А бутылка станет оправданием

       Уговорить Ориона погулять с Никелем и Бальтом оказалось труднее, чем Титан предполагал, но лучащееся благодарностью лицо, прелестный взгляд и нежный голос сработали безотказно. Когда единственный, кому нельзя было застать секретное собрание, покинул подземное убежище, члены группы могли наконец обсудить план действий. Из скромных денежных запасов, заработанных далеко не самими престижными, но кропотливыми и честными методами, парни собрали неплохую сумму. «Неплохую» по меркам бедняков, к числу каких они временно принадлежали, да и если вычесть расходы на стол, а без этого никак, на подарок оставалось не так уж много. Ситуацию не облегчало и отсутствие стоящей для этого самого подарка идеи. — Я бы мог приготовить любимое блюдо господина, но не больше, — печально склонил голову Джи. — Никель и Бальт нарисовали открытку, — умилился Титан, но постепенно сменил настрой на тоскливый, мрачный, почти удручённый, — но вряд ли Орион оценит нечто… — Ему будет приятно, — перебил Селен, мешая подобрать нелестное прилагательное к творческому подарку от мальчишек. — Может побаловать его бутылочкой алкоголя? — Ого. Оказывается, ты не только мышцами шевелить умеешь. — Хей, это было грубо. — А ведь хорошая идея, — заинтересовался Титан, приложив к губе палец.        Предложение показалось отличным. Всё-таки, к алкоголю Орион испытывал непреодолимую тягу, выражаемую крайне изысканным образом, и хотя подарок не самый практичный, но о дорогих часах или чём-то вроде и речи идти не могло. Зато не имелось причин считать, что подарок будет валяться, собирая пыль в дальнем углу, алкоголь немедленно найдёт единственное правильное применение. Мелькала в идеальном плане лишь одна проблема. Её Титан озвучил, взглянув на крохотную сумму: — Мы сможем купить что-нибудь достойное на эти деньги? — Несколько вин… на одну бутылку, полагаю, должно хватить, — резко закончил Джи.        Удовлетворённые перспективой, какую пару недель назад назвали бы чудовищной, заговорщики разобрались с прочими организационными моментами и распределили между собой обязанности. Джи занялся подготовкой стола, Селен и Аргон в утро дня рождения купили выбранное из обширного списка вино и убрались, насколько это было возможно, а Титан взял на себя сложнейшую для других, но лучшую для себя, наиболее ответственную роль — того, кто будет развлекать Ориона.        Праздника он никак не ожидал. Об этом честно поведало взволнованное, напряжённое, почти шокированное и полное энтузиазма выражение на лице. Орион в целом не горел желанием отмечать день взросления, не рассчитывал на какое-либо действо в столь шатком финансовом положении, да и в целом относился к подобному неодобрительно, однако после вынужденного переезда он, Аргон и Селен изменились, как их приоритеты и жизненные ценности. Орион — когда признал это, он чуть не подавился — обрадовался банальному присутствию друзей, вкусной, пусть дешёвой еде, подкарауленному вечером фильму, забавному рисунку от братьев Титана и не сходящей с его лица улыбки, ласковой и непринуждённой. Раньше Титан не улыбался так часто. Порой он поглядывал на Ориона, воодушевляя его ещё сильнее. Во взгляде Титана он читал послание, гласящее «Это ещё не всё. Тебя ждёт нечто особенное»; и надежды на это «особенное» у Ориона имелись вполне чёткие, пусть едва исполнимые.        Шифр жёлтых глаз он, как вскоре выяснилось, разгадал верно. Под всеобщее любопытство перед реакцией Ориона, Титан преподнёс ему изысканную бутылочку вина с алым бантом, которую он принял медленно, будто хрустальную вазу или иную хрупкую вещицу. Орион не надеялся на подарок, тем более такой дорогой, и не представлял, что посчитает наслаждением то, что недавно называл обыденностью. Второй частью подарка должны были стать часы покоя, какие Орион потратил бы на распитие потрясающего напитка без вечной болтовни, духоты, тесноты и суеты вокруг. Посидел бы в гармонии с самим собой, подумал о всяком, восстановил силы. Таким был план, ему предоставили бы отдых в тишине, пока друзья сходили в парк или на концерт какой-нибудь молодой группы, но Орион предложил внести небольшое и довольно предсказуемое изменение: — Ты не мог бы составить мне компанию, Титан?        Тот оторопел. Как же становилось неудобно от того, как легко Орион звал по имени, ещё и так, полушёпотом, таинственным и манящим. — Да, но разве ты не устал от нас? — Не ото всех, — пояснил Орион и наклонился к Никелю и Бальту, взлохматил волосы на его макушке. — Ну что, отпустите братика?        Мальчишки переглянулись. Явно не знали, как ответить. Не привыкли гулять без Титана, но и перечить взрослому высокому Ориону не сумели, как и сказать вообще хоть что-нибудь. Лишь у Бальта нашёлся весомый аргумент: — Он обещал нам мороженое купить. — Хей, что за вопрос! Я вас угощу, — заявил Аргон, вскидывая руки. — Раз именинник так хочет, ничего не поделаешь. — Спасибо, — неловко произнёс Титан.        Неловко в основном от растерянности, ведь чем занять Ориона Титан не знал, в принципе не предполагал, что придётся посвятить ему себя по завершению основного праздника. И всё же, ход мыслей Ориона не оставался загадкой. Наверняка он жаждал остаться наедине, что удавалось крайне редко, и посвятить себя Титану, в ответ завладев всем его вниманием. Ещё раз удостоверившись, что никто не возражает против нового плана, Титан проводил друзей и братишек, попросил их слушаться Аргона. Смотрел на выход, пока пёстрая компания не скрылась из поля зрения, после чего вернулся в комнату, остановившись у входа. В бедном логове Титан и Орион наслаждались бесценной тишиной. Журчала вода, завывал ветер, проникающий в канализацию, глухо доносился гул с магистрали. Одиноко висела лампочка, разливающая бедный жёлтый свет. Всюду лежали ящики и коробки, взявшие на себя множество ролей, в том числе служащие игровой площадкой, подставками и много чем ещё. Титан иногда забывал, в каком ужасном месте растут его братья и живут друзья.        Он обернулся к вальяжно расположившемуся на диване Ориону. Тот изучал напиток, изыскано держа бутылку, сощурился, критично читал длинное красивое название на золотистой этикетке. Даже в грязи и бедности Орион вёл себя, как принц, от чего и обстановка вокруг приобретала более достойные цвета. С ней Титан давно смирился, но из-за появления друзей вновь застыдился вечной грязи и темноты. Однако смелым поведением, взором, тоном Орион успешно прогонял душевные метания из головы Титана, как и любые другие мысли. Как знатный богач, дарящий драгоценное время бедняку, Орион протянул ему руку и улыбнулся, так чудесно и доброжелательно, что Титан дрогнул. Его бросило в жар. Такую улыбку на губах Ориона он видел не в первый раз и о стыдливом значении её догадывался.        Аккуратно вложив свою ладонь в его, Титан, повинуясь жесту, сел рядом. Он внимательно наблюдал за профессиональными движениями, каким Орион открыл бутылку и налил вино. Бокалов из тонкого стекла не имелось, так что пришлось довольствоваться стаканом и кружкой, какую Титан заметил лишь сейчас. Он был уверен, что Орион захочет оценить напиток единолично, ведь уже давно не ублажал себя подобной роскошью, и никто не мог гарантировать, что новая возможность предстанет скоро. Если до этого Титан сомневался, то теперь с уверенностью мог сказать, их отношения перешли на совершенно новый уровень, раз Орион добровольно делится столь редким теперь удовольствием. С усмешкой Орион налил дорогое ароматное вино и передал кружку Титану, свой стакан приподнял, так ничего и не сказав.        Титан и Орион пили напиток с фруктовым ароматом, смакуя сладкие нотки прежней жизни, влияния, богатства. Чуть тревожась из-за необычного, тихого, что-то предвещающего мига, Титан насилу сделал несколько глотков. До сих пор опасался алкоголя, пусть пробовал его дома и в компании друга. Титан упрекнул себя. «Друг» уже не то определение, которое стоит употреблять по отношению к Ориону, хотя другого, более точного варианта на ум ещё не приходило. В конце концов, их отношения стали близкими не так давно, они ещё не обзавелись прочным фундаментом. А тут ещё и алкоголь. Страшился Титан своего поведения, которое напиток мог исказить. Титан мог начать докучать Ориону, или приставать к нему, или просто заснуть, хотя он попросил провести эти часы вместе. Столько неприятных вариантов. И вдруг Орион нарушил умиротворение просьбой, от какой Титан опешил: — Сыграй мне, Титан.        Он повторил имя утончённо, в непривычной мягкой манере. Вжав голову в плечи, Титан криво ухмыльнулся. — Но здесь нет рояля. — А это что? — съязвил Орион и указал на маленький инструмент, стоящий на одном из ящиков, тот самый маленький рояль.        В первую секунду Титан нахмурился, собираясь отказаться. Играть на этом при Орионе было как-то непривычно и стыдно, но затем Титан изменил решение и скоро поставил игрушку себе на колени. У Ориона день рождения. Раз эта мелочь его хоть немного, но искренне порадует, Титан решил постараться, а также укрепить их отношения и доказать доверие, хотя и сам считал меру излишней и вычурной. С лёгким душевным дискомфортом Титан поглядел на инструмент, собрался с мыслями, унял дрожь в пальцах и заиграл. Он мягко касался клавиш, что издавали забавные, резкие, детские звуки. Смущение от пристального нежного взгляда Ориона постепенно отступило перед тонким, едва уловимым состоянием, с каким Титан играл для братьев. Они не разбирались в музыке так, как Титан, не ценили построения нот и созвучия, но он смело мог сказать, что музыка осчастливливала их. И Ориона тоже.        Титан исполнял ненавязчивую мелодию в задорных тонах. На большом, настоящем рояле он играл иначе, пылко, с рвением, а теперь его опутала осторожность, забота, любовь, ежедневно даримая Никелю и Бальту, какую он выражал, играя на крохотном музыкальном инструменте. Орион разделял эту тонкую семейную атмосферу, став её частью. Он молчал. Вёл себя расслабленно, словно сидел в уютном тёплом доме на кресле перед камином, а не на обшарпанном диване под землёй. Мелодию он никак не комментировал.        Не слишком скоро Титан перестал играть. Он забылся и не определил, как надолго увлёкся пианино, но так, как Орион всё это время не отвлекал и не скучал, Титан пришёл к выводу, прошла пара минут. С благодарностью Орион кивнул. — Спасибо. Ты превосходно играешь, — выдержав паузу, он продолжил: — Могу я попросить ещё кое-что? — Конечно. — Отдашь мне поцелуй?        Вопрос дался Ориону настолько легко и свободно, что Титану сперва показалось, будто он ослышался. Или не так понял. Или случилось ещё что угодно, и Орион не спросил… может ли он… поцеловать… Дальше разум Титана сбился. Не то, чтобы они прежде не разделяли такого рода просьбы, но обычно именно Титан выступал инициатором, желая ощутить симпатию, а Орион вёл себя довольно зажато. И вдруг сам попросил, причём так легко. Титан мотнул головой и ровной интонацией уточнил, всматриваясь в безмятежное лицо Ориона: — Ты пьян? — Нет, — проинформировал он. — Хороший алкоголь не сводит с ума, а раскрывает намерения. — И ты… хочешь поцеловать меня? — Если ты не против, — завершил Орион.        Титан не двигался. Потерял всякую власть над телом. В забвении наблюдал, как Орион опустил стакан на столик и, серьёзный, спокойный, заворожённый, потянулся к щеке Титана. Орион коснулся его и заставил содрогнуться всем телом, разомкнуть губы. Сердце стучало так громко, что его удары отдавались в позвоночнике и животе. По коже пронёсся холод, а внутренности накалялись от жара. Титан не определил, спит он или нет, трезвый или напился, может, для неокрепшего мозга и организма было достаточно пары глотков, чтобы потерять связь с миром, но это, похоже, всё-таки происходило в настоящем. Орион сам пожелал любви.        Он бережно притянул Титана за подбородок и захватил его губы своими, влажными, сохранившими фруктовый привкус вина. В голову что-то ударило. Не алкоголь, но воздействовало это нечто на мозг ничуть не слабее. Мышцы не подчинялись командам, что поступали в огромном количестве, но не доходили от заторможенного мозга. В организме произошёл сбой. Ни ответить, ни отвести руку, ни приоткрыть рот, Титану не удалось, он только распахнул глаза. Не возвращался в реальность, пока Орион не отпрянул. Он выглядел иным, обожающим, любящим, зависимым, таким странным. Как и Титан. Умение говорить постепенно снисходило к нему. Хотя бы говорить. Неплохо для начала. — Орион, — прошептал Титан, балансируя на границе потери сознания. — Давно хотел сделать это, — коварным, но дрожащим голосом объяснил Орион и проскользил пальцем по губам Титана. Тот ещё подрагивал от нахлынувших эмоций. — Я бы хотел продолжить. — Это, — выдавил из себя Титан.        Тело отказалось подчиняться. Единственное, что удавалось, это дышать и пытаться поверить, что всё взаправду. Орион поцеловал. Просто поцеловал. Внезапно. Без причины. И то, что он сказал… От его взгляда кругом шла голова. Неужели под наглым заявлением таился ласковый подтекст? Ориону бы помешала гордость произнести нечто, вроде «Ты доверяешь мне?» или «Мы достаточно близки, чтобы сделать новый шаг», ведь всё это время он сохранял равнодушие и сдержанность, но сейчас... Или это не чувства, а элементарная жажда тела? Сколько вариантов… Слов у опешившего Титана не находилось и Орион заметил это. Он нежно посмеялся.        Последовало прикосновение к щеке. Едва Орион дотронулся до кожи, как Титан выдохнул через разомкнутые губы, по его телу понёсся трепет. В самых дерзких отчаянных мечтах Титан не представлял, что Орион умеет вести себя так стеснительно и бережно. В его жестах не проскальзывало и нотки желания или похоти, вызванных алкоголем, или зажатости и надменности, присущих ему. Титан растаял. Не из-за опьянения готов был отдаться без тени сомнения. И всё же нервничал от неизвестности. Губы Ориона изобразили очаровательную улыбку. — Я начну, — предупредил он, опуская кисть ниже по изящной шее, — а если тебе не понравится, прекращу. — Хорошо, — кивнул Титан, теряя над собой контроль. — И не волнуйся, если мы зайдём слишком далеко, можем оправдать себя алкоголем.        Титан ухмыльнулся. Да, эта бутылка — отличное оправдание, но границы дозволенного Титан всё равно установил, надеясь, что силы воли хватит их соблюсти. Поцелуи, ласки, раздевания в определённой мере — пожалуйста, но не больше, без всяких непристойностей в недопустимых местах. Как просто воздержаться от них в теории, и как активно что-то внутри уже начало возмущаться и требовать сбросить оковы.        Подчиняясь мимолётному намёку, Титан запрокинул голову. Подушечкой пальца Орион провел от его подбородка вниз, по шее, закрытой жёлтым платком. Раздалось пылкое: «Ты позволишь?», и пусть Титан не уловил, о чём речь, вкрадчиво кивнул. Приподнялся, подчиняясь Ориону, что развязал платок, повесил его на спинку дивана и пристально изучил изысканную шею, линии мышц на ней и впадинку между ключицами, прежде сокрытую от зрителей. Любовался Орион с воодушевлением, как искусной картиной, безупречным шедевром, трепетно созданной скульптурой, но над этим произведением не вились охранники, запрещая подходить ближе, и шанс ощутить его красоту в полной мере Орион не упустил.        Он потянулся к шее, коснулся бархатной кожи, и Титан прикрыл глаза, чуть склонил голову в противоположную от руки сторону. Неторопливым движением Орион скользнул кистью к задней её части и обратно. Рука замерла. Молчание нарушила усмешка, значение которой осталось для Титана загадкой. Держа ладонь на его шее, Орион провёл по горлу и на миг слабо сжал, тут же погладил, будто прося прощения. Однако Титан уловил в этом лишь намёк и, подчиняясь, вскинул голову. Как и Орион, он управлял телом, мимикой, тембром, но не над набирающей силу страстью, что послушно ждала своего часа и теперь грозилась сорваться с цепи. Разделив мысли друг друга, они приблизились и невинно соприкоснулись губами. Орион ненадолго оторвался, ухмыльнулся и поцеловал снова, ныряя пальцами в голубые волосы, сжимая их, направляя Титана.        Под давлением Ориона он наклонился назад, упираясь локтями в сиденье, прилёг. Разрывать поцелуй Орион не спешил, как углублять его или нахально проникать языком в чужой рот, хотя в какой-то момент он ткнул языком в губы Титана. Утолив нужду в человеческом тепле, Орион отстранился, а от выражения на его лице Титан содрогнулся. Он выглядел горделивым, высокомерным, удовлетворённым, но не как раньше в богатстве и славе. В его лице читалось неподдельное восхищение от того, чем и кем он владеет. Ткнув в грудь Титана, Орион слабо толкнул, опуская его на диван. — Я давно хотел заполучить тебя. — Заполучить? — упрекнул Титан и отвёл руку Ориона. Позволил поймать себя за запястье и поцеловать тыльную сторону ладони. — Да. Я хотел добавить тебя в список своих достижений. Но потерял всё и понял, что тебя нельзя купить. — И как ты собираешься завладеть мной теперь? — Хм-м-м. Хороший вопрос, — издевался Орион, прикрыв глаза. Опустил палец на губы Титана, нежно провёл по ним. — Так. Или так, — Орион нарочито медленно проскользил от бедра Титана к его паху. Всё для того, чтобы Титан среагировал, успел весело засмеяться и по-детски хлопнуть Ориона подушкой по голове. — Не так быстро.        Оба засмеялись. Проживая дни среди золота и богатства, они не предполагали, до какой стадии дойдут их отношения, причём так спонтанно, будто годами они обсуждали совместное будущее. Не так поразили поцелуи и неожиданное откровенное поведение Ориона, как его искренний смех. Не упуская обилия эмоций, Титан прижал Ориона к груди и уронил за собой на диван. Орион в тот момент растерялся. Он слышал, что друзья — это главное, и нет лекарства эффективнее объятий, но всю жизнь нарекал их глупостью. До этой минуты. Впервые Орион жаждал не денег и поклонения. Лёжа на груди Титана, слыша учащённое биение его сердца, Орион пылал изнутри от безумного, удивительного, хрупкого мгновения. А всего-то нужно было потерять всё.        Расслабленный, Орион привстал, положил ладонь на щёку Титана и тот доверчиво прильнул. Орион мягко дотронулся по шеи, задел ключицы и взялся за утюжок на куртке. Встретился с зардевшим Титаном глазами. — Ты позволишь?        Шумно выдохнув, Титан отвернулся. Лежал, не двигаясь, сфокусировался на какой-то точке, но в итоге проронил сухое согласие. Он всецело сосредоточился на Орионе, что блаженно расстёгивал куртку. Снимая её с плеча, он намекнул Титану и тот послушно изогнулся, позволяя раздеть себя. Со своей курткой Титан практически сросся, имелось в ней нечто родное, что передавало уют и безопасность. Без куртки он проигрывал смятению, казался голым. А от того, как Орион оглядывал плечи, не упуская ни единого изгиба мышц, запоминая каждый миллиметр, стыдился ещё сильнее. На пару секунд Титан задерживал взгляд на Орионе, но неизменно переключался на что-нибудь другое, нейтральное, простое, не такое желанное. Прежде Орион не уделял внимание, не посвящал такой восторг не предмету роскоши, а человеку, и не какому-нибудь, а ему, Титану.        Орион же думал совсем о другом. Очень редко он видел пуловер приятного голубого цвета, что оголял плечи и грудь треугольным вырезом. Околдовывающее зрелище, особенно изысканные линии ключиц. — Хм-м-м, — задумчиво промычал Орион, не переставая разглядывать Титана. Он одновременно смутился и заинтересовался. — Что? — Ты так красив, — выдал Орион, от чего Титан скромно отвёл глаза. — Не знаю, сумею ли остановиться. — Не беспокойся, я прослежу за этим.        Титан опустил пальцы на плечи Ориона, притянул к себе и поцеловал, неумело, робко, но от всей души. Топтаться Орион не стал, обнял Титана за талию, прижимая, углубляя поцелуй. Он покусывал губы Титана, посасывал и водил по ним языком, но не принуждал к большему, чтобы не вгонять в краску… ещё сильнее. Придерживаясь приличия, Орион гладил поясницу Титана. Держался, тревожась перейти к большему, но сила воли недолго оставалась несокрушимой. Орион не привык ограничивать себя в удовольствии, а после предложения Титана попробовать стать парочкой, после его признания, решил не ограничиваться и в жажде его, прекрасного Титана, тем более сейчас, когда он сам просит. Орион нырнул рукой под его пуловер и жадно проскользил по горячей коже вверх к лопаткам.        Невинный жест породил бурный поток энергии. Титан шумно бегло выдохнул, прижал ушки и взмахнул длинным хвостом. Недолго трепетал от краткого, странного, но приятного ощущения. Положил ладони на грудь Ориона. Следил за милым действом он сквозь полуопущенные веки, с очаровательной улыбкой.        Прочитав в сжатых движениях тайное послание о страсти, Орион убрал руки из-под пуловера и провёл по груди Титана пальцем, задев сосок. Титан тихо, кратко, резко даже для себя простонал. Оба замерли. Замолчали. В тот момент Ориона сковало даже больше, чем жертву неожиданной ласки. После такого правильнее было бы отодвинуться, но Орион так и прикасался к груди Титана через ткань, потеряв власть над телом. Соблазнительный звук, что Титан невольно издал, пошатнул самоконтроль. Столь сладкий стон, каким нельзя насытиться, вводил в безумие. Ничего не произнося, Орион протянул руку, а Титан, воображая, к чему этот жест, вложил в неё ладонь, послушно приподнялся. Все силы Орион тратил на поддержание самообладания, а Титан, различая норовящую вырваться пылкость, с осторожностью предвкушал. Ещё ни разу он не ощущал себя свободным рядом с критичным придирчивым Орионом. Ещё ни разу он не вёл себя настолько раскрепощённо. — Ты не мог бы повернуться?        Нервно вильнул длинный хвост. Сердце чаще забилось. Этот Орион... он точно что-то задумал, нечто завораживающее, разогревающее кровь, но делиться секретами не собирался, и от того становилось только интереснее. Вопреки песчинкам опасения, залетевшим в голову, Титан развернулся спиной, вставая на колени, и тогда Орион вдруг прижал его ближе. Уткнулся носом в светлые волосы и вдохнул их аромат под тихое изумление. — Похоже, я всё-таки пьян. — А говорил, алкоголь лишь раскрывает намерения. — Дело не в алкоголе, — Орион провёл от живота Титана вверх, по груди и шее, уговаривая его запрокинуть голову и затрепетать, — а в тебе… Помни, всему виной эта бутылка.        Сперва Титан не понял фразу и сделать этого попросту не успел, но прогнулся в пояснице и повторил приглушённый стон, когда Орион через плотную ткань коснулся его сосков. Немедленно Титан сжался и закрыл грудь руками. Его сердце пульсировало, органы дрожали, а кровь закипела, стремительно носясь по всему телу. С дикой смесью счастья, недоумения и возмущения Титан поглядел на Ориона через плечо. С трудом сформулировал мысли, которые, удивительно, что вообще уцелели. — Это уже домогательство! — с шутливой интонацией возразил Титан, поражаясь собственному сорвавшемуся голосу. Орион ненавязчиво, чтобы не напугать, поймал его в объятия. — Вообще это было приглашение к сексу, — к концу фразы голос Ориона дрогнул, чем запретил сердиться на него и отказываться.        Приглашение к… Даже про себя Титан не повторил обыденное слово. Алкоголь, затем поцелуй, теперь это… Поцелуй ещё ладно, но секс. Орион не шутит? Вот так легко собрался сделать это? Здесь? Прямо сейчас?        Титан метался. Их отношения переменились радикально за короткий срок, вдруг снова повторили манёвр, взобравшись на новую вершину, и если поцелуи Титан с благодарностью принимал, то при мыслях о большем начинал трепетать. Это страшно. И больно. И так странно получать от Ориона. Он не производил впечатление чёрствого бессердечного человека или вроде того, но Титан никогда не фантазировал о сексе с ним. Перед сном грезил о поцелуях, прогулках, свиданиях, комплиментах, но это... Как бы он ни тянулся к Ориону, всегда допускал, что любовь не входит в список его интересов, а тут он сам предлагает без всякой причины, так резко, без подготовки. — Не волнуйся. Если будет неприятно, я прекращу, — обещал на ухо Орион, ощутив, как Титан задрожал. Орион неловко взял его за запястье и отвёл руки, открывая грудь. — И не зайду слишком далеко.        Не до конца уверенный в собственном благоразумии, Титан кивнул. Если на Орионе сказался алкоголь, заставляя вести себя так и проявлять любовь самым прямолинейным и стеснительным методом, Титан боялся упустить шанс ощутить, поглотить её. Всю. От Ориона. Наяву. Такого может больше не произойти, так что отказываться от шанса нельзя. Ни за что.        Стоя на коленях, как и Титан, Орион подул ему на ушко, подготавливая, и бережно, с максимальной в такой ситуации уважительностью, задел сосок, снова через ткань. Титан зажмурился, разомкнул губы. В первый раз всё произошло торопливо, мешая прочувствовать момент, сейчас же Титана ничто не отвлекало. Пальцами Орион дразнил нежную кожу, отказываясь от похотливых идей, настойчиво лезущих в голову. Беззащитный маленький Титан сейчас был готов согласиться на всё. С опущенными веками он впитывал новые ощущения, не задумываясь о последствиях. От них пробегали мурашками, уходя вниз тягучим непривычным давлением.        Звуков Титан не издавал. Иногда дышал ртом и тихонько мычал, демонстрируя блаженство, но не больше. Сорвался и простонал лишь, когда Орион оттянул сосок и слабо сжал его, немного подождал, собираясь с силами и смелостью для нового подвига. Титан приоткрыл глаза, когда Орион вдруг пробрался руками под голубую ткань и задел чувствительную кожу на груди. Теперь Титан не сдержался даже на миг: ссутулился и опустил голову, пытаясь совладать с искушением и желанием отстраниться. Жар распространялся, захватывая пространство внутри, мышцы напряглись, нервы натянулись, и все, как одна, не слушались хозяина. Едва сохраняя власть над разумом, Орион сбавил обороты, давая перевести дыхание, плавно поднёс ладонь Титана к губам и одарил поцелуем. Тот зажмурился от поцелуя в шею, в щёку, мочку уха. — Не думал, что ты настолько прелестный, — какой-либо реакции Ориона не удостоили. Всё, что удавалось Титану, это рвано дышать и трепетать перед ожиданием большего. От умиления Орион посмеялся, обдав шею Титана дыханием. — Тебе нравится? — А то сам не видишь, — выдохнул Титан. — Вижу, но хотел бы услышать.        Изящно Орион повернул Титана к себе, ведя за рог. Они с Орионом столкнулись взглядами. Такими горящими, обожающими, зависимыми и манящими Титан ещё не видел этих проницательных изумрудных глаз. — Можешь? Всего раз. Для меня.        Титан отвёл взгляд. Сидеть, так изогнув шею, было неудобно, но протесты организма он игнорировал. Любые сигналы изнутри заглушил другой зов, громкий и настойчивый, новый и приятный. Сопротивляться ему не удавалось. — Тогда… дай мне повод.        Губы Ориона растянулись в слегка коварном оскале, будто он с самого начала это спланировал. — С удовольствием.        Титан уставился на запястья Ориона, что хозяйски взялся за пряжку ремня. Нервы и мускулы содрогнулись от предвкушения. Титан забеспокоился, сумеет ли совладать с собой, однако переживания снесло яркостью эмоций, смыло волной возбуждения, когда пальцы Ориона коснулись горячей влажной плоти.        Запрокинув голову, Титан стиснул зубы. О просьбе Ориона мгновенно забыл, в отличие от податливого тела, что вытолкнуло из пересохших губ череду пошлых стонов. В новой тональности голос Титана пленял сильнее, чем в песнях. С упоением Орион поглощал каждую ноту, заложенную в очередном протяжном стоне. В такой манере он впервые слышал дивный голос, что пел великолепные проникновенные песни. Невероятно. В желании ощутить больше, решительнее, Орион укусил Титана за шею, из-за чего он спешно выдохнул. Сдавленно, возбуждённо позвал Ориона, разжигая в нём неуправляемое пламя.        От ласк кожа Титана плавилась. Прежде он не испытывал головокружения, выбивающего из переполненных лёгких воздух, а теперь это состояние стало почти родным. Не выдерживая накала, Титан согнулся в спине, вцепился в запястья Ориона и сжал зубы. Он ощутил влагу, брызнувшую на пальцы. Ненадолго оба замерли. Собирались с силами и восстанавливались после событий, что не успели проследить, что произошли по собственной воле. Не теряя привычного образа, Орион навалился на спину Титана, повернул его к себе. Ресницы, как и всё тело Титана, трепетали, губы не смыкались от рваных выдохов. Потрясающее выражение. И Орион не скрыл восхищения: — Ты прекрасен.        Титана сокрушал переизбыток эмоций. В этот раз их возникло слишком много, чтобы сдержать. Глубоко дыша, Титан расслабился в объятиях Ориона, что притянул его к себе. Оба дышали чаще, как и бились их сердца. От умиротворённого, довольного, безмятежного взгляда Ориона, что встретился с жёлтыми глазами и вдохнул запах светлых волос, Титан дрогнул и, смущённый, отвернулся, но не отпрянул. Как и не оценил внезапное заявление: — Будет сложно придумать подарок для тебя. — Ещё рано думать об этом.        Орион негромко засмеялся. Чмокнул Титана в макушку, кратко в губы. Юноши сидели на диване, обнимались, прониклись удивительной атмосферой и молчали. В голове до сих пор не укладывалось странное поведение Ориона, причины его оставались загадкой, но постепенно мысли об этом, как и обо всём вообще, потухли. Титан наслаждался близостью, дыханием, что колыхало чёлку, и опустил взгляд. Различил пятно вязковатой жидкости на диване и немедленно опешил. В секунду до Титана дошёл масштаб быстро случившихся событий и их возможные последствия. Покраснев, он упёрся в грудь Орион ладонями и отодвинулся. — Нужно прибраться, пока ребята не пришли. — Да, и привести себя в порядок, — спокойно добавил Орион и поправил сползший с плеча Титана рукав.        Пока Титан расчёсывал спутавшиеся волосы, приглаживал куртку и завязывал на шее платок, Орион, вооружившись салфетками, устранил доказательства развратных похождений, положил и взбил подушку. Привычное расположение духа вернулось к нему быстро, а Титан далеко не сразу унял дрожь в теле и выровнял дыхание. Ему потребовалось совершить усилия, чтобы подойти к Ориону, не уставиться на него и снова не застыдиться. Титан аккуратно сел на диван, положил на колени хвост, тоже пострадавший во время неожиданных страстных утех, спутавшийся и успевший слегка испачкаться. Едва Титан коснулся его потёртой деревянной щёткой, как Орион отвлёк и протянул руку: — Могу я это сделать?        Недолго думая, Титан вложил расчёску в ладонь Ориона, коснувшись его тонких ухоженных пальцев. Словами не ответил, но всем видом показывал, что идея пришлась ему по душе. Постепенно Титан успокоился от выражения на лице Ориона, не меняющегося даже после таких откровенных событий. В тишине Орион с заботой расчёсывал длинный хвост, аккуратно проводя вдоль длинных мягких волос. Оба молча наслаждались мигом, какой никогда не наступил бы в окружении прежней роскоши и золота, и пока ещё не задумывались о большем.