервой общаться со столь влиятельным и опасным человеком.       Хозяин дома с нескрываемым уважением посмотрел на говорящего с ним юношу. Холодный ум, уверенность и заметные сила и серьезность сгладили неприятное первое впечатление, которое на него произвел неизвестный бедный друг будущих наследников компаний, чьи нынешние владельцы были партнерами господина Томохисо. — Смотри, Юта. Чем тебе не жених? — спросил он у дочери, указывая на Лео.       Рави передернуло. Он посмотрел на друга полным ненависти и отчаяния взглядом, готовый кинуться на него и придушить. Для влюбленного юноши это было предательством со стороны друга. Сехун, находясь между ними и чувствуя всеми клетками своего тела напряженную ситуацию, был готов к тому, что ему придется оттаскивать взбесившегося Рави от старшего, который, по сути, и не виноват. — Простите, господин Томохисо, — с едва заметной улыбкой извинился Лео, — но я не намерен жениться в ближайшее время. К тому же, я знаком с традицией вашей дочери расправляться со всеми, кто ей не угодил. Так что, пожалуй, я не рискну. Не сочтите за наглость.       Сначала весь зал ожидал гнева хозяина дома. В головах многих возникла сцена кровопролития, смерти юного наглеца и его похороны. В ушах уже стоял его предсмертный крик и мольбы о пощаде. Но услышали люди лишь смех. Это отец Юты хохотал, умиляясь смелости юного гостя. Он давно не видел такой уверенности во время отказа. — Что ж, если передумаешь, сообщи мне. Я спасу твои руки от моей дочери, — пообещал мужчина, продолжая смеяться.

***

— Что это, блять, было, Лео?! — истерил Рави, когда после завтрака все шестеро уединились в глубине сада, куда никто не мог пройти из-за густых зарослей кустарника.       Юта, как истинный любитель тишины и уединения, еще в средней школе проделал себе тайный проход в эту часть участка, пожертвовав школьной формой и руками, которые были в кровь оцарапаны дикими растениями, завладевшими небольшим уголком земли. Сейчас бы Юта ни за что не стала вытворять что-то подобное, но в подростковых венах кипела кровь. А ссора с отцом сразу после возвращения в Японию после нескольких лет на родине матери вывели юную особу из себя. Кровь якудзы не давала покоя, словно раскаленная лава, выжигая смирение, которому ее так долго учила мать.       Впоследствии, девушка часто пряталась в своей чащобе с одной из книг, которые она так любила или просто, чтобы поспать. Для удобства через пару лет девушка натаскала в свое убежище досок и сколотила кое-как простенькую скамейку, чтобы не сидеть на холодной земле. С годами она совершенствовала ее, добавляя что-то новое, превращая заброшенный кусок земли в царство, суровое, но прекрасное. Когда девушка уехала учиться в Корею, ее обитель опустела, медленно погружаясь в забытье, но каждый раз Юта возвращалась к самодельной скамейке, стоило ей приехать домой.       Вот и сейчас она привела в забытую всеми часть сада всех участников заговора, дабы избежать свидетелей и слухов, что могли дойти до отца и окончательно его взбесить. Однако обсуждение насущной темы отложилось на неопределенный срок из-за приступа ревности персонально от Рави. Он метался из стороны в сторону по маленькой площадке, вытаптывая траву и цветы под ногами, пока остальные смотрели на него полным раздражения взглядом, сидя, кто на скамейке, кто на столике рядом, а кто-то, точнее Сехун, на земле. Кейтрин спихнула его со скамьи, слегка толкнув бедрами. Она тихо праздновала победу, ликуя внутри себя и широко улыбаясь.       Но юноша оказался на земле не столько из-за силы удара бедрами, сколько от смущения. Девушка впервые коснулась его этой частью тела. Мысли о том, что его бедро прикасалось к этой же части тела девушки, вызывала у него мурашки по коже и даже ступор, хотя прежде он не особо задумывался о подобных вещах. У него прежде были девушки, и он спокойно мог их касаться, совсем не задумываясь об этом. Он всеми силами старался отвлечься, внимательно наблюдая за Рави снизу вверх. — Тише ты, — потребовала у него грозно Юта. — Будешь так орать и лишишься не только пальцев, — пригрозила ему девушка. — И поверь, мы тут будем не при чем, — заверила его Ната, поддерживая требования телохранителя. — Не смотри на меня так. Я не виноват, — ответил на возникновения Рави друг. — Не будь ты таким идиотом и бабником, у тебя были бы все шансы. — Да как ты… — Рави рванулся к блондину, уже замахиваясь кулаком, желая изувечить его милое личико. Однако вскочивший на ноги Сехун предотвратил драку, готовую вот-вот начаться. Лео уже был готов встретить удар и ответить не соображавшему другу. Ему надоела сцена ревности, словно он уже женат на Юте. — А ну-ка сели, блять! — рявкнула Ната, повысив немного визгливый голос и сильно напугав всех присутствующих. — У нас и так проблем куча. А вы из всякой хуйни трагедию делаете, — напомнила им девушка. — Лучше подумайте, как мы найдем мразь, что нам историю попортила. Отец Юты от нас не отстанет, пока не принесет ему этого урода. — Как насчет того парня, что настучал на нас господину Томохисо? — спросил Лео, позабыв о ссоре. Чего нельзя было сказать о Рави. Он сел на землю рядом с Сехуном и продолжал гневно прожигать взглядом соседа по комнате, шумно вдыхая в раздутые ноздри воздух. Сехуну казалось, что если приглядеться, то можно увидеть пар, валящий из его ушей. — Ямадо. Этот парень учится в нашем универе. Я в шоке, — поражалась Кейтрин. — Он же долбоящер, нет? — Мы можем спросить у него, откуда он все узнал. Ямадо не из тех, кто читает чаты и слушает сплетни, — вспомнила Юта бывшего ухажера. Ее терзали смутные сомнения. — Что ж, тогда решено. Найдем этого стукача и спросим с него, что да как, — подвел итог Сехун. — А если я притащу Томохисо этого засранца, он позволит мне жениться на его дочери? — опять принялся за свое Рави, с надеждой посмотрев на сидевшего рядом друга. — Боже мой, этот идиот не исправим, — тяжело вздохнула Юта, закатывая глаза и отворачиваясь от злившего ее юноши. — Зато драться больше не лезет, — пожала плечами Ната, слабо усмехаясь сложившейся ситуации.       Они еще какое-то время просидели в диком саду, пока сгущающиеся сумерки не начали грозить заговорщикам скрытым от их глаз существом, шелестящим в зарослях и издающим странные звуки, не похожие на те, что студенты когда-либо слышали. Не желая ждать, пока загадочный зверь покажется на глаза и кинется на нарушителей территории, шестеро молодых людей направились в сторону дома, пробираясь через густой кустарник, в котором прятался среди сумерек небольшой тоннель, границы которого очерчивались сухими ветками и шипами, которые больно впивались и царапали кожу при неосторожных движениях.       Девушки и юноши разошлись по комнатам залечивать раны, чтобы с утра начать поиск возможно единственной зацепки, которая у них была. Все были уставшие от изнурительно длительного дня, злые из-за порванных вещей и выдранных волос, что теперь украшали проход к уединенному местечку Юты, и потрепанные как сегодняшним днем, так и жизнью в целом. И все ради того, чтобы утром начать войну за будущее, которое могло исчезнуть по одному щелчку пальцев влиятельных и разгневанных родителей.