Когда-нибудь

Дети и Глинда сидели на диване. Перед ними стояли чашки, наполненные чаем, но никто не решался к ним притронуться. Все были напряжены. Пока стояли на улице, такого напряжения не ощущалось, но как только зашли в дом, сразу по телу пробежал холод, а сердце забилось чаще. Девушка смотрела на наполненную чашку, и что-то в ней искала. Водная гладь была абсолютно спокойна, в ней даже можно было увидеть свое отражение. Вслушиваясь в тиканье часов, Глинда ощущала, как сердце бьется им в такт. На лбу выступила испарина и по щеке покатилась первая капелька пота. На её фоне дети были образцом спокойствия. Они также выглядели напряженными, но это выражалось только в пристальном наблюдении за отражением в чае. Эдвард же сейчас разбирал посылку, в которой было много сладостей, книг и большое письмо, которое он отложил на потом. Сладости явно были для детей, но сейчас они будут как нельзя кстати. На стол опустилась вазочка заполненная печеньем. В нос Глинды сразу ударил знакомый запах ванили и песочного теста. — Сабле? — Тихо спросила Глинда. — Вот как это называется! Да, младший брат прислал посылку. У него не так давно девушка появилась, работает в кондитерской. Вот Ал и прислал немного её выпечки для детей. — Сказал Элрик и плюхнулся на кресло перед диваном. Он взял печенье, по форме напоминающее цветок, и откусил. — Хватит, ладно эта растяпа, но вы со мной уже неделю живете. Если бы хотел, то давно бы с вами разобрался. Да и, неужели Артур бы послал вас к кому-нибудь опасному? — Нашим первым опекуном был Олаф… — Клауса прервали. — Я помню, что он оставил вас на рельсах в запертой машине и про чердак вы тоже рассказывали. Да и все остальное тоже, — услышав такое, девушка резко потянулась за блокнотом и карандашом. Но осознав, что ситуация не та, остановилась. — В любом случае, вы обещали рассказать нам про то, чья это нога и откуда она у вас, — прокашлявшись, сказала девушка и тоже взяла в руки печенье. После первого кусочка, Глинда сразу ощутила прилив сил. Сладости хорошо поднимают настроение, особенно если они напоминают о доме. — Я уже сказал чья она… — Теперь прервали Эда. — Да как это возможно? Вы ведь абсолютно чистенький! — Указывая на Эда печеньем, сказала девушка. В комнате стало тихо, было слышно как Брукс проглотила свое печенье. Маятник часов, замедлился, а воздух нагрелся. Девушка хотела кричать, громко, чтобы слышали все, каждая собака в округе. Но она не могла даже открыть рот. — Эх, — Элрик шумно выдохнул, закрыл лицо левой рукой и откинулся на спинку кресла. — пообещайте что не будете кричать. Особенно вы, мисс Брукс. — Штаны снимать собираетесь? — попыталась пошутить девушка, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Ну не штаны, но близко, — Эд быстро снял с левой ноги ботинок и носок, после чего закатал штанину, чуть выше колена, — Вайолет, посмотри, такая была нога? — Элрика проигнорировали, все были заняты перевариванием увиденного. До момента, как Эд дошел до колена, все казалось нормальным, ну подумаешь, коже светлее на ноге, он постоянно закутан так, что солнце только лица и шеи касается. Но как только дети увидели белое пятно, показавшееся им слишком неестественным, некоторые слова, сказанные до, внезапно начинали приобретать смысл. А когда Эд совсем закончил подворачивать штаны и показал жуткий шрам, на месте стыка колена и бедра и вовсе поверили всему что им сказали. В голове сразу всплыли воспоминания, где они подозревают своего нового опекуна в убийстве, мигом ожили и заиграли яркими красками. Дети ощущали стыд. А вот Глинда резко почувствовала облегчение и спокойствие. — Ну я же сказала, не мог он такого совершить. Пускай мы и не ладим, но Элрик-хороший человек. — Глинда спокойно начала пить предложенный ей чай, и есть сабле. Девушка чувствовала облегчение, от хорошо завершенной истории. Дети же, постарались сделать тоже самое. — Наказать бы вас, за то что в чужую комнату без спроса зашли, да мне самому стоило все с самого начала рассказать, ну или на крайний случай запереть её на ключ. Все таки нам вместе четыре года жить. И раз сегодня вечер откровений, то знайте, правой руки у меня тоже нет, — Эд постучал по плечу пальцем, прозвучал глухой звук, как если бы две металлические части не сильно потерлись друг об друга. Вайолет был очень хорошо известен этот звук. — правда, эти протезы очень несовершенны и сейчас я работаю над другими. А точнее пытаюсь подогнать под себя мои старые протезы, но я практически ничего в этом не понимаю. Могу только сказать, что благодаря подсоединению протеза к нервам, мозг посылает электрический сигнал и происходит движение. — А кто сделал их для вас? — Спросила девочка, ощутив, что их простили, к Вайолет вернулись силы. — Эти, мой отец, а вот другие… В любом случае, помощи просить не у кого. — Элрик пытался говорить непринужденно. Но, как бы он не старался, дети уловили настроение и чувства, которые были вложены в эти слова. — Ну с проблемой детей разобрались, а теперь давай решим другую, нашу. — Глинда решила перевести разговор в другую сторону. И не найдя подходящей темы, пришлось переводить на себя. — Не понимаю о чем речь. Да и прямо сейчас ты спокойно сидишь у меня дома и пьешь чай с печеньем. Разве наши отношения нельзя назвать «нормальными»? В той словесной перепалке, согласен на ничью. Никто не выиграл никто не проиграл. Разве не подходящая цена за хорошие соседские отношения? — Предлагаешь считать это нашей первой встречей? Как у тебя все просто. — Не хочу ссориться с соседями из-за чемодана. Тем более при детях выяснять отношения… Если так хочется, недалеко есть бар, можем выяснить все там. Но как я и сказал, выяснять нам нечего. — Вот как, а мне казалось, что ты злопамятный человек и даже мелкий проступок будешь годами припоминать. А все оказалось совсем наоборот. — Глинда откусила кусочек печенья и пригубила чая. — Откуда такие выводы? — Спросил Клаус и поправил очки. — Из разных историй, слышала Эдвард одного вора так избил, что тот два дня в себя прийти не мог. А ведь тот просто украл у мисс Лестер сумочку. — Поверь, дело было далеко не в сумочке, — Элрик тоже решил выпить чаю. Он никак не ожидал следующих слов девушки. — Ну не из-за того что он в след кричал, «Ты никогда не догонишь меня на своих коротеньких ножках». — Это кто тут такой мелкий, что и в микроскоп не разглядеть?! — Эдвард завелся с пол оборота, от чашки чуть не отвалилась ручка, по дну пошли трещины, несколько капелек красно-бурой жидкости пролились на брюки мужчины. Сам Эд подскочил с места и с раздражением смотрел на перепуганную Брукс, которая успела поджать ноги под себя и практически слиться с спинкой дивана. Лицо девушки побледнело, а уголок правого глаза несколько раз дернулся. — Даже в мыслях такого не было, — слегка запинаясь и с жутким французским акцентом, произнесла девушка, боясь покидать свое убежище-диван. Вайолет похлопала Глинду по плечу. — Все в порядке, но этой темы лучше не касаться, а то сами видите. — Девочка качнула головой в сторону сильно покрасневшего Элрика, который успел обратно сесть в кресло, упереть руки в колени и начать разглядывать дверь своего дома. Ему явно было стыдно за свое поведение. Девушка успокоилась, спустила ноги с дивана, поправила платье. Писательница попросила Эда встать, тот что-то пробурчал, но просьбу выполнил, девушка также встала и вплотную подошла к Элрику. Брукс смотрела на ученого снизу вверх и улыбалась. — В науке есть «теория относительности», правильно? С моими метр пятьдесят два, ты для меня очень высокий. — На секунду, девушке показалось, что Элрик улыбнулся, но это оказалась ухмылка, мужчина отвел глаза в сторону и высоко поднял голову. — Ха, того факта что для девушек «чем он выше тем лучше», это никак не меняет. — Не скрывая иронию и даже толику гнева, сказал Элрик и положил руки в карманы на брюках. Брукс сильно разозлилась и схватила Эда за запястье левой руки. — Бар говоришь, веди, сегодня алкоголь будет литься рекой, от заката до рассвета! Дети, я украду его на этот вечер? — Бодлеры на это улыбнулись и дружно помахали этим двоим вслед ручкой, а Сани не догрызенным кусочком печенья. Поняв что отвертеться он не сможет Эд покорно пошел за писательницей. Дверь резко открылась и так же резко закрылась, прозвучал звук замочной щеколды и удаляющиеся шаги. Часы пробили восемь вечера, Вайолет и Клаус решили почитать для Сани книжку, а после лечь спать. Им казалось, что после сегодняшнего вечера, на одного человека в семье станет больше.

***

Пускай эти двое и пришли в бар, но заказывать алкоголь решительно отказывались. Глинда по причине плохой переносимости, Элрик из-за личных предпочтений, которые столь малое заведение не могло удовлетворить. По итогу, оба сидели с стаканами сока, но было в этом месте то, что сильно порадовало девушку, они продавали мороженное. Писательница сравнивала ощущения от сегодняшней кондитерской, что была очень светлым местом, и от этого бара, с бледно желтыми обоями, отделкой из темного дерева мебели и полов, а также приглушенным светом, что исходил от ламп на стене. Все что могла, Глинда старалась записать в свой блокнот, но карандаш почти полностью исписался. Пододвинув к себе пепельницу, девушка достала точилку и принялась снимать стружку. Повсюду были слышны разговоры людей, но их пару окутывало напряжение и молчание. — Почему ты решила стать писателем? — Не поворачиваясь к девушке, спросил Элрик, решивший прервать тишину. — Вообще, я думала послушать тебя, но если действительно интересно… Раньше я работала в суде, записывала дела, в общем была секретарем. Множество протоколов, дел, написанных слова в слово… Работа мне нравилась, но все время было чувство, что это не моё. И однажды, было дело о уличном художнике, которого обвинили в воровстве. Смешное дело, его быстро оправдали, такую очевидную подставу даже я разгадала. Но случилось так, что мы встретились после всего этого. И представляешь, он меня запомнил. С ним оказалось очень легко найти общий язык, — Девушка водила пальцем по краям стакана, иногда можно было услышать звук, — Но он оказался смертельно болен, жить ему оставалось три года и все это время мы провели вместе. Он часто писал мои портреты, говорил что хочет провести больше времени вместе, а я… У меня была работа. В свой последний месяц он написал для меня последнюю картину. Знаешь что это было? — Девушка с слегка мокрыми глазами посмотрела на Элрика, тот лишь помотал головой в стороны, — Телефон, посередине заброшенной деревни. «Чтобы ты могла позвонить мне, даже на тот свет», после его смерти, я написала свою первую книгу, «Телефон». Это был успех, ну, а дальше само как-то пошло, сначала использовала те дела, которые успела увидеть сама, а потом они кончились и я стала просто сторонним слушателем. Как-то так. — Глинда вытерла рукавом выступившие слезы. — Твоя очередь, расскажи мне все проблемы с женщинами, которые у тебя были. — Неужели это так интересно? — Элрик с начала посмотрел на Глинду, потом на её мороженное, после на бармена, тот протирал стаканы и сочувственно смотрел на ученого, Эд тяжело вздохнул и решил, если с ним были откровенны, значит и он должен ответить тем же. — Если не вдаваться в подробности, всех девушек уводил мой младший брат. После третьей, я решил завязать с поиском серьезных отношений. — Он у тебя такой бабник? — На лице девушке было насмешливое выражение. — Нет, просто он на голову выше меня, причем так было всегда. — Девушка едва сдерживала смех, — давай, смейся, хуже уже ничего не будет. — Глинда очень этого хотела, но лишь набрала побольше воздуха и выдохнула. — Ал всех отшивал, ссылаясь на свой возраст. — А может их причиной было то, что ты принадлежишь всем? Девушки часто бывают собственницами, сам знаешь это «не смотри на других, у тебя же есть я» и прочее. А ты, насколько знаю, человек, который хочет всем помочь, ещё и работаешь много. — Может и так, хотя в то время, я предпочитал не брать работы сверх нормы, да и… Когда я у них спрашивал «почему?», мне все время говорили, «ты даже пыль на верхней полке шкафа сам протереть не можешь». — Из-за такой ме… — Девушка осеклась и прочистила горло, — Из-за такого называть человека слабым и ненадежным, глупость какая-то. Вот что, ты просто не встречал нормальных девушек. Не стоит выбрасывать удочку на помойку, в море много рыбы. — Глинда похлопала мужчину по спине и принялась за свое мороженое, которое слегка подтаяло. От удовольствия девушка закрыла глаза, поэтому не видела улыбки на лице Элрика. Так как с алкоголем эти двое пролетели, уже к десяти спокойно разошлись по домам. Придя домой, девушка была крайне разочарована собой, она ни слова не записала. Но от осознания, что Эдвард действительно оказался таким, каким его описывали, у писательницы сильно поднялось настроение. И с самого утра она была занята работой. В этот раз строчки легко выходил из под пера, а глаза горели огнем. К звонку таймера, на руках Шерри было пять глав новой книги.