Холодная убийств машина

      Проспав тринадцать часов, Уайт резко вскочила, не понимая, что происходит. За руку схватили? Кажется, током ударило. Девочка взглянула на браслет, на котором мигал тусклый зелёный огонёк. Она неуверенно прикоснулась к нему правой рукой, после чего над ним возникла небольшая голограмма. Изображение девушки. Уайт внимательно слушала её, иногда отрываясь от протирания глаз, пока та объясняла самое важное. Некоторые функции браслета и дела на сегодня. Утро и день относительно свободны, контактировать с незнакомыми людьми не надо, а малышке нужно лишь выучить, как пользоваться браслетом и изучить карту здания. При желании можно ознакомиться с другими Чёрными. Было сказано, что эта организация скорее плохая, чем хорошая, по крайней мере, с точки зрения совести, однако объяснялось так размыто и примерно и даже оправдывалось, что можно подумать, что это необходимость. Стоило отвлечься, и можно вообще не уловить подобной информации. К тому же Уайт была сонной, а после последовало ещё столько всего, что касалось комнаты… Оказывается, здесь есть служанки, делающие то, что не могут устройства, например: готовят еду, относят посуду в посудомоечную машину, относят вещи в стирку, иногда занимаются уборкой комнат. Также у них можно что-то спросить, если нужно. У Перлы были короткие голубые волосы с чёлкой, закрывающей глаза. Обычно она носила светло-голубое платье до колен. У Гретты волосы пепельного цвета, по бокам два довольно больших пучка. Один глаз отсутствовал. А ведь у Эмеральд, кажется, тоже что-то с глазом было, правда Уайт не разглядела: ей не до того было. Однако теперь она слегка заволновалась: вдруг и её лишат глаза? Один человек без глаза — не страшно, но такое количество на одно здание… Чем они тут вообще занимаются? В голове туман, а голограмма мало об этом говорила.       Девочка, как следует потянувшись, слезла с кровати и, перед тем как осматривать комнату свежим взглядом, умылась. Тоска от потери родных до сих пор чувствовалась слишком слабо, чтобы перекрыть интерес ко всему новому и лёгкий восторг во время второго осмотра помещения. Закончив с этим, она приступила к изучению здания. Главное — запомнить хотя бы номера нужных этажей, а дальше можно спросить у кого-нибудь. Хотя с номерами возникли некоторые трудности, пусть и не такие большие, как при попытках запомнить ещё и всё, что имеется на определённом этаже. Кроме того, желательно знать, где расположены лифты. Потом по важности идёт комната госпожи… Потом сказано, что с одиннадцати до двух обязательно нужно смотреть обучающие фильмы, а с двух до четырёх можно смотреть что угодно. С четырёх до шести нет электричества, чему Уайт удивилась, поэтому можно заняться, к примеру, рисованием или плаванием. Советуют, пока она не освоится тут, из комнаты в это время без крайней необходимости не выходить, потому что именно тогда чаще всего бывают стычки между людьми. От скуки. Не у всех есть работа, связанная с бумагами, и не всем хочется читать или что-то в этом роде. Боясь наказания за неподчинение (а как она поняла, такое заработать несложно), Уайт всё делала строго по списку.       Внезапно выскочило напоминание о том, что нужно прийти в спортивный зал на занятие. Лучше не опаздывать. Девочка, выключив телевизор, который включила совсем недавно, поспешила к выходу из комнаты, но вскоре осознала, что в босоножках заниматься будет неудобно. Порывшись в шкафу и найдя там новые светло-серые кроссовки, Уайт надела их и помчалась к лифту. Двадцать пятый…       Джаспер стояла неподалёку от беговых дорожек, то и дело что-то комментируя, насмехаясь. Заметив малышку, она приказала ей начать разминаться, а сама продолжала подтрунивать над парнями. Джэйд и Грандидьерит. Какое совпадение! Оба, будучи уже мокрыми от пота, изо всех сил бежали в, стоит заметить, довольно быстром темпе. Несмотря на это Джаспер всё равно требовала больше усилий с их стороны.       Когда Уайт закончила разминку, Джэйд уже уходил. По его графику у него занятие начиналось раньше, чем у Грандидьерита, а потому и заканчивалось соответственно. С оставшимся парнем Джаспер начала диалог, хотя к девочке тоже кое-что из сказанного ею относилось. Заставив пробежать триста метров, Уайт послали на велотренажёр, откуда, кстати, было видно их обоих, а потому являлось небольшим развлечением. Правда, ненадолго из-за нарастающей слабости. При этом стоило девочке замедлить темп, как тренер оглядывалась и грозным голосом велела вновь ускориться. — Вот увидишь, я и из такой хилой девчонки, как она, сделаю что-то стоящее, — скрестив руки на груди, усмехнулась Джаспер.  — Хах, откуда… такая уверенность? — прервавшись из-за нехватки воздуха, поинтересовался Грандидьерит.  — Не выпендривайся. Ты сам являешься примером того, что я могу это сделать. Ты был не особо лучше неё на первых занятиях, — на этих словах он едва ли не высказал ей всё, что думает, — а теперь, хоть с виду и по-прежнему не впечатляет, но ты бежишь уже пятнадцать минут в неплохом темпе. И это после двадцати минут на велотренажёре, после упражнений с тяжёлыми гантелями… Вообще, слабо, но для тебя ничего… — Это всё было практически похвалой, однако, опомнившись, Джаспер крикнула: — Чего расслабился?! А ну живо переключил скорость обратно! Слабак…  — Я тебе покажу… слабака! Сейчас врежу — мало… не покажется! — на эмоциях произнёс Грандидьерит, потеряв самоконтроль, будучи уже довольно уставшим. Так-то почти никогда этого не делает…  — Уверен? — подняв одну бровь, спросила Джаспер, а затем немного отошла, подняв с пола любимую тяжёлую гантель, начиная поднимать и опускать её. Парень же, злобно глядя на тренера, замолчал. Очевидно, что он ей особого вреда при всём желании не причинит. И всё же обидно. — То-то же, — удовлетворённо хмыкнула она, наблюдая за парнем.       Уайт дослушивала последние реплики, из последних сил крутя педали, явно замедляясь. Несмотря на нагрузки лицо у неё было очень бледным. На грубые замечания Джаспер девочка не обращала внимания. Стало как-то жарко, в глазах темнело и казалось, будто всё от неё отдаляется. Воздуха немного не хватало… Малышка покрылась холодным потом, а вскоре и руки задрожали, постепенно отпуская «руль». Если бы Уайт была на беговой дорожке, она бы уже давно упала, однако из-за сидячего положения делает это лишь сейчас. Причём до последнего, кроме пустого взгляда, ничего не указывало на состояние девочки, а тренер была далеко не самым проницательным человеком. Но скоро Джаспер заметила, что Грандидьерит с ноткой тревоги поглядывал на Уайт. Его она давно знает, так что его состояние и малозаметную реакцию понимала лучше. Обернувшись одновременно со звуком падения тела на пол, Джаспер, бросив гантель, тут же подбежала к малышке, которая лежала с закрытыми глазами без сознания и без понятия, повредила ли она что-то при падении и было ли больно.  — Вот чёрт! Как можно так быстро дойти до такого состояния?! Она же ничего невероятно сложного не делала! Позавтракать забыла, что ли?! Или эта вообще ни на что не годна! — ругалась Джаспер, беря Уайт на руки. Надо отнести её в комнату, а затем как-нибудь узнать, почему это произошло и что в таких случаях делать с ней. Раньше никому так плохо не было. Браслет на руке Джаспер завибрировал, заставив положить малышку на пол и прочитать сообщение госпожи.  — И это я не лучше? В отличие от неё я не падал в обморок… так быстро… — всё же без короткого перерыва на то, чтобы слегка отдышаться, парень не смог сказать это.  — Я сказала, что ты капельку лучше… Не путай. На сегодня всё — можешь выключать дорожку. И отнеси Уайт в её комнату, — приказала Джаспер, не спеша направляясь к лифту, однако возмущённый голос Грандидьерита заставил на несколько секунд остановиться.  — Эй, а почему это я должен нести её? И, между прочим, мне ещё в душ сходить надо… — фыркнул он, успев почти полностью восстановить дыхание. — Куда ты вообще?  — Госпожа просила меня вместе с Топазом сопроводить Марину… — ответила Джаспер. — Знаешь, если бы не приказ, я с куда большим удовольствием бы отнесла её в комнату, — добавила она, то ли оправдываясь, то ли для того, чтобы показать, что отнести девочку — достаточно простая и приятная задача, если сравнивать…  — Марина… Я искренне не понимаю, как эту мелкую стерву до сих пор никто не прибил где-нибудь за углом, — прошипел Грандидьерит (из-за чего Джаспер усмехнулась, едва сдерживаясь, что не рассмеяться погромче) и подошёл к лежащей на полу малышке, взяв её на руки. Он сам не заметил, с какой осторожностью это делал. Она казалась такой хрупкой…       Дождавшись, пока лифт вернётся после Джаспер, парень зашёл в него и спросил у пришедшей в себя Уайт, на каком этаже её комната. Да, ей стало чуть получше, но сказали же отнести… Хотя та и просила поставить, потому что всё это было неловко, в чём Грандидьерит согласился бы с ней, однако если он поставит её, а ей опять станет плохо, то ему может и влететь. Лишения развлечений на три дня и сегодняшнего ужина ему пока хватит.       Положив Уайт на кровать, парень тут же вышел из комнаты, направляясь к себе, а затем в душ. Ванная комната у них была одна на двоих, вот только Джэйд и отсюда успел уйти в свою комнату через другую дверь. Справившись за десять минут, Грандидьерит, завернувшись в голубое полотенце, вышел из ванной и столкнулся взглядом с госпожой, сидевшей на его кровати. Есть у неё привычка входить без приглашения…  — Ждёте, когда я забуду проверить наличие полотенца в ванной, Госпожа? — усмехнулся он, закрывая за собой дверь.  — Если бы я ждала чего-то такого, то зашла к кому угодно другому, — закатив глаза, ответила Блу и хихикнула от его реакции. Он смутился, разозлился, но тщательно это скрывал. Правда от Блу сложно что-либо скрыть. — Нет, я пришла не за этим. Мне нужно уехать в другой город и сделать там пару дел… Выезжаем через полчаса, а мне ещё кое-что приготовить нужно, — объясняла она, улыбаясь. — Времени хватит только на это, так что я прошу тебя… — Блу положила на кровать серебряный кулон в форме ромбика. — Отдай это Уайт. — Улыбка исчезла с её лица, уступив место слезам на глазах. — Он принадлежит ей. Это всё, что осталось после… «несчастного случая». Мне жаль её. Но изменить ничего нельзя. — Главарь вытерла слёзы с лица красивым платочком, успокаиваясь. Через несколько секунд она произнесла уже намного твёрже, приказным тоном: — Отнесёшь сегодня ей ужин. Считай, что это часть твоего наказания. Попробуешь что-нибудь съесть — оно продлится. За тобой будут следить.       И Блу вышла из комнаты, оставив Грандидьерита в настроении ниже среднего. Вот когда исполнится ему шестнадцать, таких раздражающих вещей не будет. По крайней мере, за подобную ерунду. Но ждать ещё почти три года. Как же это «воспитание» бесит! Только об этом он думал, пока одевался. В остальные пару часов Грандидьерит что-то чертил на бумаге, скучая и пытаясь чем-то занять время, которое обычно тратится по большей части на бесцельные прогулки по зданию или рядом с ним и игры на компьютере (иногда заменяется на кино). А сейчас… Каким-то чудом удалось вынести это время. Скоро можно будет лечь спать, но сначала он должен принести Уайт ужин. И почему делать это должен он, а не кто-то из служанок?!       Довольно скоро заснув от скуки после того, как Грандидьерит ушёл, Уайт проспала около двух часов. Слабость никуда не девалась, живот бурчал, а сил дойти до столовой не было. Следовательно, никакие занятия, кроме сна и лежания, ей не подходили. И всё же после отдыха ей стало получше несмотря на голод. Уайт села, прокручивая в голове недавние события. И впервые от мысли, что её семьи больше нет, последовала более или менее нормальная реакция. Слёзы мгновенно брызнули из серебряных глаз; стало сложно дышать от осознания, будто схватившего её за горло и душившего; и казалось, что вот-вот стошнит… по крайней мере, уже точно подташнивало. Быстро, насколько для неё было возможно, девочка поспешила в ванную, а потом в туалет. Едва она нагнулась над унитазом, как её ноги подкосились, и она, случайно сделав несколько шагов, упала рядом со стенкой, прислонившись к ней. Уайт держалась руками за живот и почти захлёбывалась в слезах. Её всё ещё подташнивало, но она понимала, что от этого ничего не будет, ведь она давно не ела. Тело девочки часто вздрагивало от судорожных всхлипов.       Грандидьерит вошёл в комнату с подносом в руках и чуток удивился, не увидев малышку. Парень поставил поднос на стол и решил заглянуть в ванную. Отдать кулон стоит лично ей, а не оставлять где-нибудь. На стук в дверь ответом была тишина. Решившись зайти туда, Грандидьерит ненадолго застыл. Такая большая, даже с бассейном. Пожалуй, это одна из лучших комнат, что он видел. Нет, на свою парень не жаловался, но никак не ожидал, что новенькой выделят столько… Видимо, Блу неравнодушна к ней.       Заметив ещё одну дверь, Грандидьерит постучался, получив такой же результат. Но одно дело — войти в ванную без разрешения, и совсем другое — врываться в туалет. На всякий случай он постучал ещё раз, куда громче и настойчивее. Ответа не было. Может, Уайт была бы и рада ответить что-нибудь, но кроме всхлипов из неё ничего не выдавливалось. Постучав в последний раз, он сказал, что, если не будет никакого ответа, он войдёт, взломав дверь, однако парень через пару секунд легко открыл дверь, которая оказалась не заперта.       Увидев состояние Уайт, Грандидьерит тихо выругался, морально готовясь терпеть всё это, и подошёл к рыдающей девочке, сев рядом на колени и прижав к себе. Всё равно сегодня Перла придёт забирать одежду, так что какая разница… При этом он чувствовал, что Уайт прижимается к нему. Возможно, ей сейчас не так уж и важно к кому, лишь бы к теплу… От этого уголки губ парня чуть дрогнули: он едва смог сдержать улыбку. В данный момент это похоже на то, будто Уайт его младшая сестра. Грандидьерит, сам не ожидая от себя, начал успокаивать её и гладить по светлым, почти белым, мягким волосам. Спустя несколько минут всхлипы почти прекратились и дрожь прошла. Всё-таки немного покачиваясь, Уайт встала, смущённо отводя взгляд и слегка краснея, и подошла к раковине, чтобы умыться.  — Извини за футболку, — вытирая лицо полотенцем, произнесла она, не глядя на него.  — Да ничего… Во-первых, высохнет, а во-вторых, сегодня Перла за ней придёт, так что… — Заметив, что Уайт может упасть в любой момент, потеряв равновесие, он взял её на руки. — Лучше я тебя донесу, пока ты опять не грохнулась, — практически рассмеялся Грандидьерит, не удержавшись буквально на секунду, и отнёс малышку на кровать. — А ещё Госпожа приказала принести тебе ужин, так что вот… — Он поставил рядом с Уайт поднос, где стояла кружка с чаем, рядом на блюдце кусочек торта и тарелка с макаронами и двумя котлетами, и лежали влажные салфетки.  — Э-э-э… — Девочка была в лёгком замешательстве от такого «ухаживания». — Спасибо, — поморгав глазами, всё-таки произнесла она. От взгляда на еду, от её запаха девочка сглотнула, а живот тут же напомнил о себе, требуя поскорее наполнить его. Это смутило Уайт ещё больше, и румянец на щеках стал ярче. В ответ на те смущающие звуки откликнулся живот парня, вызвав смех у обоих. Неловко вышло, но забавно. — Ты сейчас пойдёшь в столовую? — поинтересовалась она, начиная есть макароны.  — Нет, в свою комнату. Наказан за вчерашнее, — признался он, скрестив руки на груди.  — Хочешь, я поделюсь с тобой? — предложила Уайт, наивно глядя своими серебряными глазами на собеседника. Вдруг она слегка передёрнула плечами. Нервное… Следы стресса ещё остались.  — Поверь, и в твоей комнате есть камеры, — коротко ответил Грандидьерит, вставая. — Я лучше пойду, но…  — Постой, Гранде... ды… — Девочка замерла, замолчав. «Лучше бы ничего не говорила… Чёрт, он ведь разозлиться… Ну почему я никак не могу выучить его имя?!» — думала Уайт, едва сдерживаясь, чтобы вновь не заплакать.  — О нет, только не снова… не плачь, — сев обратно, тут же попросил парень. — Ты сегодня натерпелась, так что… Давай сделаю на сегодня исключение. Ты хотела сократить? Гранд. Так уж и быть… Но только сегодня! — Он сам не верил, что говорит это, однако не мог по-другому: что-то в этой девочке его зацепило, пусть он плохо осознавал это.  — Хорошо… Гранд, — кивнула Уайт и вместе с подносом спряталась под одеяло.  — Зачем ты это делаешь? — не понял действий малышки парень. — И вообще… Вылезай. Я должен тебе кое-что отдать.  — Я не хочу, чтобы кто-то смотрел через камеру, как я ем. И сам иди сюда, если хочешь мне что-то дать, — фыркнула Уайт, делая недовольный тон. Наверняка здесь ещё и прослушивают всё… Грандидьерит, вздохнув, забрался к ней, встретив там её с хитрой искоркой взгляд. — Ну съешь хотя бы одну котлету и полкуска торта, мне правда многовато этого всего, — едва слышно прошептала девочка, уже расправившись со своей котлетой и почти со всеми макаронами. И как так быстро?.. Ах, ну да. — Никто не узнает.  — Я не… — хотел было парень отказаться от еды, но тут концентрация вкусного запаха ещё больше, и он понял, что просто не способен на это. — Спасибо… — И потянулся за котлетой.  — А я теперь тоже буду плохой? Кажется, эта организация не из добрых, — сказала Уайт, глотнув чаю.  — Ну, это как посмотреть. Здесь есть те ещё стервы, но есть и неплохие люди. Ты научишься их различать… Однако невинной надолго тебе не остаться. Не знаю, одобрила ли бы Госпожа то, что я тебе рассказываю, но в этом здании, кроме тебя, нет ни одного человека, ни разу не убивавшего кого-то. Таков порядок. Изменить нельзя. — Грандидьерит решил остановиться, видя, что его слова пугают и расстраивают Уайт, но та, выпив ещё один глоток попросила продолжить. Надо ведь знать, что теперь будет и есть ли смысл… — После попадания сюда судьба становится очевидной и рано или поздно душу придётся испачкать тьмой. Повезёт, если не сильно, хотя, скорее всего, всё равно будем гореть в Аду… Да и жизнь будет в серо-чёрных тонах, — вздохнул он, приступая к торту.  — Гранд, а ты скольких людей убил? — вдруг поинтересовалась после его слов девочка.  — Двоих. И это не так плохо, знаешь ли… — ответил он, а затем, закончив с десертом и вспомнив, для чего ещё пришёл, немного сменил тему. — Госпожа ещё просила передать тебе этот кулон. — Грандидьерит протянул украшение Уайт. Та, поблагодарив, взяла его дрожащей рукой, узнавая. Она думала, что потеряла его, когда заметила пропажу на шее. А ведь это подарок мамы… И у сестры такой же был, но золотой.  — Ладно, допью чай и так, — произнесла Уайт, отбрасывая одеяло. После ужина ей определённо стало сильно лучше: она даже решила включить телевизор. — Гранд, поставь что-нибудь про котят, пожалуйста, а то я не умею… — попросила она, протянув ему пульт. До этого Уайт смотрела то, что показывали, ничего не меняя, даже когда можно было. Гранд, едва заметно поморщившись, исполнил просьбу девочки, всё же признавшись, что котов не особо любит. Хотя он и не видел их почти никогда… Только помнил, что в детстве, лет в пять, его сильно подрала какая-то кошка.  — Я всё-таки лучше пойду, а то развлечения тоже под запретом… — Парень попытался уйти, но Уайт схватила его за руку, чуть не упав с дивана.  — Побудь со мной ещё немного, а то в такой большой комнате мне одиноко, и попросить некого: я толком никого не знаю… Это не для твоего развлечения. Это для меня… Госпожа должна понимать! Правда? — с надеждой спросила она, глядя на него такими глазами, что отказать просто невозможно.  — Ладно, — закатив глаза, согласился Грандидьерит, хотя и неуверенно, и сел рядом с Уайт, стараясь смотреть максимально равнодушно, то и дело отвлекаясь.       Однако, иногда боковым зрением наблюдая за этими неуклюжими пушистыми комочками шерсти, изредка слыша смех девочки и замечая почти постоянную улыбку на её лице, парень стал всё чаще обращать внимание на экран. Это ни капельки не напоминало то, что случилось когда-то. На одном, особенно смешном, видео Гранд, забывшись, рассмеялся от души, из-за чего Уайт, смеясь, покосилась на него, не веря, что он может так смеяться. Искренне и красиво.

***

 — Оникс, мы же должны доложить об этом Госпоже! Он делает то, что ему запретили! — возмущался Малахит, пристально глядя своими зелёными глазами на собеседницу. — Почему ты не звонишь Ей? — стукнув кулаком по столу, спросил он.  — Да ладно тебе, неужели это так важно? Ничего плохого не случится, если он составит девочке компанию… — Она накручивала на палец прядь своих разноцветных — красно-коричневых с тонкими чёрными и белыми прядями — волос. — Разве тебе совсем не жалко её? — удивилась Оникс, затем, встав, подошла к Малахиту и, поправив хвостики по бокам, положила руки ему на плечи. — Мы же не для него… А мне вот жалко её: такая маленькая, а через пару лет уже кровью руки пачкать. Разве не печально? — Девушка положила голову ему на плечо, позволяя густым белым, с зеленоватым оттенком, непослушным волосам щекотать её щёку. — Хотя бы ради меня?  — Хорошо. Считай, звёзды сегодня так совпали. Грандидьерит разрешил девчонке сократить его имя, а я позволю тебе промолчать и сам ничего не скажу, — произнёс Малахит, улыбнувшись Оникс, а та поцеловала его в щёку, будучи довольной. Прикрывать мальчишку просто так она никогда бы не стала. Но новенькая не виновата, не заслужила одиночества в первые же дни. Из-за Чёрных умерла её семья, так пусть хотя бы сейчас к ней будет снисхождение. Пока что…