Green

Спустя почти 3 месяца. Кейт с Локи осели во Флориде, на небольшом острове-городе Санибел. Здесь была всего одна дорога к материку, а из достопримечательностей лишь пара памятников — Аврааму Линкольну и Марку Твену, — поле для гольфа и маяк. Люди были спокойные, приветливые, но очужденные. У каждого был свой уголок земли, как собственный рай. Но несмотря на такое большое пространство земли с озерами, все друг друга знали. Лафейсону эта идея была не совсем по душе, его разум рвался в бой, творить беззаконие и хаос, но останавливал его один маленький факт, который решил разделить с ним жизнь. Кейт исключили из Мстителей после того, как узнали, что она выкрала тессеракт. Пошла по стопам Локи. Но девушка не особенно расстроилась из-за этого, а даже наоборот, почувствовала себя более живой и свободной, чем когда-либо, поняла, что чувствует при этом Лафейсон. Но она все же поддерживала связь с некоторыми из них — с Нат, Пеппер, Тором, редко со Стренджем. Они перезванивались по FaceTime, девочками сплетничали о жизни, с Тором о политике и Локи, а со Стивеном лишь иногда по каким-нибудь важным случаям. Он ведь все еще бдил за тем, чтобы тессеракт оставался в безопасности хотя бы на таких условиях. Локи подчинил себе остров и всех живущих и работающих на нем людей и, на счастье, на этом и остановился. Появился третий памятник, посвященный уже ему, стало больше театров и опер, застывшая мода обновилась. Кейт же вела размеренную домашнюю жизнь, обустраивала уют в их большом и холодном доме. У нее была одна тайна от Локи, но та была настолько хрупка и непостоянна, что открывать ее пока не было смысла. Месяц назад девушка заметила у себя некоторые симптомы, которые никак не проходили. А обычно это не в стиле ее регенерирующего организма. Догадки девушки подтвердились спустя какое-то время — Кейт носила ребенка Локи. За свою уже долгую жизнь девушка была беременна дважды, в двадцать пять и тридцать восемь, и оба раза организм отвергал плод как нечто чужеродное еще в первые полтора месяца вынашивания. Сейчас же прошло уже почти три, и все было хорошо. Послезавтра закончится первый триместр, и если за это время плод не погибнет — Кейт решила, что только тогда расскажет Лафейсону. И, на удивление, за это время ничего не случилось. Девушка сидела за столом, перебирая в руках салфетки, и ждала, пока вернется Локи. Он, как всегда, переманивал в этот городок людей, чтобы увеличить количество своих подчиненных как полноправный мэр города. В животе все скрутилось от страха, когда мужчина наконец вернулся домой. Он видел последние пару недель, что с Шоу что-то не так, но оба и предполагать не могли, что произойдет чудо. Узнав эту новость, Лафейсон остановился как вкопанный, и его сердце пронзил удар, а затем еще один, и еще. Казалось, сердце стало биться невозможно громко, что мужчине даже показалось, что эта фраза послышалась. Лафейсон подхватил Кейтлин и стал кружить по комнате, попутно целуя то в шею, то в щеки, то в губы. — Это, конечно, странно, что мой организм не отверг его… Это чудо, — сдерживая слезы счастья, произнесла Кейт, когда они вечером лежали в кровати. — Это потому, что здесь, — он положил свою теплую большую ладонь на немного выпуклый животик девушки, и у Кейт пробежали приятные мурашки, — находится ребенок Бога. Кейтлин довольно улыбнулась и прижалась щекой к груди Локи, обнимая его за талию. Спали они, между прочим, абсолютно нагие. Следующее утро стало по-настоящему счастливым. Угроза выкидыша, конечно, никуда не пропала, но что-то все-таки изменилось, стало лучше. Лафейсон провел весь день дома, откладывая свои политические планы по завоеванию мира. Он все время был с Кейт: они вместе ходили на пляж, купались, пили коктейли, шутили, смеялись, занимались любовью смотрели фильмы. Что бы не ждало их впереди, этот день они никогда не забудут. Живот Кейт рос быстро, и девушка уже начинала бояться, что к девятому месяцу живот будет размером с тыкву, выигравшую на ярмарке по объему в прошлом году. Через пару месяцев он был уже приличный, и застегнуть босоножки для Кейтлин представлялось проблемой. На помощь приходил Лафейсон, который, казалось, совсем поменялся. Если бы Шоу год назад сказали, что Бог будет садиться перед ней на корточки, застегивать босоножки и шипеть ругательные слова замку на них, она бы ни за что не поверила. Тогда она думала, что в голове Локи одни планы по захвату мира и господству, но, как оказалось, он просто хотел найти свое место. Хотя, да, мысли о мировом господстве витали в голове Йотунхеймца. Только вот они отодвинулись на второй план и стали ждать своей очереди в исполнении. И, как все это прекрасно знают, чем дольше таится идея, тем тщательнее она продумывается, тем слаще результат. Когда-нибудь эта затея перевернет разум Локи, от чего тому даже не нужно будет мнение дорого ему человека, чтобы сотворить генезис. Он не будет думать о последствиях, пока не настигнет точки невозврата. И Шоу с тревогой думала об этом, но заставить его в корне измениться не могла и не имела права. Локи — это Локи. Нужно лишь принять то, каков он, и помочь разгрести последствия. И Лафейсон снова погряз в своих «дипломатических планах» по привлечению людей и расширению территории. Конечно, эта работа мэром была лишь игрушкой, и ему определенно хотелось революционных мер. Но возвращаясь домой, он не охладевал к своей любимой. Лафейсон забывал о всех делах и обязательно проводил вечер с Кейт, уделяя все внимание ей и их ребенку. Нередко они танцевали; как оказалось, Локи — хороший танцор, даже очень. В одно утро выходного дня Кейт проснулась раньше парня, поэтому просто лежала и наблюдала за спящим Богом. Она вспоминала их первую встречу, когда Локи одурачил девушку и вышел вместо нее, а потом карма сделала свое дело — едва не поцеловался с собственным братом против своей воли. И осознание прилетело к ней, как стрела. При их первой встрече глаза Локи были небесно-голубыми. А сейчас они зеленые. Девушка вспомнила про тессеракт, который обладал таким же небесно-голубым свечением, и задумалась. Пазл складывался, но еще много частей пустовало. И она знала, что ей не заполнить их. Поэтому, вместо того, чтобы заниматься самокопанием, Кейт улыбнулась, понимая, что об этой жизни нельзя было даже мечтать. Женские руки опустились на живот, поглаживая его. Малыш легонько пнул в ответ, где была ладонь Кейтлин, и девушка тихо ойкнула, чем и разбудила Лафейсона. Заметила она это лишь тогда, когда сильные мужские руки легли поверх ее ладоней и тоже ощутили этот толчок. Более счастливой улыбки у Лафейсона Кейт не видела никогда. Пока его не было дома, девушка спускалась в их подвал и проверяла сохранность тессеракта, регулярно два раза в неделю. Камень бесконечности был на месте, но ощущение грядущих неприятностей ощущались за километр. Дотронувшись до него пальцем, Шоу получила небольшой разряд и тут же впитала эту энергию, а ребенок непривычно сильно толкнулся. Да так, что девушке пришлось схватиться за живот и присесть. Ребенок точно питает симпатию к тессеракту, как и его отец. И это не удивительно. Воспоминания снова закинули Кейт в далекое прошлое. Когда Лафейсон на ее глаза посинел. Уже после той поездки, когда они были один на один. Локи держал тессеракт, и его руки синели начиная от кистей, доходя до плеч и скрываясь под одеждой. На лице появились бугорки, глаза покраснели. Человека Лафейсон больше не напоминал. И он чувствовал страх, что Кейт его оттолкнет, когда вдоволь насмотрится на такого уродца, инопришеленца. Но он не знал, что даже таким выглядел для Шоу весьма привлекательным и сексуальным. Ну, только если в его глазах не было той яростной ненависти к самому себе. Кейт научила его любить себя таким, какой он есть. По крайней мере, когда он снова синел, то не испытывал отрицательных чувств к себе, Локи даже порой забывал в каком он обличии, когда отвлекался на Кейт. Это работало. И вся эта жизнь была по-своему необъяснима, по-своему странна и по-своему невероятна.