Другая история

      На палубе Карпатии царила угнетённая атмосфера. Казалось, что сам воздух был пропитан скорбью и безысходностью. Стюарды раздавали пострадавшим горячий чай и одеяла, родственники пассажиров Титаника пытались найти своих близких среди выживших. Сами выжившие ещё не оправились от шока и большую часть времени были погружены в тяжёлые воспоминания, изредка отвлекаясь на посторонних. Где-то слышался плач. Чувствовалось, что трагедия наложила отпечаток на судьбы и души людей, который уже никогда не исчезнет.       Среди выживших пассажиров третьего класса сидела рыжеволосая девушка, укутанная в клетчатое одеяло. Роуз Дьюитт Бьюкейтер апатично уставилась в одну точку, не замечая никого вокруг. Физически Роуз чувствовала себя немного лучше, чем несколько часов назад: она больше не мучилась от ощущения, что её тело пронзают тысячи ножей, хотя всё ещё дрожала от холода. Но с гибелью Джека её жизнь потеряла всякий смысл, она не знала, что ей делать и как жить дальше. Мысль вернуться домой она тут же отмела. Если бы не обещание, которое Роуз дала Джеку незадолго до его смерти, она бы даже не задумалась о спасении своей жизни, осталась бы умирать посреди океана.       Девушка сунула руки в карманы пальто и обнаружила в одном из них ожерелье с бриллиантом «Сердце океана», которое ей подарил несостоявшийся жених Каледон Хокли. Девушка сначала не поняла, как оно у неё оказалось, ведь она не брала его с собой при побеге с тонущего судна, но спустя мгновение вспомнила, что Хокли отдал ей свое пальто перед посадкой в шлюпку, видимо забыв, что драгоценный бриллиант остался лежать в кармане. «Интересно, Кэл выжил или тоже отправился на тот свет?» — подумала Роуз и снова ушла в себя.       Вдруг Роуз краем глаза заметила знакомый силуэт. Она тихонько обернулась, чтобы не было видно её лица, и увидела Кэла собственной персоной. Он искал её. Роуз замерла.       «А может, ему нужен только бриллиант? — подумала она, сжимая в руке ожерелье. — Конечно же…».       Роуз не знала, как поступить. Ей не хотелось оставлять у себя такую дорогую вещь, к тому же принадлежащую ненавистному человеку, но если она выдаст себя — может снова оказаться под замком в обществе спесивых богачей, которое она презирала. После недолгих раздумий девушка пришла к выводу, что Кэлу вряд ли будет нужна «порченая» жена, так что можно спокойно отдать ему бриллиант и тем самым навсегда порвать связь с нежеланным женихом. Роуз собралась с духом, повернулась и встретилась взглядом с Кэлом.       — Роуз! — дрожащим голосом произнёс он её имя и подошёл к ней. — Я боялся уже никогда не найти тебя…       Только теперь Роуз заметила, насколько Кэл неважно выглядел: потрепанный костюм, расклеившаяся обувь, осунувшееся лицо. Привыкшая к всегда безупречному внешнему виду бывшего жениха, девушка испытала нечто схожее с удивлением, но тут же одернула себя мыслью, что сама сейчас наверняка выглядела не лучше.       Роуз достала из кармана ожерелье и протянула его Кэлу.       — Возьми… Ты это искал, так? — тихо сказала девушка.       Кэл удивился, что Роуз решила вернуть ему бриллиант, но всё же взял его и спрятал в задний карман.       — Я искал именно тебя, Роуз.       — Зачем? — безразлично спросила девушка. — Хотя, это уже неважно. Делай, что хочешь. Мне всё равно.       Кэл замялся. Он ожидал, что Роуз нагрубит ему в своей привычной манере, учитывая, что произошло между ними пару часов назад, но лишь сейчас он обратил внимание на ее потухшие глаза и взгляд, смотревший сквозь него. Видимо трагедия слишком сильно повлияла на нее. А может, была ещё одна?..       — А куда делся твой нищий любовник? — язвительным тоном спросил Кэл. — Неужели отправился на дно?       И тут все накопленные переживания Роуз вырвались наружу. Она закрыла лицо руками и зарыдала, не сумев справиться с болью, которая начала душить её при упоминании Джека. Люди начали обращать внимание на них с Кэлом и интересоваться, что случилось. Мистер Хокли объяснил, что юная мисс просто узнала о гибели своего знакомого, и никто больше не подходил к ним.       Кэлу было больно смотреть на страдания возлюбленной, но всё же он не мог сдержать внутреннего злорадства от новости, что соперник наконец убрался с его дороги. «Справедливость восторжествовала, — пронеслось у него в голове. — Гори в аду, Доусон».       — Пойдём, — приказал он, схватил Роуз за руку и повёл её на верхнюю палубу. — Я отведу тебя к матери.       Ещё несколько минут назад Роуз не желала показываться на глаза своей матери, но сейчас она не могла сопротивляться из-за сильной душевной боли, разрывающей её на части. Перед её глазами снова и снова проносилось воспоминание о том, как она пыталась привести в чувство Джека, когда прибыла шлюпка, но уже было поздно… Поэтому девушка даже не видела, куда её тащат, и покорно шла за Кэлом.       Руфь увидела дочь и с рыданиями сжала её в своих объятиях.       — Живая, девочка моя, ты живая… Я уже думала, что ты погибла, — сквозь слёзы произнесла миссис Бьюкейтер. — Каледон, спасибо вам огромное за то, что разыскали её. Не плачь, дорогая, всё хорошо, скоро мы прибудем в Нью-Йорк и отправимся домой…       На этих словах Роуз как будто очнулась.       — Нет! Мама, пожалуйста, я не хочу… — всхлипывала Роуз, понимая, что её никто не будет слушать.       Каледон Хокли что-то шепнул на ухо Руфь, она не сдержала улыбки и произнесла «там ему и место». Догадавшись, о ком они говорили, Роуз вырвалась из объятий и в гневе закричала, наплевав на то, что этим привлечет к себе внимание:       — Да, Джек Доусон умер! Радуйтесь, что погиб единственный человек, которому была дорога именно я, а не возможность обогатиться за мой счет, мама, или воплотить в жизнь свои грязные и низменные фантазии, мистер Хокли! Вы мне противны! Я ненавижу вас! Ненавижу!       Роуз билась в истерике, мать как могла утешала дочь, а Кэл пытался отогнать от себя внутреннюю обиду от обвинений Роуз, которая буквально полоснула кинжалом по сердцу. Внешне он остался невозмутим, но его ранила мысль о том, что Роуз никогда не верила в искренность его чувств.       Прибытие в Нью-Йорк и поездку в Филадельфию Роуз почти не помнила. Её куда-то вели, сажали в машину, потом по прибытию в поместье Хокли служанка повела её в ванну, помогла ей раздеться и залезть в воду. Горячая ванна немного успокоила Роуз, она почувствовала, как каждая клеточка её тела согревается. Пролежав там некоторое время, Роуз выскользнула из ванной, укуталась в шелковистый и мягкий халат, и хотела направиться в спальню, которую ей выделили, но, услышав в гостиной голоса Кэла и своей матери, решила подслушать, о чём они говорят.       — Ваша дочь поступила очень низко, но уверяю вас, что наша помолвка всё ещё в силе, — спокойно говорил Кэл. — К свадьбе всё готово, но придётся немного повременить с ней. Лучше переждать, пока уляжется вся эта суматоха с Титаником.       — Как скажете, Каледон, — ответила Руфь. — Вы очень благородны, любой другой на вашем месте не взял бы в жены такую, как Роуз.       — Я всегда держу своё слово и добиваюсь своего. Мне пора, нужно уладить кое-какие дела с отцом. До встречи.       Внутри Роуз всё похолодело. Она поняла, что снова загнала себя в золотую клетку, из которой так стремилась вырваться.       Роуз вбежала в свою спальню и в порыве злости схватила первую попавшуюся статуэтку и со всей силы швырнула её об стену, затем упала на кровать и снова дала волю слезам. В таком положении она провалилась в беспокойный сон.