Наказать Грейнджер или дочь Малфоя

Все было бы намного проще, если бы он заавадил ее в нужный момент. Таких моментов судьба предоставляла ему не один раз. Но он не мог. Не сможет и сейчас. Сейчас Драко Малфой разглядывал когда-то так любимую и нелюбимую девушку, которая оставалась еще без сознания. Гермиона Грейнджер изменилась с их последней встречи. Он много раз думал найти ее, особенно первые годы, после того, как вычеркнул ее из своей жизни. Ему было интересно, как живет она и жива ли вообще. Она часто являлась ему во снах. Почти уже два года образ гриффиндорки поблек, она ему почти не снилась, при имени «Гермиона Грейнджер» уже ничего не гудело в груди. Драко даже привык смотреть на дочь, не узнавая в ней знакомые черты. Сегодня он мог спокойно рассмотреть свою первую любовь. Гермиона была такой же красивой. На ее лице совсем не было косметики, если бы неявно заметные морщины, можно было бы подумать, что перед ним все та же девочка. 6 ЛЕТ НАЗАД. Прошел уже почти год после провальной битвы, когда был убит Гарри Поттер и Волан-де-Морт захватил власть. Гарри пожертвовал собой ради лучших друзей. Они не хотели его оставлять, но избранный мальчик убедил их, что это его битва, а они еще должны помочь остальным. Гермионе и Рону в последний момент удалось активировать портал и спастись. Девушка еще долго упрекала себя и друга в том, что они не сумели уберечь Гарри. Сейчас Грейнджер и Уизли вели подпольную деятельность. Их по-прежнему разыскивали, ребята были крайне осторожны. В своем облике они могли находиться только в штабе. За этот год они ужасно устали: не ели нормально, сон для них стал роскошью, они уже запутались в том, кому можно доверять, ожидая удара от любого. Гермиона понимала, что ближе этого рыжего мальчишки, который за время войны превратился в храброго мужчину, у нее уже никого нет. Она дарила ему свою заботу, а он оберегал ее. Она не знала, была ли это любовь, но была уверена в том, что за ним она пойдет куда угодно. За Рона она умрет. Когда выдавались свободные от заданий или дежурств минутки, Гермиона позволяла себе помечтать. Мечтала она о мире и уюте, о большой дружной семье. Рон, хоть и ничего не смыслящий в романтике, запросто мог дать ей все это в будущем. Последнее время, даже те редкие минуты мечтаний, стали редкостью. А все потому, что их украл у нее ненавистный слизеринец. Драко Малфой около месяца преследовал Гермиону во снах, и это не могло не пугать ее. Она не видела его несколько лет. Слышала только, что он на хорошем счету у Волан-де-Морта. Малфой младший не отсиживался, в отличие от отца, он рвался в бой, и в боях был беспощаден. В том, что он превратился в чудовище, Гермиона Грейнджер винила и себя. Кто знает, если бы она тогда не оттолкнула его, может быть, он бы не стал ПСом. Больше всего Гермиону страшила встреча с ним, она очень боялась, предрекая ее неизбежность. Что-то подсказывало, что они обязательно встретятся, и он отомстит ей сполна. *** Гермиона осталась одна на Гриммо 12. В ее распоряжении было еще четыре часа, перед тем, как она заменит Джинни Уизли на многочасовой операции по спасению своих. Сегодня ей опять снился Малфой. Он смотрел на нее с отвращением и что-то говорил. Еще ни разу во снах Гермионе не удалось услышать его. Но, должно быть, это к лучшему. Вдруг у нее в кармане сработал фальшивый галеон. Луна Лавгуд была в опасности. По-хорошему, гриффиндорка понимала, что одной спасать когтевранку ей не стоит, слишком велика опасность того, что в плену они окажутся вдвоем, но она не могла бросить подругу. Гермиона немедленно аппарировала, даже не сменив свой облик. *** — Мне не нужна эта полоумная, делайте с ней что хотите, — обращался Драко к товарищам. — … изменит вас, только тогда вы с Гермионой будете вместе. До Малфоя долетел лишь конец фразы. — Я не собираюсь быть вместе с грязнокровкой. И запомни, как там тебя, меня ничто и никто не изменит! «Ошибаешься», — Полумна знала наверняка. Пожиратели с пленной Лавгуд аппарировали с переулка. «Лишь бы это их гребанное средство связи сработало!» Младший Малфой остался один. «Если верить этой чокнутой, спасать ее должна именно Грейнджер». Он долго предвкушал их встречу, Гермиона должна была стать не просто ценным трофеем, на нее у Драко были особенные планы. «Эта сука будет страдать!» Фантазий у слизеринца было много: прилюдно унизить ее, опустить так, чтобы она больше никогда ни смела задирать свой подбородок, ощущая себя отрепьем. Убить всех, кто ей дорог, дать почувствовать себя никому не нужной, отвернуть от всего мира. Наблюдать, как постепенно исчезает ее желание жить. Он великодушный, поэтому не станет долго мучить, когда будет видеть, что грязнокровка на грани, поможет ей - утопит ее в собственной крови. Малфой научился быть жестоким и стал таким из-за нее. Ее безразличие, а потом предательство сломало его. После того случая в день Святого Валентина, он пообещал отомстить ей. Сейчас у него было столько отвращения к ней, что он был уверен, в нужный момент его палочка не дрогнет. Она видела в нем жестокого, мерзкого мальчишку, он докажет ей, что она ошибалась. Таким он стал сейчас, и это, благодаря ней. *** Гермиона уже была в нужном переулке, но тот казался пустым. «Неужели я опоздала?! Луна-Луна!» Девушка тревожно осматривалась, пытаясь увидеть хоть что-то, что могло ей помочь в поиске. «Только бы ты была жива». Признаков борьбы обнаружено не было. Гермиона продвигалась вглубь улицы. Очень темно и холодно. Одну ее никуда не отпускали, и за эту вылазку ей точно влетит. Она продолжала судорожно всматриваться в темноту. Вдруг она увидела небольшой клочок ткани на земле. Гермиона наклонилась за ним. «Должно быть, это от ее мантии». Она поднималась, когда услышала за спиной знакомый голос: — Ну, привет, Грейнджер. Она медлила несколько секунд, прежде чем развернуться. Сомнений не было, это он. Малфой стоял перед ней в мантии пожирателя, но без маски. Он изменился. Кажется, теперь каждый мускул на его лице стал жестче, а стальной взгляд ледянее. — Так и не поздороваешься?! — Где Луна? — решительно произнесла она, но от Малфоя не ускользнул страх в ее глазах. Он бы на ее месте тоже боялся, есть кого, он давно уже не тот жалкий мальчишка, наивно веривший в первую любовь. — Думаю, ублажает кого-нибудь из пожирателей или гостей Лорда. Гермиона побледнела. — Не думаю, что эта сумасшедшая много знает, значит, ее не будут пытать, хотя, возможно, и будут, чтобы поразвлечься. Пожиратели иногда возвращали Отряду обезумевших пленных для устрашения, Гермиона боялась, что Луне грозит та же участь. Времени больше не было. — Экспелл… —Круцио, — Малфой оказался проворнее. — У меня нет времени на детские заклинания. Добро пожаловать в мой мир. *** Гермиона очнулась в темном помещении. Похоже на подвал или камеру. Очень холодно. Пытаясь спастись от озноба, она прижала колени к себе. «Интересно, сколько времени я была без сознания?» Ее знобило, возможно, вовсе и не от холода, а от пережитого Круцио. Малфой доказал ей, на что способен. Умереть Гермиона не боялась, она боялась больше за своих друзей, чем за себя. Например, за Луну, помочь которой не успела. За дверью раздались шаги. Казалось, их обладатель несколько секунд медлил перед тем, как открыть дверь. Малфой. — Ты так и не усвоила, Грейнджер, что со мной твое идиотское поведение не прокатит. В вашем отряде вас чему-нибудь вообще учили? И что ты, интересно, собиралась со мной сделать после Экспеллиармуса? Гермиона опустила голову. — Грейнджер, может, покажешь? Палочку я специально не взял. Он присел рядом и погладил ее щеку, затем приподнял ее подбородок, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Гриффиндорцы. Вы такие. Ты же пропустила смерть Поттера? Знаешь, в бою он был жалок, — издевался блондин. — Не смей говорить о Гарри, подонок! После Круцио у нее не было сил, из последних, она ногтями вцепилась в шею слизеринца. Парня это лишь позабавило. — Жалкие попытки, грязнокровка, — он отпихнул ее на пол. Гермиона жалела, что слаба, ей хотелось удавить гаденыша, но она знала, что может задеть подонка словами. — Гарри был великим, в отличие от тебя. И он ни перед кем не пресмыкался. Ты трусливый, мерзкий пожиратель. Ты не можешь просто простить, что я не обратила на великого тебя внимания, не оценила твоей игры. Ты бы просто воспользовался мной, потому, что ты не способен на чувства! Жалок ты, Малфой! — Я любил тебя, сука, любил! — зарычал Драко. Он придумал, как накажет ее за свои слова. — Воспользоваться? Сейчас воспользуюсь. С этими словами он стал приближаться к ней. Он знал, что она не в силах оказать ему должное сопротивление, но раз Грейнджер хочет, чтобы ею воспользовались, сейчас подходящий момент. — Могу напомнить, несколько лет назад, я хотел сделать все красиво, я хотел, чтобы ты стала моей первой девушкой, первой и единственной. Из глаз Гермионы потекли слезы. — Ты не захотела по-хорошему, ты унизила меня, тварь, перед своими дружками, это расплата. Она сейчас в его руках словно кукла ... — Прости, не справился с соблазном, ты у меня не первая. Не нужно было никаких доказательств, чтобы понять, что он у нее первый. Окажись иначе, было бы страшнее. Особенно, узнай он, что опорочил ее Уизли. Гермиона жалела, что так долго тянула с этим, у нее должно было быть все по любви, а не с этой сволочью. Драко понимал, что ей больно, но ему казалось, боль заслужена, справедливое наказание для Грейнджер. — Гермиона, у нас все было бы по-другому, ты сама виновата… Гриффиндорка молила Мерлина о том, чтобы эта пытка скорее закончилась. Она почти захлебывалась в слезах. — Я мечтал жениться на тебе. Мы бы могли сбежать, но ты все испортила. Наконец, Малфой издал хриплый стон и излился в девушку, придавливая ее к каменному полу своим телом. Жалобные всхлипы и тяжелое дыхание перемешались между собой. «Ты это заслужила, тварь! И это только начало!» Через некоторое время парень нехотя встал, покинув девушку. Гермиона теперь могла позволить себе рыдать навзрыд. Смириться с таким унижением она не могла. Жить ей не хотелось, а чтобы жил этот ублюдок, тем более.