***
— Хен? — набравшись смелости, парень решился на поступок, который бы, маловероятно, осуществил на трезвую голову. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил старший, услышав дрожь в тихо произнесенном слове из уст парня, позвонившего в столь позднее время. Младший был уверен, что тот возьмёт трубку сколько бы времени сейчас не было, чем бы он не был занят. Даже если бы Юнги спал крепким сном, а это у него на первом месте в жизни. Ему нравится выслушивать и давать советы, направлять на правильные мысли, но еще больше Мину нравится разговаривать с Чимином. Просто так. Парни всегда находили темы для разговора, даже если это были какие-то мелочи или же наоборот, серьезные вещи, на которые никак бы в дальнейшем не смогли бы повлиять, и поэтому оба действительно скучают за друг другом. — Хосок…Пару часов назад
— Я уже месяц без тебя живу в ТВОЕЙ квартире, мне неудобно и одиноко, хен! Когда ты вернешься? — светловолосый стоял у подоконника, пальцем проводил по пыльному окну, выводя узоры. — Не знаю, Чимин, не скоро. Ты же знаешь, я так давно не виделся с родителями, — по тону старшего Пак понял, что тот не в лучшем расположении духа. — Хорошо, хен, но только звони почаще, пожалуйста, я же волнуюсь! — Как выпадает свободная минута, то сразу набираю тебе. Тем более ты тоже занят работой и… — тяжело вздохнув, Чона прервал голос, отдаленно звучащий смех. — Милый, я вернулась, не хочешь пойти на вечеринку вместе со мной? — в трубке четко был слышен женский голос, так как Хосок замолчал. — Ладно, Чим, вечером напишу, — парень даже как-то оживился, более веселым голосом попрощался, обрывая звонок. Младший не находил себе места. Голос мамы Хосока точно не такой. Когда тот разговаривал с ней по телефону, то Пак смог запомнить этот взрослый устоявшийся баритон. Да и для вечеринок, думаю, ей поздновато. Что еще за «милый»? И почему ЕГО парень, как по приказу сразу бросает Чимина и бежит исполнять просьбу? Пак отправил уже достаточное количество сообщений, которые старший открыто игнорировал. ВЕДЬ ОН ЗАНЯТ. Как же раздражает. Подняв глаза к потолку, часто проморгался, глубоко вдыхая носом и выдыхая через рот, рассеивая громкое дыхание по пустой комнате, в которой Пак находился один на один со своими мыслями и загонами. Вытерев тыльной стороной ладони катившиеся по щекам слезы, отправился на кухню, размахивая рукой перед лицом, образуя слабый ветерок, чтобы отогнать красноту в глазах. Открывая каждый кухонный шкафчик и тумбы, Чим с облегчением выдохнул, найдя заветную бутылку с алкоголем. Пару часов спустя и почти выпитого до дна виски, что так бережно хранил Хосок, Пак отправляет сообщение за сообщением, заходит в различные социальные сети, проверяет по тысячи раз, у кого что нового, листает ленту в твиттере, не вчитываясь даже в записи, пока не натыкается на несколько одинаковых фотографий, идущих подряд. Отмотав обратно, приближает фото и пытается максимально сконцентрироваться, но в глазах все так хорошо расплывается, что мозг делает вывод, что фотография сделана на вечеринке, куда пошел его уже бывший парень в сопровождении видимо той самой подружки, которую он слишком крепко прижимает к себе. Опустошая с горла бутылку, эмоции Пака берут вверх над ним и написав последнее сообщение «ВСЕ КОНЧЕНО», откладывает телефон на середину стола, откровенно рыдая во весь голос. Зачем нужно было бегать за ним, если все равно собирался бросить? Зачем он обсыпал его комплиментами, одаривал заботой? Зачем помогал ему, оставляя одного же в собственной квартире и не собирается возвращаться? Чимин не находит ни одного ответа на волнующие его вопросы. Ему как никому другому сейчас нужна поддержка и надеясь только на одного человека, набирает выученный наизусть номер.Настоящее время
— С тобой все в порядке? Где ты сейчас? — еще более напуганный спросил старший. — Я у Хосока… Юнги-хен, пожалуйста приди, мне плохо, — честно признается младший, шмыгая носом. — Не натвори глупостей, я скоро буду, — и телефонный звонок вновь обрывается, как сбросил сегодня Чон. Пак невольно вспоминает все те эмоции, что успел подарить ему Хосок и сжимает пальцы в кулак насколько сильно сейчас это возможно. Он хочет выплеснуть всю злость наружу и понятия не имеет, как лучше ему это осуществить, пока взглядом не натыкается на стеклянную бутылку. Ослабляя хватку, крепко вцепляется в штоф, вставая со стула и отходя подальше от стены, в которую собрался кидать. Тяжело дыша, криво ухмыляется, крепко обхватывая стекло до хруста, замахивается, прицеливается и кидает в пустой промежуток стены. В крови бушует тестостерон и Паку кажется, что этого недостаточно. От такой решительности, хочется еще разбить всю посуду и забыть все воспоминания, связанные с вечно улыбающимся парнем. Подобрав с пола не до конца разбитое стекло, хватает и проделывает то же самое, не оставляя целых кусков. Сейчас эти осколки можно сравнить с сердцем Чимина, которое оказалось в итоге разбитым. Открывая шкафчик, в котором хранится посуда, светловолосый, встает на носочки, чтобы дотянуться, со своим то ростом. Чертыхается, когда слышит звонок в дверь, раздающийся по всей квартире, но идет открывать, вспоминая кто пришел его навестить. Наступает босыми ногами на мелкие и не очень осколки и громко матерится, поднимая ступни и отряхивая ладонью, думая, что так он сможет избавиться. Подходя к входной двери, смело открывает ее, отскакивая в коридор и доставая домашние тапки, чтобы его любимый хен не поранился. — Спасибо, но мне не холодно, — отнекивается старший, закрывая за собой дверь. — Я там кое-что разбил, так что, как бы жарко твоим пальчикам не было, надевай, — улыбаясь, как мартовский кот, пьяно облокотился на стенку, наблюдая за движениями блондина. — Чимин, что с твоей рукой? — послушно надевая тапки, парень обращает внимание на кровавую кисть младшего, подходя ближе и рассматривая ее, — иди в комнату, только не трогай ничего, хорошо? — Так точно, капитан, — с приходом Юнги на душе стало так тепло, а мысли о Хосоке сами улетучились, забывая, что произошло несколько минут назад, оно и к лучшему. Пока Мин вспоминает, где у его лучшего друга находится аптечка, разглядывая кухню, отмечая про себя, что пахнет жутко дорогим виски и не много времени требуется Юнги, чтобы понять что к чему. Поэтому залезая во все ящики и тумбы, находит пару бинтов с перекисью и прихватив рейсфедер на всякий случай, направляется в комнату, где почти дремлет Чимин, разговаривая с собой и хихикая вслух. — Чиминни, вставай, сейчас я обработаю тебе ранку и ты ляжешь спать, — ласково позвал светловолосого, который даже после этого не собирался вставать. Склонившись над парнем, решил взять того за руку, раз уж до спящей красавицы не докричаться. Но был перехвачен и наклонен к себе ближе. Чимин обвил двумя руками шею Юнги, оставляя пару сантиметров между их лицами, тихо смеясь. — Попалась рыбка в мои сети, теперь никто тебя не спасет, а я, твой рыбак, тебя выловлю, но не зажарю, как других, а кину в аквариум, но его у меня пока нет, но, как только заработаю, то куплю, но где ты будешь жить без воды, раз я тебя уже поймал? — Чимин, успокойся, я человек, не надо меня ни в какой аквариум, — пытаясь вырваться из кольца рук, почувствовал стекающую струю по шее, которая щекотала кожу. Пак сильнее надавил на шею, отчего Юнги и вовсе упал на парня. — Чимин, отпусти, хватит, — приказным тоном сказал старший, но его разум точно не был готов к послушанию. Пак прошелся языком по струйке крови, стекавшей из свежей раны собственной руки, коснулся губами горячей кожи, слегка присасываясь и прикусывая зубами. Мин в этот момент, кажется, перестал дышать, широко раскрыв глаза. Чимин даже и не собирался останавливаться, отлипать от старшего. Присосался, как пиявка, и сосет себе спокойно не то кровь Мина, не то его душу. — Чиминни, пожалуйста, остановись, — парень понял, что это нужно прекращать, когда бугор в области паха врезался в живот младшего. Убирая от себя руки и отстраняясь, Юн заглядывает в полузакрытые глаза светловолосого, который смотрелся сейчас очень сексуально, проходясь язычком по своим губам, испачканных в крови. «Юнги соберись, обработай ему раны и уложи спать», — кричало подсознание, но не смотреть и не желать такого Чимина, самая настоящая пытка. Усаживаясь на пол перед кроватью, Мин осторожно приподнял ногу, рассматривая на наличие ран и тяжело выдохнул, когда увидел, что по всей стопе расформированы маленькие царапины. Взяв в руки рейсфедер, аккуратно принялся избавляться от впившихся в ногу осколков, поливая перекисью и тут же дуя на пенящиеся ранки. Садясь на кровать, рядом с почти спящим парнем, сгибает его руку, слегка наклоняясь и облизывая засыхающую кровь, немного увлекаясь, прикрывая глаза и облизывая пальцы. Из уст парня вырывается негромкое мычание, заставляя Юна вернуться в реальность и обработать рану. С чем он успешно справляется, обеззараживая и обматывая бинтом. Накрывая одеялом, Мин засматривается на невинное лицо младшего, напившегося и натворившего дел из-за одного придурка. — Юнги-я, не оставляй меня, хотя бы сейчас, — скидывая с себя одеяло, тот резко поднимается и смотрит щенячьими глазами, если раньше это не работало, то сейчас Мин однозначно проиграл. — Только спи, пожалуйста, — просит старший, выключая свет и укладываясь на подушку. Пак пьяно улыбается и укладывается рядом с блондином, тут же закрывая глаза. — Добрых снов, моя любовь. — Спи уже, мелкий, — ворчит старший складывая руки на груди, закрывая глаза. — Сплю я, сплю, не ворчи, дедуля. Мин вновь вздыхает и считает про себя до десяти, успокаиваясь. Но как можно расслабиться, если рядом с тобой возня на протяжении десяти минут, то и дело, что ворочается туда-сюда. — У тебя вибратор в жопе, не пойму? — не выдержав, спросил Мин. — Обними меня? — шепотом попросил Пак. — Мелкий, ты совсем? Просто спи уже. — Прости, — еще тише произнес младший, отворачиваясь на другую сторону. Стараясь не мешать старшему спать, тот боялся издать и малейшего звука. Но так хотелось почувствовать тепло такого родного тела, привычно прижаться холодным носом к ключице, вдыхать знакомый аромат парня и засыпать, счастливо улыбаясь. Но Пак давно потерял это счастье, а с Хосоком он такого, увы, не испытывал. Думая про себя, какой он ненужный, страшный и глупый парень, начал икать, то ли от холода, то ли еще от чего, пришмыгивая носом. — Извини меня, — уверенным тоном выдал старший, придвигаясь ближе к младшему и обнимая его со спины. — Юнги-хен, — разворачиваясь к блондину, он хотел бы разглядеть его лицо в данный момент, но из-за темноты был видел лишь силуэт, поэтому положил на ощупь свою маленькую ладонь на щеку Юнги, — я люблю тебя, — без колебаний и дрожи в голосе произнес младший, тут же касаясь губ, как ему казалось, Мина. — Мелкий, ты перепутал мои губы с подбородком, поэтому не говори таких слов сейчас. — Я люблю тебя, Юнги, — пройдясь большим пальцем по губам старшего, накрыл такие желанные губы своими. Блондин уже не намерен сдерживаться по отношению к нему, если тот уверен в своих словах и на утро не откажется от них, да даже если и откажется, этот мелкий теперь будет его. Сколько нужно Мин будет вновь добиваться, но упускать он больше не намерен. А отдавать Хосоку это чудо тем более больше не собирается. Ради чего нужно было оставлять этот лучик солнца? Какой раз он себя корит за это. Больше Юнги не обидит своего мальчика. Пак поднялся, усаживаясь на пах блондина, наклонился и вновь припал к сладким губам того, по кому сердце пропускает бешеные удары на протяжении уже нескольких лет. Теперь он никуда не отпустит Юнги, ни за что, какую бы отмазку тот не придумывал. Он больше не поверит, ведь Мин врал, возможно в его же благо. Но зато они больше не допустят эту ошибку. И первыми словами обоих после пробуждения будет: «Я люблю тебя» и долгий сладкий затянутый поцелуй, смешанный с перегаром. А закончится их день переездом к Юнги. И нет ничего приятнее, чем вернуть то, что давно потерял.