Пламя-2. Фиолетовая Ночка

Утро нового дня всё чётче и чётче проявляло улицы, дома, машины, пока ещё сонные, но вот-вот готовые пробудиться. Шум мотоциклетного мотора разрывал эти последние мгновения полудрёмы, и Модо подумалось, что возвращаться домой на своих двоих сейчас было бы куда удобнее. Но не бросать же верного друга где-нибудь в лесочке. И не знал же молодой мышь, что со свидания придёт только на рассвете. Сперва он довёз Терри почти до её дома, остановившись по просьбе девушки за три квартала от него. Теперь же вот приближался к своему и не знал, что там его ожидает. Тело его приятно ныло, по всему нутру, по мышцам и даже, казалось, костям растеклась непередаваемая истома пополам с едва ощутимым жаром. Антенны трепетали и зудели, всё ещё отзываясь на чувства Терри, которые он продолжал ощущать, несмотря на разделявшее их расстояние. Трудно всё это будет скрыть от домашних, тем более что от него так и разило недавней любовью. Будь его воля, он не смывал бы этот запах, в котором смешались запахи двух молодых тел, до самой следующей встречи, но нельзя же было являться таким перед матерью, отцом, невесткой и тем более Праймер. Девчушка маленькая, не поймёт ничего, но слишком уж это неловко. Так что надо постараться, не разбудив никого, незаметно пробраться в ванную комнату и принять душ. В такие моменты звук едущего байка заставлял мечтать о велосипеде. Чья-то недовольная заспанная физиономия показалась в одном из окон соседнего дома, но больше, вроде как, никого это тарахтение не потревожило. Мотоцикл был отменно сработан и исправен, но в дремотной тиши и стук сердца порой кажется оглушительным. Добравшись, наконец, до мастерской Кэвина, Модо оставил там свой шумный транспорт и на цыпочках направился к родному подъездному крыльцу. Он использовал все свои до сих пор наработанные навыки бесшумного передвижения, а перед дверью квартиры даже снял ботинки и почти перестал дышать. Затаившись на миг, парень коснулся сенсорного замка, который с тихим щелчком заставил дверь отвориться. Кажется, все ещё спят. Модо хотел было облегчённо вздохнуть, но передумал. Нет, «тихо-тихо» должно продолжаться. Он зашёл в прихожую и вдруг ощутил в ней чьё-то присутствие. Лика! Она стояла перед ним в домашнем халатике, с детской бутылочкой в руке и приглушённо хихикала в кулачок, хитро глядя на родственника. - Доброе утро, деверь. Как покатался? – прошептала она, пряча смеющееся лицо в ладони. - Отлично, - смущённо пробубнил Модо. Невестка не выдержала и, беззвучно расхохотавшись, замахала рукой: иди, мол, скорее в душ. «Вот невезуха!» - подумал Модо, чувствуя, как от стыда начинают полыхать и уши с антеннами, и лицо с шеей. Ему бы тоже посмеяться над всей этой нелепой ситуацией, но почему-то было совсем невесело. Хотя причин для этого, вроде бы, и не имелось. *** - Ты где всю ночь шлялась, тварь? - Терри сжалась от грохота отцовского голоса. Боги! Как же не походил он на голос Модо – столь же низкий и хрипловатый, но всегда такой добрый и трепетно-ласковый. Мышка сама себе казалась нелепой попаданкой, которая побывала в иной вселенной, а теперь вот вернулась в свою… - Пап, я у Марты… - Молчать, дура! – Митч, тёмно-бурый мышь с густыми чёрными волосами, был неописуемо страшен в гневе, впрочем, в добром расположении духа он также внушал своим женщинам ужас – они боялись его как огня, - Я звонил родителям твоей Марты, и ни они, ни сама эта дрянная девчонка не знали даже, что ты должна была к ним прийти. И уж тем более на ночь. Где была, гадина? С кем? Не дожидаясь ответа от насмерть перепуганной дочки, Митч схватил её за руки, дёрнул к себе и стал брезгливо обнюхивать. - С мужиком была! – один за другим, стал выносить он свои вердикты, будто выплёвывая, - И бензином вся провоняла… С кем сошлась? С пустоголовым байкером! Отвечай, мразь! Имя! – заорал он, словно тряпичную куклу встряхивая несчастную маленькую мышку. Напрасно зажмуривала Терри полные ужаса фиолетовые глаза, без толку вырывалась из болезненной хватки домашнего тирана, зря искала заплаканным взглядом помощь у матери, сокрушённо стоявшей за мужниной спиной – в её родной вселенной это было бессмысленно. - Арна, - вновь загрохотал взбешённый голос самодура, только обращался он теперь к жене, - Ты общаешься с матерью этой Марты. Кто у них там, в этом вонючем городке, на мотоциклах ездит? - Я только двоих знаю, - еле слышно проблеяла та, - у Кэвина Соула есть мотоцикл, но тот парень служит где-то у Маринерского моря и здесь очень редко бывает. А ещё у Флеймов мальчик с мотоциклом, старшеклассник… Арна потрясённо прикрыла рот ладонью, увидав, как невольно вздрогнула и покраснела дочь при упоминании о младшем Флейме. - Боги мои! Подростка в постель затащила… Терри, взглянув на отца, поняла, что ничего более ужасного в жизни видеть ей не приходилось и вряд ли придётся. Бедной мышке казалось, что она сейчас умрёт под его презрительным, ненавидящим взглядом. - Он мне предложение сделал… - голос Терри, при общении с отцом обычно такой же жалкий, как и у матери, неожиданно прорезался, как визжащее лезвие циркулярной пилы. - Кто тебе предложение сделал, идиотка? Щенок, не окончивший школу? Митч швырнул её на диван, нисколько не заботясь, что у того были деревянные подлокотники, и, схватив за руку жену, вылетел из комнаты. Дверь с треском захлопнулась и закрылась на замок. Терри, маленькая, беззащитная и несчастная, так и осталась лежать, обхватив коленки руками. Даже сквозь ткань штанов колени пахли их с Модо волшебной ночью. А Терри хотелось умереть, и ей казалось, что она того заслужила. «Боги мои! Подростка в постель затащила…» - так и звенело у неё в ушах беспощадной, несмолкаемой сиреной, поздно пришедшим осознанием, отчаянным воем совести. Подростка. В постель. Затащила! *** Модо всю неделю ходил сам не свой и даже едва не завалил ответственную контрольную в школе. «Эх, Терри, Терри! Чего ж ты не дала ни телефона, ни адреса? Всё скрываешь нас ото всех…» Терри… Всю неделю на больной голове ныли антенны, то загорались пламенем, то безжизненно леденели. Сердце то бешено билось, то замирало вдруг, прерывая дыхание. И даже милая и шаловливая Праймер не могла отвлечь своего обожаемого дядю Модо от этого. Что это: его собственная тоска по любимой или отражение чувств девушки? В одиночку он не мог разобраться. Парень до сих пор не до конца верил в то, что произошло между ними в пещере. Казалось, что это случилось не с ними, не с Модо Флеймом, не с Терри Митч, а с какими-то другими существами, в иной реальности, по непривычным, необъяснимым законам. И всё же… было. Было так… Флейм не в силах был подобрать слов. Знал только, что больше не сможет быть прежним. Никогда. Без Терри он уже не выживет. Модо весь извёлся в ожидании заветного выходного дня. Он много раз порывался зайти к Марте и спросить, нет ли у той номера Терри, но так и не решился – подозревал, что его невесту это не обрадует. А он не мог её огорчать. Её – свою Фиолетовую Ночку. Рассказать бы всё маме… Всё время с тех самых пор, как он вернулся с вечернего променада под утро, она смотрела на младшего сына выжидающе и немного с укором: что же, мол, сынок, таишься от матери? Но Модо продолжал молчать. Когда Терри будет готова, когда наступит подходящее время, тогда он и приведёт её к родителям. А теперь… *** Теперь он стоял в привычном условленном месте. Вернее, сидел верхом на мотоцикле и ждал. Сейчас, вот сейчас его душа и тело успокоятся, сейчас он увидит свою Терри. Ааай, мама! Что же он с нею сделает?! Зацелует, заласкает всю, вновь отвезёт в пещеру… Верхние резцы впились в нижнюю губу. Очень больно, до крови. Модо встал с мотоцикла и принялся ходить взад-вперёд, чтобы хоть как-то унять томление. Поотжиматься, что ли? Сотня раз. Кулаки уже болят, а огонь вожделения всё никак не унять. Удар по дых невидимому противнику. Ногой с разворота. Подсечка хвостом. И ещё удар, ещё, ещё… Никакого толку. Кровь горит, едва ли не взрывается в жилах. Антенны пылают. - Уууууу! Хорошо, нет никого на этой давно позабытой лесной развилке. Впрочем, даже если б и были – чёрт с ними! «Терри, Терри, ну, где же ты? Я ведь сейчас рехнусь!» - Модо… привет. Парень резко развернулся на голос и, увидав говорившую, нахмурился. Это была не Терри. Смущаясь, чего с ней никогда не бывало, перед ним стояла Марта – соседка Флеймов по общежитию для семейных офицеров. - Привет, - растерянно отозвался молодой мышь, не понимая, что происходит, - А… Он осёкся, не зная, спросить ли про Терри, но Марта заговорила сама. - Модо, я от Терри. Она звонила мне, объяснила, где и когда с тобой встретиться и… - Что? – всепоглощающая волна разбушевавшихся гормонов тут же схлынула, антенны остыли и затрепетали, отражая крайнюю степень волнения. - Она… просила… - замялась девушка, будто Модо пытал её о чём-то сокровенном. - Ну! – нетерпение страсти сменилось нетерпением взволнованной души. - Она просила передать тебе, - затараторил вдруг Марта, - чтобы ты простил её за всё, что было, забыл и не искал больше. Мышка, тяжело дыша, опустила взгляд, а Модо, взяв её за плечи, непонимающе на неё уставился. - Ч-чего? - заикаясь и понижая голос до едва слышного хриплого шёпота, переспросил он, - Что за околесица? - Модо, я не знаю, - Марта решилась поднять на него глаза, - Она мне сама позвонила вчера и сказала всё это. Я вообще ничего не понимаю. Я не понимаю, как она могла скрывать от меня, что с тобой встречается. Мы с нею с пелёнок ведь дружим. А, по всему выходит, что она не доверяет мне, совсем не доверяет. Да, я люблю поболтать. Но разве бы я не поняла? - Марта, это бред. Красноглазый взгляд Модо бегал, парень казался настолько ошарашенным, что мышке стало жаль его. Что у Терри в голове? Неужели это нормально – так играть с чужими чувствами? Тем более с чувствами того, кто младше. Да, головы на полторы уже выше, раза в два с половиной крупнее и тяжелее, но всё равно… младше. - Модо, ты знаешь, она когда говорила мне всё это, у неё голос подрагивал как-то странно. Я не удивлюсь, что этот её чокнутый папаша стоял рядом и следил за тем, чтоб она мне чего-нибудь лишнего не взболтнула. Она ведь… ведь на прошлой неделе дома не ночевала. Митч нам позвонил и спросил, у нас ли Терри. А мы и знать ничего не знаем. Модо, у вас что, было? - Было, - рассеянно пробормотал Флейм и вдруг, загоревшись какой-то идеей, порывисто спросил, - Марта, ты их адрес знаешь? Марта, съезди со мной, покажи, где они живут, а? - Х-хорошо, - кивнула девушка и поспешила устроиться за спиной парня на его мотоцикле. *** Модо долго звонил в домофон, но никто не отзывался. Кто-то вышел по делам, впустив парня и девушку в подъезд, но это ничего, ничегошеньки не дало. Личный домофон у двери Митчей был отключён, а на отчаянный стук огромных серых кулаков по косяку никто не реагировал. - Терри! – взревел его басовитый, утробный голос, но на него, спустя некоторое время, откликнулась лишь пожилая мышь из соседней квартиры. - Вы чего тут хулиганите? – проскрипела она, изображая недовольство, хотя взгляд поблекших старушечьих глаз был полон любопытства, - Съехали они, непонятно что ли? - С-съехали? К-куда? – продолжая заикаться от охватившей его оторопи, стал расспрашивать парень, - Бабуль, скажите, а? - Да я-то откуда знаю? Разве этот Митч, этот чёрт бешеный, грубиян этот, чего скажет. Я спрашивала – он не ответил. Вот взяли, и сорвались куда-то. Девочку его жалко – прямо смотреть было больно на её мордашку, вся, как цветочек завянувший. А вы к ней, небось? - Бабуль, спасибо. До свидания, - потрясённый Модо развернулся и пошёл к лифту, Марта поспешила за ним. Ей почудилось, что его шатает. Уже у подъезда, усаживаясь на байк, юноша вдруг обернулся к пассажирке и, скользя по ней рассеянным, убийственно-несчастным взглядом, очень тихо, почти одними губами спросил: - Как так, Марта? Я её люблю. Я ей предложение сделал. Я ей кулон подарил. Мы с нею близки были, мы с ней едины были. Она мне много детей родить обещала. Она говорила, что любит… Марта сглотнула подступивший к горлу ком и надела шлем. Что она могла ответить ему? Чем могла помочь? Разве что по широкой бугристой спине, как бы невзначай, погладить. *** Убитый горем Модо, поставив мотоцикл в гараж и попрощавшись с Мартой, пришёл домой. Мама взглянула на него. Мама ничего не заметила. Глаза у мамы были опухшими от слёз. - Мам… - сын подошёл, чтобы стереть солёную влагу с её лица, - Что случилось? - Война! – вырвалось у неё отчаянным, утопающим в рыданиях воплем. Модо обнял её, бессильную в нахлынувшем горе, а сам тупо уставился на Лику, которая с бледными, точно мел, антеннами стояла рядом и держала на руках неожиданно притихшую Праймер.