~*~
Случайная встреча. Так бывает, когда решаешь довериться вкусам друзей. (Вполне возможно, что бывает так только со Стайлзом, но не суть.) — Лидия, а почему именно этот ресторан? Чем тебя сегодня не устроил тот, в котором мы все обычно обедаем? — парень неторопливо занимает свое место, помня, что любая поспешность может стоить ему не только перевернутой мебели, но и последующего за этим весьма изощренного наказания подруги. Девушка все еще нацелена избавиться от его неуклюжести. Что ж, удачи ей. Стайлз осматривает помещение. Вероятно, что-то из японской кухни. — Этот мне нравится больше. — лаконично отвечает Лидия, жестом подзывая официанта. — Аргумент. — саркастично соглашается парень, открывая меню. Ему хватает одного взгляда на исписанные иероглифами страницы, чтобы положить меню обратно на стол и сказать подруге: — Я буду то же, что и ты. Лидия приподнимает одну бровь, но не комментирует, а просто удваивает свой заказ. Соседний столик занимает пара, пришедшая немного позже них, но Стайлз не успевает их толком разглядеть, Лидия призывает (приказывает) начать есть. Он только цепляется взглядом за черные собранные в высокий хвост волосы девушки и пронзительно голубые глаза ее более взрослого спутника, когда подруга отвлекает его привычным: — Ты должен съесть все, иначе я самолично затолкаю еду тебе в глотку и заставлю проглотить. — она так мило улыбается, словно ведёт беседу о новорожденных котятах соседской кошки. Стайлз нервно улыбается в ответ. Кажется, его природную худобу Лидия воспринимает как личное оскорбление. Под пристальным взглядом подруги Стилински старательно набирает целую ложку (спасибо, что палочками есть не заставила) риса в каком-то неведомом парню соусе с множеством кусочков каких-то овощей и какого-то мяса. Улыбка немного кривится в сторону. Стайлз просто обожает не знать, что именно он сует в свой рот… Но Лидия все еще смотрит, поэтому Стайлз как послушный мальчик (она действительно может затолкать еду ему в глотку) отправляет содержимое столового прибора в свой желудок, практически не жуя. И спустя пару секунд понимает свою ошибку. По его мгновенно побледневшему от осознания лицу, которое тут же начало стремительно краснеть, понимает его ошибку и Лидия. Как Стайлз мог забыть эту особенность вкусов подруги? Как сама Лидия могла забыть, что ее друг просто на дух не переносит так горячо любимые ею острые блюда? Впрочем, это довольно быстро становится не важно. Стайлз хватает стоящий рядом бокал и опрокидывает его содержимое в себя быстрее, чем Лидия успевает его остановить. Дальше парень слышит лишь виноватое «ой», которое очень ясно ему говорит, что заказанный подругой напиток вряд ли уступает по остроте опробованному блюду. Но это становится очевидным для него и без междометий девушки, когда его внутренности начинают гореть так, словно их прямо сейчас жарит на сковородке тот самый повар, так обильно наделивший свои творения этой невыносимой остротой. Стайлзу в самом деле начинает казаться, что он сейчас потеряет сознание, пусть его мучения и длятся не дольше минуты, когда он вдруг слышит удивленное: — Питер, ты серьезно взял в ресторан японской кухни сок? Сюда вообще-то нельзя со своими напит… — а дальше парень уже не слушает. Точнее, он ничего больше не слышит после слова «сок». Даже невозмутимое: «Я не собираюсь травить свой организм этой острой дрянью, Лора», — проносится мимо его ушей, хотя в другой ситуации он непременно согласился бы с этим обаятельным мужчиной и, возможно, даже затеял бы разговор с ним. Но сейчас Стайлз лишь вскакивает со своего места, хватает чужой бокал и, бросив неловкое «простите», под один шокированный такой наглостью взгляд, а другой — заинтересованный, начинает пить спасительную жидкость. Но ошибочно полагать, что ситуация не может стать еще более неловкой. Это же Стайлз. Парень, для которого нет ничего невозможного. Любимчик удачи, однозначно. Как иначе объяснить то, что из всех возможных соков этот оказался именно томатным? Как вообще это место смогло совместить в себе две таких разных, но одинаково непереносимых Стайлзом вещи? Конечно же, парень от неожиданности по инерции выплевывает весь сок, который он уже успел набрать в рот, прямо на белоснежную рубашку «обаятельного мужчины». Конечно же, он понимает, что смерть у него будет совсем не обаятельная. Стайлз не глупый, нет. Лидия прикрывает рукой рот, беззвучно наблюдая за столь стремительным развитием событий, спутница «пострадавшего» сначала пытается сдерживаться, но спустя мгновение уже смеется на весь ресторан, а сам «пострадавший» пронзает Стайлза каким-то нечитаемым взглядом. Кажется, затеять разговор все же придется. Но парень не успевает ничего сказать. Все-таки он действительно не переносит острое. И в том, что его бессознательное тело вдруг падает прямо в руки незнакомому мужчине, несомненно, только Лидии вина.~*~
Случайное продолжение случайной встречи. Все эти чертовы томаты. И этот чертов продавец, которому Стайлз прямым текстом сказал, что ему нужна пицца без помидоров. Без. Помидоров. БЕЗ ПОМИДОРОВ. Что продавец сделал? О, он, несомненно, очень постарался, разыскивая на своем прилавке именно тот кусок пиццы, на котором чертовы томаты сразу не видны. Жаль, что Стайлз слишком спешит, чтобы устраивать скандал. Хотя он мог бы. Да, возможно, это было бы лучше, чем выковыривать кусочки ненавистного овоща, стоя над общественной урной. — Как расточительно… — раздается прямо за спиной парня, что заставляет его невольно замереть с очередным кусочком помидора в руке. Сзади слегка прижимается определенно превосходящее по размерам самого Стилински тело, а рука, уже успевшая намокнуть от сока овоща, оказывается в захвате чужой руки, которая тянет ее назад. Через мгновение Стайлз перестает чувствовать томат в своих пальцах, по которым тут же еще и проходятся горячим языком, слизывая красноватый сок. По телу проносится табун мурашек, парень вздрагивает и поспешно отходит (отбегает) от наглого нарушителя его личного пространства. Узнавание — дело мгновения. Да, скандал с продавцом — это определенно лучше, чем испытывать чертов стыд перед мужчиной, который сначала нес его на руках как принцессу к своей машине, а после приводил в чувства и поил заранее купленным молоком (знал ведь, куда ведет его племянница и какие у этого могут быть последствия). Стайлз настолько обескуражен этой встречей, что сразу и не находит, что сказать. Потом, впрочем, тоже не находит, ведь его глупое тело (предатель) от безысходности и затянувшегося неловкого молчания вдруг переходит на автоматический режим и бездумно слизывает оставшиеся капли сока, определенно доставляющие дискомфорт руке. Но, слава Марвелу, длится это недолго. Сначала Стилински вспоминает, что это, вообще-то, томатный сок, а после того, как мужчина (Питер, после столь «тесного контакта» тебе, Стайлз, уже пора звать его Питером) на его невольные действия показательно облизывается, в голову парня наконец приходит осознание, что там только что побывал чужой язык. Стайлз резко отдергивает руку от лица, но это вообще не снижает уровень неловкости всей ситуации. И, конечно же, тем более не снижает его и мгновенно вспыхнувшее лицо. Покраснела даже шея. Питер ухмыляется, довольный своей выходкой и тем, к чему она привела. Стайлз злится. — Знаешь, что! Петтигрю или как там тебя! Я, конечно, премного благодарен тебе за то, что ты помог мне тогда в ресторане, даже не смотря на испорченную мной рубашку, но… — запал слегка понижается с приходом воспоминаний, но старший Стилински не зря зовет своего сына упрямым бараном, так что, — Но я сейчас пойду и заявлю на тебя за изнасилование моих пальцев! Мужчина лишь усмехается. — Тогда тебе придется позволить мне доизнасиловать и оставшуюся часть тела, чтобы тебя хотя бы не засмеяли в участке. — Ах ты! Старый засранец… — Стайлз недовольно признает, что этот раунд, к сожалению, за его соперником, — Что ты вообще здесь делаешь? — Как и ты, Стайлз, я просто иду в университет. — отвечает Питер, напоминая парню, что тот, вообще-то спешит. Стайлз чертыхается и собирается уже просто выкинуть оставшийся кусок пиццы, не тратя на него больше времени, когда мужчина вновь перехватывает его руку своей и отводит от урны в сторону. — Пусть я и предпочитаю более полезную еду… Думаю, тебе все же стоит поесть. — Но я не ем помидоры. — упрямится парень. — Отдашь их мне. — невозмутимо отрезает Питер. Стайлз подозревающе щурится, но не спорит. Живот согласно урчит. — Зачем тебе вообще в универ, старик? — не может не поддеть парень. — К племяннице. — игнорирует его выпад Питер. Смотрит, впрочем, как пес, наблюдающий за шалостями щенка. Стайлз не успевает оскорбиться, увлекаясь разговором. — Это та из ресторана? — Нет, Лора уже работает. Это еще одна. — Да сколько их у тебя… — Много, ребенок, много. — наконец «атакует» в ответ мужчина. Ерошит рукой волосы на голове парня, делая из них птичье гнездо. — Эй! — Стайлз вырывается, и возмущению его, конечно, нет предела, но идти им в любом случае в одну сторону. Парень умеет здраво оценить свои силы и возможности, поэтому пока решает не вступать в открытую конфронтацию… А впрочем, никаких «пока»! Это, вообще-то, была случайная встреча, и Стайлз уверен, что она же еще и последняя. Так что нужно просто потерпеть до универа. Скоро все это закончится.~*~
Не закончилось. Стайлз натыкается на Питера буквально везде. И порой натыкается — тоже буквально. Особенно когда спешит. И только благодаря мгновенной реакции последнего парень ещё ни разу не оказался на полу после подобного столкновения. Зато с завидной регулярностью он оказывается прижатым к чужому весьма горячему телу… Сугубо в равновесие-восстанавливающих целях, конечно же! Они случайно видятся, случайно встречают друг друга и случайно ходят вместе в кино. Стайлз случайно покупает еду с томатами, чтобы случайно кормить ими Питера. Питер случайно каждый раз облизывает его пальцы. Питер случайно узнает о дне рождения Стайлза и совершенно случайно дарит ему именно ту книгу, которую парень давно хотел приобрести. Они даже случайно идут вместе в поход, в течение которого Стилински сначала случайно ломает свою палатку (не удивительно), а после случайно ни разу не пользуется костром (тепло ведь). Питер же по ночам случайно прижимает парня к себе (палатка тесная) и успокаивающе гладит его по волосам и спине. И дело тут, конечно же, не в случайно раздобытой информации про огненную фобию Питера и ночные кошмары Стайлза.~*~
Впервые в квартиру (лофт) Питера Стайлз попадает совершенно случайно. Оказывается, Кора и есть вторая племянница Питера, живущая с ним в городе, в то время как остальная семья предпочитает их загородный дом. Преподаватель случайно ставит в пару по проекту именно Стайлза и Кору, и эти двое случайно решают позаниматься именно у девушки (моя холостяцкая берлога не для твоих нежных глаз). Очередная случайная встреча с Питером уже кажется привычной. Кора спрашивает, откуда они знают друг друга, и, конечно же, они отвечают, что познакомились случайно. Питер посмеивается, Стайлзу неловко — все-таки он в чужом логове. Кора спрашивает у дяди, не готова ли его фирменная овощная закуска, и мужчина приглашает к столу. Стилински не имеет права отказываться. «Аджапсандал» оказывается довольно острым овощным рагу по-грузински, которое Питер именно в этот раз случайно решил не делать острым вообще. Жаль, правда, что он еще случайно не решил обойтись без томатов (еще бы). Кора сочувствует другу и, поставив пустую тарелку в мойку, отправляется в комнату искать тему для проекта. Стайлз, крайне недовольный, гоняет вилкой кусочки помидоров от одного края тарелки к другому. Рагу оказалось очень вкусным, и только эти красные квадратики портят картину довольного, благодарного гостя. Питер может решить, что ему не понравилось, и пусть обычно парню на это плевать, в этот раз почему-то нет. Стайлз не понимает себя, и это делает его уязвимым. Стайлз злится. Питер не выдерживает: — Да ладно, ешь уже свои томаты! Парень, сам того не замечая, несогласно дует щеки, превращаясь в непослушного ребенка. — Нет, они невкусные! Мужчина еле сдерживает себя от того, чтобы не надавить на щеки Стайлза пальцами, заставляя их сдуться. Он, конечно, мог бы заставить парня, но Питер, вообще-то, умный, а значит — хитрый, а значит… — Это любимая еда Бэтмен… — он даже не успевает договорить. Глаза Стайлза загораются нездоровым блеском. Столовые приборы падают на стол, тарелка взлетает вверх, кусочки помидоров стремительно исчезают в чужом весьма болтливом рту. Парень относит тарелку, выпивает стакан воды, пытаясь избавиться от неприятного привкуса, и смотрит на Питера, обвинительно тыча в него пальцем. — Манипулятор чертов! — и скрывается вслед за Корой. Питер негромко смеется.~*~
Стайлз случайно влюбляется. Случайные встречи, случайные взгляды, случайные прикосновения. Случайная помощь и поддержка. Понимание чужой жизни, которое случайно даже лучше, чем понимание собственной. Впрочем, не так уж и лучше, видимо, раз возникают мысли о том, что Питер, вообще-то, может случайно и не испытывать к Стайлзу ничего подобного. Это ведь все случайно. Зачем Питеру любить случайного человека? Он ведь не Стайлз. Он не такой безрассудный. А даже если и… Просто на мгновение представить, что… Может быть… Только если случайно. Да, только случайно Питер может ответить ему взаимностью. А Стайлз совсем не хочет, чтобы их отношения были случайными. Чтобы их любовь оказалась случайностью. Нет. Может, стоит поговорить об этом с самим Питером?.. Нет, у него племянница одного со Стайлзом возраста, он просто посмеется ему в лицо. Разве может взрослого самодостаточного мужчину заинтересовать пусть и совершеннолетний, но также и совершенно неуклюжий обсыпанный родинками, словно долматинец, пацан? Может. Случайно, правда. Стайлз вообще не хочет больше никаких случайностей. Вот только… Решить эту ситуацию в любом случае как-то нужно, но… Все же Стайлз случайно забывает рассказать Питеру о своих чувствах.~*~
Секс у Стайлза… Да, тоже происходит случайно. Это же Стайлз. Нет, не всегда, конечно! (да о чем ты вообще, несчастный девственник?) Но в этот раз это совершенно точно не было запланировано. Просто… Просто Питер случайно узнал о его тайне… Стилински, правда, все не понимает, как… Нюх у него на такое, что ли?.. Но Питер узнал, и Питер решил послушать объяснения сокрытия данного факта, которые, конечно же, ему не очень понравились. Стайлз смущен, а когда он смущен, он чувствует себя максимально уязвимым, а Стайлз не любит чувствовать себя уязвимым, поэтому он защищается изо всех сил. Единственным известным ему способом. Сарказмом, конечно же. Сарказм отлично скрывает все настоящие чувства. Питер не любит, когда Стайлз что-то скрывает от него. Питер терпеть не может, когда Стайлз вот так вот пытается закрыться от него, хотя причин для этого нет. Но это же Стайлз, Стайлз причины найдёт всегда. Особенно причины того, почему Питер не может любить его. Мужчина немного шокирован услышать это в ответ на своё признание, но… Да, это же Стайлз. Спор на эту тему, кажется, самый бессмысленный в жизни Питера. Никто ещё не пытался доказать ему, что он ошибается и на самом деле не испытывает никаких чувств. Что ж, Питер согласен доказать обратное наглядно. Случай подворачивается идеальный. Снова случайно. И снова чертовы томаты. Свое состояние Стайлз легко сравнивает с состоянием взведенного курка. Он понимает, что еще немного и раздастся выстрел. И наверняка это будет что-то опрометчивое, о чем он потом обязательно пожалеет. Что-то вроде максимально агрессивного поцелуя… Нет, хватит мечтать, Стайлз. Нужно успокоиться. Что-нибудь выпить. Стайлз просто берет наполненную кружку Питера (до разговора тот собирался что-то выпить) и делает спасительный, как ему кажется, глоток. Дважды на одни грабли. Неудивительно. Стайлз вымученно стонет. Это же чертова квартира Питера, его чертова кухня и, конечно же, тут повсюду чертов томатный сок. Парень не может проглотить остальное, но чтобы выплюнуть его в раковину, нужно повернуться к мужчине спиной и разорвать зрительный контакт. А Стайлз отчетливо ощущает перед собой зверя, которому не хочется давать шанс для атаки… От Питера так и несет опасностью, но это опасность немного иного рода, правда, Стайлз не может точно определить, хотя коленки уже подкашиваются. Особенно этот потемневший тяжелый взгляд… Парень чувствует себя добычей, загнанной в угол. Кажется, совсем скоро его съедят. — Пей. — «предлагает» мужчина голосом, в котором еле заметно проскальзывают звериные нотки. Стайлз напряжен настолько, что даже вздрагивает от этого звука. Он едва находит в себе силы несогласно помотать головой. Питер медленно подходит ближе. Ощущение добычи сменяется ощущением жертвы маньяка. — Значит, я выпью сам. Стайлз не успевает подумать о том, что вообще это может значить, когда мужчина просто выполняет свою «угрозу», хватая его за челюсть и весьма агрессивно атакуя его губы своими (мечты сбываются). От неожиданности парень на мгновение теряет контроль над своим телом, чем сразу же пользуется Питер, врываясь языком в его слегка соленый от томатного сока рот. Стайлз оказывается прижат к кухонной стойке, которая больно врезается ему в поясницу, и едва сдерживает желание заскулить от подобного взрыва ощущений. Конечно же, руки Стайлза случайно оказываются в волосах Питера (так же случайно, как и, собственно, язык Питера — во рту Стайлза) и яростно сжимают их. Мужчина одобрительно урчит в поцелуй, и парень отчетливо чувствует эту вибрацию. Поцелуй Питера не похож на обычный (не то чтобы у Стилински было с чем сравнивать, но). Питер кусается, лижется и проникает настолько глубоко, словно вместе с соком намерен выпить и всего Стайлза целиком. Столь животное поведение, это привычное хищникам «изо рта в рот», да и такая звериная страсть в целом… Все это определенно не должно настолько возбуждать Стайлза. Но факт остается фактом — у парня до боли стоит. И он просто не сможет заставить себя оттолкнуть мужчину до тех пор, пока тот не исправит эту «проблему». Впрочем, нечто твердое и упирающееся ему в живот является отличным доказательством того, что они оба такие «проблемные». Стайлз теряет счет времени и немного приходит в себя лишь от укуса в шею, по которому тут же, не жалея слюны, проходятся языком. Коленки все же подгибаются, но Питер не дает ему упасть. Кажется, Стилински сейчас умрет от перевозбуждения. Хорошо, что Питер понимает это даже лучше его самого. Когда Стайлз оказывается перекинутым через чужое плечо по пути в спальню, он как никогда рад, что выяснение отношений случайно перешло в горизонтальную плоскость. А ещё тому, что Кора случайно именно в этот день решила остаться ночевать у подруги.~*~
Утром Стайлз случайно исчезает прямо из собственнических объятий Питера… Ладно, нет. Он просто сбегает. Слишком много свершений за один день, он не успел все осмыслить. Последнее «свершение» вообще невозможно было осмыслить в присутствии пусть и спящего, но неизменно прекрасного Питера. Тот отлюбил Стайлза так страстно и одновременно нежно (знал, оказывается, про девственность, скотина), что мозги парня сварились в розовое месиво с сердечками. Их необходимо вернуть в прежнее состояние, а для этого… Желательно навестить отца. Усыпанная засосами шея и личность виновного в этом определенно станут причиной серьезного разговора… Но это именно то, что сейчас нужно Стайлзу. Серьезный разговор. Серьезное осмысление собственных чувств. Не случайность. Поэтому Стайлз сбегает, да. Стоило, наверное, предупредить Питера, что ничего страшного не произошло и ему просто нужно домой, но этот проницательный гад точно нашел бы, что сказать, чтобы уговорить его остаться. Что-то вроде: — Ты не уверен, нужно ли тебе это все. Нужен ли тебе я и нужен ли ты мне. Последнее я, кажется, уже весьма «красноречиво» доказал, но буду с удовольствием доказывать всю нашу дальнейшую совместную жизнь, малыш, ты все равно от меня никуда не денешься. И если того, как ты, уже практически засыпая, отчаянно вцепился в меня после моего «доказательства», боясь отпустить и потерять, тебе недостаточно, чтобы понять самого себя… Что ж, в таком случае, у меня есть еще одно средство. — сидящий на пассажирском сидении джипа мужчина невозмутимо улыбается, словно не он сейчас чуть не довел до инфаркта парня, совершенно не ожидающего вторжения в свой автомобиль. Стайлз со стоном опускает голову на руль. — Кажется, я уже должен перестать удивляться… Как ты вообще успел? Когда я уходил, ты еще спал. Питер продолжает довольно улыбаться, не собираясь, видимо, объяснять. — Поехали, Стайлз. Твой отец нас уже ждет. Парень вскидывается вверх с шоком на лице и неверием во взгляде. — Откуда?.. Как?.. Ты!.. Что за черт?!.. Как ты вообще узнал, черт тебя дери?! — Случайно. Ох, как же сильно Стайлз хочет стереть эту издевательскую ухмылочку с его губ. Думает, сможет взять его на слабо? Думает, испугается и никуда не поедет? Как бы не так! Стайлз с удовольствием организует Питеру встречу со своим отцом, раз тот так этого желает. И пусть молится о том, чтобы старший Стилински не решил познакомить его со своим ружьем. Мрачно довольный собой Стайлз выезжает на дорогу и уже спустя минут десять несется по пустой трассе, по бокам окруженной сплошным лесом. Питер вдруг успокаивающе гладит его шею, и парень понимает, что уже давно превысил скорость. Он, конечно, безрассудный, но не настолько, поэтому послушно замедляется. И очень вовремя. Останься скорость прежней, и Стайлз не отделался бы одними ушибами и временной потерей сознания от столкновения с деревом из-за выбежавшего на дорогу лося… Кажется, случайностей в жизни Стайлза стало слишком много.~*~
— Ешьте уже свои томаты, мистер Стилински. — раздается голос его медсестры. Стайлз даже не смотрит в ее сторону. — Не хочу. Они… — сердце болезненно екает от проведенных аналогий с похожим диалогом в прошлом. — Они невкусные… Глаза стремительно намокают. Кто же теперь скажет ему про любимую еду Бэтмена?.. Впрочем, с появлением в его жизни ещё одного любителя томатов Стайлзу уже не так важен любимый герой (прости, чувак). А с его исчезновением… Стайлзу уже ничего не важно. Парень делает над собой усилие и подносит ложку ко рту. Но лишь случайно немного пачкает уголок губ и роняет ее вниз. Рагу соскальзывает с ложки обратно в тарелку. — Но… — пытается что-то донести до него женщина, когда ее вдруг перебивает мужской голос, раздавшийся со стороны двери в палату: — Это любимая еда Бэтмена. Ложка падает следом за едой. Тарелка дрожащими руками отправляется на тумбу. Стайлз медленно, словно не веря услышанному, поворачивает голову ко входу. А после вскакивает с кровати, как ужаленный, и буквально запрыгивает на вошедшего мужчину, судорожно цепляясь руками за его спину и пытаясь, кажется, слиться с ним воедино. Шепчет безостановочно: — Нужен-нужен-нужен-нужен, ты так нужен мне, Питер, так нужен, нужен… Питер аккуратно относит его обратно на кровать, но даже оказавшись внизу, Стайлз продолжает утыкаться лицом ему в живот, пряча несдержанные слёзы чужой одежде. Питер нежно отстраняет его от себя, смотрит своими невозможными глазами с нескрываемой любовью и вдруг наклоняется, слизывая томатное рагу с его губ. — Моё любимое… — произносит мужчина, и если бы решившая оставить их наедине медсестра все же осталась в палате, то она могла бы подумать, что он говорит о рагу. Но на самом деле любовь Питера к томатам меркнет по сравнению с его любовью к Стайлзу. Что это, если не показатель истинных (совсем не случайных) чувств? Нет, все это просто не могло быть запланировано заранее. Никакой человек не смог бы такое подстроить. Питер довольно усмехается, бережно прижимая парня к себе, а его глаза на мгновение сверкают алым. Стайлз завороженно замирает в чужих руках, пока мужчина с наслаждением вдыхает воздух рядом с его шеей. А кто сказал, что Питер человек?