***
Парень двадцати одного года направлялся в больницу после окончания матча, и это не из-за того, что его попросили навестить пострадавшего. Мин Юнги для Чонгука был не только капитаном команды, но и поражающим советчиком с удивительно богатым жизненным опытом. Старший часто звал его с собой выпить, так как Чон рвался в бар, но возраст не позволял. Распитие алкоголя проходило в компании Намджуна-хена, который был старше их обоих и преподавал в университете, в котором оба учились. Несмотря на возраст, этой троице не было ни разу скучно за их встречами, или же кто-то не понимал о чем идет речь. Какую бы тему друзья не затрагивали, каждый высказывал свое мнение или делился своей историей. Темноволосый сейчас переживал за своего друга и не хотел даже думать, что это может быть что-то серьезное. Ведь для парня баскетбол — вся его жизнь. — Привет, хен… Слушай, тут такое дело…не знаю даже, как сообщить… — собираясь войти в здание, из него вышел тот, из-за кого сейчас больше всех переживаний. — Как есть, так и говори. Я тебя не ударю, как видишь, рука зафиксирована, — выйдя из больницы, Мин остановился, слушая темноволосого, кидая взгляд на свою руку. — У тебя еще две ноги есть и, когда поврежденная рука тебя вообще останавливала, — сделал шаг назад. — Не умничай иначе всеку реально, — заводился блондин. — В общем, Юнги-хен, прости, они нас поимели, — Чон перевел взгляд на стену позади блондина, что до сих пор находился в баскетбольной форме. — Пиздёж и провокация, — заметив мешкающиеся глаза младшего, догадался, что тот врет. — Мы их трахнули, — сделав ухмылку, задрал подбородок вверх. — Еще бы вы проиграли, я здоров, если ты за этим сюда шел, все, теперь можешь идти, — оттолкнувшись от стены, Юн обошел друга. — Вот, я тебе вещи собрал все, а и еще тренер после твоего ухода не успел высказаться, — младший произнес речь слово в слово, что просил передать мистер Сан, от чего Мин поджал губы, кивая. — До дома дойдешь? — темноволосый не смог не поиздеваться, отдавая рюкзак хозяину. — Ты чего из меня инвалида делаешь, мелкий? — Мин не выдержал такой наглости и влепил с ноги по жопе тому, забирая свои вещи — пиздуй давай, пока еще ходить можешь. — И чего я переживал за тебя, все такой же старикан, — выдал младший, после чего рванул от парня, который побежал за ним следом, но перешел на шаг, когда услышал знакомую мелодию. Остановившись возле скамейки, скинул рюкзак на нее. Отыскав телефон среди одежды, а заодно и ключи от квартиры, убрал их в кармах, затем отвечая на звонок. «Понеслась пизда по кочкам», — подумал про себя Мин. — Чувак, я видел этот пиздец. Ты чего на меня уставился так вообще? Танцевал еще во время матча. Юнги, я, конечно, знал, что одиночество даст о себе знать, но не на столько же. Что там с рукой? Ты где? Мы сейчас придем в больницу, если ты там. Ты же в больнице? — начал засыпать вопросами Хосок, он же по совместительству его лучший друг и постоянный болельщик. — Домой иду, — прервав нескончаемый поток вопросов, коротко и ясно ответил парень и отключил телефон совсем, чтобы еще кто не позвонил, хотя кому до него еще есть дело. Дойдя пешком до дома, лифт как назло не работал. Поднявшись на пятый этаж, не без труда открыл дверь квартиры и вошел в нее, закрывая за собой. Сняв с уставших ног кроссовки, поплелся в комнату, чтобы хоть ненадолго прилечь. В душ он сходит с утра, сейчас будет тяжело осуществить эту процедуру. Прикрыв глаза, Мин лег наполовину на кровать, доставая ногами до пола. Медленно погружаясь в сон из-за усталости, резко подорвался с места, когда по квартире раздался звук голосящих птиц — звонка в дверь. Мин уже раздумывает нахуй выкрутить этот звонок и отрезать все имеющиеся там провода. Подходя к двери, нехотя открывает, не смотря в глазок, понимая, что кто, кроме Хосока может прийти. Поэтому раскрыв дверь, пропускает внутрь. Когда счастливый друг проходит из-за его спины вновь оказывается причина бед Юнги. Старший переводит взгляд на светящегося от счастья Чона, по физиономии которого очень хочется проехать кулаком. И изгибает бровь, вопросительно уставившись на друга. — Что. Он. Нахуй. Здесь. Забыл? — отделяя каждое слово, сквозь зубы спрашивает баскетболист. Чимин чувствует, как Юн закипает, но ничего сделать не может, да и не собирается. Пак все так же стоит за порогом квартиры, а Мин держит за ручку входную дверь своими эстетично длинными и тонкими пальцами. И, кажется, сейчас Чим залип на его руки с выпирающими венами так же, как сегодня залип на Пака обладатель прекрасных пальцев рук. — Эм… Ты, что, с ним знаком? — спрашивает Хосок блондина. — Ты ебнулся? Нахуй он мне сдался, это твой дружок, ты его ко мне привел. — Это Пак Чимин, первокурсник. Про которого я тебе говорил. Сегодня он согласился стать моим парнем, я его привел на твою игру и хотел познакомить. — Ты пришел меня проведать или опять свои гейские сопли распускать? У меня все прекрасно и перетягивать меня на свою голубую сторону не нужно. Сколько раз, тебе, блять повторить? Счастья вам. Все, Хосок, отъебитесь, я устал, — отойдя от двери, задел больной рукой Чона, от чего невольно зашипел, но виду не подал, — хлопни дверью за собой. — Хватит говорить обо мне, как о ничтожестве или ошибке природы. Ты эгоист. Ставишь свои интересы выше близких тебе людей. Тебе на всё и на всех абсолютно напле… — вновь прервав тираду о мудачестве парня, Юнги развернулся лицом к другу и, наблюдавшему за ними, блондину. Громко засмеявшись, хотел похлопать, но одна его рука была прижата в повязке к груди. От чего Мин снова сделал серьезное лицо. — Ты сам захотел со мной дружить, Хосок. Ты сам за мной бегал. А я ни разу ни клялся, что мне будет не все равно на тебя. И ты не первый, кто говорит мне такое, почти даже слово в слово, — Юн мимолетно перевел взгляд на Пака, тот опустил взгляд в пол, — я не собираюсь оскорблять тебя перед твоим парнем, но скажу, что не один я эгоист. Ты не вспоминаешь обо мне, когда увлечен своим очередным ебырем или пассией, не ебу, какую роль ты любишь исполнять, и тем более ты никогда не интересуешь мной, от слова совсем, — выплескивая каждое слово почти в лицоНо сейчас мне наплевать, Я просто хочу спать и видеть сны! Ты много на себя взяла, я просто хочу знать, Что знаешь ты — ничего не будет!