Свет

Порой кажется, что в жизни слишком много разочарований. До поры, до времени хочется подумать – что способствовало такому счастью? Ведь дома пропитаны теплом и жизнью, покуда в них обитают люди. Жильцы привносят в каменные стены частичку себя, своих чувств, мыслей и страданий. Cо временем, человек начинает принадлежать своему убежищу ровно настолько, насколько оно принадлежит ему; дом становится в чем-то похожим на него, приобретает свои характерные черты. Иное дело дом, в котором еще никто не жил. Новостройки безлики и бесчувственны, это не более чем бетонные коробки, обставленные мебелью и отрезанные своими стенами от остального мира. И находиться в таких домах ночью – жуткое времяпровождение; не всякий может похвастаться нервами, способными это выдержать. Кейко думала, что за вечер навидалась столько всего, что никакие подворотни напугать не в состоянии, но, сделав несколько шагов, поняла свою наивность. Ее не оставляло ощущение, что из углов, пропахших сырой штукатуркой, за ней наблюдают чьи-то злые глаза. Когда она устремляла взор на какой-нибудь угол, дабы убедиться в безосновательности своих страхов, она чувствовала тот же холодный взгляд у себя на затылке. Наблюдатель не выпускал девушку из поля зрения ни на секунду, придирчиво осматривая с ног до головы. В конце концов Мацуи плюнула на все это и пошла прямо, заставляя себя не обращать внимания. Но все эти затянутые темным тюлем туалетные комнаты... кухни... спальни... и веющий от них еле заметный ветерок... Дом злобно наблюдал за вторгшимся на территорию чужаком, но ничего сделать не мог. Электричества в здании не было, так что девушка не могла воспользоваться лифтом. Впрочем, если бы даже тот работал, она вряд ли осмелилась бы войти в тесную кабинку. Этим вечером она стала бояться замкнутых помещений и механических агрегатов. Спокойная безопасность подъема по лестнице была во сто крат лучше. На лестничной площадке третьего этажа, где витал тонкий душистый аромат древесины, она остановилась, чтобы прочитать табличку на входной двери. Крупные буквы отчетливо блестели при лунном свете. Прочитанное ее не порадовало. ВНИМАНИЕ! Вход в здание закрыт. Стройка временно приостановлена из-за… Причина была замазана чем-то липким. Краской? Хотелось в подобное верить, но она не верила. На всякий случай девушка подергала запертую дверь. Бесполезно – то ли чем-то заклинили с той стороны, то ли заперли на ключ. Четвертый этаж был недоступен. «Ну и ладно», – подумала Кейко, отпуская ручку двери. Невелика беда. Но все-таки она чувствовала, что ей нужно попасть за эту дверь. Вспышка, которую она увидела, была не случайной... как не были случайными все события этого вечера. Чем дальше Мацуи заходила, тем больше в ней росла уверенность – все, что происходит, неспроста. В калейдоскопе событий вечера вырисовывались очертания системы. Если бы она не была так напугана и сбита с толку, то могла бы заметить ее корни с самого начала. Сейчас, когда за спиной остались мили закоулков, она начала замечать, что ее словно все время направляет чья-то невидимая рука. Всякий раз, когда она оказывалась в тупике и готова была провалиться в полное отчаяние, ей кто-то помогал. Кто-то подавал знак. По крайней мере, в это хотелось верить. Человек должен верить во что-то хорошее, но ждать чего-то хорошего не обязательно. Ожидания преследуют сплошные разочарования. Вот и очередная дверь на третьем этаже оказалось закрытой. Устав от сооружения воздушных замков, Кейко подошла к окну и села на подоконник. На угол лестничной площадки упала ее тень, сплющенная и нелепо разломанная пополам. Эх, как легка и приятна была бы жизнь, будь у нее лом или что-нибудь подобное. Наверное, если час-два пошуровать на нижних этажах, то можно найти забытый безалаберным рабочим инструмент, но делать на это ставку не стоит. Кстати... А зачем ей вообще открывать дверь? Разве дверь – единственный вход на этаж? Чтобы скрыться от монстров. Мысль действительно была хорошей, но Мацуи укорила себя за недальновидность. Она наступает на те же грабли. Зациклилась на одном варианте и даже не рассматривает возможность существования других. Напрашивался очевидный вывод – попытаться попасть на этаж через обвалившийся пол. Кейко представила, как она сооружает баррикаду из ящиков, взбирается на шаткую конструкцию, и вытягивается в струну, пытаясь достать до краев проема. Что ж, до этого все гладко. Это в ее силах. Но потом видение забуксовало: девушка не могла представить, каким образом она вытянет свое тело наверх без твердой опоры. Мысли вернулись к обвалившемуся полу. Нет, в этой идее явно что-то было. Понять бы еще, что... «Что-то» не хотело уходить и витало рядом, как назойливый комар у уха. Кейко напряженно думала, постукивая пальцами по подоконнику. У нее были все части головоломки, а она не могла сложить их воедино, чтобы получить ответ. Вернулось ощущение бессилия, подкалывающее мозг микроскопическими раскаленными иглами. Мацуи мучительно вспоминала все, что видела по пути – все, что так или иначе могло ей помочь. Видела она много всего... но что именно? Сломанная стремянка у входа? Банки с эмалевыми красками, что пылились в углу второго этажа? Нет, чуть дальше. Дальше... Голый каркас третьего этажа, резавший глаза каждый вечер. Есть. Кусочки пазла со щелчком встали на место, но, как ни странно, Кейко не почувствовала от этого никакой заметной радости. Она просто с облегчением приняла тот факт, что головоломка решена. Вот уж точно – головоломка... Голову сломаешь. Но как такое, черт побери, возможно?! Она перевела взгляд на правый карман джинс. Рукой нащупала осколок печати и, с облегчением, выдохнула. Это какой-то бред – прийти домой, чтобы оказаться здесь – у черта на куличках. – Кто-то явно сыграл со мной злую шутку. По всему третьему этажу был разбросан самый разнообразный мусор. Клочки одежды, бутылки из-под пива, какие-то проволочные ящики, и даже большой грязный матрас от полтораспальной кровати. Не дом, а свалка. После того, как закончится строительство, все это старательно уберут, вымоют и покрасят, но все-таки... Вспомнив про давешний матрас, она слезла с подоконника и поплелась к нему. От матраса жутко воняло крысятиной. Мацуи поддела его ногой. Из него вырвалось облако едкой пыли, игриво пощекотав ноздри. – Да какой придурок в здравом уме будет шататься ночью по таким зданиям?.. – Полушепотом спросила она, опускаясь на пол. В маленькой комнатке на третьем этаже было жутко холодно. Холод гулял по зданию, как монстры по улицам пустынного города. Это что, Сайлент Хилл на минималках?! Нарастающее раздражение вновь пришлось подавить. Кейко помнила, как большинство людей теряли самообладание, а вместе с ним и жизнь, стоило хоть на минуту расслабиться и позволить панике охватить себя. У нее нет оружия, единственная палка с торчащим гвоздем безмятежно ютилась где-то снаружи. Еще два дня назад Мацуи подобрала ее, в надежде, что сможет хоть как-то защититься от монстров, но радость быстро сменил здравый смысл, стоило ей встретиться с первым существом в кафе. Там было темно – лампы не горели. Она посмотрела в окно, затем перевела взгляд на еду в тарелке и сдавленно вскрикнула: в бутерброде копошились черви, а в кружке находилось что-то красное. Тогда же девушка отошла от двери, за которой раздался странный звук. Как будто когти клацали по полу кафе. Она обернулась. Из темноты, в другом конце здания, показалась собака. Но не обычная псина. Все тело собаки было покрыто волдырями, изо рта торчал длинный язык. Он был настолько длинным, что волочился по земле. Не двигаясь с места, Мацуи поискала глазами какое-нибудь оружие. На стойке кафе лежала деревянная палка, с торчащим из нее гвоздем. Странно, раньше ее там не было. Прищурившись, девушка заметила ткань пиджака. На собаке был пиджак, порванный в разных местах. Что вообще происходит? Бред, какой бред! Неужели все это правда? Верится с трудом. Тем временем пес оскалил зубы, присел, готовясь к прыжку. Мацуи еле видела эту демоническую собаку, потому что в кафе стоял безумный мрак. Неправильная темнота! Ну не может быть так темно! Что происходило дальше, она смутно помнит. Только, как медленно взяла рукоять палки и направила ее в сторону пса, как полдня шла по узким улочкам, боясь выйти на главную улицу. Воздуха в легких было мало. Ее трясло от холода. Она была всего лишь в топике и синих поношенных джинсах. В какой-то момент ей даже стало все равно, что будет: разорвут на части, убьют, съедят. В этом городе нет ни одного трупа, но есть монстры. Много монстров в одежде обычных людей. Сделав глубокий вдох, затем выдох, Кейко, поборов отвращение, все же села на матрас (прежде подвинув его к левому углу). Обхватив плечи руками и поджав ноги, девушка уставилась в окно. Разбитое и одинокое. Именно через него внутрь проникал желтовато-грязный цвет. Вдалеке угадывались черные верхушки деревьев. – Город, полный монстров и без людей, – разговаривать с собой уже вошло в привычку. Она и не видела иного выхода, чтобы окончательно не свихнуться и не потерять остатки разума. Говорят, перед смертью человек часто вспоминает прошлую жизнь. Вот и она начала вспоминать свою. Правда в ее жизни не было ничего примечательного. Отец – местный знаток древних цивилизаций – часто любил проводить время в одиночестве, сидя напротив телевизора с бутылкой виски. Он иногда уезжал и все реже возвращался домой. Мацуи не жаловалась на неприятности, не жаловалась на одиночество, ибо не видела в этом смысла. У других своих проблем хватает, еще и ей нужно жаловаться. Зачем? Люди часто скупы на добрые слова, да и жалость оставляют в душе. Она покоится на дне безразличия – фундамента, который возводится годами и так хорошо скрывает все человеческое в людях. Желудок предательски заурчал, но о еде девушка старалась не думать. В голову лезли разные воспоминания: вечер Нового года с шикарным столом, рестораны с разными блюдами. Хотелось вернуться обратно, задохнуться в вакууме из четырех стен, зная, что никто к тебе не полезет. Здесь нет гарантии, что доживешь до завтрашнего дня. Несколько дней назад ее отцу отправили книгу. Поначалу, она думала, что это просто книга. Хах, если бы… Обложка была ветхой и странной. Со всякими узорами и надписями. Сложно подобрать слова, как и описать то чувство, которое она испытала, увидев ее в первый раз. – Блаженны невидящие, ибо они должны узреть, – отец провел указательным пальцем по обложке и кивнул, улыбаясь. Он до сих пор пребывал в восторге от столь яркой реликвии. Впрочем, для Кейко эта книга не значила ровным счетом ничего. На воротнике рубашки отца темнели пятна. Мацуи отлично знала, откуда они. Отец раньше имел обыкновение пить по воскресеньям, и утром в понедельник на рубашке появлялись такие же коричневые пятна: виски выплескивалось из переполненного стакана в дрожащих пальцах, и вместо того, чтобы попасть в рот, капли горькой жидкости стекали по подбородку на шею, безвозвратно портя одежду. Девушка извела немало порошка, пытаясь вернуть рубашкам прежнюю чистоту. – Кейко? – Отец старался сохранить спокойный тон, но он никогда не умел скрывать свои эмоции. Сквозь простые слова пробивалось огромное облегчение. Легко было представить, как он сидит в полудреме перед телевизором, думая о новом открытии. Голубоватое сияние экрана, бормотание диктора, назойливое жужжание мухи над головой. Взгляд отца то и дело проскальзывает к часам, висящим на стене... и по мере того, как стрелки делают один оборот за другим, ему все труднее становится вслушиваться в новости канала. – Это евангелие. Евангелие от Иуды. Многие считают, что это именно оно, но эта книга гораздо старше. Картинки в голове резко сменяли друг друга. Девушка вспомнила, как, ближе к вечеру, вернулась домой, закрыла за собой дверь и прошла на кухню в старых розовых тапочках. На кухне ее встретил букет цветов и записка от отца: «Вернусь скоро. Жди.» Хмыкнув, она налила в стакан воды из крана и быстро опустошила его. На глаза, как не странно, попалась та самая книга. Герб в самом центре, возвышался над плоской поверхностью. Из-за любопытства, девушка подошла ближе, опустилась на стул. В ее мыслях не было цели брать артефакт в руки и, тем более открывать. Однако, она накрыла книгу своей ладонью. Осторожно провела пальцами по мягкой, охристой поверхности. Это была безобидная затея, пока она не коснулась герба и не раздался щелчок. Герб, в виде четырех животных, легко поддался и комната погрузилась в яркий свет. Мацуи резко открыла глаза, слегка поддавшись вперед и чуть не свалившись. В голове прояснилось, но не сразу. Она не с первого раза узнала здание и свою временную обитель. Сердце у девушки забилось учащенно, а в ушах начал раздаваться далекий звон. Еще было темно. Дверь, ведущая в комнату, была закрыта. «Никого нет. Абсолютно никого», – стоило об этом подумать, как снаружи послышался грохот. Словно, сражались два крупных монстра, чего уж точно не могло быть. Ведь все люди, живущие в этом городе – стали монстрами, ведь так? Один удар пришелся по зданию, отчего девушка закрыла уши ладонями и забилась в угол. Ей казалось, что вот-вот и в окне покажется огромный глаз. Но этого не происходило. «Нужно подняться, убежать!» – Но ноги, словно, прилипли к полу. Не встать, не сдвинуться с места она не могла. Только молча смотреть по сторонам. Когда второй удар пришелся по зданию, она, не раздумывая, поползла к двери. Уже в коридоре, Кейко вскочила на ноги и метнулась вниз, но резко остановилась, заметив чью-то фигуру на нижнем этажах. Силуэт спокойно и безмятежно вошел в здание, совершенно не заботясь о том, слышат его обитатели города или нет. – И долго ты с ним собираешься возиться, Акира? – Спросил кто-то. Мацуи подошла к перилам, посмотрела вниз. Стоило девушке чуть-чуть опустить голову за предел ограды, как кто-то внизу уже смотрел на нее. Вздрогнув, она прислонилась спиной к стене. Штукатурка посыпалась от очередного удара. Потолок покрылся трещинами. Нужно уходить если не через дверь, то через окно или черный ход…