Поцелуй понарошку

В Машку я влюбилась не сразу. Трудно сказать, когда. Может, классе в девятом, когда после уроков мы сидели на прогретой солнцем деревянной скамейке, и я, колупая пальцем зеленую краску, пересказывала сюжет очередной впечатлившей меня книги. Машка сидела рядом, вытянув длинные ноги и слушала меня, что называется, раскрыв рот. Она действительно умела слушать. Почти не перебивала, а если и задавала вопросы, то именно тогда, когда нужно, и в ее круглых карих глазах плясали восторженные искорки. Да, пожалуй, все началось именно с разговоров. И с вечеров: сизо-лиловых, золотисто-персиковых, теплых, холодных... Мне нравилось гулять с ней по пустынным улицам нашего городка, периодически задирая голову, чтобы заглянуть ей в лицо и украдкой подметить для себя новые детали. Машка этого не замечала – она всегда смотрела прямо перед собой, близоруко щурясь. У нее уже тогда было плохое зрение, а носить очки она стеснялась. Зря. Думаю, ей бы пошло. Больше всего я любила с ней прощаться. Бывало, совсем уже стемнеет, а мы все никак не можем расстаться. Пустим по кругу какую-нибудь глупую шутку и ухахатываемся до колик. А потом вдруг замолчим и уставимся друг на друга, взявшись за руки, с одной на двоих улыбкой. Помню, как впервые подумала, что между нами больше, чем просто дружба. Это было уже после школы. Мы учились в разных университетах, но по вечерам точно так же встречались и гуляли допоздна. Было холодно. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу в полутемном подъезде. Лампочка горела только на первом этаже, и через стекло размыто светили сентябрьские звезды. - Скоро твой папик приедет? - спросила Машка. Вот уже полгода у меня был парень. На самом деле, парнем его можно было назвать лишь с натяжкой, поскольку он был старше меня на двенадцать лет. Это если принять на веру, что ему тридцать - я подозревала, что пару годков он себе все-таки сбросил. Звали его Вадим. Он носил остроносые ботинки, джинсы с рубашками навыпуск и был счастливым обладателем новенькой "Мазды" и ранней лысины. Как потенциальный любовник Вадим меня не привлекал, но встречаться со взрослым мужчиной в кругу моих тогдашних знакомых считалось верхом престижа, поэтому я терпела. К тому же, у него была своя квартира и кальян, и это, несомненно, добавляло ему очков. Я держала все это в голове, когда приходилось с ним целоваться - а целоваться он любил и делал это с таким упоением, что нередко после наших свиданий мне казалось, что на месте рта у меня одна воспаленная ссадина - и каждый раз я все больше сомневалась, что игра стоит свеч. Я проверила экран моей старенькой Нокии. Вадим сто раз предлагал купить мне новую, но я отказывалась. Не хотелось быть ему обязанной. “Выходи через 5 минут. Скучаю, малыш”, - прочитала я вслух и поморщилась. - Господи, как же я ненавижу это его словечко. Машка хмыкнула и как-то странно на меня покосилась. Мне вдруг стало стыдно. Я поймала себя себя на мысли, что зачем-то рисуюсь перед ней и выставляю себя самовлюбленной дурой. А иногда она замолкала, вот как сейчас, и тогда становилось совершенно непонятно, о чем она думает. Я потянулась было в карман за сигаретами, но тут заметила, что она все еще на меня смотрит. А потом она наклонилась и, положив теплые ладони мне на плечи, поцеловала меня - быстро, почти небрежно, и не в губы, а всего лишь в щеку, но сердце так трепыхнулось в груди, что я испуганно отшатнулась. Мы синхронно рассмеялись, и неловкость тут же прошла. Осталось только легкое, веселое возбуждение, как после нескольких глотков сладкого энергетика, которыми мы все тогда баловались. - Давай, иди к нему, - сказала она, все еще улыбаясь. - Я буду скучать. Моя сумка завибрировала. Одновременно с этим в темный двор вползла, мигая фарами, неповоротливая машина. - Я тоже, - сердце все еще гулко колотилось. - До завтра? - До завтра, малыш. Я фыркнула. - Не беси, а? И, подхватив с подоконника сумку, сбежала вниз по лестнице. - Ты прямо светишься, - сказал Вадим, когда я плюхнулась на переднее сиденье. - Правда? - рассеянно переспросила я. Мысленно я все еще стояла на лестничном пролете. На месте поцелуя не унималась приятная щекотка. Я поискала глазами наше окно... - Малыш? Я неохотно повернулась к нему. Вадим внимательно смотрел на меня сквозь стекла очков. - Что? - Хорошо погуляли? Я пожала плечами. - Нормально. Поедем к тебе, а? Я что-то ужасно замерзла. Он включил зажигание, и мы поехали. Замелькали, постепенно выстраиваясь в одну сияющую линию, огни домов и фонарей. - Поставь музыку, пожалуйста. - Хорошо, малыш. Я отвернулась и снова стала смотреть в окно. *** Идея пришла на следующий день. Родилась она совершенно спонтанно. Мы с Машкой сидели у меня в комнате, пили чай и совещались вполголоса - за тонкой стеной смотрела телевизор моя вечно бдящая бабуля. Впрочем, Машка ей нравилась. Бабуля считала, что она хорошо на меня влияет. - Слушай, я так больше не могу, - говорила я. - Эти его постоянные сюсюканья, слюнявые поцелуи, "малыш то, малыш это". И ты только глянь, что он мне вчера оставил, а я ведь сколько раз просила... - я раздраженно оттянула воротник колючей водолазки и продемонстрировала свежий засос. - Короче, хочу его кинуть. - Так чего ты ждешь? Я вскинула на Машку удивленный взгляд. Не припомню, когда еще видела ее такой воодушевленной. - Все равно ты его не любишь, - философски заметила она, и словно в доказательство потрогала неприятную отметину пальцем. Это невинное прикосновение отчего-то сильно меня взволновало. Настолько, что на секунду я потеряла нить беседы. - И когда ты с ним поговоришь? - спросила Машка. Я моргнула. - С кем? - Угадай с трех раз. - А-а, - спохватилась я. - Да... да хоть завтра. Только он ведь так просто не отвяжется. Начнет спрашивать: почему, зачем? Будет караулить вечерами у подъезда. Это, знаешь ли, жутковато. - Да уж. Я не преувеличивала. Вадим действительно был от меня без ума. А самое смешное, он был абсолютно убежден, что где-то в глубине души я разделяю его чувства и только из детской вредности корчу из себя недотрогу. - А ты скажи ему, что у тебя появился другой, - предложила Машка. Я отмахнулась. - Нет, не выйдет. Он же в курсе, что все свободное время я провожу с тобой и… - я резко замолчала. Меня ослепила простота собственной гениальности. - Слушай, - медленно сказала я. - А если сказать ему, что я лесбиянка? Из комнаты бабули послышалось подозрительное покашливание. Я спохватилась и продолжила уже тише. - По-моему, идеальный выход из положения. Ему и предъявить будет нечего - я вроде как в этом не виновата. И его это... мужское эго не пострадает. Машка улыбнулась. В ее глазах опять появились обожаемые мной искорки. - Что, так и скажешь? А если он не поверит? Все-таки это довольно популярная отмазка. - А я ему докажу, - меня уже тащила волна вдохновения. - Ты мне поможешь? - Как? - Надо... - я ненадолго задумалась и просияла. - Точно! Надо, чтобы он нас застукал целующимися. Тогда все объяснится само собой. И потом я ему скажу: мол, извини, так и так, сама недавно поняла. Ты ведь не против? - Нет, - сказала она. И улыбнулась так, что у меня по спине пробежали мурашки. - Это будет интересно. - Точно, - согласилась я, неожиданно охрипнув. - Значит, завтра. *** Мы сидели на заднем сиденье машины Вадима и держались за руки. Мне распирало грудь праздничное волнение. Играла музыка - быстрая, веселая - казалось, она была с нами заодно. Периодически мы переглядывались, и тогда волнение усиливалось, вырываясь наружу всплесками безудержного хохота. “Интересно, она тоже нервничает?” - снова подумала я. “Или для нее это только игра?” “А для тебя?” На это я не смогла определенно ответить. ...Когда мы докурили кальян, я поднялась и нарочито громко, точно со сцены, сказала: - У меня сломался ноготь. Машенька, ты мне не поможешь? Я не стала уточнять, с чем именно мне требуется помощь. По-моему, на тот момент вообще не имело значения, что я скажу. Если Вадим и удивился, то ничем это не показал. Мы вошли в ванную. Ванная у него была хорошая, только на двери не было задвижки - меня это всегда смущало, но сейчас оказалось как нельзя кстати. Я повернулась к Машке. Меня потряхивало от возбуждения. - Ну и? - шепотом спросила я. - Что теперь? Она рассмеялась и шагнула ко мне. Ее качало - пила она редко, и сейчас ее нехило так развезло. - Давай… импровизировать, - это она выдохнула уже мне в лицо. Запахло вермутом с колой. Как во сне я привлекла ее к себе. Мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы достать до ее губ. В глазах на секунду потемнело - я толкнулась вперед, и мы стукнулись зубами, что спровоцировало новый приступ веселья. Вцепившись друг в дружку, мы, все еще глупо хихикая, опустились на пол. Я чувствовала ее всем телом. Это было совсем не так, как с Вадимом, не так, как с мальчишками разной степени привлекательности. Даже не как с девчонками во время игры в "бутылочку" - без ужимок и любопытных взглядов по сторонам - завел ли этот поцелуй представителей мужского пола? 

Нет, все было не так. Совершенно иначе - и намного, намного лучше. Там, где мы касались друг друга, кожу словно било током - легким и приятным, до одури, до прерывистого дыхания. Она потянула меня на себя, и я уткнулась ртом в ее рот - поцелуй вышел медленным и нежным, а ее ответные ласки неожиданно опытными - она точно знала, что делает, потянув зубами мою нижнюю губу и заставив глухо простонать ей в рот. Дальше все перешло в головокружение... Не помню, как долго мы просидели там на полу. Периодически мы отстранялись друг от друга, чтобы перевести дыхание, но потом снова возвращались к поцелую. Я помню, как заплетался ее язык, пока она повторяла, глядя на меня своими карими глазищами: - Ленка... Ты так целуешься... Ты здорово целуешься. - И ты, - шептала я, и с моего лица не сходила хулиганская улыбка. - И ты. Из ванной мы вышли, держась за руки. Вадим к тому времени уже что-то заподозрил и теперь был мрачнее тучи. Впрочем, выслушал он меня спокойно и никаких сцен закатывать не стал. - Ты ее не любишь, малыш, - уже в коридоре сказал он, пока я поспешно натягивала сапоги. Машка ждала меня внизу. - Между девушками такого быть не может. Это противоестественно. - Как скажешь, - легко согласилась я, еле сдерживая улыбку. Скорее, скорее бы вниз... - Вот увидишь, - убежденно заявил он, безупречным джентльменским жестом подавая мне пуховик. - Позвони, когда передумаешь. Но я так и не позвонила.