Позволь тебе помочь

      Даже когда выходные Кларк подошли к концу, Лекса не стала протестовать и, на удивление, легко согласилась погостить у нее еще. Выглядела она уже гораздо лучше: ссадины заживали, особо выделявшиеся синяки приобрели желтоватый оттенок, а другие заметно побледнели.       Первый рабочий день Кларк стал настоящим Адом. С утра ее донимала Октавия своими расспросами и нравоучениями. Будучи лучшей подругой, она знала все что творится у Гриффин в жизни, и считала своей святой обязанностью наставить блондинку на путь истинный. Ближе к обеду Кларк вроде как удалось смягчить мнение Блейк о Лексе, уверяя, что шатенка встала на путь исправления. Да, и вообще, какое кому дело? Ведь между ними ничего нет, они всего лишь хорошие друзья. Октавия лишь скептически усмехалась на такие заверения подруги, но наседать перестала, хотя, скорее это связано с дикой загруженностью. После обеда вызовы шли один за другим, так что времени на лишние разговоры не оставалось.       На памяти Кларк — это был один из самых тяжелых дней за все время ее работы. Как оказалось позже, в соседнем районе проходила пресс-конференция какой-то шишки из Правительства, поэтому туда направили несколько машин скорой помощи, пожарных и полиции на дежурство. Так что часть, в которой работала Гриффин была вынуждена работать на большей территории, заменяя временно отсутствующие машины.       Все бы ничего, но, кажется, в этот день сами люди начали слетать с катушек. Сначала им попалась обезумевшая старушка, которая разнесла половину аптеки. Ей пришлось вколоть убойную дозу успокоительного, прежде чем везти в больницу на проверку ее психического состояния, но она все же успела свалить на Октавию один из стеллажей и пнуть Кларк ногой, пока та ее скручивала на полу.       Дальше все стало только хуже. Перестрелка в криминальном районе. Гриффин была как никогда рада, осознавая, что Лекса находится у нее дома, и ей не нужно вглядываться в лица убитых и раненых, боясь найти среди них шатенку. Самое ужасное, что под пули угодило несколько случайных прохожих, которые не имели никакого отношения к разборкам банд.       Кларк чувствовала себя выжатым лимоном, все тело ломило от перенапряжения, да, и Октавия выглядела не лучше. Пожарные и спасатели из части, в которой они работали, сочувственно смотрели на девушек, им повезло больше, вызовов было не так много. До конца рабочего дня они успели побывать еще на четырех вызовах: авария из-за пьяного водителя; преждевременные роды, которые пришлось принимать прямо по дороге; проблемы с сердцем у пожилой дамы и нападение бродячей собаки на велосипедиста. Иногда девушки едва успевали сдать пациента докторам в больнице, как их уже отправляли на следующий вызов. Даже их шеф, не отличавшийся особым состраданием, понимал, что это перебор и обещал хорошую премию за проделанную работу. — Ну, нет, — протяжно застонала Блейк. Она только успела блаженно растянуться на диване в комнате отдыха, когда снова сработал сигнал, оповещающий о вызове скорой. Кларк была такого же мнения. До конца их смены оставалось каких-то гребаных десять минут. Их сменщики уже переодевались и готовили свою машину к работе. Счастье было так близко, но увы, пришлось выезжать.       Должно быть Лекса привыкла, что Гриффин никогда особо сильно не задерживается на работе, ведь их смены строго регламентированы, поэтому начала переживать, ведь Кларк задерживалась больше чем на три часа. На улице как раз начинало темнеть, когда блондинка, наконец, добралась до дома, еле передвигая ногами, у входной двери едва не сталкиваясь с нервной шатенкой. Лекса как раз обувалась, выглядя довольно решительной и готовой обыскивать город в поисках Гриффин. — Боже, Кларк, я чуть с ума не сошла, — облегченно выдохнула девушка, порывисто обнимая опешившую блондинку. — Ты в порядке? — отстранившись шатенка пристально вгляделась в осунувшееся лицо, не скрывая своего беспокойства. — Тяжелый день, — ответ прозвучал как-то механически и безэмоционально. В другой ситуации Кларк бы была тронута такой милой заботой, но сейчас она не обращала внимание ни на что. У нее не было сил. Совсем. Ни физических, ни моральных.       Игнорируя непонимающий взгляд Лексы, которая так и стояла у входной двери, блондинка направилась в ванну, а затем прямиком в свою кровать. Единственное что ей было нужно — горячий душ и мягкая постель. И не важно, что едва ли есть девять часов вечера.       Она лежала в пижаме поверх одеял, слепо глядя в потолок. Несмотря на всю усталость, уснуть парамедик даже не пыталась, зная что это бесполезно. — Кларк? — голос Лексы донесся до девушки словно издалека. Гриффин несколько раз моргнула, осознавая, что девушка уже какое-то время стоит в дверях и пытается привлечь ее внимание. — Тебе что-нибудь нужно? Хочешь, я принесу тебе поесть? — Нет. Спасибо, — блондинка попыталась улыбнуться, но вместо этого ее лицо исказилось выражением абсолютной подавленности. Она снова уставилась в потолок, надеясь, что Лекса уйдет и даст ей побыть одной. После таких тяжелых и истощающих дней, больше всего Гриффин ненавидела, когда кто-то начинал лезть с расспросами или утешением. Кларк не пострадавшая, она лишь парамедик. Видеть страдания людей — часть ее работы. Ей не нужны расспросы об этом, не нужна жалость. Ей нужно немного прийти в себя.       Лекса тяжело вздохнула, а затем уверено присела на кровать рядом с Кларк. — Я просто устала, я не хочу говорить, — тут же раздраженно бросила блондинка. — Тебе не нужно ничего говорить, — мягко отозвалась шатенка, осторожно укладываясь рядом. — Просто позволь побыть рядом.       Кларк пришлось сдержать себя, чтобы не выдать удивление. Она внимательно рассматривала лицо шатенки, пытаясь найти подвох, но та выглядела искренне заботливой. Мысленно послав все к черту, Гриффин быстро придвинулась к девушке, словно маленький ребенок, цепляясь за ее футболку и утыкаясь куда-то в шею. Лекса тут же крепко обняла ее, прижимая к себе еще сильнее и даруя этим так необходимый сейчас покой. — Все хорошо, я рядом, — даже голос Лексы сейчас казался Кларк каким-то умиротворяющим. Шатенка легко поглаживала ее спину, не пытаясь нарушить комфортную тишину, в которой так нуждалась Гриффин. Они словно чувствовали друг друга без слов. Пожалуй, это был тот самый момент, когда Кларк окончательно убедилась, что пропала.       Кларк Гриффин всей душой любила свою работу. Работа позволяла ей быть причастной к спасению чужих жизней и помощи тем, кто в этом нуждается. Но были вещи, о которых блондинка никому не говорила и которые она ненавидела. Нет, речь совсем не об усталости и частых травмах, не о постоянном риске во время работ на авариях, пожарах, обрушениях зданий, перестрелках и Бог знает где еще. Кларк ненавидела терять пациентов, как и все врачи. Ее убивала неспособность помочь кому-то, видеть, как на твоих руках жизнь покидает тело маленькой девочки или молодой матери. Но больше всего она ненавидела обязанность вытаскивать с того света тех, кто недостоин этого. Как, например, на их последнем вызове, когда ей пришлось тратить время и силы, чтобы оказать помощь мужчине, который выпрыгнул из окна пятого этажа, после того, как выбросил оттуда же свою беременную жену и двух маленьких детей. Малыши еще дышали, но одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что они не доедут до больницы. Главный закон парамедиков — биться за тех, кого еще можно спасти. Октавия пыталась реанимировать мать, пока Гриффин вкалывала мужчине обезболивающее, наблюдая за последними вздохами ни в чем неповинных крох. Их отец пьяный монстр, но он выжил, а они нет. Кларк спасла его, а не их. И такое встречалось нередко. Помогать водителям, виновным в смертельных авариях, спасать преступников после перестрелок, когда рядом все еще лежат погибшие по их вине люди — вот что хуже всего. И кошмары, неминуемо настигающие после этого по ночам.       Гриффин ненавидела все это, но никогда не говорила. А сейчас ее будто прорвало. Девушка сама не ожидала, что начнет рассказывать Лексе о своей тяжелой смене, плавно переходя на все ужасы своей работы, выплескивая накопившуюся внутри боль. Шатенка не проронила ни слова, позволяя другой девушке излить душу. Она лишь крепко обнимала ее, поглаживала по волосам и позволяла чужим слезам пропитывать футболку на плече. Кларк не уверена в том, в какой момент она заснула, но впервые после столь напряженного дня, ей не снились кошмары. Кошмаром стал лишь будильник, который прервал покой девушки, едва солнце показалось над горизонтом. Какой бы тяжелой не была предыдущая смена, но новый рабочий день никто не отменял.       Знатно выругавшись парамедик на ощупь нашла предмет своего раздражения на прикроватной тумбе, заставляя его, наконец, замолчать. Лишь решив привычно потянуться, чтобы хоть немного взбодриться, Кларк осознала, что до сих пор не одна в постели. Ее глаза тут же распахнулись, а сон как рукой сняло. Спящая рядом Лекса оказалось одновременно милым и будоражащим сознание зрелищем. Растрепанные волосы, забавно выпяченная нижняя губа и умиротворенное выражение лица придавали ей простой домашний вид, от которого сердце Кларк сжималось в умилении. В то время как оголенный из-за задравшейся футболки живот и четко выделяющиеся под тканью соски, вызывали совершенно противоположную бурю эмоций.       Холодный душ помог Гриффин очистить голову и окончательно прийти в себя после вечерней хандры, но он не смог погасить искру нежности, тлеющую в ее душе к девушке, спящей в ее постели. Лекса помогла ей справиться с тяжелой ситуацией, и для Кларк это очень многое значило. Лекса для нее многое значила, и уже глупо это отрицать хотя бы для самой себя.       Кларк изо всех сил старалась собираться максимально тихо, чтобы не потревожить сон шатенки. Вот только драматичная встреча дверного косяка и мизинчика помешали ее плану. — Блять, — блондинка зажала рот ладошкой, пытаясь заглушить болезненный стон, при этом совсем не грациозно подпрыгивая на одной ноге. — Так, ты из тех красоток, что сбегают даже не попрощавшись, после ночи в одной постели? — в хриплом после сна голосе Лексы легко улавливалась усмешка, но Гриффин все равно тут же обернулась, виновато глядя на девушку. — Как ты могла обо мне такое подумать! — притворно возмутилась Кларк. Однако сложно долго сдерживать хмурое выражение лица, глядя на сонную Лексу, вальяжно потягивающуюся в кровати. Прямо сейчас шатенка одним своим видом заставляла Гриффин почувствовать свой дом по-настоящему уютным. — Подумать что ты красотка или что ты сбегаешь? — продолжая потешаться уточнила Лекса. — Впрочем, оба факта слишком очевидны.       Даже будучи вполне состоявшимся взрослым человеком, блондинка покраснела как школьница от такого комментария. Лекса и сама заметно смутилась, осознав что именно сказала. — Извини, что разбудила, — прочистив горло, серьезнее заговорила Кларк, переводя тему. — И спасибо за поддержку, мне было это нужно. — В любое время, Кларк. Я буду рядом, если ты позволишь, — без доли юмора, уверенно ответила шатенка, отчего Гриффин снова почувствовала, как сердце наполняется теплом. — Так, ладно, мне уже пора убегать, если я не хочу опоздать, — спохватилась парамедик. Октавия точно прибьет ее, если она снова задержится. — А ты немедленно возвращайся ко сну, а не то останешься без сладостей на неделю, — вспоминая излюбленную фразу своей мамы, добавила Кларк. В подтверждение своих слов, она наклонилась к кровати и натянула на шатенку одеяло, подтыкая его по бокам. — Как скажешь, мамочка, — закатила глаза Лекса, смиренно укладывая голову на подушку и прикрывая глаза. — Вот уж нет, в моей постели ты будешь называть меня разве что папочкой, и явно при других обстоятельствах, — не задумываясь проговорила Кларк.       Спустя мгновение Лекса широко распахнутыми глазами изумленно смотрела в не менее ошарашенные глаза Гриффин. Блондинка хотела залить себе в рот цемент, чтобы из него больше не могли вырваться такие смущающие слова. Господи, «папочка»? Серьезно? Лекса превращает ее в озабоченного подростка.       Шатенка хотела что-то сказать, но Кларк так сильно разволновалась, что не нашла ничего лучше, как выпалить: «Ох, время-то сколько! Я убежала». Так как мозг блондинки находился в стадии сбоя режима работы, то ли от волнения, то ли решив, что это вполне логичное действие в знак прощания, Гриффин резко наклонилась, желая оставить быстрый поцелуй на щеке шатенки. Лекса же, видимо тоже выпала из реальности под влиянием поведения Кларк, отчего сместилась, пока Гриффин к ней наклонялась, так что поцелуй хоть и смазано, но прошелся по ее губам. — Блять, — тупее ситуации с утра просто не могло случиться. Пару секунд обе девушки тупо пялились друг другу в глаза, замечая насколько расширились их зрачки. Лекса в конце концов не выдержала, вскакивая с кровати, но Кларк опередила ее, резко развернувшись на пятках и вылетая из комнаты, а затем и из квартиры.       Весь день Гриффин провела как на иголках, постоянно обдумывая свое утреннее поведение, да, и в целом свои взаимодействия с Лексой за последнее время. Очевидно, что им нужно перестать вести себя как клишированные героини мыльной драмы с плохим сюжетом, сесть и все спокойно обсудить. Глупо отрицать, что Кларк тянуло к этой девушке с первой встречи и главным препятствием, которое останавливало парамедика, была зависимость Лексы. Но шатенка живет у нее почти месяц, ведет себя как почтенная домохозяйка, и Гриффин ни разу не замечала признаков того, что она снова употребляла или пыталась связаться с бывшей компанией. Все это выглядело как чертовски идеальный момент для попытки задуматься о переводе их отношений в новое русло.       Рабочий день выдался гораздо менее напряженным чем предыдущий, что грозило очередной порцией нравоучений и расспросов от Октавии если бы та была в состоянии. В отличие от Кларк, которой справиться со стрессом помогла Лекса, Блейк применила более радикальный метод, так же известный как «виски, кола, королева танцпола», так что весь день она старалась по максимуму оставаться в горизонтальном положении, израсходовав половину пачки аспирина из машины скорой помощи.       Домой Гриффин шла с твердым намерением усадить Лексу за стол и наконец все с ней обсудить, однако стоило ей войти внутрь, как уверенность стала стремительно падать. Блондинке пришлось задержаться в прихожей на пару минут, мысленно настраиваясь, прежде чем она решительно зашагала в гостиную, где царила непривычная тишина. Телевизор был выключен, а Лекса нервно расхаживала из стороны в сторону, выглядя практически такой же дерганой как в первый месяц их знакомства. — Лекса, — придавая голосу максимальную уверенность, позвала Кларк, заставляя шатенку замереть посреди комнаты и поднять на нее свой взгляд.       Гриффин пришлось сдержать судорожный выдох, потому что девушка выглядела так, словно и не было никаких десяти часов между этой секундой и их неловким утренним моментом: все такая же слегка растрепанная, с расширенными зрачками и решительным взглядом. — Нам нужно обсудить… — Кларк практически подавилась продолжением предложения, наблюдая, как Лекса, без единого слова резко стягивает с себя футболку и отбрасывает в сторону, оставаясь голой по пояс.       Судорожный выдох сдержать не удалось. Как неопытный подросток, впервые увидевший грудь, Гриффин не мигая уставилась на округлые формы с затвердевшими горошинами сосков, открывшиеся перед ней. Тело Лексы будто было высечено из мрамора самым искусным скульптором. Кларк и раньше считала ее прекрасной, но сейчас эта красота сбивала наповал. В голове резко образовался вакуум, сквозь который пыталась пробиться мысль: «Не пялься! Не пялься! Посмотри ей в глаза! Глаза выше груди!». Но даже заставив себя чуть приподнять подбородок, ей не удалось заставить свои глаза переместиться выше. Кто же знал, что грудь сломает ее, выбив из реальности? Кларк понятия не имеет сколько она вот так простояла, может прошло пара секунд, а может пара лет, но затем грудь начала быстро к ней приближаться, что заставило девушку вернуться в реальность и поднять взгляд, встречаясь с изумрудными глазами полными желания.       Кажется, прошла целая вечность с того дня, как Лекса поцеловала ее посреди улицы, после того, как избила Финна. С тех пор Кларк часто корила себя за то, что тогда оттолкнула ее. Теперь ей наконец удалось узнать каков на вкус поцелуй шатенки. Пухлые и мягкие губы, нежные, но настойчивые, словно запускали электрические импульсы по всему телу блондинки. Лекса плотно прижалась к ней, одной рукой крепко притягивая Кларк за талию, а вторую запустив в ее волосы, словно желая удержать рядом, боясь, что снова будет отвергнута. Вот только в этот раз Кларк не собиралась отталкивать ее, она сама вжималась в девушку, с готовностью и желанием отвечая на страстный поцелуй.       Пока Лекса принялась судорожно расстегивать пуговицы на ее рубашке, Кларк не смогла сдержаться и переместила свои руки на так манящую грудь, чем только усложнила работу шатенке. Так и не расстегнув пару нижних пуговиц, Лекса начала стягивать рубашку с плеч блондинки и перемещаться поцелуями с губ на шею девушки, а затем и к ее груди, скрытой простым черным бюстгальтером. — Ох, блять, — не сдержавшись простонала Кларк, когда Лекса чуть прикусила верх ее правой груди, одновременно с этим опуская руки на ее ягодицы и сжимая их.       Гриффин сама расстегнула бюстгальтер и сбросила его на пол, наслаждаясь тем, что Лекса, как и она сама чуть ранее, на пару мгновений выпала из реальности, пожирая глазами открывшийся вид. Затем шатенка с еще большим усердием начала ласкать ее грудь, подталкивая Кларк к дивану и в конечном счете прижимая к его спинке. Видимо, на то чтобы обойти препятствие, терпения у шатенки уже не было. Вовлекая Кларк в новый отчаянный поцелуй, она принялась расстегивать ее штаны, тут же спуская их вниз.       Гриффин бы никогда не призналась в этом, но она часто задумывалась над тем, какую роль Лекса принимает на себя в постели. Конечно, она представляла, что девушка может быть страстной, но не думала что шатенка может быть такой необузданной, даже дикой. И уж точно Кларк не думала, что Лекса нетерпеливо развернет ее, нагибая над спинкой дивана и будет жестко иметь, вжимаясь сзади, заставляя стонать так грязно, что наверняка потом будет стыдно. — Ну и кто из нас теперь папочка, Кларк? — на самое ухо прошептала Лекса, сильнее прижимая блондинку к себе за талию и еще больше взвинчивая темп. Кларк не могла ничего ответить на эту издевку, продолжая извиваться в ее руках, стараясь сильнее насадиться на длинные пальцы, чувствуя скорую разрядку. Пошлые хлюпающие звуки в сочетании с не менее пошлыми комментариями Лексы и ее второй рукой, опустившейся на клитор, быстро отправили Гриффин к звездам. — Хорошая девочка, — все тем же дразнящим голосом проговорила шатенка, бережно придерживая блондинку, когда та обмякла в ее руках, отходя от оргазма.       Дожидаясь, пока Кларк отдышится и придет в себя, Лекса осыпала ее шею и спину легкими поцелуями, а затем чуть отстранилась, позволяя девушке развернуться в ее руках. — Так, о чем ты хотела поговорить? — глядя в голубые глаза, осторожно спросила шатенка, мягко обнимая Кларк за талию. Теперь перед Гриффин была хорошо знакомая милая версия Лексы, что резко контрастировало с тем, что было пару мгновений назад. — Просто заткнись, — несдержанно выдохнула Гриффин, вовлекая девушку в поцелуй. — И почему ты до сих пор в штанах? — недовольно пробормотала блондинка, все же обходя диван и утягивая Лексу за собой. — Поможешь с ними справиться? — распаляя желание Кларк, дерзко спросила шатенка, тут же получая толчок в живот и падая на диван.       До разговоров дело так и не дошло. Они не могли насытиться друг другом до тех пор, пока совсем не выбились из сил, заснув на диване, согревая друг друга тесными объятьями.       Проснулась Кларк по нескольким причинам. Во-первых, у нее замерз правый бок, а, во-вторых, что-то теплое щекотало ее грудь. — Прости, не смогла удержаться, — виновато улыбнулась Лекса, стоило Гриффин приоткрыть глаза и увидеть, как чужие пальцы нежно скользят по ее телу. — Ты теплая, — сонно пробормотала в ответ блондинка, поворачиваясь на бок и стараясь как можно плотнее прижаться к шатенке всем телом. — Я так рада, что, наконец, могу делать это, — мягко растирая холодный бок девушки, шептала шатенка. — Можешь лапать мою грудь? — Кларк чувствовала, как ее тело быстро просыпается в ответ на чужие прикосновения, но ей пока совершенно не хотелось двигаться. Она прижималась холодным носом к теплой коже Лексы, наслаждаясь этим моментом счастья. — Могу чувствовать, будто мы одно целое, ощущать тебя под кончиками пальцев, целовать тебя, не боясь, что ты оттолкнешь… ты же больше не оттолкнешь? — вопрос прозвучал игриво, но Кларк заметила, как напряглась Лекса.       Отстранившись от теплого тела, Гриффин заглянула в лицо шатенки, встречаясь с ее неуверенным взглядом. Протянув руку, она легко провела по щеке девушки плавно переходя на шею, а затем подалась вперед, стараясь вложить в поцелуй все что чувствует в этот момент. — Лекса, ты должна мне кое-что пообещать, — спустя какое-то время, снова уютно устроившись в объятьях девушки, серьезно заговорила Кларк. Шатенка неопределенно угукнула, поглощенная выведением узоров на обнаженной спине блондинки. — Если мы будем вместе… если ты хочешь, чтобы мы были вместе, — поправила себя девушка, — ты должна пообещать, что завяжешь с прошлым… — Кларк, — тут же перебила Лекса. Ее рука напряженно замерла. — Я хочу быть с тобой, но… — Никаких «но», Лекс, — теперь уже и Гриффин напряглась, принимая сидячее положение. — Я просто не могу встречаться с наркоманкой, ты же это понимаешь. Я не хочу постоянно бояться, что ты не вернешься домой или что мне придется откачивать тебя после передоза. Я не смогу смотреть, как ты убиваешь себя. Ты должна пообещать… — Я обещаю, — уверенно перебила шатенка. — Я не наркоманка, Кларк. Я клянусь, что не притронусь ни к чему запрещенному.       Лекса поднялась на колени, втягивая Кларк в новый поцелуй, не давая подумать о том, насколько легко для того, кто продолжительное время сидел на тяжелых наркотиках, далась шатенке эта клятва. Гриффин была слишком увлечена девушкой, чтобы пытаться рационально мыслить.       Вечером Кларк едва не опоздала на работу во вторую смену, потому что Лекса никак не хотела выпускать ее из своих объятий. Впрочем, Гриффин и сама не особо-то рвалась из них. Без преувеличений, она чувствовала себя самым счастливым человеком на Земле. Ее тело будто наполнилось солнечным светом, а за спиной выросли крылья, позволяющие парить высоко над всеми невзгодами. Октавия то и дело бросала на нее изучающие взгляды, пытаясь понять что изменилось в подруге, но блондинка не обращала на нее никакого внимания, думая лишь о прекрасной шатенке, которая завладела ее сердцем.