Forgotten

Темный коридор подземелья пропах сыростью и холодом. Он петлял из стороны в сторону, бесконечные развилки могли запутать любого непрошенного гостя, но Эррор уверенно шел вперед, выискивая глазами нужную камеру. Он был тут один раз, поэтому хорошо запомнил дорогу благодаря своей фотографической памяти. В отличае от Инка, которому ее, как раз, очень не хватало. Наконец, Глючный достиг нужной камеры. Она оказалась незаперта, но внутри явно был тот, кого он искал. Эррор попытался унять дрожь в руках и толкнул решетчатую дверь. Та со скрипом отворилась, пропуская его внутрь. Как только он оказался в камере, ему в нос ударил резкий запах крови. Эррор огляделся и остановил взгляд на темном углу камеры. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и он наконец смог разглядеть того, кого искал. Инк сидел, боком прижавшись к дальнему углу стены, и устемив равнодушный взгляд на противоположную сторону камеры. Футболка на спине насквозь пропиталась кровью, из лужи вокруг него красная жидкость ручейком протекла до самого входа. На щеках блестели сухие дорожки от слез, но сейчас его взгляд был таким безучастным, что, казалось, ему абсолютно плевать на весь мир. Эррор подошел поближе и сел перед ним, стараясь не угодить в кровавую лужу. Инк поднял на него полный безразличия взгляд. — Привет, Инк… — Привет, Глюче. В его голосе читалось такое холодное равнодушие, что Эррор невольно вздрогнул и поежился. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался он. — Чувствовать? — переспросил тот. — А как это? Черный нервно выдохнул, стараясь унять стук сердца и придумать ответ как можно мягче. — Ты ведь это не серьезно, да? — с надеждой в голосе спросил он, — Ты шутишь, правда? Инк отвел взгляд в сторону. Глаза его были непривычно пусты и безжизненны. Эррор обратил внимание на два длиных шрама, тянущихся через всю спину. Он бережно, едва касаясь, провел по ним рукой. — Очень больно? — сочувственно опустил брови он. — Уже нет. Все такой же холодный ответ, как раньше. Так непривычно слышать такие ноты от вечно веселого Инка… Эррор с грустью вспомнил времена, когда они с ним до ночи гуляли и резвились, то и дело влипая в неприятности. Но теперь от прошлого не осталось и следа — его лучший друг навсегда изменился, и все потому, что тот не смог защитить его. Он чувствовал свою вину, хотя Инк и не признавал этого. — Прости… Если бы я был чуточку внимательнее, ты бы сейчас не был таким… — вслух озвучил он свои мысли. Инк медленно покачал головой. — Нет, Глюче, ты ни в чем не виноват, — уже с привычной холодностью ответил он, снова прижимаясь к стене. — Я и сам не думал, что так может случиться… Но теперь уже поздно что-либо менять. На пару минут в камере стало тихо. Каждый думал о своем, не решаясь ничего сказать, но наконец, Инк разорвал тишину. — Послушай, давай на чистоту, — начал он, прикрывая глаза. — У меня больше нет души. Я никогда не стану прежним, и ты это понимаешь. Я больше не могу чувствовать. Я никогда не смогу утешить тебя в трудную минуту, никогда не буду смеяться или грустить вместе с тобой. Не смогу на тебя злиться и прощать… — К чему ты ведешь? — осторожно поинтересовался Эррор. — Не надо врать самому себе, Глюче. Ты прекрасно знаешь о чем я, — художник заставил себя поднять на черного пустой взгляд, от которого по телу того пробежали мурашки. — Я больше не могу любить тебя. Эррор вздрогнул, как от удара. — К-как?.. Но почему?! — Подумай сам. Я теперь всего лишь бесчувственный сгусток энергии, к тому же инвалид. Как ты представляешь себе наши отношения? Я ни то, что чувствовать, я встать не могу! Скажи, ну разве я нужен тебе таким? Егорка опустил плечи и глубоко задумался. Конечно, он нужен ему! Они ведь любят друг друга, разве нет? И какая разница, что у него теперь нет души? Если нужно, он готов заботиться о нем хоть каждый день! — Конечно нужен! — резко заявил он. — Мы пообещали друг другу, что всегда будем вместе, а ты сейчас просто предлагаешь мне бросить тебя на произвол жестокой судьбы?! — Ты не понимаешь, Глюче. Я мертв внутри. Ты этого пока не осознаешь, но я тебе не нужен. Я буду только мешать. Будет лучше, если мы разойдемся. Навсегда. И забудем друг о друге. Эррор до боли сжал зубы. Чего он добивается? Почему говорит так, будто он стал ему врагом номер один? С какой стати он хочет вот так вдруг взять и прекратить многолетнюю дружбу, которая давно переросла в нечто большее? — Ты прогоняешь меня? — резко спросил Глючный. — Я тебе надоел? Или ты винишь меня в том, что я не смог спасти тебя от этих варваров?! Если ты вдруг забыл, я был один против шестерых, к тому же безоружный! Ты же говорил, что не злишься на меня за это! — Я не могу чувствовать, Глюче. Я в принципе не способен злиться. — напомнил тот. Эррор поднялся с пола и встал спиной к любимому. — Чтож, если ты так хочешь… Я уйду. Навсегда. И мы больше никогда не увидимся, — пообещал он, открывая скрипучую дверь, и уже собрался уходить, но остановился. — Я думал, ты другой, Инк, — прошептал он. — Я верил тебе. Но раз ты считаешь, что по отдельности нам будет лучше, пусть будет так. Думаю, тебе не составит труда забыть меня, а я… Чтож, я постараюсь. Постараюсь забыть тебя и все ночи, проведенные вместе… Прощай. С этими словами Эррор выбежал из камеры и быстрым шагом направился к выходу из подземелья. «Не обернусь, не обернусь, не обернусь…» — повторял он сам себе, пока не оказался на улице. А Инк тем временем с силой царапнул руками по каменному полу камеры. — Прости меня, Глюче… — с трудом прошептал он. — Но так…будет лучше для тебя. В его груди теперь зияла дыра. Она медленно разрасталась, поглащая все оставшиеся эмоции и воспоминания. Все тело наполнялось пустотой, той самой, которая уже никогда не заполнится присутствием родного человека, который был ему дороже собственной жизни. Человека, который отныне и навсегда стал его злейшим врагом.