***
Началось всё тоже с трёх слов. — Ты сюда зачастил. Эррора переглючило от замечания, раздавшегося прямо рядом с ним. Передёрнув плечами и скинув первичное оцепенение, он рывком поднялся на ноги, оборачиваясь на голос. Инк. Ну, кто же ещё? Эта головная боль, оказывается, сидела всего в паре метров от него. — Чего тебе? — прорычал Эррор, держа нити наизготове. — Просто сказал, что ты сюда зачастил. Не знал, что ты фанат Аутертэйла, — пожал плечами художник, даже не думая браться за кисть, и почти осуждающе добавил: — Наблюдение, так сказать. А ты чуть что — сразу за нити. — «Наблюдение, так сказать», — передразнил разрушитель, на что Инк буркнул что-то вроде «у меня не настолько писклявый голос», и хотел было и дальше брякнуть что-нибудь нейтрально-злобное, как вдруг его осенило: — Стоп. Клякса, что значит «зачастил»? Ты следишь за мной, что ли?! Инк тут же вскинул руки в примиряющем жесте: — Не слежу. Просто я сюда пару раз заглядывал проверить, что да как — а ты каждый раз тут. Ну, вот, сегодня наткнулся — и дай, думаю, присяду рядом, что ли. Эррор пару секунд откровенно не знал, что его интересует (ну, или раздражает) в первую очередь. Наконец, вопрос был сформулирован: — Нахрена? — А почему нет? — сказано без тени улыбки, потому, может, Инк даже не издевался. — А почему да? — разрушитель не собирался признавать поражение. Инк пожал плечами, но собеседник продолжил буравить его взглядом, и тогда он, вздохнув, признался: — Блу сказал, что общаться можно и абсолютно молча, и даже ничего не делая. Просто сидеть вместе и думать каждый о своём. И это тоже будет общение, — он пожал плечами. — Мне стало интересно. Эррор скривился: — Но при этом удержать свою варежку закрытой тебе так и не удалось. Инк ответил одной лишь смущённой улыбкой да разведёнными руками: мол, как видишь. Чёрный скелет фыркнул и почти нехотя дал развеяться нитям. Художник, конечно, был той ещё занозой в заднице, но драться сейчас настроения не было. — Так можно? — подал голос Инк. — Можно что? — Посидеть с тобой? — И, заметив, как изменилось выражение лица собеседника, спешно добавил: — Обещаю, буду молчать! Эррор одарил его скептичным взглядом, подумал, махнул рукой и уселся на прежнее место. Вопреки ожиданиям, художник действительно вёл себя тихо. Даже когда разрушитель, поддавшись привычке, вытащил крючок и принялся вязать. Тишина была настолько комфортной, что, когда глаза совсем устали и Эррор был вынужден убрать вязание, он повернул голову вбок и глючно выматерился, увидев в паре метров Инка. Забыл. Тот поднял на него глаза от скетчбука, в котором что-то малевал, высунув язык от усердия. Язык убрать он как-то подзабыл. Чёрный скелет хотел было что-то сказать, встал, потоптался на месте ещё немного, старательно пытаясь придать лицу грозное выражение, плюнул на это дело и молча ушёл в портал. Так и не подравшись. Инк, по-видимому, решил превратить это дело в традицию, потому что в следующий раз, когда Эррор зависал в Аутертэйле, художник окликнул его: — Эй, Эррор? Можно опять с тобой посидеть? И тот поругался, конечно, для порядка, но хорошего повода отказать не нашёл. И это был далеко не последний раз. Более того, Эррор, кажется, начал понимать, что Инк имел в виду под «это тоже будет общение». Потому что без Инка это сидение под звёздами было совсем другим. Более пустым, что ли? И, несмотря на всю свою любовь к пустоте, разрушитель стал получать свою толику удовольствия от этих встреч. Нет, они всё ещё сходились на поле боя, сражались не на жизнь, а на смерть. Но здесь, под звёздами, было место их негласного перемирия. И Эррор привык. Прикипел к этим встречам. Настолько, что даже не вздрогнул, когда Инк, всё же, нарушил их молчаливое сидение вопросом: — Как думаешь, это созвездие Кассиопеи? — он указывал куда-то в простор неба. Встретившись взглядом с Эррором, добавил: — Ну, ты, вроде, увлекаешься звёздами? Я думал, ты знаешь. Эррор нахмурился, отвёл взгляд, прищурился в том направлении, куда ткнул пальцем художник. — Такая, в виде зигзага? Ну, или буквы «W»? — буркнул он, несмотря на то, что его глаза ни разу не сфокусировались. — Да. Это Кассиопея. Отста… — А вот это Малая Медведица? — Инк поспешно ткнул в другую сторону. Наблюдал он, на самом деле, за Эррором: за тем, куда и как тот смотрел. — Да, — буркнул чёрный скелет, едва повернув голову в нужном направлении. — Отстань, — и вернулся к вязанию, чуть отвернувшись от Инка, чтобы показать, что разговор окончен. — Окей, — согласился художник, но ещё долго искоса наблюдал за разрушителем. На следующую их встречу Инк пришёл с парой плиток шоколада. — Будешь? Эррор сперва недоверчиво покосился на протянутую плитку, но, когда художник уже начал было убирать руку, вырвал-таки угощение себе. Он ещё раз осмотрел упаковку, не нашёл подвоха и целиком запихнул шоколадку в рот. Прям с фольгой. Спросил с набитым ртом: — Где взял? — Спёр. Эррор чуть не подавился, хохотнув: — Серьёзно? — А что, думаешь, за спасение Мультивселенной много платят? — посмеялся Инк в ответ, откусывая кусок от своей плитки. Эррор проглотил шоколад, подумал, усмехнулся и покачал головой. Пара языков выпихнула комок фольги ему на ладонь, и, открыв небольшое окно в Андерфелл, он швырнул мусор туда. Уже собирался закрыть мини-портал, когда его окликнул Инк: — Погоди. Прежде чем Эррор смог спросить, в чём дело, ещё один комок фольги усвистел в окно. Инк только пожал плечами в ответ на озадаченный взгляд разрушителя. Тот ухмыльнулся. Всё-таки, таким, неправильным, хранитель ему нравился намного больше. Они опять вместе смотрели на звёзды, когда Инку пришла в голову одна из его «гениальных» идей. — Эррор, а можно я кое-что сделаю? Чёрный скелет с подозрением покосился на одну из маленьких кистей художника, которую тот сейчас держал в руках. — Обещаю, больно не будет, — уверил его Инк и, подумав, добавил: — Слово Санса. — Какой из тебя Санс? — фыркнул Эррор. — Э… Такой же, как и из тебя? — Вот и я о чём. Инк насупился, не особо довольный, что его так осадили, но быстро вернулся мыслями к своей затее: — Ну, так всё-таки можно? — В глазницах загорелись звёзды, и художник подался вперёд, заставив разрушителя синхронно отстраниться. — Сам подумай, ну, вот зачем мне тебе сейчас вредить? — А чёрт его знает, что в твоей черепушке творится! — Ну, Эррор! — протянул Инк, всё больше напоминая канючащего ребёнка. Секунд десять они просто пялились друг на друга в подобии немого диалога. Первым сдался Эррор. — Валяй! — махнул рукой он. — Йес! — Инк, ликуя, подпрыгнул на месте и взял кисточку наизготовку. — На счёт три! Раз… Кисть мазнула поперёк красных глазниц. Глючно выругавшись, чёрный скелет завалился назад. Он даже ещё не принял сидячее положение, а синие нити уже обернулись вокруг художника. — Ты какого чёрта творишь?! — набросился Эррор на Инка. Тот только улыбался, глядя на него, отчего он зверел ещё больше. — Жить надоело, клякса? Давно восвояси полутрупом не уходил?! Придурок радужный, да ты…! — он подавился словами, заметив, что же такое нарисовал на нём наглый художник. Очки. Он пару раз моргнул, не сводя глаз с ужасно довольного собой Инка. Тот кивком подсказал ему глянуть вверх. Несмело послушавшись безмолвного совета, чёрный скелет запрокинул голову вверх — и обомлел. Звёзды были как на ладони. Не неясное свечение и туманности, какими они виделись ему обычно, а самые настоящие, такие чёткие и яркие звёзды! Эррор, кажется, забыл, как дышать. Нити ослабели сами собой, и Инк опустился на твёрдую землю, с молчаливой улыбкой наблюдая за реакцией разрушителя. — Пойдём! Эррор покосился на протянутую руку: — Куда? — Это сюрприз. Взгляд чёрного скелета поднялся на лицо художника. Давешний подарок сидел на переносице, и Эррор не щурился. — Это хороший сюрприз, — поправился Инк. — Неопасный и не требует от тебя никаких усилий. Честно. Эррор помедлил. Взвесил все «за» и «против», клацая крючком по фалангам пальцев. — Веди, — и нити обвились вокруг ладони художника. Тот просиял, пообещал: — Вот увидишь, тебе понравится! — и уволок его в портал. В отличие от окон Эррора, которые работали как обычный дверной проём, чернила Инка будто бы разобрали тело на части, собрав его в совсем другом месте. Разрушитель поёжился, стиснув зубы. Это чем-то походило на его перезагрузки — только память, кажется, вся на месте и ничего лишнего не наглючило. — Ну и нахрена мы тут? — он окинул пустырь вокруг без особого энтузиазма. — Глянь вверх! — Инк задрал голову, улыбаясь. — Мы как раз успели. Эррор последовал совету. На небе было одно лишь тёмное ничего. — Повторяю: ну и нахрена… Он осёкся. Прямо у него на глазах в черноту добавились синий и фиолетовый, смешиваясь в вихри, расцветая и взрываясь облаками. А потом один за другим начали зажигаться огни. Яркие и не очень, одинокие или целые моря их. — Это рождение неба, — ответил на незаданный вопрос Инк. Эррор вздрогнул. Машинально дёрнулись пальцы, но нитей так и не появилось. Они всё ещё каждый раз встречались в Аутертэйле, вот только дислокация их мирного общения порой менялась. Инк придумывал всё новые места, куда бы вытащить Эррора. Они побывали в дюжине мест с самыми разнообразными звёздными небесами. Посетили океаническую вселенную, где звёздным было дно. Провели дегустацию во вселенной, состоящей целиком из сладостей. Превратили одного из Свап Сансов в заику своими розыгрышами. И Эррору нравилось. И порой он прерывал бой и уходил в Антипустоту раньше времени, просто чтобы во время следующей их вылазки ни одному из них не пришлось хромать. Когда Инк в очередной раз создал портал и предложил свою руку, Эррор, сделав над собой усилие, ухватился за неё своими пальцами. От стресса его чуть не перегрузило. Зато переход в другую вселенную оказался намного более плавным и почти не дезориентирующим. В следующий раз, разрушитель почти не колебался, хватаясь за протянутую ладонь. — Эррор? Можно вопрос? — Ну? В этот раз Инк пришёл на встречу, щеголяя множественными ранами, хоть они с Эррором уже довольно долгое время не сталкивались на поле боя. Видно, кто-то ещё покоцал. Художник отлично умел и без разрушителя находить проблем на свою задницу. Тем не менее, именно поэтому они прожигали время за беседой вместо путешествий: ждали, пока Инк замажет раны краской. — А почему ты так стараешься разрушить все вселенные? — Отговаривать будешь? — угрожающе насупился Эррор. — Нет, — пожал плечом Инк. Второе пока ещё висело плетью. — Просто интересно. А то сражаемся мы часто, а за что ты дерёшься, я так толком и не знаю. — Я уже сто раз говорил, что разрушаю вселенные, потому что все они ошибки. — Нет, это я уже слышал. Я, в смысле… Почему они ошибки? Что тогда правильно? Какая вселенная? Эррор приготовился ответить и так и застыл. — Эррор? Разрушитель задумался, нервно подёргивая кончиками пальцев, и с внезапностью взрыва заглючил и ушёл на перезагрузку. — Заткнись, — попросил он первым делом, когда отглючил. — Окей, — Инк лишь передёрнул уже двумя плечами и принялся закрашивать трещину в лучевой кости, мурлыча себе под нос что-то из Данстэйла. — Инк! — А? — встрепенулся художник, понимая, что что-то прослушал. — Я спросил, — ворчливо напомнил о себе Эррор, — почему ты защищаешь вселенные. Так уверен, что они не ошибки? Не бесполезный мусор? — Может и мусор, — беззаботно отозвался Инк, — но не бесполезный, — и очень серьёзно глянул разрушителю прямо в глаза, заставив того вздрогнуть: — Без них меня не станет. Эррор пару секунд пялился на собеседника, а потом засмеялся: скорее нервно, чем весело. — Так значит, клякса, ты просто чёртов эгоист! — не верилось, что ответ оказался таким прозаичным. — Весь этот цирк с добрячком — ради собственной выгоды! — Видимо, да, — художник спокойно улыбнулся в ответ и вернулся к восстановлению конечности. Чёрный скелет опешил: — Что, вот так просто…? — А почему нет? Эррор не нашёлся, что ответить. Только задумался — в этот раз надолго. Когда после перехода в новую вселенную Эррор забыл отпустить ладонь Инка, тот не стал ему об этом напоминать. Когда разрушитель забыл в пятый раз подряд, это перестало походить на забывчивость. — Да что это за фигня?! — Эррор терял терпение. Он в который раз пытался попасть в знакомый Аутертэйл, но портал открывался в пустоту. Нет, чёрный скелет уже понял, в чём, собственно, дело, но упрямо продолжал биться головой в стену. Наконец, запал вышел, и чёрный скелет замер в нерешительности. Он потоптался, пораскинул мозгами и открыл портал в Андерсвап. На злоключения Блу защитник Мультивселенной среагировал с завидной оперативностью. Эррор почти обиделся. Дрим пришёл следом за художником и тут же оказался сбит с ног: Эррор швырнул опутанного нитями Блу в хранителя снов и шмыгнул в портал. Инк объявился в Антипустоте немногим позже, готовый встретить отпор, но опустил кисть: Эррор всем своим видом показывал, что дальше драться не намерен. — В следующий раз просто краску разлей, — посоветовал художник, убирая кисть за спину. — Так быстрее и работы меньше. — Зато мой способ веселее, — ухмыльнулся разрушитель, но улыбка быстро сошла на нет. — Где? — потребовал ответа он. — Где… — Инк сообразил, о чём его спрашивают, секундой позже, весь будто бы осунулся и признал: — Я не успел, — и выглядел он при этом так, будто ему действительно жаль. Воцарилась неуютная тишина. Поколебавшись, Эррор протянул руку, ухватил художника за запястье и утянул в портал. Они вышли на ночную поляну, вспугивая светлячков. Та самая вселенная, в которую Инк привёл его в первый раз, — просто несколько месяцев спустя. Он скользнул рукой ниже, переплёл пальцы с Инком, сжал изящную ладошку в своей и почувствовал ответное сжатие. — Да, Найтмер, — протянул Эррор, глянул в сторону распластанного на залитой чернилами земле Инка и перевёл взгляд на виновника сего зрелища, — ты, гляжу, совсем страх потерял. Киллер, стоявший за спиной у своего босса, одобрительно оскалился на шутку. Сам Найтмер же лишь раздражённо цокнул языком, неохотно отрываясь от празднования своей мини-победы. — Чего тебе, Эррор? — Ой, ничего особенного, — почти мило улыбнулся Эррор. — Маленькая ошибочка вышла. Ты всего-навсего, — улыбка превратилась в злобный оскал, — прилез не к своему врагу! Найтмер пробормотал что-то подозрительно похожее на «ещё больший псих, чем я думал», и всё-таки спросил: — Тебе ж чего надо? Чтоб он сдох? Так какая тебе разница, как он сдохнет? — щупальца качнулись, примеряясь, и рванулись к художнику, норовя его добить, но синие нити вырвали тушку художника прямо из-под атаки. Вместо брызг чернильной крови в воздух взмыла каменная крошка. Инк, наконец, заметил, что в сегодняшней потасовке появилось новое действующее лицо, качнул головой приблизительно в направлении разрушителя, улыбнулся светлой улыбкой очень усталого существа: — Привет, Эррор! — и вырубился. Разрушитель лишь фыркнул, подвешивая безвольною тушку на своих нитях, и обернулся на злобное ворчание Найтмера: — Ты всё ещё тут? — он поморщился, будто учуял что-то дурнопахнущее, и небрежно отмахнулся. — Кыш. Этого повелитель кошмаров не стерпел. Разрушителю пришлось увернуться от пары щупалец и заряда из бластера (подарочек от подключившегося к делу Даста), прежде чем у него появился момент для контратаки. Этим моментом он воспользовался с умом: обхватил Найтмера нитями, забросил через портал в новенькую вселенную, которую недавно показал ему Инк, и захлопнул путь к отступлению. Вселенная была исключительно пацифистичной и позитивной. Пусть помучается. Свита ходячего негатива застыла в нерешительности. Битва с Инком и так их вымотала — а тут идти против полного сил Эррора, да ещё и без своего главаря. — Ну что, — ухмыльнулся разрушитель, — продолжаем, или мы друг друга поняли? Даст, Хоррор и Киллер переглянулись. Ни один из них не сдвинулся с места. — Вот и ладненько, — чёрный скелет шмыгнул в портал, умыкая за собой белого. — Чао! Пришёл в себя Инк в мягком гамаке из синих нитей. Поломанные конечности были вправлены, туго перетянуты теми же нитями и уже заживали. Эррор держал дозор рядышком, вязал крючком и смотрел Андерновеллу. Художник поворочался, устраиваясь поудобнее. — В таких случаях принято говорить «спасибо», да? — он спрятал улыбку за краем шарфа, глядя, как вздрогнул Эррор. Разрушитель обернулся, поймал взглядом довольную мину тяжелобольного, рявкнул: — Какого чёрта ты очнулся?! — швырнул в Инка тем, что вязал. Мягкая игрушка попала художнику в лоб, и, повозившись, тот разглядел у куклы два разномастных глаза и длинный шарфик. И засмеялся. Эррор застыл на мгновение, не в силах придумать адекватный ответ. Затем залился краской и отвернулся, натягивая капюшон по самый нос. В следующую их встречу к любимой кисти художника было туго привязано новое украшение — кукла в виде самого Инка. Драка, которую затеял разрушитель по этому поводу, больше напоминала ребячество: крови ноль, зато подначек и подколок выше крыши. Вдоволь нагонявшись друг за другом, они завалились на траве в какой-то вселенной, не потрудившись вспомнить её название. Ветерок шелестел листвой. Где-то пели сверчки. Инк уже почти привычно сплёл их пальцы, подумал, и придвинулся ближе, ложась разрушителю под бок. Тот вздрогнул всем телом, громко втянул в себя воздух, медленно выдохнул. И не отодвинулся. Из очередного путешествия-сюрприза Инк сделал событие — даже предупредил заранее. Эррор аж занервничал, когда художник увлёк его в другую вселенную. Оказавшись по ту сторону перехода, Эррор ахнул и так и застыл с раскрытым ртом. Они стояли на парящем острове, окружённые сотнями, тысячами таких островов. Куда бы разрушитель ни оборачивал взгляд, эти оазисы заполоняли пространство, уходя, казалось, в бесконечность. Знать о тщетности своего бытия — одно дело, но вот увидеть тому живое подтверждение… — Это… — Эррор нервно сглотнул. По телу пробежала волна глюков. — Это…? — Да, — понял его без слов Инк. Разрушитель вздрогнул, выпустил руку художника из ослабевших пальцев и тяжело осел на землю. — Эрро… — Молчи, — постарался по привычке рявкнуть, но вышла скорее мольба. Инк умолк и опустился на землю рядом с разрушителем. Тот время от времени переглючивал, издавая скрежет, подозрительно похожий на всхлипы. Ожидание затянулось, а Эррор всё продолжал глючить, неразборчиво бормоча что-то про цель и память. Хранитель Мультивселенной осторожно взялся за чёрную ладонь, почувствовал, как крепко её ухватили в ответ, и наклонился, пытаясь посмотреть Эррору в глаза. Эррор дёрнулся, ухватился за жилетку художника, зарылся в неё лицом. Инк успел только мельком увидеть зажмуренные от боли — отнюдь не физической — глазницы. Воцарилась тишина. Впрочем, опустив на сгорбленную спину свободную руку (вторую Эррор так и не выпустил), Инк почувствовал под пальцами судороги рыданий. Эррор пропал на три недели, а когда появился, пустился во все тяжкие — в свойственной ему манере. Разрушитель носился из вселенной во вселенную: разрывал на части первых попавшихся обитателей, разносил в куски строение-другое и уходил в портал, чтобы всё повторить. Инк наблюдал со стороны, не вмешивался, давая ему перебеситься. В конце концов, человеческую душу разрушитель не забирал, а значит всё придёт в норму со следующим перезапуском. Так чего возиться? Но вселенная сменялась вселенной, а Эррор всё не успокаивался. И, потеряв терпение, Инк вышел на бой. Они рвали друг друга, как дикие звери. Рычали от ярости и выплёвывали привычные ругательства, не слыша ни себя, ни друг друга от шума неясного волнения в головах. Утонули в каком-то отчаянии, которое понимали лишь они двое. Забыли о том, кто за что борется. Не видели ни испуганных взглядов, ни разрухи вокруг — ничего, кроме друг друга. А, уже почти выбившись из сил, единым комком ввалились в Сферу Набросков. Долгое время они просто лежали рядом. Вцепились в одежду друг друга и тяжело дышали, глядя лишь в чужие глаза. Находили в них отражение своего безумия. По лицам противной липкостью чертила дорожки кровь вперемежку с магией, но ни один не шевелился, чтобы её утереть. Пальцы Инка судорожно дёрнулись, сжали толстовку Эррора сильнее, и отчаянье захлестнуло обоих с новой силой. Они рвали друг на друге одежду, шипели от потревоженных ран, кусались и зализывали эти укусы. И стенали, сливаясь воедино, находя друг в друге нечто, чего никогда не искали. А потом, прижавшись друг к другу, усталые и грязные, тихо посмеивались сквозь тяжелое дыхание, растворившись в особом, только своём безумии. И, поддавшись порыву, впервые слились в поцелуе — внезапно нежном для таких существ, как они. Это повторилось не раз и не два. Эррор продолжал приходить. А однажды, он просто перестал уходить.***
— Я люблю тебя. Эти заезженные, опошлённые слова столь искренни в исполнении вечно грубого Эррора. Инк вздрагивает (в его глазницах за мгновение друг друга сменяет дюжина фигур), отрывается от просмотра «телевизора», и их взгляды встречаются. Эррор видит, как поднимаются уголки глазниц художника, читает в этом взгляде радость, а потому не сразу понимает, что произошло, когда тот начинает смеяться. Нет, не смеяться — ржать. Глюки вперемежку с замешательством удерживают разрушителя от того, чтобы ему врезать. Этой задержки Инку хватает, чтобы немного умерить веселье и выдавить сквозь смех: — Наконец-то! Это всё-таки выводит Эррора из ступора, но художник шустрым рывком сваливается с дивана раньше, чем праведный кулак настигает его лицо. — Какого чёрта, Инк? — глючно рявкает Эррор, вскакивая с дивана следом. Он тут признался в сокровенном, а Инк…! А Инк отступает на несколько шагов и, всё ещё, хихикая, возится, оправляя шарф. Нашёл время! В груди жжётся, напоминая о недавнем тепле. Поддавшись ощущению, Эррор пытается найти оправдание выкидону художника: — Какой краски ты в этот раз наглотался? — А? — пальцы художника машинально скользят по радужным колбочкам. Через пару мгновений он понимает, о чём это Эррор и одёргивает себя, всё ещё немного хихикая. — Не, я ничего не пил. По крайней мере, ничего лишнего, — на этой мысли он немного зависает и задумчиво добавляет: — Кажется… — Тогда чего… — Просто я, наконец, добился! — и вот, к нему снова возвращается весёлость. — «Добился»? Добился чего? — Эррор стремительно теряет остатки терпения. Пальцы дрожат, норовя опутать художника нитями, но рефлекс притуплён временем, проведённым вместе. Сколько прошло? Месяцы? Годы? Десятилетия? — Чтобы ты влюбился, — и, может быть, это звучало бы невинно (и это Эррор сможет простить), но Инк разбивает все надежды: — Эксперимент можно считать завершённым. — Эксперимент? — Эррор ощущает, как земля уходит из-под ног — а может быть, это просто подступающая перезагрузка. — Ну да! — Эксперимент?! — разрушитель теряет остатки своего малого самообладания. В голове проматывается нежность — фальшивая, фальшивая насквозь! — и он ревёт раненым зверем. И он ранен, ранен почти смертельно — только эту рану никому никогда не увидеть. Кроме Инка, который стоит напротив с самодовольной лыбой. Эррор успевает выстрелить в художника бластером — мимо. Затем его накрывает перезагрузка. Инк пару секунд возится с неподвижным телом, но в этот раз его явно нейтрализовало надолго. Решив, что разбираться с бардаком, который тот устроит по приходу в чувства, ему влом, художник изящно вышвыривает глюка в другую часть Антипустоты через портал. Затишье без разрушений затягивается настолько, что Инк даже успевает заскучать. Всё-таки, несмотря на все подлянки, Эррор по-своему дорог ему. Нет, хранитель Мультивселенной так и остаётся существом бездушным, но даже ему не чужды привязанности, порождённые общим прошлым (которого у него с Эррором больше, чем с кем бы то ни было). Потому он даже радуется, почувствовав характерный треск расходящейся по швам вселенной, и спешит туда, как мотылёк на свет. — Эй, Эррор! — окликает он, едва завидев знакомую фигуру. Чёрный скелет вздрагивает. Оборачивается. Недоумённо смотрит на пришельца. И говорит: — А тебе чего? Жить надоело? — Да как обычно! — художник уже предвкушает драку вперемежку с болтовнёй. — «Как обычно»? — эхом отзывается Эррор, озадаченно морщась. — А ты, собственно, кто такой? Внутри что-то обрывается, и, кажется, Инк почти понимает…