The Razor's Edge

Это седьмой по счету раз, и Жавер думает, в этом числе есть сила, в нем есть особое значение. На этот раз он узнает, какой смысл кроется в прикосновениях пальцев Вальжана и гладком скольжении бритвы по щеке. Он достаточно здоров, чтобы пройтись по комнате. Он мог бы справиться самостоятельно. Но Вальжан не позволяет, вместо этого приносит ящичек с бритвенными принадлежностями (как какой-нибудь тотем) и готовит бритву. Безо всяких церемоний; он не требует от Жавера ничего - только чтобы сидел смирно. Они не говорят друг с другом. Жавер размышляет, смог бы он вынести их разговор, будь это не так. Вальжан придерживает его волосы, когда Жавер наклоняется над тазом с теплой водой, чтобы умыть лицо (лента ему теперь не полагается, постричься он тоже не просит). Вальжан внимательно рассматривает его лицо. Что-то для себя уяснив, он взбивает пену (лучше того мыла, что Жавер когда-либо покупал себе) и наносит мягкими мазками ему на лицо. Мягкость - в этом весь Вальжан. Даже его гнев (когда Жаверу удается его спровоцировать) - мягкий, и оттого он еще страшнее. Вальжан наверное был бы мягок... во всем. И в седьмой раз он не изменяет себе. Он наклонятся к Жаверу. Его пристальный взгляд вызывает жар стыда, но без свойственной ему болезненности. Бритва - это больше, чем инструмент, это оружие, но Вальжан не оставляет порезов. Жавер втайне надеется, чтобы его рука дрогнула (свидетельство ошибки). Но Вальжан никогда не ошибается. Жаверу начинает казаться, что все это сон перед его окончательным падением в ад. Он едва ощущает прикосновение лезвия к щеке. Повинуется рукам Вальжана, поворачивая голову и так, и этак. Пена холодная, но лезвие лишает его этой прохлады. Скребки бритвы быстрые. Ее скольжение - твердое. Лицо становится гладким и немного липким, когда бритва заканчивает работу; когда Вальжан заканчивает работу, жар никуда не девается, он контрастирует с холодом пены и не оставляет никаких сомнений в том, что происходит у Жавера внутри, под кожей, где даже проницательный взгляд Вальжана не увидит правды. Жавер старается дышать ровно, считает каждый вдох и выдох. Когда Вальжан прикладывает ладонь к его щеке (это неправильно), и мозолистые пальцы (пальцы рабочего, пальцы заключенного) касаются гладко выбритой кожи, только тогда Жавер вспоминает, где находится и с кем, кому он доверяет держать бритву такую острую, так близко. Не далее как три месяца тому назад эти же самые руки могли заставить его истечь кровью, но не сделали этого. Рукава рубашки Вальжана закатаны по локоть, на запястьях - шрамы, и пена остается на них. Периодически он опускает руки в холодную воду и когда снова подносит их к лицу Жавера, вода стекает вниз, мокрая ткань липнет к коже. Жавер замечает такие мелочи. Ему не хватает смелости посмотреть Вальжану в лицо, поэтому он не знает, как тот смотрит на него, но знает, что смотрит. Трусость или нет, но Жавер слишком хорошо чувствует дыхание Вальжана и с каждым собственным осторожным вдохом впитывает запах его тела. Через несколько минут процедура подходит к концу. Вальжан аккуратен, он также и умел, насколько десятилетия рутинного опыта могут сделать мужчину. Он снова придерживает волосы Жавера, пока тот смывает остатки пены. На этом все должно кончиться... но стоит Жаверу выпрямиться, как Вальжан заново вспенивает мыло. Наносит его на кожу без единого следа щетины. Жавер зажмуривается. Он сглатывает, и у него дергается кадык. - В подобной тщательности нет нужды, Вальжан, - произносит он, взвешивая каждое слово. Но лезвие снова касается кожи, короткими и ритмичными движениями, как... Жавер сглатывает еще раз. Когда Вальжан запрокидывает его голову назад и спускается бритвой к горлу, он изо всех сил старается больше не глотать, и слюна скапливается у него во рту. Он чувствует свежий запах мыла и еще один, резкий - пота. Жавер надеется, что не его. Бритва скользит по шее вниз с одной стороны, затем вверх - с другой. Лезвию ничего не стоит рассечь тонкую кожу. Этого не происходит. Вальжан этого не делает. Он возвращается к подбородку, проходит по краю челюсти, по щеке и над верхней губой. Теперь наконец все. Жавер так и не проглотил: он боится, что один только звук выдаст Вальжану то, что еще не сказало его раскрасневшееся лицо. Словно бы нет в воздухе повисшего запаха пота, и напряжение Жавера недостаточно очевидно. В конце концов он поднимает глаза на Вальжана, но тот на него уже не смотрит - чистит бритву, моет руки, насухо вытирает по очереди каждый палец. Предплечья он не трогает, и Жавер следует взглядом за дорожкой воды, бегущей к сгибу локтя, где кожа настолько чувствительная, что вызовет дрожь, стоит до нее дотронуться. Быть может. Он сглатывает, и тем самым раскрывает Вальжану свои секреты. - Благодарю, - произносит Жавер. Вальжан по-прежнему на него не смотрит. - Не стоит. Он вытирает и со щелчком складывает бритву.