Глупости

Было что-то удивительно трогательное и интимное, в том, что Вэй Ин скрывался в домике матери Лань Ван Цзи. Он ощущал, что буквально может прикоснуться руками к прошлому второго нефрита ордена Лань. Вот на этих ступенях маленький Лань Чжань сидел в ожидании встречи с матерью, за этим столом она угощала его чаем. Вэй Ин бродил по небольшой комнате с деревянными стенами и внимательно разглядывал каждый предмет, попадавшийся на глаза. Ему нравилось угадывать истории вещей. Вот с этими соломенными бабочками играли маленькие нефриты ордена Лань. Красная наверняка была любимицей Лань Ван Цзи. А его брату должно быть больше по душе была зеленая. Ведь могло быть такое? А этим гребнем она расчесывала маленькому Лань Ван Цзи волосы. Наверное, в то время он еще умел улыбаться. Вэй Ин так живо представлял себе эту картину, будто мог увидеть ее наяву. Он представлял себе, как женщина, жившая здесь, проводила свои дни в ожидании встречи с сыновьями. В воображении Вэй Ина она была стройной, немного бледной и невероятно красивой. Настоящая небожительница, сошедшая на землю, с улыбкой старшего сына и светлыми глазами младшего. Только женщина невероятной красоты могла родить таких сыновей. Бросая взгляд на взрослого Лань Чжаня, сидевшего у стены с книгой в руках, Старейшина И Лин невольно вздыхал. Вот здорово было бы увидеть его улыбку. Но от чего-то Вэй Ин не мог ее себе даже представить. Он был совершенно уверен, что Лань Чжань улыбается совсем не так, как его брат. Но как «не так»? Узнать это не представлялось возможным. Лань Хуань приходил к ним после отбоя. Страшно представить, сколько правил нарушил уже глава ордена ради спасения беглеца. Но при взгляде на его добродушную улыбку сложно было поверить, что эти хлопоты приносили ему хоть какие-то неудобства. Вэй Ин поймал себя на мысли, что не в силах разгадать не только настроение Лань Чжаня. Эмоции его старшего брата были не меньшей тайной. Вот только если с Лань Ван Цзи было сразу понятно, что по лицу его ничего невозможно прочесть, то с Лань Си Чэнем было все не так просто. Казалось, старший нефрит открыт всем и каждому. Но стоило только задуматься, и приходило понимание, что за улыбкой его крылась бездна неизвестности. Должно быть, только сами братья способны были понять чувства друг друга. И это вызывало неясную тоску в груди Вэй Ина. Ему ужасно хотелось тоже быть частью их тайны, сокрытой от всего мира. Хотелось понимать то, что для других оставалось загадкой. — Лань Си Чэнь, — как-то в шутку сказал Вэй Ин, — тебе непременно надо будет научить меня распознавать эмоции Лань Чжаня. А то я едва могу отличить "счастье" от "бешенства". Старший нефрит ордена Лань мелодично рассмеялся. — Боюсь, это искусство тебе придется постигать самому. Я лишь могу говорить, верны ли твои догадки. — Брат, — Лань Ван Цзи, сидевший чуть в стороне, окинул Си Чэня строгим суровым взглядом. Вэй Ин же с любопытством принялся рассматривать лицо младшего нефрита. — Это «возмущение»? — спросил он, обернувшись к Лань Си Чэню. Тот кивнул и спрятал улыбку в ладони. Лань Ван Цзи укоризненно покачал головой и взял в руки книгу, всем своим видом давая понять, что не намерен принимать участия в их глупых затеях. Вэй Ин, ухмыльнувшись, подобрался к Лань Чжаню поближе. Он окинул заклинателя оценивающим взглядом, будто прикидывая в голове, что бы такого сотворить. Лань Чжань упрямо смотрел в книгу и не желал поднимать взгляд на Старейшину И Лин. Лицо его было безукоризненно невозмутимым. Только губы сжались чуть плотнее, чем обычно. Придя к какому-то решению, Вэй Ин кивнул сам себе, а потом взял в ладонь прядь гладких черных волос. Глаза Лань Ван Цзи открылись чуть шире, а брови его едва заметно дрогнули, когда Вэй У Сянь коснулся губами его волос. — Вэй Ин, — голос младшего нефрита не был громким, но то, что прозвучало в нем, вовсе не было похоже на спокойствие. В глазах Старейшины И Лин озорными искрами сверкало любопытство. — А это что? — поинтересовался он, вновь поворачиваясь к Лань Си Чэню, наблюдавшему за ними из-за стола, — «гнев»? Глава ордена Лань прятал лицо за рукавом, но морщинки, собравшиеся в уголках глаз, и чуть подрагивающие плечи выдавали его с головой: Лань Си Чэнь смеялся. — Если ты не успокоишься, я унесу вино обратно в свою комнату, — ровным голосом проговорил Лань Ван Цзи. Подумав, что Лань Чжань слов на ветер бросать не станет, Вэй Ин все же вернулся к столу, посмеиваясь в ладонь. Как бы весело ни было донимать Лань Чжаня, расставаться с вином ему вовсе не хотелось. В конце концов, к веселью можно будет вернуться, когда сосуд с «улыбкой императора» опустеет. — Брат, а ты не будешь пить? — спросил Лань Си Чэнь с какой-то странной осторожностью в голосе. Лань Ван Цзы покачал головой. — Конечно не будет! — фыркнул Вэй Ин и чуть повысил голос, обернувшись к Лань Чжаню, — потому что я не дам тебе пить! Мне хватило того, что ты устроил в последний раз. Глаза Лань Си Чэня округлились. — Ты видел Ван Цзи пьяным? — изумился он. Вэй Ин только усмехнулся в ответ, а Лань Ван Цзи сжал губы еще плотнее и поднял книгу повыше, так что она почти полностью скрывала его лицо. — Вот уж действительно неожиданное доверие. — Лань Си Чэнь, — обратился к нему Вэй Ин, — а ты будешь пить? Глава клана Лань улыбнулся и покачал головой. — В Облачных Глубинах запрещен алкоголь, — напомнил он. — О, так для меня сделано эксклюзивное исключение? — Вэй У Сянь здорово удивился такому положению дел. — Официально тебя здесь нет, — пожал плечами Лань Си Чэнь, — и если брат считает, что это допустимо, то пусть так и будет. Вэй Ин хмыкнул и распечатал один из сосудов. Коль скоро вино предназначалось только ему, он не стал утруждать себя поисками чаши и глотнул прямо из горла. Утолив жажду, Вэй Ин отставил сосуд в сторону. Он вдруг вспомнил одну вещь. Точнее он вспомнил ее еще раньше, в библиотеке, когда они одну за другой перебирали рукописи с мелодиями. Или даже еще раньше, во сне?.. А может, когда Лань Чжань нес его на своей спине прочь от башни Кои. События того дня так плотно сплелись с видениями, преследовавшими старейшину И Лин, пока он был в забытьи, что сложно было вспомнить, что за чем следовало. Так или иначе, Вэй Ин вознамерился проверить свою догадку. Он потянулся за флейтой и в последний момент бросил взгляд на Лань Си Чэня. — Дай угадаю, музицирование в ночное время запрещено? — спросил он. Лань Си Чэнь все так же улыбался по-доброму и немного рассеянно. — Этот домик стоит довольно далеко от основного комплекса. Думаю, никто не услышит. Лань Чжань в другом конце комнаты перевернул страницу. Вэй Ин приложил флейту к губам и заиграл. Он не знал, почему именно эта мелодия пришла ему на ум тогда, на горе Дафань, когда он музыкой пытался успокоить и увлечь за собой Вэнь Нина. Тогда казалось, что нет ничего естественнее, чем играть ее. Но после он совершенно позабыл об этом и вспомнил только теперь. Лань Си Чэнь положил локти на стол и слушал, чуть прикрыв глаза. Лань Ван Цзи в другом конце комнаты поднял голову и отложил книгу. — Никогда прежде не слышал эту мелодию, — заметил глава клана Лань, когда Вэй Ин закончил. Лань Чжань молчал, но глаза его неотрывно смотрели на флейту. Вэй Ин обернулся к нему и немного удивленно спросил: — Даже Лань Си Чэнь не слышал? — Никто не слышал, — ответил Лань Чжань, — только ты. Голос его звучал ровно, но Вэй Ину от чего-то показалось, что Лань Ван Цзи был недоволен. — Вот значит, как, — проговорил он, — в таком случае, не удивительно, что ты узнал меня. Это была та самая мелодия, которую спел ему Лань Ван Цзи в пещере Черепахи-Губительницы, когда они взаперти ждали помощи. — Но ты ведь узнал ее от кого-то? — вдруг пришло в голову Вэй Ину, — почему ты решил, что ее не мог знать кто-то еще? — Ее написал я, — возразил Лань Ван Цзи и уже поднял книгу, чтобы продолжить чтение, но Вэй Ин с таким удивлением уставился на него, что тот снова ее опустил. — Что? — спросил он. — Ты поэтому так рассердился, что я вел ею Вэнь Нина? — догадался он. Вэй Ин прекрасно помнил острый взгляд светлых глаз, ошеломленный и полный гнева, и руку, что сжала его запястье, не давая продолжить играть. Тогда он подумал, что Лань Ван Цзи рассердил сам факт применения темного искусства. В конце концов, тот же Цзян Чэн убивал всякого, кто был уличен в подобном. Но, возможно, была другая причина. Лань Ван Цзи поджал губы и уткнулся в книгу. Брови его хмуро сдвинулись к переносице. Вэй Ин рассмеялся и убрал флейту за пазуху. — Подумать только! Ты так рассердился из-за того, что я вел твоей мелодией Вэнь Нина? Почему ты не рассказал? — Мгм, — сердито отозвался Лань Ван Цзи. — Я не хотел тебя оскорбить, — заверил его Вэй Ин, — просто его нужно было увести оттуда, а мелодия сама пришла мне на ум. К чему так злиться? Лань Чжань прикрыл на миг глаза, а когда снова открыл их, голос его зазвучал ровно и спокойно. — Я написал эту мелодию тебе. А ты не только умудрился забыть об этом, но еще и играл ее для кого попало. Лань Си Чэнь негромко кашлянул в кулак, пытаясь подавить смешок. — Это "ревность"? — поинтересовался Вэй Ин, оборачиваясь к нему. Глава клана Лань не стал сердить брата ответом. Вместо этого он поднялся и разгладил руками полы одежд. — Думаю, мне лучше пойти отдыхать, — тактично заметил он и слегка кивнул им на прощание, — Ван Цзи, Вэй Ин. Оба подняли на него взгляд и кивнули в ответ. А когда дверь за Лань Си Чэнем закрылась, перевели взгляд друг на друга. — Лань Чжань, — примирительным тоном проговорил Вэй Ин, — зато это была первая мелодия, которую я вспомнил. — Вторая, — возразил Лань Ван Цзи, — первой ты вспомнил призыв нежити. Вэй Ин со вздохом поднялся и прошагал к нему. Второй нефрит клана Лань вознамерился было снова скрыться за книгой, но тут что-то выпало из нее. Лань Ван Цзи поспешил поднять упавший предмет, но Вэй Ин опередил его. В руке у него был засушенный цветок пиона. Он повертел цветок в пальцах, рассматривая тонкие прожилки. — Красиво, — улыбнулся Вэй Ин и перевел взгляд на Лань Чжаня, — но разве в Облачных Глубинах растут пионы? — Это подарок, — отозвался Лань Чжань, пристально глядя ему в глаза. Вэй Ин торопливо вернул цветок, от чего-то почувствовав себя неловко. И чтобы рассеять неуютное чувство, нарочито весело проговорил: — Действительно! Адептов Гу Су Лань на каждом соревновании осыпают цветами. Помнится, тогда, на горе Бай Фэн вас с братом едва не погребли под дождем из лепестков. Лань Чжань хотел было что-то сказать, но передумал. Вместо этого он бережно положил цветок между страниц и закрыл книгу. Вэй Ин еще раздумывал о том, не спросить ли все-таки, чей это подарок, когда Лань Чжань снова заговорил: — Всегда ты был таким. Делаешь глупости, потакая своим прихотям, а люди потом маются в замешательстве, не зная, значит ли для тебя содеянное хоть что-то. — Ну с тобой же я так не поступал, — принялся защищаться Вэй Ин. Лань Чжань покачал головой, удивляясь такой наглости. — А разве не этим ты занимался все время? Вэй Ин не нашелся, что ответить. Не то чтобы Вэй Ин не отдавал себе отчета в собственных действиях. Он не был глуп, и прекрасно понимал, к чему может привести каждый его поступок. Вот только понимал он лишь когда удосуживался задуматься об этом. И чаще всего Вэй Ин не утруждал себя подобными раздумьями. — В чем ты меня обвиняешь? — наконец спросил он, заглядывая Лань Ван Цзи в глаза. Но тот отвел взгляд. — Ни в чем. Глупости, из-за которых люди маются в замешательстве. Вэй Ин не впервые слышал от Лань Ван Цзи эти слова. И в прошлый раз они были связаны с девушкой, которой тот, возможно, вселил ложные надежды в сердце. Но может ли быть так, что и тогда и в этот раз Лань Чжань имел в виду вовсе не кого-то третьего, а себя? Возможно ли, что Вэй Ин сделал что-то, что вселило надежду в его сердце, а потом предал доверие? Старейшина И Лин должен был признать, что такое вполне возможно. Не он ли навязывал Лань Ван Цзи свою дружбу, а потом назвал его посторонним во время Аннигиляции Солнца? Но почему-то Вэй Ин был уверен, что сейчас Лань Чжань говорил не об этом случае. Не дружбу его предал Вэй У Сянь. Заноза, засевшая в сердце Лань Ван Цзи, была иного рода. И Вэй Ин не был уверен, как он вогнал ее туда, и что теперь делать, чтобы ее вытащить. О скольких еще вещах он позабыл, подобно мелодии, подаренной ему Лань Чжанем? Вэй Ин очень хотел извиниться перед ним. Но сложно просить прощения, когда не понимаешь, за что ты его просишь. А он даже не мог понять, что за выражение застыло в светлых прозрачных глазах Лань Ван Цзи. — Когда я к тебе прикасаюсь, тебя это злит, или тебе это нравится? — Вэй Ин внимательно всматривался в его невозмутимое лицо, пытаясь разъяснить для себя хоть что-то. — Мгм, — ушел от ответа Лань Чжань. Вэй Ин устало потер переносицу. — Сколько раз мне надо назвать тебя по имени, чтобы ты удостоил меня ответом? — спросил он, желая сократить дискуссию. Лань Ван Цзи поколебался еще мгновение, но все-таки ответил: — Тебе это не нравится. — Я спрашивал не о себе, — заметил Вэй Ин, — с собой я как-нибудь сам разберусь. — Делай поменьше глупостей, — предложил другой ответ Лань Чжань и, помолчав, добавил, — не все можно обернуть в шутку. Вэй Ин фыркнул. — У тебя просто нет чувства юмора, — возразил он, со знанием дела. — Мгм, — согласился Лань Чжань.