Пирожковый заговор

* Имперская Служба Безопасности славится своими героями. Тихие и неприметные, они каждый день выполняют свои обязанности. Передают шифрованные сообщения. Принимают из рук коллег тонны донесений, пришедших из разных уголков Галактики, распределяют их по папкам архива. Приносят кофе начальникам. Вовремя заправляют принтеры. Меняют панели освещения в туалете. Имперская Служба Безопасности нуждается в тихих, неприметных, но неизменно надежных героях. Сержант Симонович как раз и был одним из «бойцов невидимого фронта». Его служебные обязанности состояли в проверке благонадежности высказываний некоторых жителей Форбарр-Султаны. Симонович был реалистом и прекрасно понимал: частную переписку действительно важных лиц ему не доверяли. Изучение заметок в социальных сетях — да, было, пока младший лейтенант ФорА., молодой человек с модной бредятиной относительно пользы высшего образования, не настроил соответствующую программу, анализирующую тексты и контексты с 87-процентной точностью. С тех пор Симоновича перенаправили на более, скажем так, далекую от истинных заговоров работу — проверку сообщений, непосредственно адресованных Имперской Службе Безопасности. Начиная с генерала Аллегри и заканчивая рядовым Хиотисом, заведовавшим полотерной машиной для вестибюля, сотрудники СБ догадывались, что вероятность обнаружения в потоке сообщений чего-то важного и значительного приближается к нулю. Но — нулю не равняется. А значит, самое время позвать скромных героев и позволить им приступить к выполнению священной миссии — служить Империи. Итак, однажды, в обычный понедельник, сержант Симонович в 7:00 прибыл на службу. В 7:02 включил комм. В 7:04 расписался в ведомости и в 7:05 осуществил вскрытие пломбы мешка с корреспонденцией. Одновременно разбирать два вида почты — обычную и бумажную — было чем-то вроде тайного хобби. Психолог СБ сказала Симоновичу, что, смешивая два вида работы, он как бы протестует против навязанного ему бессмысленного труда. (После той сессии, которую психолог посчитала весьма результативной, сержант смертельно обиделся — какая-то недоучка, без году неделю сотрудничающая с Имперской СБ, подозревает его в каких-то там протестах и какой-то там выдуманной бессмысленности! — и стал относиться к своим обязанностям в два раза ответственнее). В 7:34 Симонович неторопливо потягивал кофе, заедал его шоколадной конфетой и тихо радовался, что своим героическим трудом посрамляет завирательные теории психологов. В 8:13 его вдруг кольнуло недоброе предчувствие. Зародилось оно где-то в области пяток, и пока добралось до спинного мозга, прошло некоторое время. Герой невидимого фронта майор Унгари, в свое время охарактеризовавший Симоновича как «ответственного и надежного работника», и потому бывший для него примером для подражания, утверждал, что спинной мозг есть главный орган интуиции. Вот и теперь он подал тревожный сигнал. Кофе остыл, шоколадка почила в безвестности. Симонович пробежал глазами предыдущую сотню электронных писем. Нахмурился. Склонился к корзине, перебрал распотрошенные пластиковые конверты. Нашел кое-что интересное. Послание гласило: «БАРРАЯРСКАЯ ЕДА — ЛУЧАЯ ЕДА В МИРЕ!!!!!!!!!!!!» Сержант Симонович нахмурился. Как бы ни сиял в заоблачных высотах авторитет СБ, в почте почти всегда обнаруживались такие вот перлы. Кому-то казалось очень смешным отправить генералу Аллегри купон распродажи коллекции мужского белья (а потом таким вот безвестным Симоновичам приходилось проверять личные дела владельцев магазина, дизайнера и хозяина швейной фабрики). Попадались трогательные детские открытки, особенно накануне Зимнепраздника: «Дарагие дяди из Бесопастности! Нестриляйте в Дедушку Мароза, пажалуста! Он не шпиён, он обесчал мне робота, а Маше кукл». Хотя, конечно, львиная доля писем приходилась на скучающих пенсионеров обоих полов, родившихся на Барраяре времен Эзара, всю эпоху Регентства прикидывавших шансы на государственный переворот и просто не способных поверить, что никто не собирается оспаривать законную власть. Эти ретрограды везде углядывали заговор, даже когда речь шла об изменении цены на редиску в соседней зеленной лавке. А вдруг это сообщение резиденту? Но очень редко шутникам и наивнягам приходило в голову продублировать сообщение. Параноикам… О, параноиков могли остановить только цены на почтовые услуги, да и то не всех; и Симонович, разбирая почту не первый год, успел и заказать, и изучить психологический портрет каждого из постоянных корреспондентов СБ и вообще считал их чуть ли не дальними родственниками. А когда у госпожи Жибер резко изменился почерк и появились характерные ошибки, именно вызванная сержантом Симоновичем «скорая» установила предынсультное состояние и тем самым спасла старой склочнице жизнь. Но сейчас… «БАРРАЯРСКАЯ ЕДА — ЛУЧАЯ ЕДА В МИРЕ!!!!!!!!!!!!» — заявляло письмо. То же самое утверждало второе, пришедшее по электронной почте. Только без орфографической ошибки. Симонович уставился на экран комма. Перевел взгляд на пластиковый прямоугольник. На экран. На письмо. Интуиция устала ждать, когда ее услышат, и вдарила в участок мозга, отвечающий за служебное соответствие, со всей адреналиновой дури. Симонович подскочил в кресле. Смел со стола ворох неразобранных бумаг и в лихорадочном возбуждении начал просматривать электронные архивы за прошлые недели. * * * В 10:14 сержант Симонович — усы горят, глаза параллельно полу — стоял на пороге кабинета своего начальника, лейтенанта Пауэрса. Лейтенант тоже входил в число безвестных героев Службы Безопасности. В отличие от сержанта, дослуживающего без особых перспектив вторую двадцатку, Пауэрс был амбициозен и жаждал карьеры. У него всё было рассчитано: лейтенантские погоны он получил в двадцать восемь, еще через год планировал жениться и на исходе первой двадцатки — выйти в отставку и заняться гражданской карьерой. Втайне он мечтал стать пекарем. Это так элегантно и даже немного аристократично: завести пекаренку где-нибудь на окраине столицы. Тихая улочка, старинный домик, на первом этаже — магазинчик, напоенный ароматами сдобы и свежего кофе. Можно и какао. Прилавок отделан натуральным деревом. Продукция обязательно в корзиночках, выстланных салфетками с белой вышивкой, может быть, даже ручной работы. Пять-шесть столиков с клетчатыми скатертями, официантка соответствующего покроя, сервиз белый в красный горошек… Правда, к этим медовым планам прилагалась большая ложка дегтя — детально спланировав пекаренку, ассортимент выпечки и сервиз, лейтенант пока толком не нашел кандидатку на роль жены. А ведь он не гей какой-нибудь (эксперименты, спровоцированные служебной необходимостью, не в счет) и, как любой нормальный мужчина, когда-нибудь женится. Желательно — на брюнетке, чтобы эффектно смотрелась в клетчатом красно-белом фартучке… Пауэрс внимательно выслушал Симоновича. Изучил два послания на комме — сегодняшнее и мелькнувшее третьего дня, почти утонувшее в море лишней информации. Изучил послание с опечаткой. После чего велел Симоновичу выдохнуть. Убедил, что три письма за неделю — еще не статистика и не повод для беспокойства. Похвалил за хорошую службу и велел еще раз перепроверить архивы за прошлый месяц. Вдруг и там просмотрели. Оставшись в одиночестве, Пауэрс бросил «ЛУЧУЮ ЕДУ!!!» в папку, предназначенную имитировать бурную деятельность. Открыл аналитические сводки по галактическим новостям и продолжил их изучение. Заодно тренировался в мнемотехниках: конечно, эйдетический чип ему не переплюнуть, но, зная, как легко копируется и похищается информация, Пауэрс изобрел отличный способ хранить секреты. Постоянные упражнения памяти. Вот прямо-таки каждый день. Пятнадцать раз до обеда, двадцать после. Украсть можно записи, но если записей нет… Ради практики лейтенант заучивал рецепты выпечки. Или придумывал идеальное объявление в паблик знакомств, чтобы подыскать в супруги идеальную же девушку. На сегодняшний день в распоряжении Пауэрса находилось 879 вариантов. Рецептов, конечно же; список требований к спутнице жизни постоянно обновлялся. Интуиция лейтенанта оказалась на порядок лучше, чем у сержанта. А может, тренировки памяти дали эффект. Уже через четырнадцать минут лейтенант Пауэрс нахмурился. Вывел на комм нужную строчку. Сверился с записями Симоновича. «БАРРАЯРСКАЯ ЕДА — ЛУЧШАЯ ЕДА В МИРЕ!!!!!!» — гласил заголовок заметки. Популярная соцсеть, одиннадцать миллионов подписчиков на Барраяре, полтора на Комарре… Пауэрс потянулся к комму. * * * Майор Бопертюи маялся похмельем. Когда тебе сорок шесть и большую часть жизни ты провел, разгадывая шифры, распутывая интриги и постоянно цитируя подчиненным Устав Имперской Службы Безопасности, представление о счастье начинает размываться. Хочется свободы, хочется послать все к черту, но понимаешь, что нельзя. При этом время от времени общаешься — на одной планете ведь живете — с людьми, которые действительно посылают всё к черту. Даже немного им завидуешь. Ровно до того момента, как настает пора запереть их в камере — свобода ведь штука опасная. А его Долг — Хранить Империю от ВСЕХ Опасностей! Вчера Бопертюи позволил себе загул. Алкоголь? Ах, что вы! Сходил с сыном в зоопарк, организовал ему час дикого восторга на аттракционах (заодно и вестибулярный аппарат проверили, а то что за фантазии у жены — «рано тестировать ребенка на пригодность к пилотированию звездолетов!», пфе, женские сопли!). После чего сам же, лично, читал будущему герою какой-нибудь из Служб Империи Устав Космофлота. Пригодится. Когда же сын заснул, майор потратил оставшуюся часть выходного, чтобы, тщательно имитируя изобразительные навыки трехлетнего ребенка, разукрасить черным фломастером все имеющиеся в доме портреты тещи. Сегодня приступ вчерашней свободы дал откат. Голова трещала. Зажатое Служебным Долгом воображение требовало устроить диверсию. Лучше всего — каким-нибудь врагам Империи. А если их не окажется — то майору Форлукашину, коллеге из отдела по Зергияру. И лучше врагам откуда-нибудь появиться. Потому как Форлукашин вредный и злопамятный. Он тоже служит почти тридцать лет, у него тоже идеальный послужной список, врожденная паранойя, двое спиногрызов, жена и теща, которой подавай не просто зятя, а такого, чтобы его работой можно было хвалиться перед соседками! А как хвалиться, когда у тебя что ни минута — Государственная Тайна?! Избавление явилось без четверти одиннадцать в лице лейтенанта Пауэрса. Вечно сидящий на диете, наманикюренный и фальшиво-блондинистый коллега вызывал у Бопертюи, человека старой закалки и железного воспитания... гм-м-реакцию. То есть, конечно, в Имперской СБ умеют ценить каждого сотрудника сообразно его талантам. Но лучше бы таланты Пауэрса имели традиционную направленность. Что принес Пауэрс? Восемь сообщений. Пять на комме, одно — на пластике (с опечаткой, прибыло с бумажной почтой, обнаружено серж. Симановичем, отметить за бдительность) и еще два — вот это самое интересное! — в соцсетях. А то, что слито в общественный доступ, вообще-то не совсем сообщения. Это заголовки публикаций. Одна — от общественников с Барраяра, но вторая… Вторая — с Комарры. Сообщив трепетную новость, Пауэрс совершенно потерял дыхание и несколько минут только клокотал, снова и снова переваривая сделанное открытие. Бопертюи нахмурился. Бопертюи отточенным жестом отправил световое перо в угол рта и жестоко прикусил. Бопертюи смотрел в распечатки и чувствовал, что сегодня опять опоздает к ужину. Теща, конечно, начнет ворчать, жена тяжело вздохнет… Опять будет читать сыну сказочки, вместо того чтобы, как нормальный человек, заучивать типы звездолетов Пола и пять отличительных признаков грима гем-лордов Рау. Но работа, к сожалению, превыше всего. Майор Бопертюи создал папочку и обозначил статус начавшейся спецоперации: «Проверка информации с мест». * * * Доклад отдела экспертиз поступил через 43 минуты и был восхитительно многозначен. Послание (то, с опечаткой) выполнено на тонком непрозрачном пластике массового производства, партия такая-то, поступала в продажу в сеть магазинов такую-то. Можно, конечно, перепроверить по артикулам, но такую «бумагу для записей» покупают все, от фермеров до лордов. Хотя, конечно же, у настоящих, уважающих себя и фамилию лордов есть и настоящая, древесного происхождения бумага для важных писем. Надпись сделана фломастером (опять же, партия, серия, артикул, цена в сети магазинов указываются), от руки. Отпечатков пальцев и потожировых следов нет. «Вы понимаете, что это значит?!» — мысленно вскричал Бопертюи, представляя, как лет через сорок с этой истории снимут гриф секретности и он все-таки сможет рассказать теще, как в очередной раз Спас Империю. — «Кто-то подержал уже написанное письмо над горячим паром! А откуда он узнал, что пар уничтожает следы? Из детективных романов? Ха! Да там столько белиберды пишут! Не-е-е-ет! (и тут Бопертюи из будущего погрозил теще пальцем. Та, пришибленная значительностью зятя, только и могла, что вращать глазами да вздрагивать одиноким локоном на макушке). Кто-то специально купил перчатки, защитил руки, взял лист из только что распечатанной пачки, сделал надпись, обработал его паром и сразу же запечатал в конверт! Преступник явно знал, как заметать следы». На этом месте теще полагалось упасть в обморок от страха, а пока что Бопертюи (настоящий, не будущий) принял значительную позу, заложил правую руку за среднюю пуговицу мундира и вперил грозный взгляд в туманное будущее. Анализ микроструктурных примесей установил, что составляющие письмо некоторое время находилось в квадрате О94-34N. Тоже не самая лучшая подсказка, ибо в этом районе проживало почти пять тысяч горожан. Психологический анализ установил, что автор письма — человек увлекающийся, азартный, но невнимательный. А также экзальтированный, демонстративный и увлеченный. Нет, «увлекающийся» и «увлеченный» — в данном случае не синонимы. Если взять за основу теорию Шмеллера, то «увлеченный» — это качество характера, указывающее на наличие сверхидеи или, как говорят необразованные люди, идефикс. А «увлекающийся» — это характеристика нестойкости мотивации. Понимаете, побуждение к действию… Оборвав конференцию с психологиней, майор Бопертюи собрал все отчеты в приятно потяжелевшую папочку и отправился докладывать начальству. У площадки лифта, рядом со стратегически расположенным кофейным аппаратом, Бопертюи обнаружил идейного врага. Майор Форлукашин, змей подколодный, отравлял организм кофеином. При виде старого недруга он помахал пластиковой папкой, так похожей на ту, что прижимал к сердцу Бопертюи. — День добрый. — И тебе не хворать. — На доклад к Ольшанскому? — Угу. Дождались лифта. Вошли одновременно. — Представляешь? — вдруг ни с того ни с сего захмыкал-захехекал Форлукашин. — Мы обнаружили группу экстремистов. — Вот как? — удивленно поднял брови Бопертюи. — Сам не поверил! Группа эмигрантов с Фрост IV. Мелкая планетка где-то у черта на куличках, слышал? Там еще землетрясения, хронические сходы снежных лавин и прочее. — Что-то такое слышал. — Ну и вот. Группе, а именно ста тридцати двум душам, разонравился тамошний климат. Хотят получить вид на жительство на какой-нибудь планете покомфортнее. Арендовали на последние деньги старенький круизный лайнер и теперь путешествуют по системам, проверяют, хорош ли будущий дом. У них там даже собственная система, которую они считают «научной»: эколог контролирует фон радиации, сейсмоустойчивость и количество осадков; сколько-то человек высчитывают, насколько опасен-безопасен политический курс возможной родины, бухгалтеры прикидывают бюджет для среднестатистической семьи, все такое прочее… Ну а что могут делать простые переселенцы, без специального образования и закидонов в голове? Они могут есть. Поэтому участвуют во всех доступных кулинарных конкурсах. И вот опытным путем они вызнали, что барраярская еда им подходит лучше всего. Теперь забрасывают нас просьбами разрешить им поселение на Зергияре. Но лучше поближе к Барраяру, чтобы, значит, не тратить время на консервы, а сразу… Плакаты намалевали «Барраярская еда — лучшая в мире!», смешно… Ой, наш этаж. Чур, к Ольшанскому я первый! У Бопертюи поднялось давление. Он замер, Осмысливая Альтернативы. С одной стороны — Форлукашин. Аспид и гадюка, с которым не один фунт каши съели в одной сначала армейской, потом курсантской, теперь служебной столовой. Чувство юмора у Форлукашина… ну… У некоторых офицеров СБ оно должно быть, это даже капитан Иллиан признавал. С другой стороны — нельзя игнорировать фактор тещи. Возможность доказать карге, что работа зятя важна и значима… Розыгрыш — или же международный заговор, отголоски которого уже начали прорастать в Форбарр-Султане? Неужели СБ действительно просмотрела? Столица в опасности! Кто ей поможет, кроме отважного Бопертюи?! Пять минут смеха у кофейного автомата — или же вечное посрамление тещи? — Эй, погоди! Я к Ольшанскому еще вчера очередь занимал! * * * Коммодор Фицджеральд прибыл к особняку Форкосиганов в 18:52. Еще восемь минут ушло, чтобы пересечь подъездную аллею, получить доступ в дом и подняться на второй этаж. Лорд Аудитор Форкосиган и его супруга как раз садились за обеденный стол. Жизнерадостная, пухленькая, как сдобная булочка, домоправительница Форкосиганов матушка Кости споро выставляла на скатерть цвета свежего сливочного масла деликатесы в староанглийском стиле. Террин из оленины, консоме, индейка с сыром и ананасом, салат из экзотических овощей (Фицджеральд узнал только веточки брокколи) и целое блюдо румяных и душистых пирожков вдруг напомнили ответственному служаке, что последний раз он обедал в четверг. И этот четверг был на позапрошлой неделе. Проглотив первую ложку супа, Фицджеральд понял, что он в раю. Ощущение оказалось сильным и настолько острым, что практически уничтожило самоконтроль, взращиваемый бравым коммодором на протяжении всей карьеры в СБ. Он понял, что выбалтывает секретные… ну, или почти секретные сведения со скоростью метр в секунду, и попытался стиснуть челюсти. Увы, между ними застрял волован с креветочным муссом, и сдержаться не получилось. Впрочем, он ведь ради того и прибыл в особняк Форкосиганов, чтобы изложить дело. Максимально тактично. Не поднимая паники. Предупредить. Заручиться сотрудничеством. — …одним словом, пока Форлукашин любыми доступными средствами собирал информацию по этим Свенссонам (оказалось, все переселенцы с Фроста IV — представители одного большого клана), ребята из Департамента Комарры вспомнили, что к ним месяц назад тоже падали спам-объявления. Вирусная реклама небольшого ресторанчика барраярской кухни, который открылся, просуществовал четыре дня и сгинул, не пережив столкновения с санитарной инспекцией. Кстати, именно они и просмотрели орфографическую ошибку, что дало повод СЭС заподозрить использование продуктов, не прошедших радиационный контроль. Предпринимателя уже ищут, хакеров, запустивших рекламное объявление так, что оно добралось до серверов СБ, тоже ищут, и не волнуйтесь — мы получим сведения уже послезавтра. Леди Катриона промокнула губы салфеткой. Весь вид великолепной леди говорил: «А мы и не волнуемся. Пока, во всяком случае». — Но тут мы, наконец, получили сводки от аналитического отдела. Ребята подошли к делу творчески и взялись за информацию с мест. Просмотрев еще раз объявления и новостные заголовки, они вычислили группировку… Миледи, милорд, надеюсь, вы понимаете, что сведения не должны покинуть пределы этой комнаты? — весомо и значительно проговорил коммодор. Лорд Аудитор поспешил заверить, что будет нем как могила. Леди Катриона просто сказала: «Да». Возможно, организм Фицджеральда слишком отвык от углеводов, или же коварная кухарка подмешала что-то этакое в соус, но это «Да» подействовало на эсбэшника, как валерьянка на кота. — Оказывается, уже некоторое время, три месяца минимум, на территории столичного Округа и прилегающих графств действует политическое объединение явно изоляционистской направленности. Такие, понимаете ли, поклонники Периода Изоляции, готовые пристрелить собственную бабушку, если обнаружат, что старушка вырастила себе новые зубы, а не пользуется зубным протезом, выструганным из полена. Эта группа проводит скрытую, но достаточно агрессивную рекламу среди молодежи и прочих групп социально-мобильного населения. Такие, понимаете ли, лозунги: «Вернем всех, кто уехал учиться», «Учился на Бете — работай дома, пока не вспотеешь», «Иностранный инженер — барраярцам не пример», ну и так далее. По недосмотру моих предшественников… Тут Фицджеральд вдруг вспомнил, что одним из его предшественников на посту главы Департамента внутренних дел являлся генерал Гарош. У которого вышла сложная и очень бурная история с присутствующим здесь лордом тогда еще не Аудитором Форкосиганом. У коммодора пересохло во рту, он сделал жадный глоток. Вино оказалось чудесным, а закусывать его индюшатиной с кисло-сладким ананасным соусом… Впервые за последние четыре года Фицджеральд испытал нечто, близкое к оргазму. — Одним словом, именно эта произоляционистская компания и устраивала те самые конкурсы инопланетной кухни, после которых Свенссоны стали настойчиво проситься в подданные к нашему Императору. Теперь надо всё проверить! Как они узнали друг о друге, кто же тот хакер, лихо запускавший рекламу… Почему сделана орфографическая ошибка? Кто отправил письмо в СБ? Почему объявление проходило через спам-фильтры? Какие еще планы лелеет это секретное общество любителей барраярской старины? — Последний кусочек индюшатины сделал свое черное дело. Фицджеральд задрожал и сам не заметил, как выдал секретную информацию: — Надо будет внедрить к ним нашего человека. Правда, придется поискать агента с первичными навыками исторического фехтования, чтобы не слишком выделялся… Коммодор понял, что еще немного — и ему придется совершать одно преступление, чтобы не совершить другое. (Вариант А — раскрытие тайн СБ; вариант Б — убийство Аудитора. И ведь не знаешь, что выбрать!) В отчаяньи он закусил салфетку. Предшествуемая гордой полосатой кошкой, появилась матушка Кости, чтобы сервировать сыры и десерты. Кошка обнюхала Фицджеральда, фыркнула, запрыгнула хозяйке на руки и многозначительно заурчала, требуя кусочек паштета. — Барраярская еда — лучшая еда, — пробормотала леди Катриона. Лорд Аудитор помешал ложечкой кофе и наградил эсбэшника острым взглядом: — Правильно ли я понял, коммодор, что не просто желание поделиться свеженьким, с пылу с жару расследованием СБ привело вас ко мне? — Милорд Аудитор, меня привел долг, — торжественно заявил Фицджеральд. Тщательно подавляемое, но еще не до конца придушенное чувство юмора уточнило: «А чтобы уйти, придется вызывать гравиплатформу. Или лучше сразу танк, у них грузоподъемность больше». — Мне очень жаль вмешиваться в планы, которые наверняка есть у вас, лорд Форкосиган, и, конечно, у вас, леди Форкосиган. Но пока мы точно не разузнаем, какие именно цели преследует эта партия произоляционистов, я осмелюсь рекомендовать несколько воздерживаться от приемов и раутов в особняке Форкосиганов. Лорд и леди тревожно переглянулись и вежливым молчанием дали понять, что Фицджеральд уже переходит границы. Коммодор почувствовал, что вот она, опасность, совсем рядом, что правила этикета вдруг улетучиваются из головы, как воздух в открытый шлюз, а форменный ремень как-то слишком тесно обнимает талию и вообще… если он сейчас не съест эту пироженку с кремом, то больше никогда, никто его так вкусно не накормит… — Понимаете, милорд, миледи, ваш дом — это образец, на который равняются многие лорды Барраяра. И не только лорды. То, как вы принимаете гостей… В том числе и гостей лорда Марка, и друзей графини Корделии, когда они путешествуют по Барраяру… А этот лозунг «Барраярская еда — лучшая еда в мире!» — в нем столько тайной нетерпимости к прочим кухням Галактики. Столько самодовольства. Конечно, ничего плохого в барраярской традиционной кухне нет, я, например, всегда с нежностью вспоминаю, как моя бабушка (она гречанка) пекла лепешки со свежим козьим сыром, такие, знаете ли, с зеленью, румяные… Простите, я отвлекся. Леди Катриона попробовала ссадить кошку на пол, но та громко возмутилась. Фицджеральд каким-то седьмым чувством понял, что приятному пиршеству приходит конец. Не сдержался, схватил нечто воздушное, в миндальной крошке, запихнул в рот, прожевал и попробовал вернуться к исполнению служебного долга: — Одним словом, я очень прошу вас, милорд и миледи, не устраивать домашних и официальных застолий хотя бы в ближайшую неделю. За это время мы обязательно выясним, какие же силы стоят за произоляционистами, какие цели преследуют Свенссоны, была ли заражена еда в сети комаррских столовых… Лорд Форкосиган убрал салфетку, развернул комм на запястье и начал набирать код вызова. Заметил, что коммодор из вежливости замолчал, и поспешил объяснить: — Звоню леди Форпатрил. Простите, это займет буквально минуточку… Кхм. Да, я хотел бы поговорить с леди Элис, пригласите ее, пожалуйста. Тетя Элис? Добрый вечер. Не отвлекаю от чего-то важного? Очень хорошо. Катриона передает вам привет. Она говорила вам, что у Царапки скоро… Ах, котята по-прежнему не нужны. Жаль, очень жаль… Зачем звоню? Хотел бы попросить тебя об одной услуге. ПЕРЕСТАНЬ охотиться за моей кухаркой, дорогая тетя Элис. Я ее не отдам, даже если твои клевреты действительно устроят подкоп под замок Форхартунг, или что там еще пришло в голову Байерли, пока он изображал перед госпожой профессором Фортиц «любителя Периода Изоляции». Что? О, СБ на высоте, как и всегда. Почтовые вирусы обнаружили, а вот комаррский след успел простыть, едва не потерялся. Нет, объявления в «Кулинарном вестнике Базы Лажковского» они так и не нашли. Да, надо поставить на вид, усилить работу с отдаленными округами. Кстати, идея со Свенссонами — шикарная. Они сами согласились? Да неужели… Ах, когда попробовали пельмени с олениной? Настоящей или клонированной?.. Мы с Катрионой с удовольствием продегустируем оба варианта и поищем отличия. Воскресенье? Отлично. Ага, увидимся. Доброй ночи. Лорд Аудитор нажал кнопку отбоя, попросил еще кофе и гостеприимно придвинул осоловевшему коммодору трехъярусное блюдо с десертами. «Зато поел», — философски пожал плечами отважный герой, охраняющий Империю от заговорщиков, гражданских войн и потрясений.