Нужда не считается пороком.

      Ла Туш не любит касаться людей и ненавидит когда касаются его.       Так было всегда, он терпеть не мог тактильных контактов до глубины души. Случайное прикосновение во время разговора, легкое касание пальцев при передаче бумаги? Отвратительно. Он старался это терпеть, никогда не озвучивал это, просто надеялся, что люди сами поймут, что трогать его себе дороже. Он-то может стерпит, а если нет?.. Может и руку вывихнуть или зубами вцепиться. Кому после подобного захочется его трогать? Тамплиер хоть и выглядит хрупким и слабым, но всегда способен защититься от посягательств на личное пространство, не зря его невозможно смутить такой мелочью как отрезание конечностей. Потрясающая жестокость и неплохие задатки социопата.       Ла Туш не любит пересекаться лишний раз с людьми и ненавидит когда есть нужда с ними работать продолжительное время. Пропаганда не в счет. Вещать что-то в толпу несколько иное.       Но на Короля Нищих это всё не распространяется. Теперь уж точно не распространяется, он мертв, а жаль. Кто бы мог подумать, что этот человек станет для Алоиса чем-то большим, чем просто очередным "хозяином". Ла Туш любил слушать его голос, шустро семенить следом, по привычке ссутулившись, чтобы казаться еще незаметнее чем есть и украдкой поглядывая в сторону милорда будто бы в наивном смущении от внимания к своей жалкой персоне.       "Почему?"       Мужчина и сам не знал. Лишь жил с осознанием, что так быть и должно, так правильно, так верно. Но было ли это на самом деле? Кто знает. Было ли это на благо самому налоговому эксперту? Возможно, ведь не зря же он воспринимал это как что-то обыденное, но в то же время так необходимое ему для простой жизни. Он видел множество господ, он работал на некоторых из них, но был ли в этом прок? Безусловно имелась некая выгода, но тут речь заходит лишь о финансах и простых человеческих нуждах. Нужда в некоем холодном хозяине, за которым можно будет покорно таскаться и волноваться едва ли не больше чем за себя вряд ли могла относиться к простым человеческим. Это одна из немногих странностей, которую мог позволить себе Ла Туш. Был в этой странности некий фанатизм. Или фетишизм?.. Черт знает. Будто в этом для него самого имеется какая-то разница. Это нездоровая вещь, ну, а разве во Дворе Чудес есть место для кого-то здорового? Все они калеки. Да только вот кто-то из них физически ущербный, а кто-то не в ладах с собственной головой. Что хуже? Оба недуга страшны. На долю Ла Туша же выпал второй и он с ним с горем пополам справлялся, хотя со своим легким безумием «дружил» не только он… Маркиз. Этот чертов распутник был тоже безумен. Безумен в своем разврате, с которым он казалось бы вовсе слился и стал неделим. Как там его по имени? Донасьен де Сад?.. Не имеет разницы. Ла Тушу плевать на этого содомита. Было. До определенного момента, а потом всё полетело в пропасть, унося за собой и ничего толком не осознающего Алоиса. Он помнил свой испуг в тот момент лучше чем что-либо ещё. Помнил ощущение, будто земля уходит из-под ног. - Кажется, вас что-то гложет? Не беспокойтесь, поделитесь со мной своими душевными терзаниями, - вкрадчиво мурлычет маркиз, подаваясь навстречу Ла Тушу и будто бы не замечает испуга и отвращения в чужом взгляде.       Одна рука его давно обосновалась на талии собеседника, вторая же плавно легла на шею, доказывая, что бежать уже некуда. Ответом служит сдавленный шепот и чуть заметная дрожь в голосе. Налоговый эксперт делает шаг назад, упирается спиной в стену и прикрывает глаза то ли в смущении, то ли в испуге, ноги словно подкосились, контроль над телом теряется окончательно, разум затуманен. - Н-не стоит, уберите руки!       И тишина нарушаемая лишь прерывистыми вздохами. Поцелуй обжигает и возвращает умение трезво мыслить, как только де Сад отстраняется, Алоис каким-то чудом умудряется извернуться и быстро выскользнуть из ловушки. Ненависть к подобному себе безумцу возрастает. Он болен пороком, Ла Туш болен же своим покойным королем. И для Алоиса это отнюдь не одно и тоже. Касания маркиза для него токсичны и болезненны, исцеления в них нет и искать его невозможно. Быть может де Сад и занял место Короля Нищих, но Ла Тушу он господином никогда не станет.       Ла Туш не любил касаться людей и ненавидел когда касаются его.       Но для своего Короля он готов был сделать исключение. Пускай уже мертвого, но Алоис любил своего милорда и смотрел на него с неприкрытым восхищением, да и смотрит до сих пор на такого холодного и мервого, до сих пор ненавидя себя за то, что оказался таким трусом и не задумываясь сдал своего господина чертовомому ассасину, обрекая его на гибель. Но ведь и у этого был свой плюс. Теперь Ла Туш без стеснения может дарить нежные касания холодному телу, прижиматься к нему и ластиться к бледным рукам. Забавно, кожа Короля Нищих такая же бледная как и до смерти, а в тусклом свете свечи вовсе кажется абсолютно белой, если не считать кровоподтеков. Кажется, белая кожа является признаком альбинизма? Алоис уже не помнил, все же отрезать людям конечности и действительно разбираться во всякой заразе и мутациях далеко не одно и то же. Хотя возможно по причине альбинизма хозяин Двора Чудес старался не появляться на солнце. Теперь же он стал восхитительным трупом, что покоится на импровизированном пьедестале дома у его верного слуги.       Жаль, что люди хрупки, а тела их не могут избежать разложения. Досадная мелочь, на устранение которой пришлось потратить достаточно денег, чтобы хоть как-то её остановить хотя бы ненадолго. В любом случае, начиная с января 1791 года Алоис Ла Туш точно не был одинок.       Порок ли это, о котором так радостно вещает маркиз? Нет. Для Ла Туша это высшее проявление праведных чувств к покойной родственной душе, которую он не уберег однажды и не намерен терять её тело ныне.