Изнутри

- У меня нет никаких реплик, просто скажи что-то от себя. - Нонг кхаб. Я ХОЧУ ЕГО. Я, правда, хочу его, Пи. Когда Плана попросили сделать импровизацию, где он будет активом, он, находясь в легкой обиде из-за вырезанной сцены, где он первым заваливал Мина на кровать и возбуждении от релиза нового проекта, криков фанатов и присутствия партнера рядом, решил выдать что-то новое, что будет для него нехарактерным. Но когда слова слетели с языка, хоть и приправленные гиперболизированной милашностью и, видя как Мин засмущался, План вместо ликования за свой гениальный ход, почувствовал странную дрожь по телу. Но его было не остановить, инстинкт не показывать собственное смущение, заставил на просьбу МС показать свое желание сделать характерное движение бедрами, которое План стал повторять слишком часто, вернувшись из путешествия. По идее, северные края должны были охладить его. Но почему-то вернулся он в Бангкок разгоряченный, как черт. Присутствие Мина чувствовалось вдвойне интенсивнее и желание забыть о прежних осторожностях усиливалось. Но самым худшим было увидеть кадры короткометражки, ведь План вспомнил день, когда они снимали. Это был один из самых сложных дней в его жизни. Потому что он должен был оставаться профессионалом. Он не должен был смущаться больше обычного. Не должен чувствовать ноющее чувство свидетельствующее о настоящем зарождающемся возбуждении даже после того, когда режиссер кричал «Снято». После этих съемок План окончательно убедился в том, что больше не сможет как раньше смотреть на Мина как на обычного друга. Момент, когда Мин стягивал с него штаны почти что зубами, проводил носом и губами по груди и смотрел из-под ресниц, взглядом похотливого животного, навсегда опошлили дружбу между ними. Теперь его другом был Перт. Или Ган с Тайтлом. Но Мин таким другом не был. Вернее, больше не был. Представив подобную сцену с одним из парней из группы, План чувствовал подступающую тошноту. Но выполняя сцену с Мином, он ощущал лишь учащенное дыхание, быстро колотящееся сердце и зарождающийся дискомфорт в штанах. План не был идиотом, чтобы не понимать, что это означало. Лучше всего скрывать правду – не отчаянно прятать, а открыто показать, выдавая за фальшивку. Правда, которой не придадут значения, не заметив истинности, находится в большей безопасности, чем любая другая. А глупый Мин никогда не поймет, что слова Плана могли значить что-то больше обычной шутки. План прикрыл глаза, и внезапно перед ним встало воспоминание о том, как близко от него находилось лицо Мина в постельных сценах. Их носы соприкасались, дыхания смешались. Но все, что позволено было в сценарии - поцеловать в щеку притворяющегося спящим Мина. План все еще помнил влажность того поцелуя для клипа, который выбил почву из под ног. Он не думал, что поцелуй Мина будет такой. И не думал, что испытает подобные чувства. И вот после этого они снялись еще в двух мини-проектах, где снова играли пару, но им не дали шанса поцеловаться. План стал биться головой об кресло. И на кой черт он раньше так отчаянно показывал непринятие поцелуев с Мином во времена LBC? Теперь все, что оставалось, это выдерживать эти садистские сценарии, в которых их заставляли обниматься, целоваться через ладошку, даже снимать гребанные штаны друг с друга. План удивлялся, почему их еще никто не заставил потереться эрекциями друг об дружку, но, конечно же, через ладошку. Даже несовершеннолетний Перт творил в кадре такое, что заставило того буквально потерять всевозможную невинность с Сэинтом как в кадре, так и за его пределами. План не думал, что будет когда-то завидовать нонгу. Ведь во времена LBC он радовался, что его персонаж был такой простой и глупый и, главное, не требовал таких откровенных съёмок. Тьфу, их всех! Он даже не мог никому пожаловаться теперь. Друзья засмеют. А Мин… он даже не представлял, какова могла быть реакция экранного партнера. Но Мин всегда улыбался Плану так ярко, шептал на ухо, беззаботно приобнимал и, судя по фотографиям, бросал на старшего взгляды, которые приводили фанатов в смятение, а самого Плана к грешным мыслям. Эти взгляды были похожи на то, что можно было увидеть в пределах камеры между их персонажами. Значило ли это что-то? Или Мин всегда так улыбался ему? Или вообще всем экранным партнерам? Хотя от мысли, что у того может быть другая экранная пара, с которым его заставят делать тоже самое, что с ним – привела Плана в ужас. Лично для себя он давно решил, что ни с кем другим подобного делать не собирается и открыто сказал в интервью. Только с Мином. По натуре План был интровертом. Только с небольшим количеством людей все барьеры его интровертной натуры отключались. Он не мог представить другого парня, которого подпустил бы так близко к себе. Но от Мина он никогда не слышал подобных заявлений, что расстраивало. Также как и его легкость, с которой он сближался еще с недавних времен с малознакомыми людьми. План раздраженно фыркнул и, бросив подушку через всю комнату, запрокинул голову и закрыл глаза. Надо просто сделать как обычно. Это спасало его в Финляндии, спасет и сейчас. Он просто представит Мина и найдет орган, нуждающийся во внимании, а на следующее утро забудет о постыдном вечернем рукоблудии. Все парни это делают. План и раньше часто так расслаблялся. Была даже научно доказана польза от мастурбации. Она улучшает сон и память, нормализует деятельность сердечнососудистой системы и помогает справиться со стрессами и депрессиями. Хотя представлять Мина было совсем необязательно (это доктора не доказывали). У Плана всегда было хорошее воображение, но почему-то в последние месяцы он больше никого не мог впустить в свои мысли. Почему человек, который постоянно был рядом с ним, превращался в сексуальную фантазию? Это было вообще нормально быть не в состоянии фантазировать о соблазнительных актрисах и моделях, что происходило раньше, а видеть лицо того, кого ты знаешь уже давно? Уже положил руку на член поверх штанов, он был прерван нежданным звонком в дверь. Какого черта? Ему даже на секунду не дадут расслабиться? Ну ладно, не на секунду, ну хотя бы десять минут можно помечтать без боязни быть уличенным в неподобающих мыслях? План просто хотел сделать это и забыть! Он был так раздражен, что даже не посмотрев, кто там, открыл дверь. - Можно войти? – голос Мина разрушил спокойствие и фантазию Плана, возвращая того в суровую реальность, где так думать о друге было неправильно. Особенно неправильно, когда тот стоял напротив тебя. Неправильно и опасно. - Что ты тут делаешь? – ошарашено спросил парень. - Пи, почему ты сказал те слова? Почему сказал, что хочешь меня? – План машинально отступил, нервно сглотнув. Мин выглядел не как обычно. В нем чувствовалось нетерпение, подозрение и …. власть. - Эээ… ну надо ведь было что-то сказать, - мозг Плана медленно отключался, не в состоянии выдержать внезапно возникшего Мина, который без приглашения в дом наступал на него, перейдя порог и самостоятельно закрывая двери за собой. - И твое лучшее «что-то» оказалось «хочу его»? Почему именно это, Пи? – Он был все еще в этом длинном коричневом пиджаке, только чуть более растрепанный, чем несколько часов назад на мероприятии. Но теперь он был куда опаснее. – Почему ты сделал это движения, Пи? Разве кто-то просил? Разве кто-то заставлял? – чем больше вопросов возникало, тем больше язык Плана отмирал. Он был просто не в состоянии вымолвить ни словечка. Он никогда не был болтуном, в отличие от Мина и Сэинта, но ему всегда было что ответить. Особенно Мину. Он никогда не уступал ему. Но отвечать на подобные вопросы младшего не хотелось. Потому что ответы были опасны. - Не будешь отвечать? Тогда можно я тоже без всяких заготовок отвечу тебе? Тишина принимается за согласие, Пи, - План врезался в стенку, и теперь Мин приблизился к нему также близко, как и на съемках. Выходя за границы допустимые для просто друзей, просто коллег. Наверное, полгода назад он бы сразу же прекратил эту игру, возмутился или свел все в шутку. Но теперь он, как истукан, смотрел на младшего, на лице которого было написано что-то, что пугало Плана больше своего собственного желания. Но вместо слов в него полетел поцелуй. Не через чертову ладошку, не в лоб или щеку. А настоящий поцелуй, так как и мечтал Тин от Кана. Так как снилось Плану многие ночи в путешествии и задолго до этого. Мин снова поцеловал его так, что ноги подкосились, и пол стал куда-то исчезать. План почувствовал себя ватой, невесомой и вязкой. Только сейчас его никто не спасёт от неправильных поступков. Некому сказать «Снято». План не знал от чего губы Мина влажные и в этот раз. Но они были дико приятными, пухлыми и сводящими с ума. Мин оказался слишком умелым в поцелуях. Кажется, План сжал пальто на плечах парня слишком сильно и тот оторвался, почувствовал то ли боль, то ли страх. - Пи, прости, но кажется я продолжаю думать о тебе, даже когда камеры отключаются, - у Мина была внешность, про которую говорили «великолепен», «красив как Бог», «шикарен». Но сейчас План мог назвать его милым. Он никогда раньше открыто не признавал никакого другого парня милым. Разве что Пи Эрта, но тот таким родился и вызывал лишь желание поиздеваться над ним. Но Мин вызывал желание содрать с него одежду. Настолько милым он показался Плану. - И что ты думаешь? – План не знал почему его голос звучал как у курильщика со стажем. Он приобрел низкую гортанную интонацию, будто был обезвожен очень давно и питался одним лишь сигаретным дымом. - Например, сегодня я думал о том, вот бы наши сцены оказались правдой. И как я хочу, чтобы твои слова были не игрой с фанатами. А на прошлой неделе думал, какой ты милый, когда играл на барабанах. А когда тебя не было в Бангкоке, я пытался не думать о тебе вообще, потому что страшно скучал, но все равно не получалось. - Я …тоже думал о тебе, - зачарованно прошептал План под действием услышанных слов. Они как заклинание открыли шкатулку Пандоры, которую План хранил в себе. - И что ты думал? – вторил ему младший, выдыхая в районе шеи, вызывая по телу тысячи мурашек и заставив Плана до боли сжать пальцы на ногах и руках. Шкатулка открылась, одновременно желанная и опасная для них обоих. - Думал… даже, когда не должен был. Думал, отдыхая с семьёй, готовя еду, репетируя и играя на барабанах. Я думал, что завидую контакту между Сэинтом и Пертом. Думал, что не хочу, чтобы нам говорили «Снято». Чтобы ты подольше был так близко и мое отражение виднелось в радужках твоих глаз, - он не понимал, что несёт. - Никогда не слышал от тебя таких слов. - Никогда не ожидал от тебя такого вторжения. Даже сейчас они не удержались от нареканий в адрес друг друга. Но после План опять оказался зажатым телом Мина, он почувствовал горячий язык на своей коже и в не контролируемом блаженстве откинул голову. - Так, как сильно Пи’План хочет меня? – Мин одновременно скидывал пиджак, и вел их прочь из коридора в спальню, как в свою собственную. - Просто хочу тебя, - План постарался сымитировать движение с мероприятия, но в этот раз получилось слишком распутно. Он растерял последние капли самообладания и владения ситуацией. Такое уже не переведешь в шутку. - Тогда я просто должен восстановить справедливость и позволить тебе воссоздать вырезанное со съемок. Мин остановился перед кроватью Плана, высвободив его от своей хватки и поцелуев. Стало холодно и неприятно. План тяжело дыша, двинулся на парня и без вопросов опрокинул того на постель, погружая руку под вылезшую из штанов футболку. Он не помнил, как они разделись. Воспоминания притупились от сильных ощущений, к которым План был не готов. Казалось, его тело разорвётся от желания, которое вызывало каждое действие Мина. Он не понимал, что творил, когда высвободил член младшего и стал водить по нему рукой, как раньше планировал сам себе. Но это оказалось куда приятнее, особенно под взглядом Мина, который широко открыв рот, стал издавать стоны, от которых План сам едва не кончил. Внезапная вседозволенность в адрес парня снесла все рамки и границы между ними. Ему было все равно. Они разберутся потом. Сейчас главным были эти стоны, эти губы, это тело. План и не представлял, что может быть так приятно доводить другого парня до оргазма. - Теперь моя очередь, - не дав и секунду на промедления, Мин притянул Плана к себе на подушки и, вернув их лица в непозволительную близость, притянул за талию и поцеловал так страстно, так истомно, что План почувствовал себя единственным источником жизни, без которого Мин задохнётся. Они бесстыдно терлись друг об друга, вызывая в телах обоих ноющую, но будоражащую боль. Но эта боль оказалась куда реальнее, когда в Плана вошли и он лишь негромко захныкал, но Мин без труда отвлекал его внимание своими губами снова и снова. И так до тех пор, пока План не растворился в вспышке удовольствия. - Надо было сделать это раньше, - задыхаясь сказал План, когда Мин упал на него сверху, но тому было все равно, даже если он и задохнется в ту же секунду от тяжести чужого тела. - Пи, я подавал тебе сигналы, а ты уехал на другой конец света, - после всего у Плана не осталось сил противиться. - Я уехал не от тебя. Поверь, от тебя сложно сбежать, даже будучи в другой стране. - Надеюсь, это было лучше северного сияния? – План повернулся и был ослеплен яркой улыбкой Мина. - Я его так и не увидел, но думаю эти вспышки определенно ярче любого природного явления, - План потянулся за еще одним поцелуем и…. …Подскочил. Какого черта? Откуда исходит звук? Найдя телефон он увидел будильник, который показывал семь утра. Нажав отбой, План оглянулся. Где Мин? Только не говорите, что…. Ему это снилось. - Твою матьььььь, - простонал План, почувствовав дикое желание заснуть обратно. Ему не хотелось возвращаться в реальность, зная, что он оставляет там во сне. Никогда раньше сновидения не были настолько реалистичными. И настолько полными… И настолько же полной была чаша терпения Плана, который понял, что если Мин еще раз беззаботно положит ему руку на плечи при следующей встрече, он просто бесстыдно соблазнит его где-то между коридоров. Или будет умолять соблазнить себя. Заглушая собственный крик подушкой и несколько раз со всей силы треснув ей по поверхности, План растерял последние силы. Трусы были мокрые и липкие, надежды разрушены, а постель смята совсем не диким сексом, а реалистичным эротичным сном. Да, кажется, План действительно хотел Мина.