Жалкий предатель

***

      На улице было довольно темно. Тучи, совсем неестественного чёрного оттенка, плотно затягивали небо, не оставляя ни единого миллиметра для света.       Образуясь высоко в небе, снежинки устремлялись вниз. Желая достигнуть своей цели, они падали и разбивались о землю, пропитанную кровью.       Несмотря на всё это, мелкие хлопья снега оставались всё такими же кристально-белыми, почти прозрачными, как и раньше.       Едким дымом, оставленным военной техникой немецких и русских солдат, были отравлены не только люди, но и деревья, а некоторые были почти что полностью сломаны от снарядов и бомб, падавших здесь.       Война затронула это место.       По среди этого леса находились два бывших друга — немец и русский. Первый был под прицелом пистолета другого. — Признай, Рейх, всё кончено. Сейчас я нажму на курок и окончу твои муки, мерзавец, — Союз перевёл взгляд на глаза врага. Глаза, которые всегда выражали хитрость и боевой дух, сейчас плакали. От них шла мокрая дорожка, а взгляд был полон сожаления. — Страдания моих людей, мор голодом, много крови и войн. Для чего всё это? Ты же знал, я всегда был сильнее тебя, всегда был на шаг впереди. Ты знал, что я доверял тебе, но всё равно разорвал мир между нами. Я думал, что ты был моим другом, а ты предатель. Жалкий предатель, — хрипота в голосе Совка выдавала то, что ему тоже было больно. Он пытался быть чёрствым во время своей речи, но на последнем слове его рука дрогнула и слеза скатилась по его щеке, останавливаясь на подбородке, а после падая и сливаясь со снегом. — Понимаю, я не заслуживаю прощения… Давай закончим всё это, — Рейх отвёл взгляд в сторону. — Но напоследок, можно я сделаю одну вещь?       Союз действительно не знал, стоит ли доверять стране, которая безжалостно предала его и народ, которая безжалостно издевалась над ними. — Делай, — твёрдо сказал он. — Только не забывай, что у меня есть пистолет и после я тебя им же и убью.       Веник усмехнулся и с опаской отодвинул наведённый на него пистолет, мол «можно?». После чего приблизился ближе.       Из-за таких действий, Совок чуть напрягся, но вдруг вспомнил про пистолет и сжал его в руках крепче. Он не понимал, что происходит, поэтому застыл и тщательно наблюдал за действиями врага, чтобы не стать жертвой очередного обмана. Его не провести.       Рейх, в свою очередь, не понимал, что им движет, но он подошёл к нему настолько близко, что русский мог чувствовать на своих губах обжигающее дыхание. После, он резко, но в тоже время нежно прильнул своими губами к губам Союза.       Сопротивления со стороны Совка он не почувствовал и даже наоборот: Совок углубил поцелуй, водя своим языком по нёбу, чуть прикусывая и оттягивая губу.       Из-за нехватки кислорода, этот нелепый поцелуй закончил тот же, кто и начал.       После, он неожиданно выхватил пистолет из руки коммуниста. — Прости меня, — начал было говорить Рейх. — Да, я хотел твою территорию, хотел власть, хотел доминировать. И знаешь? Сейчас всё в моих руках и мне решать кому достанется всё, совершенно всё, — стервозно произнёс он. — Но знаешь, я не хочу тебя убивать. Но если я отпущу тебя, то ты убьёшь меня. Это не выгодно. Я хочу закончить эту войну и живым выйдет отсюда только один, — заключил Рейх.       Он поднёс пистолет к своей голове. — Не хочу, чтобы ты марал руки таким предателем как я, — он поставил палец на курок. — Но помни, я всегда буду любить тебя, СССР.       Раздался выстрел.       Его бездыханное, но ещё тёплое тело упало на холодный снег, где после начала появляться алая кровь. Его глаза не выражали больше ничего, ни былой хитрости, ни страха, ни сожаления. Под застывшими глазами осталась засохшая дорожка от слёз. — Чёрт… — тихо произнёс Союз, смотря на то, как абсолютно белые снежинки окрашивались бардово-кровавым цветом. — Не думал я, что закончится всё так трагично… Надо было сразу его пристрелить… — он не смог больше сдерживать слёзы в себе, поэтому через пару секунд по его щекам скатились пару капель.       Союз оттащил его труп под соседнее дерево и сам сел рядом, вытер слёзы. — Я понимаю, ты был тем ещё ублюдком, раз предал меня, но чёрт возьми, ты не убил меня, когда мог и чёрт… Я любил тебя, как бы сложно не было это осознавать, — обратился он к бездыханному телу нациста, печально вздыхая. Оглянувшись и в последний раз вдохнув воздух, он резким движением дрожащей руки поставил пистолет к виску и, долго не раздумывая, выстрелил.