Позволь сказать тебе

Пол сидел на небольшом диванчике и тихо наигрывал какую-то мелодию у себя на гитаре. Она пришла в голову недавно, и Пол посчитал, что может получиться неплохая песня, если её доработать. Только он никак не мог придумать концовку, всё, что он ни пытался сыграть, совершенно не лепилось с атмосферой песни. Прошло немало часов и бесплодных попыток, как во входную дверь кто-то постучал. Пол словно вынырнул из транса и поднял голову. Это не мог быть отец, ещё слишком рано. Он поднялся и направился к двери. Всё стало на свои места, когда на пороге он увидел своего лучшего друга. Леннон вошёл внутрь широким и тяжёлым шагом. Назвать его недовольным — значит не передать и крупицы сути. Его глаза горели диким огнём, и Пол буквально мог почувствовать на себе его тяжёлое дыхание. На одно мгновение Маккартни показалось, что эта злость направлена на него и что сейчас ему отвесят тумаков. Всего лишь на одно мгновение. Джон вперился в него взглядом, но ни слова не произнёс, просто стоял и пыхтел. Присев на диван, Пол кивнул на местечко рядом с собой, на что Леннон фыркнул, однако, постоял секунду и принял приглашение. Он даже не посмотрел на друга. Сел, сложил руки на груди и упёрся злобным взглядом куда-то в стену. Маккартни всё ждал чего-нибудь: криков, летящих предметов или гневного ворчания — но было тихо, и Джон, похоже, и не собирался взрываться. Пол даже не знал, что случилось, из-за чего его друг в таком паршивом расположении духа. Леннон иногда вёл себя, как заносчивый маленький мальчик. И эти моменты просто надо было спокойно переждать. Само пройдёт. Но Пол не мог просто проигнорировать такое состояние друга. — Джон, что-то случилось? — Макка аккуратно заглянул в хмурое лицо Леннона. — Мы с Син повздорили, — он даже не посмотрел в ответ, только откинулся на спинку дивана, закидывая руку за плечи Пола. — Ох, я могу… — Нет, не надо, Макка, — Джон медленно качнул головой. Не хотелось, почему-то, сейчас говорить об этом. Не хотелось показывать перед Полом такую сторону себя. Хотя, кому как не ему? Пол понимал, что, если скажет сейчас хоть одно слово, он всё испортит, хоть и не понимал, что происходит, но ощущал напряжённость момента. И он знал отличный способ избавиться от всякой неловкости, он взял гитару в руки и начал наигрывать на гитаре тот мотив. Он наклонился вперед и уже не чувствовал руки Леннона на плечах, но твёрдо знал, что тот внимательно слушает. Джон с интересом взглянул на него, не поворачивая головы и делая вид, что ему это совершенно неинтересно. Через мгновение Пол запел своим тонким голоском, у него было наготове несколько строк, не сказать, что плохих, но и не идеальных. Что-то о любви, довольно приторное, но Джон замер, у него внутри что-то заскреблось. Закончив, Пол в ожидании посмотрел на него, чтобы тот высказал своё мнение, но Джон вдруг положил голову на плечо Макки и прикрыл глаза. — Хорошо. Не забудь это. Надо потом доработать, — он улыбнулся, встречаясь глазами с басистом. В голову Джона неожиданно вклинилась тихая, но настойчивая мысль: «он милый». Пол был чертовски милым в домашнем свитерочке со своими пушистыми волосами и большими оленьими глазами. Невозможно было не испытывать к нему тёплых чувств. Осталось только разобраться, что это за чувства такие. У него появилась одна идея, которая, возможно, поможет понять это. — Ты поедешь со мной в Париж? — его рука снова легла на плечи Пола. — Что? В Париж? — округлившиеся глаза Пола неверяще уставились на Джона. Это было чересчур неожиданно. И взгляд у него ещё такой странный, мягкий, но непривычный. — Да, Макка, Париж, — снова этот его язвительный тон и смешинки в глазах. — Там где Эйфелева башня и вкусные булочки. — Но на какие деньги? У меня, например, нет лишних, — Пол всё ещё не знал как к этому относиться. Не похоже было, чтобы Джонни шутил. Тогда, тем более, где взять денег на поездку за границу? — Не бери в голову, Макка, у меня есть. На День рождения получил в подарок, — он продолжал улыбаться, но какой-то новой улыбкой, будто разглядел что-то интересное в Поле, и это что-то уже стало ему родным. — Нет-нет, ты не откажешься. Ты не бросишь меня, и мы вместе поедем во Францию. Купим там одежды, отъедимся до отвалу и истопчем все ноги по парижским улочкам. И ты не посмеешь это пропустить. Ты хоть представляешь, сколько идей для песен там можно нагулять? — Джон шутливо грозил Макке пальцем, придвинувшись совсем близко, но их обоих это мало заботило. Было комфортно, было весело — Эй, ты смеёшься! Я сказал что-то смешное? Пол не мог остановиться, его разбирало от смеха, и он, согнувшись чуть ли не пополам, издавал невнятные всхлипывающие звуки. Навалившись сверху, Джон тоже сотрясался от беззвучного смеха, хватаясь за свитер друга пальцами. Наконец, они оба успокоились, и теперь пытались отдышаться, голова Джона так и продолжила покоиться на плече его младшего друга. — Ох, — тихо и протяжно выдохнул Джон в шею Пола, вызывая у того невольную дрожь. — На самом деле я немного устал. — О, я могу освободить диван, ты вздремнёшь, — парень уже начал вставать, но, когда почувствовал цепкую хватку на своей руке, ему пришлось вернуться на место. — Останься тут, — тихо пробубнил Леннон, он явно пытался сделать рукой какой-то жест, но его сонный организм противился и этому. Леннон обнял руку Пола, утыкаясь носом в мягкий свитер на его плече. Макка оказался невероятно удобным для обнимания и таким успокаивающим. Он был таким, каким и выглядел. Вроде бы в этом не должно быть ничего удивительного, но для Леннона это было откровением. А Пол тем временем начал напевать мелодию, от которой Джона ещё больше клонило в сон, но он успел почувствовать, как его друг погладил его по голове. Выбились ли у него волосы, или это просто была маленькая прихоть, Джон не знал, но это было очень по-домашнему приятно. У Пола были красивый голос, мягкие руки и удобные плечи. Пол был уютным. Пол был уютным для Джона. В засыпающем сознании Леннона промелькнула мысль: «влюбился в друга». Но, не успев отреагировать на это, он уснул, наваливаясь всем своим весом на Макку. Тот с улыбкой смотрел на посапывающего друга и не догадывался о том, как круто изменился мир Джона.