Влюбленных больше нет в живых, И потому любовь мертва.

– Серьезно, Тони, когда ты уже войдешь в меня? – выдохнул Питер, откинув голову на подушки и дотрагиваясь до твердого пресса Тони. – Мне нужен твой член прямо сейчас. – Да, да, сейчас, – прошептал Тони, потянувшись к тумбочке у кровати, чтобы взять ленту презервативов. – Такой хороший для меня, дерьмо, такой хороший мальчик. – Подожди, Тони, остановись, – Питер вздохнул и сел, чтобы схватить Тони за руку. – Можем ли мы… Может ты возьмешь меня без него? – Что? – Я хочу почувствовать тебя, Тони, – Питер вздохнул. – Хочу почувствовать тебя без презерватива. Как только эти слова покинули его рот, наступила гнетущая тишина. Тони замер, закрыл глаза и глубоко вздрогнул, и Питер на секунду задумался о том, чтобы выпрыгнуть из окна, потому что сейчас у нас должен был быть потрясающий секс, а теперь у моего парня приступ паники. Молодец, ты все испортил. – Я не могу этого сделать, Питер, – наконец сказал Тони хриплым голосом. – Просто не могу. – Я чист, дорогой, у меня есть тест, чтобы подтвердить это, и я знаю, что ты… – Я ВИЧ-положительный, Питер. Питер удивленно поднял брови, чувствуя себя выбитым из колеи. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но быстро понял, что ему нечего ответить на признание Тони. – Вау, окей, я думаю, у нас сейчас должен состояться тот самый разговор, – Тони грустно хмыкнул, наклонившись, чтобы поднять боксеры с пола и надеть их. – Думаю, немного приличия не помешает. – У тебя... ВИЧ? – Ага. – Ты умрешь? – медленно спросил Питер, нервно пройдясь по губам языком. – Я имею в виду, да, очевидно, что все когда-то умирают, но у тебя более короткая продолжительность жизни? Потому что, если ты умрешь, я… – У меня совершенно нормальная продолжительность жизни, дорогой, – сказал Тони, успокаивающе кладя руку на лодыжку Питера. – Медикаменты имеют огромное количество неприятных побочных эффектов, – ломота и боль во всем теле, у меня начались проблемы с почками, они чертовски усугубляют мое беспокойство, что совсем не весело, но, эй, какое это имеет значение, когда ты… – Ты в порядке, Тони? – тихо прервал его Питер, увидев, что глаза Тони полны слез. – Иди сюда. Питер откинулся назад и раскрыл руки, позволяя Тони упасть в его объятия, уткнувшись лицом в его грудь. Они оба сделали вид, что не чувствуют влагу на лице Тони и не слышали прерывистые всхлипы. Питер провел руками по волосам своего парня, шепча успокаивающие слова и еще сильнее обнимая его. – Я был так молод, – в конце концов приглушенно прошептал Тони в грудь Питера. – Мы все были, мы понятия не имели, что мы делаем. Тогда мы впервые почувствовали вкус свободы, поняли, что можно больше не скрываться, не бояться быть арестованным и прочего дерьма, и… Голос Тони прервался всхлипом, он отчаянно сжал ладонь Питера, в то время как сам парень пытался успокоить его, прижимая мужчину к своей груди и успокаивающе поглаживая его по спине. – И никто из вас не знал, что вам следует использовать защиту, – тихо закончил за него Питер. – О, Тони. – Я экспериментировал со всеми этими парнями в разгар эпидемии СПИДа в восьмидесятые и девяностые годы, – прошептал Тони. – Мы знали об этом и называли это смертным приговором, введенным анально. Тогда эти шутки казались нам смешными, но мы не знали, как он распространялся, как его остановить, что делать. – Как ты узнал? – спросил Питер, кусая губу. – Когда именно ты узнал? – Я слег с пневмонией, когда мне было около двадцати семи лет, и тогда я чуть не умер от этого, – признался Тони. – У меня работали одни из лучших врачей в мире, и один из них предположил, что у меня, скорее всего, был ВИЧ. Они заставили меня принимать лекарства, к которым другие не имели доступа, и бум, вот он я. Он никогда не перерастет в СПИД. – Но больше ни у кого не было доступа к ним, – хрипло сказал Питер от поразившей его догадки. – Все остальные... – Все остальные попадали как мухи. – выдохнул Тони. – Общество, которое заменило мне семью, которой у меня не было, люди, которые любили меня, которые не сделали ничего, блять, плохого… – Прекрати, Тони, остановись, – твердо сказал Питер, хотя голос его все еще звучал хрипло. – Это не твоя вина. – Я знаю, – пробормотал Тони. – Но это больно, это ударило по мне сильнее, чем все, что я когда-либо делал прежде. – Я даже не предполагал, Тони, – тихо сказал Питер, все еще перебирая пальцами пряди Тони. – Ты говорил с кем-то об этом? – Дважды в неделю на протяжении двадцати лет, малыш, – Тони грустно рассмеялся. – Я справляюсь, Питер, не беспокойся обо мне. Мне просто больно думать об этом. – Тогда нам не нужно этого делать, – твердо сказал Питер. – Тебе не нужно этого делать. – Я никогда не смогу войти в тебя без презерватива, Питер, – Тони вздохнул. – Я никогда не смогу кончить в тебя, или позволить тебе войти в меня без него, или… – Мне это не нужно, Тони, – искренне заверил его Питер. – Секс с тобой замечательный, и это правда, но я люблю нас. Ты можешь хоть сейчас сказать мне, что мы больше никогда не сможем заняться сексом, и мне будет все равно, потому что я еще буду с тобой. – Вау, – пораженно сказал Тони. – Эм, ладно. Вау. – Никто никогда не говорил тебе такого раньше? – У меня никогда не было разговора об этом с кем-либо еще. – А как же Пеппер? – Она никогда не хотела детей, поэтому она никогда не поднимала этот вопрос. – Ладно, хорошо, – Питер вздохнул. – Значит ли это, что у нас на самом деле все серьезно? – Ты пропустил ту часть, где мы купили дом и переехали в него? – Тони тихо рассмеялся, подняв голову, чтобы поцеловать Питера в уголок рта. – Или ту часть, где я постоянно признаюсь тебе в своей вечной любви? – Скорее всего, – Питер хихикнул. – Ну, я думаю, сейчас самое подходящее и неподходящее время для того, чтобы задать этот вопрос. – Никогда не знаешь, когда будет самое подходящее время, – Тони усмехнулся. – Спрашивай, медвежонок. – Ты… ты выйдешь за меня? Глаза Тони слегка расширились, прежде чем он быстро прижался к губам своего парня – своего жениха, прерывисто шепча «да, да, да» в приоткрытые губы.