Букет для сеньора Эспозито

— Тебе всего-то нужно прийти к сеньору Эспозито на юбилей и выразить ему уважение. Кажется, в этот раз Илье изменил его привычный суховатый юмор. Нет, он не отказывался выполнить приказ Уэйверли, но свое мнение об этом приказе скрывать не собирался. Честно говоря, Наполеон и сам был не в восторге от предстоящей миссии. Хуже нет, чем отправлять напарника на задание без оружия. Илья, конечно, умеет постоять за себя, но на душе спокойнее, когда при нем есть хотя бы пистолет. — Трудно выразить то, чего не испытываешь, — проворчал Илья. — Как будто остальные гости его так уж сильно уважают. Часть боится, а остальные ненавидят. — Есть за что. Из-за него погибло много хороших людей. И, между прочим, Эрик Янсенс! — Мы этого точно не знаем. Илья выразительно посмотрел на Наполеона. — Хорошо, знаем, — сдался тот, — но не можем доказать. Пока не можем. Послушай, я бы сам туда пошел, но Эспозито слишком мнительный и осторожный. Он уже видел меня раньше и доверием почему-то не проникся. Спугну еще, а нам нужно присматривать за этим праздником жизни, пока другая команда не соберет улики. — От меня было бы больше пользы в той команде, — Илья не собирался отступать. — Я знаю, с кем из его людей нужно поговорить и как именно. — Ты нужен мне рядом с Эспозито, — покачал головой Наполеон, — остальных он так близко не подпускает. К тому же, ты работал с Эриком еще в Берлине, так что тебе и карты в руки. Как только будем готовы, обещаю, ты лично арестуешь мерзавца. Может быть, даже во время приема. Это тебя устроит? Илья, наконец, кивнул и улыбнулся. Наполеон, увидев эту улыбку, подумал, что будь он на месте сеньора, застрелился бы, не дожидаясь ареста. К счастью, ему самому Илья улыбался совсем иначе, особенно когда они оставались наедине. Ну, не совсем наедине. Не в том смысле, в каком хотелось бы Наполеону. Просто в кабинете без чужих глаз и ушей или во время редких ужинов у кого-нибудь из них в квартире. И все же эта улыбка была особенной. С некоторых пор Наполеон вел мысленный каталог улыбок Ильи. *** — Вот, держи, — Наполеон подтолкнул небольшую коробку в упаковочной бумаге так, что она угодила прямо к напарнику в руки. — Я сам собирался выбрать подарок для Эспозито, — Илья скептически оглядел коробку и отодвинул ее в сторону. — Ну, а я решил тебя не затруднять. Подарок абсолютно чист: ни жучков, ни взрывных устройств. Пройдет любую проверку, а это именно то, что нам и требуется. — Очень любезно с твоей стороны, Наполеон, спасибо, — в голосе Ильи не слышалось ни капли благодарности. — Пожалуйста. А вот букет купишь сам, он должен быть свежим. В цветы Илья точно не станет засовывать взрывчатку. Небезопасно это. — Ещё и букет? — Сеньор принципиально не дарит никому цветы, зато очень любит их получать, — пожал плечами Наполеон. — Удивительно неприятный тип. — Согласен. Илья в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице. — У него есть какие-то особые предпочтения? — Вроде бы нет. — Тогда это будут хризантемы. Наполеон чаще всего пропускал мимо ушей наставления своей тетушки, но кое-что в памяти сумело задержаться. Язык цветов, например. Вроде бы хризантема не означала ничего плохого и вполне подходила для подарка мужчине… Да, точно, дарить хризантему — это пожелание долголетия и всего в том же духе. А еще она символизирует уважение. То самое, которое и надо выразить, чтобы усыпить бдительность Эспозито. Знай об этом Илья, ни за что не выбрал бы такой цветок. Пожалуй, лучше дорогому напарнику и дальше оставаться в неведении, а то еще передумает и подарит какую-нибудь гадость. С него станется. — Хризантемы так хризантемы, — согласился Наполеон, — купи дюжину. — Обойдется, — фыркнул Илья, — самое большее — полдюжины. Шесть цветков — очень подходящее количество для Эспозито. *** Операция прошла успешно и завершилась раньше, чем планировалось. Наполеон подал напарнику сигнал о прибытии подкрепления и вошел в зал через кухню. Очень вовремя. Илья как раз собирался поздравлять юбиляра, сидящего на возвышении, точно король. Пока все шло по плану. Сейчас напарник снимет упаковочную бумагу с букета, затем вручит его Эспозито, и можно будет давать отмашку остальным. Опасные гости сеньора празднуют последние минуты своей свободы. Сам юбиляр наверняка попытается оказать сопротивление, но им они с Ильей займутся вдвоем. Еще несколько секунд и нужно будет выдвигаться в сторону возвышения. Вот сейчас… Наполеон должен был сразу понять: что-то тут явно нечисто, не может миссия пройти без заминок и подвохов. Лицо Эспозито при виде роскошных белых хризантем исказилось так, будто ему на стол подали дохлую ворону вместо рождественской индейки. Ладно бы между цветами торчало дуло пистолета, тогда его реакция была бы понятной, но все букеты и подарки при входе просвечивали специальными приборами. Видимо, в Т.Р.А.Ш. серьезно обеспокоились безопасностью Эспозито и исключили возможность незаметно пронести оружие или взрывчатку. Значит, дело в самих цветах? Озадаченный Наполеон чуть-чуть замешкался с сигналом к атаке. Со всех сторон к Эспозито начали пробиваться его люди. Сеньор вскочил на ноги, но Илья что-то прошипел ему на ухо и, орудуя букетом, как шпагой, загнал обратно в кресло. Наполеон, вспомнив, что у напарника, кроме хризантем, никакого оружия при себе нет, кинулся к нему на помощь. Впрочем, Илья обошелся и своими силами: он ловко метнул коробку с бантом, которую все еще держал в левой руке, в пирамиду подарков и развалил ее с одного удара. «Страйк!» — машинально оценил бросок Наполеон. Дорогая глянцевая бумага отлично скользила по натертому паркету, заставляя коробки разлетаться по всему залу. Боевикам пришлось затормозить, а кого-то даже сбило с ног тяжеленным ящиком контрабандных сигар. Наполеон и сам еле увернулся от летящего ему под ноги бронзового письменного прибора. — У тебя случайно не найдется наручников? — обратился к нему напарник самым светским тоном. — Мои пришлось оставить в штаб-квартире вместе с оружием. — Конечно, найдутся, — не менее галантно ответил Наполеон, — прошу. — Вот и последний подарок для вас на сегодня, сеньор Эспозито — объявил Илья, защелкивая замок. — Зато какой! Эти браслеты вам очень к лицу. Эспозито молчал, не переставая коситься на рассыпанные хризантемы. *** — Так чем Эспозито не понравился твой букет? — Наполеон с трудом дождался конца ужина, так не терпелось выведать у Ильи его секреты. Он уже успел поговорить с тетушкой и узнал, что красные хризантемы означают признание в любви. Это мало чем помогло, конечно, но зато натолкнуло на кое-какие мысли. Илья довольно улыбнулся. Это была еще не «та самая» улыбка, но уже что-то близкое к ней. — Эспозито перебрался сюда из Италии уже подростком, значит, тамошние приметы ему хватило времени запомнить. — Это ты к чему? — А к тому, Наполеон, что в Италии белые хризантемы уместны исключительно на кладбище. Их преподносят покойникам. — Погоди-ка, то есть его поэтому так корежило? — Ну да. Мнительность сыграла с сеньором дурную шутку. Я сказал, что специально подобрал букет ему на могилку, и с удовольствием буду приносить туда цветочки хоть каждый день. Его почему-то такая перспектива не вдохновила. Илья с почти искренней наивностью захлопал ресницами и Наполеон понял, что больше не сможет терпеть. Вот прямо завтра же найдет эти красные хризантемы и вручит Илье. Раз уж тот знает язык цветов, то поймет. А там — будь что будет. *** На следующий день Наполеон узнал, что количество цветов тоже имеет значение и два цветка вовсе не означают пару, но это была уже совсем другая история.