Как дурак

Вот наша команда по внутрикомандной тренировке её выиграла. Фуруя, как и всегда, был на высоте, вытянул команду до победного очка. Все взорвались криками победы, а соперники — поражения. Я же был вдалеке от него, когда все подбежали к нему и начали обнимать с радостными криками. А я стою, как дурак, далеко и боюсь подойти, потому что вдруг в порыве эмоций что-нибудь скажу, мало ли, проболтаюсь о своих чувствах. Это никому не надо, а тем более ему. Я же вижу с каким он восхищением смотрит на Миюки-семпая, хоть тот и был в другой команде вместе с Эйдзюном. Я же вижу, как он ревнует его к Савамуре, когда те вместе тренируются, когда прикасаются к друг другу. Я даже в первое время думал, что они встречаются, но потом моё внимание перешло на Сатору. И всё же, как выяснилось, они действительно встречаются, только об этом знает всего лишь пару человек — я и Курамочи-семпай — самые близкие друзья Савамуры. Остальные же не знают, но может только подозревают и догадываются. Вот Фуруя кого-то ищет глазами, но из-за окружающей толпы ему сложно. Я грустно улыбнулся и решил сразу пойти отдохнуть после такой тяжёлой игры, но заметил, что ко мне подошёл Эйдзюн с какой-то подозрительной улыбочкой. Что это с ним? Он хотел что-то мне сказать, но его рот закрыл Курамочи-семпай, говоря ему, что ещё рано. Для чего рано? Я ничего не понял и решил пойти дальше. Буду сегодня снова думать про матч, про Фурую и про то, как он подавал и как все его хвалили. Так долго продолжаться не может, но мне всё равно. Я так близко с ним общаться никогда не смогу, даже если пытаться буду, а если ещё и признаюсь, то только разрушу с ним и так не крепкую дружбу. Начался дождь. Так неожиданно для солнечной погоды. Вроде бы по прогнозам погоды ничего не говорили про осадки? Или я плохо слушал? Возможно. Я продолжал идти к скамье и обдумывать сегодняшнюю игру, как тут же чувствую, что меня обхватывают чьи-то руки и поднимают над землёй. Что?! Я пытаюсь вырваться, но всё бесполезно. Тем, кто меня схватил, оказался Маэзоно-семпай и я понял, что теперь моё сопротивление не имеет смысла. — Маэзоно-семпай, куда вы меня несёте? — пытаюсь говорить ровным тоном, не выдавая сильного волнения, ведь я сильно перепугался. — Наша команда решила, что асу нужен подарок в честь победы и все единогласно решили, что ты как раз подойдёшь для этого, — слегка посмеялся старший и с довольным лицом нёс меня дальше. Асу подарок? Ас — это Фуруя, значит ему подарок и нужен. Фуруе нужен подарок и это был я. Я был подарком для Фуруи. Я. И все согласовано решили, что подхожу. Я, никто другой, а я. Я подарок для Фуруи. Моё лицо вспыхнуло, окрашиваясь в ярко-красный цвет, и я продолжил свои попытки на спасение. Ещё мне не хватало, чтобы кто-то узнал про мои чувства. — Маэзоно-семпай! Пожалуйста, поставьте меня! — я вырывался всё сильнее, но было тщетно. Сколько в нём силы? Просто так не вылезти из его хватки, даже не ослабить и не разжать. Я чувствовал, как моё лицо не просто горело, а полыхало. Почему я подарок? Почему не тот, кто Фуруе нравится, а я?! Так странно! — Маэзоно-семпай! Отпустите меня, пожалуйста! Я же парень, зачем меня дарить парню?! Я ему даже не нравлюсь! — слишком громко крикнул я последнее предложение, что даже старший остановился. Чувствовалось какое-то напряжение и неловкость. Потом я ощутил, что меня отпустили и повернули в другую сторону. Там стояли две команды и все они были в шоке от происходящего, а точнее от услышанных моих слов. — Харуичи, всё нормально? — поинтересовался Миюки-семпай, как-то напряжённо улыбаясь, а потом он злобно взглянул на Савамуру. — Я ничего не говорил ему, не смотри на меня так, Баказуя! — махал перед собой руками мой друг. Что за странная ситуация? — А ты, Курамочи? — тут же Миюки-семпай посмотрел на своего друга. — Эй! Я тем более молчал! Ещё этого идиота Савамуру заткнул, — скрестил руки у себя на груди сосед по комнате Эйдзюна. Да что происходит?! — А тебе надо, чтобы нравился? — откуда-то появился сам Фуруя и наклонился ко мне. — Всё, парни! Тут не на что смотреть! — начал Курамочи-семпай прогонять всех тех, кто продолжал глазеть. — Идёмте уже! — Тренировка закончена! Отдыхать валите! — грозным голосом капитана сказал Миюки-семпай и все по-быстрому разбежались. Я всё ещё не понимал, что тут реально происходит, а что нет, и посмотрел перед собой на Фурую. Он был слишком близко. Моё сердце начало сильнее биться, вот-вот и вырвалось бы из груди. — Нет, не надо, — я посмотрел в сторону, пытаясь скрыть свои пылающие щёки. За что мне это? — Лучше поговори с Миюки-семпаем, — пробубнил я. И зачем только я это сказал? Да на меня это совсем не похоже. — А? Зачем? — искренне удивился парень, который мне очень нравится. — При чём здесь он? — Ух, ни при чём. Забудь, — лучше свалить по-быстрому, а то, если я буду продолжать думать, что ему нравится Миюки-семпай, сделаю себе только хуже. — Нет, можешь сказать, при чём здесь он? — я чувствую, что вот-вот и он вспыхнет в нетерпении, как всегда и происходило на тренировках и матчах, когда ему давали мало покидать мяч. — Он же тебе нравится, вот и поговори с ним об этом, — я уже ухожу. Глубоко внутри такое чувство, что что-то собирается оборваться и мне станет ещё хуже. Чувствую, что на глазах выступают слёзы и готовы они уже течь вниз, по щекам. Я, как дурак, продолжаю себя мучить всем этим, а мог попытаться от этих чувств избавиться, чтобы стало легче, так нет, продолжаю себя мучить. Дождь всё продолжает идти. Такое состояние и на моей душе. Может из-за этого он и пошёл, чтобы помочь мне скрыть собственные слёзы? Или это просто совпадение? Я уже почти дошёл до общежития, как слышу сзади себя звуки шлёпанья по лужам. Кто-то бежит? Я оборачиваюсь и вижу бегущего прямо на меня Фурую. Что? Зачем он ко мне бежит?! Мне становится не по себе и я начинаю быстрее идти, срываясь на бег. Лишь бы он не догнал. Пожалуйста, я что, многого прошу? Но, видимо, меня никто не услышал или специально проигнорировал, потому что я слышу своё неровное дыхание, а затем Сатору резко схватил меня за руку. Догнал-таки. И затем притянул к себе, заключая в такие тёплые, на удивление, объятия. А ведь дождь идёт и, когда бежишь под ним, то остываешь, но тут было всё не так. Да всё было не так с самого начала! Это раздражало… Я чувствую быстро вздымающуюся грудь напротив, а также то, что я не знал радоваться мне этому вниманию или же расплакаться, потому что повод имелся. Что мне делать? Скажите, хоть кто-нибудь, прошу… — Мне ты нравишься, — как гром среди ясного неба прозвучали эти слова от парня. Я… Нравлюсь? Ему? Не Миюки-семпай, а я? Да что за?.. — Мне ты нравишься, — повторил он, поднимая мою голову и смотря на меня. От этого взгляда у меня взорвались миллионы бабочек в животе, а может и в голове тоже, потому что я слышу то, чего никак не ожидал. Он не врёт? — Харуичи, ты меня услышал? — раздаётся голос, что вывел меня из ступора. Я обнимаю его в ответ, утыкаясь ему в грудь. Какой же он тёплый. Мне это безумно нравится. Да мне всё в нём невероятно нравится! — Ты… Мне тоже нравишься, — ответил я наконец на его признание, сильно смущаясь. Если бы только брат меня таким увидел, наверняка подшутил бы или то хуже… Ух, даже думать страшно. Фуруя обнимает меня крепче и что-то бормочет, я пытаюсь понять, но из-за бешеного стука сердца это даётся с трудом. Я рад, что мои чувства оказались взаимными. Я могу точно сказать, что счастлив и мне всё равно будет на то, как на меня завтра посмотрят товарищи, расспрашивая, что же случилось. Но, может быть, расскажу только Эйдзюну.