***
— Магистр Скайоукер, их слишком много! Что нам делать? Маленький юнлинг даже не подозревал, что сам своим неосторожным словом подписал себе смертный приговор. Энакин в бешенстве призвал световой меч в ладонь — холодная металлическая рукоять идеально легла в руку, когда он одним едва уловимым жестом притянул её Силой с крепления. Некоторым обитателям Храма, чья связь с Ней была не столь сильна, даже такой простой трюк давался с большим трудом. Но Избранный… Избранный мог бы по щелчку пальцев свергать тиранов, заставлять людей думать нужные ему мысли, воцарять угодные ему порядки и так избавить галактику от скверны. Мог бы, если бы не дураки-джедаи, которые боялись его мощи и завидовали, стараясь ограничить, задеть, утаить от него древние секреты. Нет, он не позволит водить себя за нос. Яркое синее лезвие пронзительно гудит в застывшем воздухе, ребёнок отшатывается. Энакин наносит удар.***
Du (du hast, du hast, du hast, du hast) Hast viel geweint (geweint, geweint, geweint, geweint), Im Geist getrennt (getrennt, getrennt, getrennt, getrennt), Im Herz vereint (vereint, vereint, vereint, vereint)
Ты (ты, ты, ты, ты) Много плакала (плакала, плакала, плакала, плакала), Душой разъединена (разъединена, разъединена, разъединена, разъединена), Сердцем едина (едина, едина, едина, едина) Когда комната, в которой обычно собирался Совет, опустела, магистр Йода, опираясь на узловатую трость, подошёл к окну и стал наблюдать за потоками транспорта, снующего туда-сюда в небе Корусанта. Мейс Винду знал, что беспокоить грандмастера прямо сейчас было бы неправильно, но, как мастер ваапада, он мог увидеть уязвимые точки любого существа. И одна из них буквально недавно стала особенно ярко мерцать в ауре главы Ордена. Магистр Винду, как и другие джедаи, понятия не имел, сколько Йоде на самом деле лет, да и не интересовался этим вопросом. Однако в последнее время великий учитель стал словно бы более медлительным и молчаливым, чем обычно, и Мейс, всегда с величайшим почтением и интересом наблюдавший за ним, чувствовал беспокойство. Он знал, что Йоду гложет нечто, что нельзя доверить даже самым достойным джедаям. Однако Винду — не просто джедай, и сейчас, решил корунец, он постарается быть ещё и хорошим надёжным другом. — Магистр Йода, могу я задать вопрос? — начал он, соблюдая принятые формы вежливости и преклонив колено, чтобы оказаться у древнего наставника на уровне глаз. — Знаю я уже вопрос твой, — туманно проговорил Йода, не отвлекаясь, — но давать ли ответ, сам не знаю пока. — Что вас беспокоит? Кажется, дела в Ордене идут хорошо, у нас много юнлингов, Сенат доверяет нам важные миссии, наши архивариусы каждый год находят и расшифровывают новые голокроны и пополняют наши библиотеки драгоценными знаниями. — Раскол чувствую я. Не единым путём идут джедаи, каждый свою дорогу выбрать стремится, выделиться чтобы, лучше стать. Честолюбие, власть, высокомерие среди молодёжи часты оказались. — Мы все разные, и у нас индивидуальные характеры. Смирение порой даётся большой ценой, — наклонил голову Мейс Винду, отлично знавший, о чём говорит. Йода неопределённо хмыкнул. — Сердцем едины мы должны быть, трудности преодолеть чтобы. Магистр Винду знал, что неясность формулировок грандмастера лишь демонстрировала его совершенное восприятие потоков Силы, переплетённых со временем. Йода никогда не говорил, посещают ли его определённые и чёткие видения будущего, но порой как бы невзначай отдавал распоряжения, которые оказывались очень дальновидными и полезными. Не рассказывал он и о своих ощущениях, связанных с надвигающимися бедами или, напротив, хороших предчувствиях. Именно поэтому Мейс пока не знал, как трактовать слова главы Ордена, но решил быть повнимательнее. На всякий случай. Многими этажами ниже в зале для фехтования в тренировочном спарринге сошлись юнлинг Кеноби и его давний противник Брук Чан, мечтавший втоптать противника в грязь.Wir (wir sind, wir sind, wir sind, wir sind) Sind schon sehr lang zusammen (ihr seid, ihr seid, ihr seid, ihr seid), Dein Atem kalt (so kalt, so kalt, so kalt, so kalt), Das Herz in Flammen (so heiß, so heiß, so heiß, so heiß)
Мы (мы, мы, мы, мы) Уже так давно вместе (вы, вы, вы, вы), Твоё дыхание холодно (так холодно, так холодно, так холодно, так холодно), Сердце в огне (так горячо, так горячо, так горячо, так горячо) Квай-Гон Джинн, нахмурившись, стоял перед Советом, сложив руки на груди. Его плащ слабо колыхался на еле заметном сквозняке, но мастер-джедай не замечал этого холодного дуновения. Однако оно заставило поёжиться Оби-Вана, только что принятого обратно на испытательный срок. Мальчик не мог не испытывать тихого удовлетворения от того, что ему позволено вновь учиться в Храме, но в то же время Квай-Гон чувствовал множество сомнений, роящихся в его голове. Как будто бы решение, которого он так ждал и на которое надеялся, не прояснило судьбу Оби-Вана, а только породило больше вопросов. Тем не менее, мастер-джедай вернул свой фокус на своё настоящее вместо размышлений о чужом будущем. Взгляд его строгих серых глаз был направлен на Мейса Винду, который только что озвучил вердикт Совета по докладу Квай-Гона. — Ксанатос представляет серьёзную угрозу. Он должен быть нейтрализован, — холодно напомнил мастер, намекая на то, что знает падшего джедая намного лучше, чем любой из магистров, сидящих в креслах вокруг. — Не личные ли мотивы — причина твоего рвения? — приподнял бровь Винду, тем самым вежливо выражая своё сомнение в ясности суждения Квай-Гона. Превосходно контролирующий свои эмоции Джинн промолчал, но повисшая тишина сама по себе давала красноречивый ответ на реплику главы Совета. — Отправляться ты можешь. Но одобрения нашего не получишь, — прервал Йода тягучее молчание, заполнившее комнату, словно ядовитый газ. Квай-Гон коротко поклонился и покинул зал, Оби-Ван, с тщательно скрываемым благоговейным ужасом наблюдавший за разворачивающейся сценой, отправился вслед за ним. — Этот беспокойный упрямец всё равно сделает по-своему, — со вздохом констатировал Винду. — Мало у нас таких рыцарей, как Квай-Гон. Горячих сердцем и уверенных в суждениях своих, — отметил Йода. — Такие рыцари, как Квай-Гон, доведут Орден до катастрофы, если не прекратят сами организовывать себе миссии, основываясь на безосновательной логике и эмоциональных предчувствиях, — отрезал глава Ордена, не считавший себя в данной ситуации обязанным соглашаться с древним наставником. — А могут и к процветанию привести его, — задумчиво ответил грандмастер, глядя куда-то вдаль. Как и предполагал Совет, на следующее же утро Квай-Гон покинул Корусант, и к нему присоединился его бывший падаван, между преданностью Ордену и учителю выбравший последнее.Deutschland — mein Herz in Flammen! Will dich lieben und verdammen
Германия — моё сердце пылает! Хочу любить тебя и проклинать. Погибнуть во имя учения и миссии Ордена, защищая других — славная кончина, которая гарантирует почётные похороны и позолоченную табличку в Архивах Храма. Так порой шутил Квай-Гон, когда был в нужном настроении для чёрного юмора и вокруг складывалась соответствующая обстановка. Но теперь он никогда так больше не пошутит. И вообще больше ничего не скажет. Потому что он героически пал на Набу во время боя с настоящим ситхом. Оби-Ван молча смотрел, как языки пламени погребального костра танцуют, создавая причудливый театр теней в полумраке, и думал об Ордене джедаев. О том, что его вырастили и дали ему всё необходимое. Его научили не бояться своих способностей и управлять ими, рассказали, как использовать их, чтобы восстанавливать мир там, где это необходимо, показали смысл и цель его жизни. В Храме и за его пределами, бороздя галактику вдоль и поперёк, Оби-Ван познакомился с множеством интересных и порой забавных существ, завёл друзей, обрёл любимого наставника, который рассказал ему многое о природе Силы и Её движении. Казалось бы, он должен быть абсолютно счастлив, и он был — давно не желая приобщиться к жизни за пределами Храма, твёрдо следуя выбранному пути и совершенствуя свой разум и тело, Оби-Ван чувствовал радость и ощущал, что он на своём месте. Только вот почему-то сейчас, когда он стоял с наброшенным капюшоном на похоронах самого близкого и дорогого ему человека, Кеноби хотелось ненавидеть Орден.Ich (du hast, du hast, du hast, du hast) Ich will dich nie verlassen (du weinst, du weinst, du weinst, du weinst), Man kann dich lieben (du liebst, du liebst, du liebst, du liebst) Und will dich hassen (du hasst, du hasst, du hasst, du hasst)
Я (ты, ты, ты, ты) Я не хочу тебя никогда покидать (ты плачешь, ты плачешь, ты плачешь, ты плачешь), Тебя можно любить (ты любишь, ты любишь, ты любишь, ты любишь) И хотеть тебя ненавидеть (ты ненавидишь, ты ненавидишь, ты ненавидишь, ты ненавидишь) Поморщившись, граф Дуку отставил стакан с дрянным вином и, положив подбородок на кончики соединённых пальцев, устремил свой взгляд вдаль. Его падаван Квай-Гон сидел напротив, погружённый в свои мысли, и выглядел — непривычно проявляя свои эмоции — расстроенным. Причиной тому была, конечно, их завершённая миссия, которая не обошлась без жертв, в которых ученик частично винил себя. Его учитель, однако, так не считал — у него была другая точка зрения в вопросе «кто прав, а кто допустил ошибку». Орден слепо поверил в легенду, сочинённую фракцией из Сената, не смог разглядеть хитросплетения лжи и почувствовать правду. Это было недопустимым промахом, который в конечном итоге привёл к тому, что джедай и его падаван едва не оказались в смертельной ловушке. Такая халатность просто непростительна. — Я подробно опишу ситуацию в рапорте. Однако не думаю, что Совет заинтересует моё скромное мнение по поводу того, что два члена Ордена почти погибли из-за того, что они упустили очевидное, — ядовито заметил вслух граф Дуку. Его падаван приподнял бровь, как бы размышляя, стоит ли вступать в дискуссию с наставником, который был очевидно не в духе. — Это заходит слишком далеко. Такие инциденты непростительны, — продолжил свою мысль джедай. Во внимательных глазах Квай-Гона промелькнуло изумление: — Вы намерены покинуть Орден, мастер? Дуку с досадой махнул рукой. — Нет. Я могу не любить Совет и их мнение, могу бесконечно указывать на их очевидные ошибки и поспешные опасные суждения, но уйти… в конце концов, кто-то должен поддерживать порядок в галактике, пока даже наш собственный Храм трещит по швам от внутренних проблем. Нет, для ухода мне нужен более веский повод, чем провально спланированная миссия, падаван. Квай-Гон откинулся на спинку стула, но по его непроницаемому лицу невозможно было понять, успокоили ли его слова учителя или, напротив, разожгли только большую тревогу.Überheblich, überlegen, Übernehmen, übergeben, Überraschen, überfallen, Deutschland, Deutschland über allen!
Высокомерная, превосходящая, Захватывает, отдаёт, Поражает, нападает, Германия, Германия превыше всего! Оби-Ван много раз видел смерть. Будучи ещё подростком, он летал на задания, где становился невольным свидетелем то перестрелки, то кровавой бойни, то беспорядков, то гражданских войн. В конце концов, у него на руках умер его учитель. Но боль от гибели Сири была совершенно новым и не похожим ни на что ощущением. Теперь он вполне понимал, почему Квай-Гон, нагнав убийцу Таллы, едва не перешёл на Тёмную сторону, поддавшись искушению личной мести. Крепко сжав в ладони горячий синий кристалл, который подруга, верный боевой товарищ, любимая отдала ему прежде, чем сделать свой последний вдох, Оби-Ван почувствовал, как по венам разливается бурлящее желание схватить виновника трагедии за шею и почувствовать, как хрупкие позвонки ломаются под железной хваткой, а потом ударить его оземь и завершить начатое, уже используя световой меч. Он мог прямо сейчас изобрести тысячи способов казни, некоторые из них — весьма изощрённые, но никак не мог выбрать самый мучительный из них. Преступник должен поплатиться за совершённое. Но уже в момент, когда Оби-Ван готов был убить его, он остановился. Миссия Ордена — его приоритет. Он не должен нарушать Кодекс и основные принципы учения джедаев, как бы тяжело ему сейчас не было. Именно поэтому рыцарь Кеноби деактивировал меч, готовый передать преступника правосудию и отказавшись от личной мести. Ведь Орден превыше всего.Deutschland — deine Liebe Ist Fluch und Segen. Deutschland — meine Liebe Kann ich dir nicht geben. Deutschland!
Германия — твоя любовь Проклятие и благословение. Германия — мою любовь Я не могу тебе подарить. Германия!***
Кода Люк смотрит на пламя, пожирающее священные древние тексты джедаев, и наконец узнаёт о том, что на самом деле было основой легендарного Ордена, что вот уже десятилетия снова был на грани вымирания, он оборачивается. И кроме призрака Йоды видит сотни, тысячи душ джедаев. Какие-то из них — совсем древние, полуистёртые, словно вот-вот развеются, как дым от догорающих манускриптов, какие-то, стоящие ближе, напротив, выглядят почти как живые люди — Бен, Энакин, высокий длинноволосый мужчина, скрестивший руки на груди, красивая девушка-нурийка рядом с ним, чьи глаза даже после смерти мерцают озорными огоньками, коротко остриженная воительница со световым мечом на поясе. Все они разные — кто-то смотрит на него ласково, кто-то слегка надменно, кто-то — изучающе.Du (übermächtig, überflüssig) Ich (Übermenschen, überdrüssig) Wir (wer hoch steigt, der wird tief fallen) Ihr (Deutschland, Deutschland über allen)
Ты (могущественная, ненужная) Я (сверхлюди, уставшие) Мы (кто поднимается высоко, те низко падут) Вы (Германия, Германия превыше всего)