Лучше, чем шоколад

Чарли Бакет сидел в своем рабочем кабинете и уныло вздыхал. Конфеты, пастила, помадка, леденцы, мармелад — от всех этих слов хотелось закопаться глубоко под землю или сбежать на край света с умпалумпами. Последняя перспектива звучала весьма заманчиво, учитывая их озорной характер. Но вместо прогулок по каким-то тропикам и поклонению какао-бобам, он должен был сидеть и напрягать свой мозг, в попытке создать очередную «супер-мега офигенную» конфету. А все почему? А потому что его наставник сам Вилли Вонка. Чертов непревзойдённый гений. Лучший кондитер во всем, мать его, мире. Ко всему прочему, обладающий отвратительным чувством юмора и любовью к старомодным вещам. В общем, этот «хороший» человек заставил его работать в Рождество. А он так мечтал отпраздновать с родными и вдоволь наесться индейки, которую наверняка должна была приготовить мама… Его семья несколько лет назад изъявила желание приобрести собственное жилье за территорией фабрики. Дело было в том, что у него появилась сестра, и шум от снарядов в одном из цехов мешал ей спать. Поначалу Чарли жил с ними в новом доме, но вскоре вернулся назад. Он, в какой-то степени, привык к витавшему в воздухе аромату шоколада…ну и к Вильяму заодно. Тот мог ворваться к нему посреди ночи и утащить в неизвестном направлении, так как в его гениальную голову пришла очередная идея, которую сразу же, не откладывая на завтра, нужно было обсудить и записать. У Чарли не было выходных, собственных дел и личного пространства. Он 24/7 безраздельно принадлежал Его Высочеству кондитерскому делу и одному надоедливому шляпнику. Но в их взаимоотношениях была и другая сторона. Вонка может и был гением, но во всём остальном вёл себя хуже маленького ребёнка: мог забыть поесть, уснуть на рабочем месте, таскаться по коридорам фабрики в одном пушистом синем халате на голое тело. Когда парень увидел того в таком виде, то от пережитого стресса бахнул об пол всю свою недельную кропотливую работу — ежевичные лакрицы со сливочной начинкой. Заботливые умпа лумпы тогда долго приводили его в чувство и отпаивали настоем валерьяны. За семь лет пребывания в сказочном сладком королевстве, он ко многому сумел привыкнуть. Но помимо фабрики, парень старался жить и в реальном мире. Чарли даже встречался со своей одноклассницей Элизабет, правда, непродолжительно…чьими-то стараниями. А все потому, что во время его первого в жизни долгожданного поцелуя в комнату, как некстати влетел Вонка собственной персоной и обломал всю малину. Наглый мужчина, уличив их за интересным занятием, тактично покашлял и, дождавшись реакции на свое присутствие, беспардонно сцапал ошеломленного подростка за руку и потащил за собой, со словами «простите — у нас неотложное дело». Лиззи тогда сильно обиделась на него и они расстались. В тот момент Бакету хотелось врезать Виллу, чтобы убрать с лица того непонятную ироничную ухмылку, но он не смог… С тех пор их отношения немного испортились. Парень очень часто сбегал в город, чтобы якобы найти вдохновение, но по правде говоря, чтобы не находиться рядом со шляпником. Тот только понимающе кивал и щурил глаза, словно пытался заглянуть ему в душу. Он чувствовал себя немного виноватым перед ним, но ничего не мог поделать с собой. Когда подросток впервые приступил к работе на фабрике, то был невообразимо рад, предвкушая жизнь полную чудес и волшебства. Но чем старше он становился, тем сильнее понимал, что шоколад — не единственное, что привлекает его в этом мире. Бакет не ощущал в себе той маниакальной тяги к созданию сладостей, как Вильям. Он пресытился ими. В последнее время юношу начинало тошнить, когда воодушевленный кондитер протягивал ему очередную конфету с экспериментальным вкусом со словами: «Ты только попробуй, Чарли!» Иногда ему казалось, что наставника ничего больше не интересует, кроме шоколада и прочей сладкой гадости. А еще парня с недавних пор жутко бесило, когда тот называл его «мальчик мой». Он однажды возмутился и гордо заявил, что это определение к нему уже давно не подходит, напомнив, что ему несколько месяцев назад исполнилось шестнадцать. Кондитер в ответ на его аргументы залился смехом и, смахивая выступившие на глазах несуществующие слезы, ответил, что «ты всегда будешь для меня маленьким!» Чарли тогда долго обижался на него, и даже целые сутки прогуливал работу, ошиваясь в компании коротышек. Они, закрывшись в больничном цехе, всю ночь играли в карты на желание и распивали, вытянутую из заначки, бутылку виски. Он уже давно не ребенок! Возмущение в его голове плавно перетекло в праведный гнев. Заедая алкоголь очередным кусочком шоколада и наблюдая за ритуальным пьяным танцем умпа лумпов, парень подумал о том, что понятия не имеет, сколько лет кондитеру. Иногда ему казалось, что Вонка, нажравшийся в детстве молодильных яблок, явно переживет всех их вместе взятых. Вообще Вильям был странным. Ни жены, ни детей, ни каких-то планов на жизнь — Чарли до сих пор не понимал, почему такой нелюдимый человек, оставил его подле себя. Нет, учителем тот был превосходным, особенно когда делился с ним тайными знаниями или готовил конфеты вручную, проводя различные манипуляции с темной тягучей массой. В такие моменты мужчина, сбросивший из себя всю вычурность и закативший по локти рукава, был по-настоящему красив. И именно эти мысли являлись главной причиной его беспокойства. Для парня полной неожиданностью стал факт, что его привлекал собственный наставник. Сразу он все списывал на разбушевавшиеся гормоны, но вскоре понял, что конкретно влип — коварные вещества в крови никуда убираться явно не собирались… Работа не ладилась. Стрелки на часах давно показывали за полночь, и подросток обреченно выдохнул, откладывая ручку в сторону — на семейный ужин он давно и безбожно опоздал. Когда старшие Бакеты переехали, они стали видеться гораздо реже, что не могло не печалить родителей, да и его самого это тоже не радовало. Сейчас ему нужен был совет и семейное тепло, которое всегда помогало в трудные минуты — но ни того, ни другого, увы, на данный момент не было. Пребывая в размышлениях, он и не заметил, как осторожно приоткрылась дверь, впуская в кабинет ночного гостя. Подросток лежал на столе и лениво перекатывал пластиковый колпачок по поверхности, когда… — Весьма увлекательное занятие, мальчик мой! — неожиданно прозвучало в тишине. Парень невольно вздрогнул и резко подорвался с места, роняя бесполезный предмет на пол. — Ну-ну, я не хотел напугать тебя. — Если бы не хотели, то постучались бы! — веско заметил Чарли, усаживаясь в кресло. Обида за неудачное Рождество затопила все его естество, и он бросил на кондитера недовольный взгляд. Тот в ответ лишь иронично вскинул бровь, давая понять, что подобным его не напугать. Они какое-то время игрались в гляделки, словно заядлые соперники. Карие глаза с фиолетовым отливом неотрывно следили за ним, но, невзирая на неприятное чувство, парень не собирался уступать тому в этой негласной битве. Неизвестно сколько они так просидели, но Вильям неожиданно ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла. Бакет повторил его действие — мягкий бархат обивки приятно касался обнаженного участка кожи на шее.  — Ты в последнее время какой-то раздраженный, Чарли, — неожиданно серьёзным тоном произнес Вонка. — Твои конфеты отвратительны и горчат — ты совсем не соблюдаешь пропорции.  — А может я просто устал делать эти долбанные конфеты? — подпирая голову рукой, пробурчал парень. Он и правда устал… Вдохновение покинуло его еще полгода назад, когда очередной эксперимент закончился полным провалом — шоколад, был горче, чем полынь. Юноша тогда отчаянно искал варианты, изматывал себя, но чем больше пытался все исправить, тем хуже получалось. — Устал? — переспросил тот, окидывая его задумчивым взглядом. — Вымотался или выдохся, — пожимая плечами, ответил он. — По-моему, это одно и тоже. — Или скорее сладости тебя больше не привлекают? — странным тоном произнес кондитер, словно совсем не злился на его признания.  — Да. Мне надоело. Каждый день я вижу только одно: карамель и шоколад, карамель и шоколад — и так все время! — резко выплюнул парень, не меняя позы. — Сегодня вместо того, чтобы праздновать с семьей Рождество, я проторчал здесь целый день. И знаете что? Я ничегошеньки не придумал! Абсолютно ничего! — У всех творческих людей бывают периоды, когда все валится из рук, и нет вдохновения! — прочитал ему наставительную лекцию мужчина. — Твои проблемы преувеличены!  — Да, что Вы вообще знаете о моих проблемах?! — язвительно процедил подросток. — Мне осточертело все это, ясно? Я не гений и не могу с закрытыми глазами создавать очередные шедевры! Даже не так! Я не хочу их создавать! В мире есть столько интересных вещей помимо шоколада! — Например? — неожиданно спросил Вонка, и Чарли на мгновение стушевался. Немного подумав, он перечислил: — Семья, дружба, путешествия…любовь.  — Как по мне, то довольно бессмысленные вещи, — честно признался Вильям, и парень бросил на него злой взгляд. Только повернутому на сладостях человеку, все это может казаться бесполезным и недостойным внимания. «А как же мои чувства?» — подумал он, ощущая как начало горчить во рту от чужих слов. — Вы хоть кого-нибудь когда-нибудь любили? — выдавил из себя юноша, укладывая руки на стол. Хотелось содрать ногти об гладкую древесину, чтобы хоть немного обуздать гнев. — Возможно, — уклончиво ответил тот, подымаясь из кресла. — Возможно? То есть Вы сами не уверены, что испытывали к кому-то подобные чувства? — Бакет не мог понять, как это можно не знать, что ты чувствуешь к другому человеку. Вот он любит родителей и прекрасно это знает. — Любил… Люблю… — задумчиво пробормотал мужчина, рассматривая картину, висевшую на стене. Ее подарила ему Лиззи, и он так и не смог избавиться от нее. Неожиданно тот досадливо добавил: — Это весьма неуместная тема для разговора! — А какая уместная? Кроме шоколада и Ваших проблем в отношениях с отцом? — зло ответил юноша, стараясь не сорваться на крик. Их разговор напоминал ему беседу глухого с немым — они попросту не могли понять друг друга. — Ох, Чарли-Чарли! Ты ведь не поэтому так злишься? — неожиданно для него, Вильям подошел к столу и уперся в него руками, фактически нависая над парнем. Он нервно сглотнул и ощутил, как щеки невыносимо горят от прихлынувшей к ним крови. «Вот черт! Так спалиться!» — подумал подросток, пытаясь взять реакцию собственного тела под контроль. — Нет, не поэтому… Просто… Вы мне нравитесь, Вильям, — неуверенно промямлил Чарли, нервно закусывая губу. И, чтобы не сгореть со стыда поспешно добавил: — Это наверняка все этот долбанный шоколад! Вы сами говорили, что он содержит эндорфины и вызывает чувство влюбленности! — Я за время своей работы на фабрике съел его намного больше, чем ты, но, увы, он так и не заставил меня ни в кого влюбиться, — добродушно ответил тот, лукаво прищурив глаза: — Но вот один несъедобный мальчишка вполне неплохо с этим справился! Парень немного завис, силясь осознать сказанное. То есть кондитер его любит? Или просто шутит так неудачно? Вскинув недоверчивый взгляд на чужое лицо, он задумчиво рассматривал выражение того, пытаясь отыскать следы иронии. — Боже, Чарли, как же с тобой сложно! Люблю я тебя, люблю! — отходя немного назад и потирая лицо руками, произнес Вонка. — И за что ты мне достался?  — Вы сами меня выбрали, если забыли! — лучезарно улыбаясь, ответил парень. Внутри, словно пузырьки шампанского, пенилось счастье. — Еще и слезно упрашивали пойти с Вами! — Ты тогда был славным мальчиком, — удрученно заметил владелец фабрики, вновь занимая свое место в кресле. — А сейчас значит уже не мальчик и не славный? — иронично спросил Бакет, подымаясь со своего места и направляясь в сторону собеседника. — Не мальчик, — согласно кивнул Вильям, и, кажется, с интересом посмотрел на приближающегося парня. Чарли медленно сократил между ними дистанцию и, упершись руками в мягкую спинку, навис над кондитером. Тот лишь вопросительно вскинул бровь на его действия, словно предлагая продолжить игру. Юноша немного подумал, но решив отбросить долой сомнения, быстро и мягко коснулся чужих губ своими. На что он явно не рассчитывал, что его прижмут к себе крепче и проведут мастер-класс на тему взрослого поцелуя. От мужчины пахло шоколадом, и Бакет подумал о том, что ему определенно нравится этот запах. Когда они отстранились друг от друга, то подросток ощутил стойкое желание осчастливить весь мир и рассказать кому-нибудь о своей радости. Он, от переизбытка чувств, резко обнял Вильяма и, оторвавшись от того, поспешно вылетел за дверь — ему срочно нужно было найти умпа лумпов. Владелец фабрики, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за несущимся по коридору парнем, который разве что не прыгал от радости и улыбался. — А это действительно лучше, чем шоколад! — заметил мужчина, облизывая кончиком языка губы. Такого славного Рождества в его жизни еще не было… А картину, висящую в кабинете Чарли, нужно выбросить — она ему не нравилась, как и девчонка, подарившая ее. Ишь чего удумала, посягать на его мальчишку…