You are my sunshine

Читать под песню Jamey Johnson— you are my sunshine.

Все было хорошо, можно сказать, даже идеально. прогулки после школы, ночные посиделки, вечеринки, тусовки, поцелуи, нежные фразы перед сном в трубке телефона. нет, нет в мире ничего идеального, даже самая крепкая любовь карается смертью. Три слова, «я люблю тебя», если подумать, произносить их так легко, так просто. но как чаще их говоришь, тем быстрее теряют смысл, или нет. Нет, причина не в этом. Смерть такая штука, злая. будто завидует. да-да, завидует ни в чем не виноватым людям, влюбленным, а потом злобно ухмыляеться и тянет свои костлявые руки. Тянется, пока не схватит и не заточит в холодных объятиях, пока не присвоит, не отберет. Две юноши, на закате, медленно шли по улице, молча, с улыбками на лице. Блондин всё время краем глаза поглядывал на молодого певца, а последний просто смотрел вперед, и лишь иногда его лицо заливалось краской. Лука смотрел на небо, на солнце, которое убегало за горизонт, будто хотело поиграть в прятки. Тепло щекотало лица двух влюбленных и грустно улыбалoсь, будто заранее зналo всю беду этих двух. Лука всегда пел блондину самые разные песни. И вот,скоро день рождения Адриана. Молодой певец рад. Наконец-то он сможет подарить ему такой подарок, от чего сердце улетит в пятки. Но как так? Никто не знает, как злобная, черная тварь окутала сердце Луки, никто не знает, и никогда не узнает. Закат, певец сидит под Эйфелевой башни, устроив между своих ног и обхватив руками со спины раненого. Одной он крепко сжимает ладонь нуара, другой — прикрывает рану на его груди. Кровь хоть и начала течь медленнее, но не потому, что рана затягивается. Просто не бесконечное же в организме Агеста её количество. Лука прижимает к его ране свой скомканный жакет, насквозь пропитанный тёмной, жидкой соединительной тканью. Куфен глубоко вздыхает, а потом задыхается, ломается изнутри, а осколки жадно впиваются в сердце. Так больно, хочется кричать? Плакать? Да, очень. —спой...мне...—хрипит Адриан. его талисман уже давно попал в руки Бражника, а он, такой слабый, такой сломанный, лежит и еле сжимает трясущую руку певца.и чудеса ЛедиБаг тут уже не помогут, даже если очень сильно захотеть, даже если молить и богу и дьяволу, ничто не бесконечно. Лука жмуриться. Нет, не так это должно произойти, не так он должен подарить свой подарок. это его вина, он допустил ошибку, он стал очередной жертвой акумы, это он ранил Адриана, это он чуть не убил ЛедиБаг. А из-за чего? Конечно, ревности. Куфен, закрыв глаза, наклонился к самому уху Агреста, чтобы тому было лучше слышно. —you are my sunshine, my only sunshine. Лука поет, почти шепчет. Голос охрип, к горлу приступил ком. Так больно, что хочется рвать и метать, хочется обнять, сильно, крепко, хотя, так как раньше, Адриан его больше никогда не обнимит. — you make me happy, when skies are grey... Он крепче прижимает к себе тело блондина, накрывает курткой, ещё болтающемуся на его плечах, думая, что в такой ситуации ему должно быть ужасно холодно, не смотря на то, что солнце усердно пыталось согреть их своими лучами, а от них волосы умирающего сверкали. Волосы, именно их цвет вдохновил Луку, именно им посвящена эта песня. —you never know, dear, how much I love you... Лука задрожал, когда Адриан повернул к нему голову и улыбнулся. Но улыбка эта была грустная, наполнена слезами и горечью. Тот еле приподнялся, нежно поцеловав того в щеку, и со всеми оставшимися силами сжал руку брюнета. —please don't take my sunshine away. Последнее касание, потому как уже в следующую секунду рука Адриана ослабла и, выпустив ладонь Луки, безвольно свалилась на асфальт. Голова теперь как-то неестественно опустилась ему на грудь, упав с плеча Куффена. Его волосы больше не касались виска парня, забрав с собой сырой запах грязи и мыла, которым он ещё каких-то полдня назад тщательно намывал себе голову. Лука судорожно выдохнул, и все-таки решил осмотреться. Подняв взгляд, тот впервую очередь увидел Маринетт, которая стояла на коленях, и плакала, смотря на небо. Где-то слева сидел ошарашеный Нино, с широко открытыми глазами. Появлялось чувство,что тот даже не дышал. Рядом сидела Алья и усердно пыталась вывести своего любимого из шока, хотя сама задыхалась в собственных слезах. Война кончилась, Бражник повержен, но какой ценой? Ценой жизни героя, мальчика, которого все так любили, а особенно Лука. Нет, он не простит себя, никогда. Он допустил ошибку, которая оборвала ниточку жизни многих, а так же, Маринетт, которая все так же любила Адриана Агреста. Лука наклоняется к уху блондина, зная, что его слов никто не услышит, кроме яркой души его любимого, которая с улыбкой сидела рядом с ним и, тихо шепча что-то непонятное, гладила Луку по плечу. Но тот физически не чувствовал прикосновение души любимого, только морально. Но он плакал, точнее кричал, мычал, стонал от боли в груди. Сжимал все ещё теплое, но одновременно такое холодное тело парня. задыхался, умирал морально. Его стены жизни, счастливой жизни, которых так усердно строили они в двоем, разрушились во мгновении ока. —ты, мой свет солнца, Адриан. Скоро встретимся...