Алое на белом

      В приемной открылась дверь, и почти сразу на пол рухнуло что-то тяжелое. Взвизгнула секретарша. "Истеричка неуравновешенная..." – подумал Руфус, отодвинул бумаги и поднялся из-за стола, решив посмотреть, кто стал очередной добычей Дарки. Это было гораздо интереснее, чем сверять цифры в квартальном отчете.       Человек, которого сбила с ног и прижала к полу Дарк Нэйшен, оказался вутайцем, очень молодым – вряд ли намного старше самого Руфуса. Слишком молодым, чтобы занимать какую-либо достаточно ответственную должность. Третий помощник младшего делопроизводителя? Может, переводчик? Ну и зачем он здесь? Дверью ошибся, что ли...       Вутаец посмотрел на него из-под длинных темных ресниц спокойно, словно в его грудь не упиралась когтистая лапа чудовища, и ровным голосом попросил:       – Господин вице-президент, будьте добры, прикажите вашей... кошке отпустить меня. Она мешает мне выполнять свои обязанности.       – Обязанности? – заинтересовался Руфус. – А ты вообще кто?       – Ценг. Из Турков. Ваш новый телохранитель.       Руфус даже обрадовался, услышав это – рыжий неряха с электрошокером давно уже успел осточертеть ему до оскомины, в том числе и бесконечными пошлыми шуточками. Этот, по первому впечатлению, и выглядел прилично, и вел себя безукоризненно вежливо. Особенно понравилось, что Ценг назвал Дарки кошкой. У его предшественника других определений, кроме "псина лишайная" и "тварь блохастая", не находилось.       Но телохранитель-вутаец? И это в самый разгар войны? Определенно, тут что-то было не так.       – И что же будет, если не прикажу отпустить?       – Мне придется ждать, пока вы это сделаете.       – Почему ты не защищался?       – Дарк Нэйшен ваша собственность, я не хотел ей навредить.       – А что, мог бы?       – Да. Нас учат сражаться не только с людьми.       – Замечательно. Значит, если здесь внезапно появится дракон, я буду знать, что могу рассчитывать на тебя. Дарки, назад! Это не враг. А ты встань и иди сюда. Осмотришь мой кабинет… на предмет наличия каких-нибудь драконов, то есть потенциальных источников опасности. Это ведь входит в твои обязанности?       – Да, господин вице-президент.       – Тогда следуй за мной. Дарки, сидеть! Тебя я в свой кабинет не приглашал!       Огромная черная кошка зевнула, показав клыки, и демонстративно отвернулась от хозяина, уставившись на секретаршу, которая явно занервничала.       Ценг проскользнул в кабинет, на ходу успев разгладить складки одежды и поправить кобуру, бесшумно прикрыл за собой дверь.       Показалось или он при этом едва заметно поморщился, словно от боли? Руфус присмотрелся внимательнее и понял, что не ошибся – ткань пиджака была чуть темнее там, где упиралась лапой Дарк Нэйшен.       – Она тебя ранила!       – Не стоит беспокоиться, это всего лишь царапина.       – Ты в этом уверен? Сними пиджак.       Ценг замешкался, и впервые в его взгляде промелькнуло что-то похожее на удивление.       – Сними, – повторил Руфус. – Это приказ.       На этот раз Ценг повиновался – снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула.       – Галстук тоже. Теперь повернись к окну.       На белоснежной безупречно выглаженной рубашке проступило несколько небольших пятен крови. Похоже, Дарк Нэйшен не причинила серьезного вреда, хотя и не отказала себе в удовольствии выпустить когти. Но…       Алое на белом.       Это сочетание вызывало у Руфуса чувство, чем-то схожее с мистическим экстазом. Он облизнул враз пересохшие губы и начал расстегивать рубашку Ценга, медленно, одну пуговицу за другой, стараясь не выдать себя дрожанием рук. Разумеется, снимать портупею с кобурой Ценг не стал, и Руфусу пришлось сдвинуть ремень, чтобы высвободить из-под него ткань рубашки и осмотреть повреждения.       – Ты правильно сделал, что не сопротивлялся. Она могла тебя всерьез порвать, а так – только когти под кожу запустила.       – Вот видите, не о чем беспокоиться.       – Все равно, нужно продезинфицировать. Неизвестно обо что эта поганка точила когти, прежде чем на тебя броситься.       В нижнем ящике стола у него всегда наготове лежало то, что могло понадобиться – вата, марлевые салфетки, спрей-антисептик, несколько видов лейкопластыря и патентованное средство для регенерации, выпускавшееся одним из подразделений корпорации, разумеется, на основе Мако. У Руфуса была очень тонкая и нежная кожа, потому и недели не проходило, чтобы он не порезал пальцы – то канцелярским ножом, то острым краем пластиковой папки для документов, и даже обычным листом бумаги. Отец насмехался над ним, называя неженкой, но Руфус решил, что пусть лучше так, чем испачкать какой-нибудь важный документ и получить за это не только насмешки, но и выговор за неаккуратность.       – Стой спокойно, я сам все сделаю.       Ценг не стал возражать, хотя по выражению глаз было видно, что он очень удивлен происходящим.       – Это очень хорошее средство. До завтра все заживет и следа не останется. Если начнет чесаться, просто смой остатки эликсира водой.       Закончив, Руфус не позволил Ценгу застегнуть рубашку, сделал это сам, так же медленно, пуговица за пуговицей, тщательно расправил воротник.       – Вы слишком добры ко мне. Я еще не сделал ничего, чтобы заслужить такое отношение.       – Но ведь то, что произошло, случилось отчасти и по моей вине. Я слишком разбаловал свою любимицу, и она решила, что может вести себя в офисе так же бесцеремонно, как и дома. Знаешь, почему предыдущая секретарша уволилась? Наверняка, в личном деле записано что-то вроде «по семейным обстоятельствам». На самом деле, ее напугало, что Дарки внезапно проявила интерес к стразам и бантикам на ее туфлях. А для Палмера моя киса вообще мировое зло во плоти – после того, как решила поточить когти о его стол из красного дерева. Нет, я вовсе не против, чтобы Дарки однажды довела его до сердечного приступа, но пусть она это сделает по моему приказу, а не со скуки.       – Если позволите… у меня есть знакомый специалист по психологии и особенностям поведения крупных хищников. Вы можете позвонить ему, чтобы посоветоваться насчет дрессировки.       – К сожалению, не сейчас, у меня еще много работы, – Руфус оглянулся на заваленный отчетами и биржевыми сводками стол, – чуть позже мы обязательно поговорим об этом, а пока можешь заняться своими обязанностями. Ты ведь собирался проверить мой кабинет?       Ценг кивнул и приступил к работе. Тщательно осмотрел весь кабинет, чуть ли не ощупывая стены, особое внимание уделил окнам, хотя они были из особо прочного стекла и находились на абсолютно недосягаемой высоте, зачем-то нырнул под стол. Руфус чуть не поинтересовался: «Что, диверсантов ищешь?», но сообразил, что Ценг проверяет кабели и провода всей офисной техники, находившейся в кабинете. Там и в самом деле могли установить какие-нибудь следящие устройства.       Закончив, Ценг внимательно посмотрел на потолок:       – Пожарная сигнализация исправна? Насколько я знаю, последний раз ее проверяли больше двух месяцев назад.       – О, не беспокойся, я сам проверил ее позавчера. Абсолютно случайно – закурил сигару как раз под самым датчиком задымления. Сработало мгновенно.       Руфус усмехнулся и добавил:       – Папаша был в ярости.       Ценг понимающе кивнул, но все равно сказал:       – Простите, это не мое дело, но мне кажется, вам лучше не начинать курить. Не нужно вредить своему здоровью ради случайной прихоти.       Почему-то это прозвучало не как поучение, а как искренняя забота.       – Ты говоришь совсем как Вельд. А я просто хотел попробовать. Между прочим, не понравилось. Ну, что скажешь? Я здесь в безопасности? Никаких происков врагов не обнаружил?       – Одну минуту, сэр… – Ценг подошел к столу, указал на ручку и лист бумаги, словно спрашивая разрешения ими воспользоваться.       Руфус кивнул. Ценг быстро написал пару строчек и повернул бумагу так, чтобы ему было удобнее прочитать.       Четким аккуратным почерком было выведено: «За вентиляционной решеткой находится камера наблюдения. Мне кажется, вы должны об этом знать».       – Да я знаю… – Руфус усмехнулся. – Ее установил твой начальник. Разумеется, исключительно ради обеспечения моей безопасности. Она пишет только картинку, но не звук, так что можешь не шифроваться. Что-нибудь еще?       – Я хотел попросить разрешения ненадолго вас покинуть. Мне нужно переодеться.       – Ах да, конечно, ведь эта нахалка испортила твой костюм! Я распоряжусь, чтобы тебе выплатили компенсацию. А ей сейчас объясню, что ты не добыча и не игрушка. Не беспокойся, она понятливая и хорошо запоминает все, что я скажу.       Руфус приоткрыл дверь и позвал:       – Дарки, иди сюда! Это Ценг, запомни его хорошенько и никогда больше не трогай!       Дарк Нэйшен сначала тщательно обнюхала Ценга с ног до головы, а потом долго всматривалась в его лицо, забавно присев на задние лапы, словно цирковой пудель.       – Запомнила? Умница, хорошая девочка. А теперь попроси прощения за то, что напала, и пообещай больше никогда так не делать.       Дарки ткнулась носом в ладонь Ценга, потерлась об нее, прижав уши и зажмурившись.       – Кажется, ты ей понравился! – рассмеялся Руфус.       – Я могу ее погладить?       – Конечно. Ты же видишь, как она на это напрашивается.       Ценг погладил ее, словно обычную кошку – почесал за ухом, пощекотал подбородок. Дарк Нэйшен муркнула и начала тереться о его ноги, обвив их щупальцем. Ценг едва заметно улыбнулся.       – О чем ты сейчас подумал? – заинтересовался Руфус.       – Простите, сэр, – Ценг выглядел слегка смущенным, – я подумал: хорошо, что она не линяет, иначе мне пришлось бы искать щетку, чтобы отчистить брюки от шерсти. Видите ли, нас учат не только стрелять и пользоваться другим оружием, но и прилично выглядеть.       – Ох… – вздохнул Руфус. – Ну почему никто так и не смог научить прилично выглядеть этих двух рыжих раздолбаев с электродубинками. С ними даже на вечеринку пойти невозможно, не то что в театр или на какое-нибудь важное мероприятие. Я уже не говорю о том, как они себя ведут…       – Не беспокойтесь об этом. Рено больше не будет вам досаждать своим поведением. Его отправили учиться в вертолетную школу при академии.       – Вот и отлично. Ладно, можешь идти. И не торопись возвращаться, я с этими бумагами и до вечера не управлюсь. Так что приходи часам к десяти, не раньше.       Ценг поблагодарил и вышел, следом за ним в приемную выскользнула Дарк Нэйшен.       Руфус вернулся к столу и понял, что уже не сможет сосредоточиться на цифрах. Он смотрел на белый лист бумаги, но видел белую рубашку Ценга.       Алое на белом.       Память внезапно столкнула его в прошлое – в тот день, когда Руфус впервые увидел снег. И не только увидел, но и почувствовал: снег был мелким и острым, словно битое стекло, он блестел, слепя глаза, набивался в ботинки, перчатки и под воротник парки.       Отец взял его на охоту в горах, не предупредив, не дав времени хоть как-то подготовиться. Уже через пару часов после того, как они высадились на плато, Руфус замерз, устал, проголодался и был способен думать лишь о том, как бы поскорее вернуться обратно в Мидгар. Лазард тайком поделился с ним галетами, припрятанными в кармане, но это заметил один из егерей:       – Тише вы там! Не чавкайте, зверя спугнете!       А потом прогремел выстрел, и медведь рухнул, как подкошенный. Руфус тогда обрадовался, что вот-вот все закончится, но сразу же понял, насколько ошибся. Медведя фотографировали, измеряли, осматривали клыки и когти. Далее на фоне огромной туши начали фотографироваться все участники охоты, поодиночке и группами. Президент – величественно опираясь на ружье, Хайдеггер – подбоченившись, словно полководец, разгромивший сотню вражеских армий. Всех превзошла Скарлет: она расположилась, опираясь на мохнатый бок медведя, как на диване, распахнув шубку, чтобы все могли видеть сияние бриллиантового колье, украшавшего ее шею. Руфуса тоже подтолкнули поближе, чтобы он попал в кадр вместе с остальными охотниками.       Неизвестно, сколько это еще могло продолжаться, но вдруг откуда-то сзади набежал тощий и нескладный человечек в очках, громко требуя, чтобы особо ценный экземпляр доставили в лабораторию, пока в его организме не произошли необратимые изменения. К немалому удивлению Руфуса, его требование было выполнено незамедлительно и без особых возражений, только Скарлет капризно поджала губы, раздосадованная тем, что ей не дали вдоволь наиграться трофеем.       Несколько минут деловитой суеты и тушу медведя уложили в огромные сани, чтобы отвезти к ожидавшему вдалеке грузовому вертолету. На том месте, где он лежал, остались лишь пятна крови.       Алая кровь на стеклянном снегу.       Алое на белом.       Это было прекрасно.       С того дня Руфус не пропустил ни одной охоты, научился стрелять без промаха, готов был часами сидеть в засаде или идти по следу – все ради того, чтобы снова увидеть кровь на снегу.       Алое на белом.       Последние горячие капли жизни и ледяное безмолвие смерти.       Именно поэтому Руфус предпочитал носить одежду белого цвета. «Когда меня убьют, это будет выглядеть красиво». В том, что его будут пытаться убить, и однажды это удастся, Руфус не сомневался – до сегодняшнего дня.       Потому что вдруг понял: да, убьют, но не его. Потому что Ценг успеет заслонить его от летящей в лицо смерти. А он будет смотреть, как расплываются алые пятна на белоснежной рубашке. И как гаснет жизнь в этих спокойных карих глазах.       – Н-нет… не хочу… Дарки, ко мне!       Дверь в кабинет переделали так, чтобы кошка-телохранитель могла войти сама, не дожидаясь, что ее впустят. Она влетела словно молния, сразу приняла боевую стойку, осмотрелась, угрожающе подняв щупальце.       – Здесь нет врагов, Дарки. Иди сюда, я просто хочу с тобой поговорить.       Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, Дарк Нэйшен подошла к нему, села рядом, положила голову на колено, ожидая ласки.       – Этот человек, который только что был у меня в кабинете, Ценг… Ты хорошо его рассмотрела? Запомнила? Я хочу, чтобы ты… Если вдруг что-то случится, защищай его так же, как и меня. Понимаешь?       Большая кошка, подняв голову, смотрела ему в глаза серьезно и внимательно. Казалось, она вот-вот кивнет в ответ.