Верный путь

А еще, этот текст — мое главное разочарование за всю ФБ. Он мне настолько не нравится, я вижу в нем столько ошибок, столько косяков, что просто атас. И Сфорца мне не нравится. Точнее мне не нравится весь этот нездоровый ажиотаж вокруг нее. Не нравится то, что из нее сделали в сериале. Ее слишком много везде и от этого как-то пфе. А еще на него больше всего фидбека принесли. Ходила, ныла Саше на непредсказуемость читателей. Саша понимала, у Саши возникла та же проблема))) Катерине сорок шесть лет. Враги ее мертвы, союзников не осталось. Ее бьет лихорадка и сухой кашель. Катерина кладет руку на горло, пытаясь унять кашель, но ничего не выходит — Сант-Анджело метит своих постояльцев, даже тех, кого когда-то укрывал от смерти и кому мечом указывал путь. Катерине десять лет. Отец, любящий мрачные шутки, приносит ей в подарок чудесный, миланской работы меч и брачный контракт, подписанный Джироламо Риарио. Катерина не замечает иронии — она слишком заворожена изгибами гарды, чтобы обращать внимание на заляпанную печатями бумагу. Ее не интересует замужество, в семье Сфорца девочек воспитывают как мальчиков, и она плохо понимает, зачем ей нужен муж — постоять за себя Катерина и так может. Катерине двадцать один год. Она кричит на стражников Джироламо, и те сворачивают к Сант-Анджело. Рим полыхает у нее за спиной, их дворец разграблен, Сикст IV мертв и они вполне могут остаться в Риме навсегда. И все же Катерине весело. Ребенок у нее в животе ведет себя смирно, будто зная, что матери сейчас не до него. Ворота замка открываются неохотно, а захлопываются услужливо, отрезая ее и отряд от вооруженной толпы. Она поднимается на башню и хохочет, глядя на суматоху внизу. Тень от меча архангела Михаила лижет ей подошвы туфель. Ей весело. Ей двадцать один год. Она будет ждать своего Джироламо, а когда тот придет, они уйдут из Рима вместе. Катерине двадцать пять. Ее Джироламо мертв, его обнаженное, изрубленное тело выброшено на мостовую. Катерина запускает пальцы в густые черные волосы, слипшиеся от крови, и исступленно воет, не стыдясь. Той ночью убийцы не уходят от нее. И их жены и дети не уходят тоже. Форли умывается кровью и затаивает злобу. Графине Риарио-Сфорца все равно. За второго мужа она расплачивается тем же. Третий умирает сам. Катерине тридцать семь лет. Сант-Анджело снова неохотно приоткрывает двери. Только в этот раз в лязге засовов за спиной ей мерещится хищное чавканье. Она проходит под суровым, неподвижным ликом архангела Михаила. Тот не глядит на нее, а только простирает обнаженный мечом над Римом, привычно указывая путь. Катерина машет ему рукой, и тюремщики недоуменно переглядываются. Тень меча лижет шлем стражника на башне — Катерина видит это так же ясно, как искрошенные камни под ногами. Катерине тридцать восемь. Ив д'Алегр смотрит на нее с такой неприкрытой жалостью, что ей хочется ударить его по лицу. Когда-то Ив пришел за ней в Форли и заступился за нее перед Борджиа. Когда-то Ив смотрел совсем не так. Руки у Ива жесткие и сухие, он обнимает ее бережно, будто боится сломать. Он уводит ее из Сант-Анджело, и возвращает ей горькую улыбку. Что было бы, думает Катерина, встреться они не на войне? Катерине сорок шесть. Враги ее мертвы, союзников не осталось. Не осталось ровным счетом ничего. Она рада этому — значит, скоро уходить и ей. Она смотрит из окна на узкие флорентийские улочки, а видит Рим, Сант-Анджело и архангела Михаила на башне. Его меч нацелен ей прямо в сердце, и это правда единственно верный путь.