Да, Хисаки?
Ее ответ не заставляет себя ждать, из-за чего девушка облегчённо выдыхает, понимая, что она здесь, она в ее голове… И это хорошо. Это прекрасно. — Чънщше… Я… Кажется люблю тебя, — говорит тихим и почти не слышным голосом Ширатори, дергая от волнения концы неудачных косичек парика, от которого только голова чешется. Но она все слышит, ведь эти слова быстро отразились от стенки головного мозга, а после попали в прямо центр, где расположился мфрдя.Ох… Я даже не знаю, что сказать, Хисаки… Но мне приятно это слышать.
Ширатори готова поспорить, что, имей Чънщше свое собственное тело, ее щеки уж точно покрылись бы пунцовым румянцем при этих словах. Но девушка не может ни в чем быть уверена на все сто процентов, поэтому лишь слабо улыбается. — Значит… Я тебе тоже нравлюсь? — с надеждой спросила студентка, подойдя вновь к зеркалу и заглянув в него, поправив заколки на челке. И улыбка не смогла не вырваться наружу, украсив ее круглое лицо.Да. Ты хороший собеседник. К тому же, всегда слушаешь меня, особенно, мои стихи. Но тебя не смущает, что у меня нет тела? Что я просто голос в твоей голове?
— Нет… — быстро дала ответ она, заправив каштановую прядь за ухо, а смущение быстро поселилось на ее пухлых слегка щеках. — Знаешь, думаю, я могла бы перенести тебя в какую-то программу. М, может в игру даже. Я уже больше года изучаю программирование, так что, если продолжу в том же духе, смогу создать тебе твое укромное местечко. И тогда я смогу увидеть тебя. Ширатори мечтательно прикрыла глаза, уже представив себе такое прекрасное, по ее мнению, будущее, где только она и Чънщше. Изумительная, превосходная и воистину талантливая.Что ж… Тогда будем ждать, Хисаки. Я верю в тебя!
***
Чънщше везде… Она в голове, она в мозге, она под кожей, она в сердце и душе. Она там, куда никому нет шанса попасть. Только Чънщше удалось. Только Чънщше… И Ширатори медленно, но верно угасает под натиском ужасного мфрдя, что как-то сумел попасть в созданный учеными мозг для таких больных, как Ширатори. И она проникла в самый внутрь… Чънщше умело изворачивается, лжет, а главное — дает ложную надежду на их светлое будущее, постоянно напевая: «Каждый день представляю, как мы с тобой…» И это так вдохновляет Хисаки, что та вновь садится за изучение программирования. Ей это нужно… Им это нужно… Злосчастному мфрдя, что избежал удаления. — Я… Всегда буду любить тебя… — говорит Хисаки, а после пишет знакомые иероглифы на скомканной бумажке, что получаются в красивое имя «Моника». Она дала свой ответ, пока «Моника» хихикает в ее голове, что эхом повторяется и повторяется, из-за чего девушка тоже улыбается, но широко и пугающе. «Моника»… Вновь пишет это имя на клочке бумаги, и ей нравится выводить именно эти иероглифы, такие неземные и милые, такие родные для серых глаз и души. — Скоро игра будет готова…Жду… И… Я тоже люблю тебя, Хисаки. По своему.
— Знаю… Чънщше опять странно хихикает, а потом начинает напевать вот уже в который раз знакомую и самую лучшую песню на всем белом свете для Ширатори.Каждый день представляю, как мы с тобой…