***
Это был очень тупой поступок — тащиться на пляж поздно вечером в шортах и легкой футболке. Но ничего другого маящемуся от бессонницы Питеру в голову не пришло: привычка к патрулям не давала нормально уснуть, а пустынный частный пляж Старка в Майами хотя бы отдаленно ассоциировался с простором между высоток Нью-Йорка. Первая его мысль тогда была «Это что, бомж какой-то?». Просто пять баллов, Паркер. Бомж на частном пляже с охраной как в Пентагоне. «Бомж», не поворачивая головы, сипло каркнул замершему Питеру: — Выдыхай, гимнаст. Не кусаюсь. Вариант с бомжом резко начал нравиться Питеру гораздо больше реальности. Нет, конечно, Зимний Солдат и вполовину не такой стремный и страшный, как успел навоображать себе Питер до более близкого знакомства (местами он даже страшнее, но в случае Питера это — ни разу не аргумент). Но… Каждому, пожалуй, было известно, что личное пространство Джеймса Барнса — режимный объект с входом по пропускам и такой системой проверки, что и ЩИТ бы позавидовал. Доступ на его территорию однозначно есть у Стива. Почти наверняка у Сэма (но в данном случае Питер всегда был уверен, что это — принудительная мера). Наташе есть дело до пропускного режима только пока ей самой это надо (благо, реакция у нее хорошая, а опыт не пропьешь). Сам Питер, очевидно, в список допуска не попал даже несмотря на то, что они… эээ… контактируют? Тонкости личного пространства вообще даются Питеру с трудом, и первая попытка свеситься за спиной Барнса на паутине заканчивается цветастым синяком на плече и попорченной стеной и самооценкой. Паучье чутье, конечно, сработало… но тело за ним слегонца не успело. Это ж вроде не враг и зачем вообще от него ждать подвоха. Фильтр на мешающих примороженному спокойствию Джеймса работает, очевидно, 24/7. И Питеру это… ну не обидно, нет. Скорей, ему не очень понятно, как тут правильно себя вести. Слишком сложно. О чем, например, вообще можно говорить с человеком, чей тяжелый и внимательный взгляд в ответ на любую фразу буквально прошивает насквозь?.. Отдельным талантом Барнса Питеру кажется уникальное сочетание этой внимательности с полным отсутствием даже намека на желание сближаться хоть с кем-то из команды. Почти звериная настороженность, сквозящая чуть ли не в каждом слове или движении Джеймса, загоняет Питера в бесконечный водоворот из смущения, растерянности, острого желания хоть как-то выйти на контакт и, одновременно, свалить куда подальше в привычный и понятный мир — ловить воров и переводить через дорогу старушек. Питер с минуту помялся, но все же молча присел рядом, недоуменно уставился на довольно странный наряд Барнса — ту самую обтрепанную толстовку и не менее повидавшие виды джинсы (всем, кого Старк затащил на внеплановый отдых, перепало по смешному свитеру с диснеевскими персонажами. Питеру вот выпал с Бэмби…что вообще не самый плохой вариант, потому что мистер Роджерс с каменным лицом ходил под знаком оленя из Фроузен). — Что бродишь? — Барнс даже головы не повернул. — Да вот…как-то… ну без патрулей что-то не спится, — к концу фразы мозг Питера забуксовал и забился в конвульсиях в попытке придумать ну хоть какую-то тему для беседы. — Не устал, в общем…совсем спать не охота. Спустя еще пару минут Барнс, наконец, повернул голову, хмыкнул и стянул с себя толстовку. Питер и вякнуть не успел, как она оказалась у него на плечах. — Мистер Барнс сэр я…э…да не надо, спасибо все хорошо и тут не так уж и холодно и вы вообще… — А меня сам черт не возьмет, куда уж холоду, — Барнс усмехнулся, набрасывая Питеру на голову капюшон толстовки (кажется, именно в этот момент ее странный запах окружил Питера со всех сторон, не давая шанса ускользнуть). — Значит, без геройства не можешь? — Дело не только в геройстве, — Питер решил не сопротивляться такой…заботе? По началу. А потом его и вообще понесло. Он взахлеб рассказывал про ощущение от полета между крыш, о том, как замирает и обрывается что-то в груди, когда включается паучье чутье, о Карен и Старке… да много еще о чем. Барнс слушал внимательно, курил и иногда скупо улыбался. Питер сейчас уже не уверен, но, кажется, они вообще просидели тогда на пляже до самого рассвета, и выгнал их оттуда вышедший на пробежку Стив.***
— Да. — Нет. — Послушай, уже даже я могу сказать, что время пришло. — Ну уж нет! — Барахольщик. — Да ну тебя. Не дам. — Питер… — А? — Можешь мне поверить, память — не в вещах. А в людях. Пользуясь мгновенным замешательством, Джеймс все же выхватывает у Питера из рук свою почти разваливающуюся на части древнюю толстовку, и метким броском отправляет ее в корзину для мусора. — И ты называешь себя прямолинейным, не способным на уловки человеком? — Питер в наигранной обиде поджимает губы. — Это все тлетворное влияние Нат, я не виноват. К тому же, у нас и так чертова гора коробок к переезду. Так что бери хотя бы часть из них и начинай двигать булками к грузовику. Я не молодею, между прочим. Питер (очень по-взрослому) показывает Барнсу язык, даже кусает того за плечо и с гордо поднятой головой удаляется таскать коробки. Смешно и немного глупо, что впервые именно эта старая толстовка на манер белого флага помогла Питеру разглядеть за бионикой и шрамами всего лишь тень настоящего Джеймса Барнса. Зато теперь вместо тени — вот он весь, в полный рост. И только его, Питера.