Доля правды

Много-много картинок. Они неаккуратно, кучами, свалены в коробки, и она достает каждую и рассматривает по отдельности. Такие красивые. И все разные. Есть солнечные, такие, что рукам тепло. Есть грустные: если долго на них смотреть – захочется плакать. Но она все равно смотрит. Есть просто страшные. Она откладывает их в сторону дрожащими руками. Чем дальше, тем меньше страшных и больше солнечных. Так лучше. Так ей больше нравится. А потом появляется она. - Видимо, он не все выбросил, - хмурясь, говорит Юсон. Юсон присматривает за ней. Славный мальчик со светлыми волосами и тревожными темными глазами. Она помнит его – знает, но как будто сквозь туман. В туман заглядывать страшно. Она больше любит быть на свету. Он зовет ее сестрой, говорит, что она должна регулярно питаться и не разглядывать старые фотографии, но она не слушается. Почему это она, старшая сестра, должна делать то, что говорит младший брат? И потом, разве это не ее дом? Разве это не ее фотографии? Волосы, руки, спина – а вот и лицо, незнакомое, будто в зеркале. Она берет снимок с собой в ванную и долго разглядывает оба отражения, переводя взгляд со стекла на бумагу. Похожа и не похожа. Нос, рот, щеки одни и те же, даже улыбка похожая, но чужая. Кто это снимал? Кто был зеркалом? Она протягивает Юсону снимок. - Да, красиво, - соглашается он, но она продолжает настойчиво глядеть на него. - Что? Да, это фотография. Фотография. Ты же помнишь, что это такое?.. Вот, смотри. Он берет с полки камеру и вкладывает ей в руки. Камера холодная и тяжелая. Она неловко обхватывает ее пальцами. - Нажимаешь вот сюда… Она машинально нажимает на кнопку и, следуя его жесту, удивленно смотрит на маленькое получившееся изображение: кусок дивана, кусок стены, кусок Юсона. И все? - Ну, вот, - Юсон пожимает плечами и пытается забрать у нее камеру, но она не дает. Даже на всякий случай прижимает ее к груди. Камера немного согревается, но все равно тяжелая, и она сжимает ее обеими руками – страшно: уронишь – и все, больше ничего не останется от того, кто делал эти фотографии. Она уверена, что это не Юсон. - Сестра? – он удивленно смотрит на нее, а потом как-то странно улыбается: - Ну ладно… как хочешь. Теперь она почти не расстается с камерой. Много снимает – в квартире, оказывается, столько вещей! Может, если посмотреть на них через объектив, какая-нибудь из них ей что-то расскажет? Юсон все просит ее сказать хоть что-нибудь. Она с тем же молчаливым упорством накидывается на свою-чужую квартиру. Кто это был? Кто жил здесь? Однажды и камера замолкает. Не реагирует на кнопки, и вместо изображения – черная пустота. Она растерянно смотрит на поломанную игрушку. Юсона нет, он вышел за продуктами и вернется еще не скоро; а камера нужна ей срочно, прямо сейчас! Что еще делать, как не искать следы? Может быть, в тех коробках найдется еще одна? Она роняет бесполезную теперь игрушку и идет за шкаф, к коробкам. Юсон собрал фотографии обратно и спрятал, когда она перестала разглядывать их каждый день. Она заглядывает в одну коробку, в другую и хмурится: все перемешалось. Ее любимые фотографии смешались с теми, на которые она боится смотреть. Как же теперь их разбирать? Она наугад запускает руку в коробку и вытаскивает пачку снимков. На верхнем – незнакомое лицо: светлые волосы, светлые глаза, мягкая, задумчивая улыбка. Рядом она. Смеется. Солнечный летний день. Она с любопытством разглядывает незнакомую пару – почему-то от одного взгляда на них в груди сворачивается странное тугое ощущение – а потом переворачивает снимок. Ряд букв – не имя даже, какой-то шифр или код: «V&RIKA». Она проводит по ним пальцем. Буквы ровные, старательные и совершенно не чувствуются. Нет, это не то. Она машинально начинает перебирать снимки. Везде – она, она, она. Улыбающаяся, спящая, болтающая с кем-то. С другими людьми. С белым котенком на руках. Каждый снимок она переворачивает. Иногда есть подписи. Чаще – нет, но и те, что есть, невозможно разобрать: одно и то же слово – «RIKA» - и иногда число. Она оглядывается на календарь, висящий на стене. Не так уж давно. Следующий снимок застает ее врасплох. Там – ее нет. Там – есть только он. Тот же человек с первой фотографии. Он протягивает руки, будто хочет дотянуться до того, кто стоит за камерой. Рот раскрыт, но слов не слышно. Изображение странное, чуть скошенное. Ни на одной из тех фотографий, что она видела раньше, такого нет. Там все было красиво, выверено и точно. Почему-то она робеет. Ей не хочется переворачивать этот снимок. Ей… страшно. Может быть, Юсон прав? Может, ей вообще не стоило за них браться? Она растерянно смотрит на лицо человека, изображенного на фотографии. У него такие красивые глаза. Он как будто хочет ей что-то сказать. Закусив губу, она переворачивает снимок. Тот же старательный почерк. Всего два слова: «V. Люблю». - V… Она пытается произнести это, но у нее не получается. Странное слово. Странное имя. Конечно, ведь оно не настоящее. Он так и сказал: «Меня зовут Ким Чжихён. Но ты, если хочешь, можешь звать меня V». Только так она его и звала. Он согласился на ее условие. Она была Рикой, а он – V. Он был… Был. Его больше нет. Рика роняет снимок и зажимает уши – машинально, безотчетно, лишь бы не слышать звука выстрела, не слышать собственного пронзительного крика. Юсон был прав. Но что ей за дело теперь? - Я вернулся! – бодро сообщает Юсон, закрывая за собой дверь и стягивая ботинки. Он знает, что ему не ответят, но полная тишина выше его сил. Он купил немного мяса: можно будет сварить суп. Густой суп с кимчхи. Она его любит… любила. Он берет пакеты и топает на кухню. Общая комната пуста. - Сестра? – Задремала она, что ли? Он сгружает пакеты на кухонный стол, поколебавшись, пересекает комнату и осторожно приоткрывает дверь спальни. Она не любила, когда он входил без спросу. Раньше. Теперь ей все равно. Он старается не шуметь и обещает себе, что посмотрит только одним глазком – но, не веря своим глазам, распахивает дверь. Пусто. Никого. - Сестра! Он заглядывает в шкаф, под кровать, переворачивает вверх дном общую комнату, чуть не споткнувшись о лежащий на полу фотоаппарат. За шкафом коробки с фотографиями стоят в беспорядке, фотографии рассыпаны по полу. При виде этого зрелища Юсона охватывает настоящий ужас. Он знал, он же знал, что нельзя ей их давать… Путаясь в собственных ногах, он бежит на кухню и бестолково шарит по столу в поисках телефона, отталкивая пакеты. Под руку ему попадается клочок бумаги. Он хватает его, порывается тоже скомкать и отбросить, но вместо этого несколько секунд смотрит на него – а потом в полном изнеможении опускается на стул. Они приезжают через несколько минут. - Юсон! Ты в порядке? Встревоженная девушка бросается к нему, но у него нет даже сил покачать головой. Кивнуть, ему надо бы кивнуть; но какой в этом смысл теперь, когда он уже всех переполошил? - Объясни, пожалуйста, толком, что случилось, - сухо говорит Чжумин, вошедший вслед за ней. Он осматривается, подмечая, наверное, каждую деталь в окружающем беспорядке. - Может, ты не будешь на него вот так сразу набрасываться? – хмурится Зен. - Юсон? Сэён подходит к нему и осторожно заглядывает в лицо. Он двигается медленно, аккуратно, точно робот: ему неуютно здесь находиться. Незачем его заставлять. Юсон молча протягивает ему бумажку. Сэён пробегает ее взглядом, морщится и поворачивается к остальным. - Чжумин? Какая-то тень пробегает по бесстрастному лицу Хан Чжумина, когда он читает единственную написанную на бумажке строчку. - Мы сейчас же начнем поиски. Ассистент Кан… Он вполголоса диктует Чжехи, которая в такт его указаниям начинает что-то быстро набирать на своем смартфоне. Зен читает бумажку и растерянно трет лоб. Сэён отходит от них и садится на корточки рядом с Юсоном и своей девушкой. - Давно она ушла? Юсон хрипло отвечает: - Я не знаю. - Как ты думаешь, они ее найдут? – спрашивает девушка, встречаясь с Сэёном глазами. Тот криво усмехается: - Может быть. В конце концов, он только и делал, что врал. Одна строчка, выведенная неровным, дрожащим почерком: «Он сказал, что я утонула, правда?»