«Нет ничего прелестней женщины, в которой принципиальность несгибаема, неподкупна, никак не выпячена, а так же естественна, скромна и женственна, как и всё, что бы эта женщина ни делала» Фадеев А.А.
Пламя камина освещает её гладкую и ровную кожу, а падающие тени делают изгибы тела ещё более соблазнительными. Он знает на ней каждый дюйм, как руками, так и губами. Её голова лежит на его плече, а длинные платиновые волосы рассыпаны по полу. Ему нравится зарываться в них пальцами, нравится чувствовать кожей её ровное дыхание, прикосновение длинных пальчиков к его обнажённому торсу и слушать приятный девичий голос. В такие моменты Люпин думает, что это и есть рай на земле. Она подобна ангелу, который спустился с небес и сейчас рядом с таким совершенно обычным ним. Он усмехается собственным мыслям. — Почему ты смеёшься? — её шёпот нарушил хрупкое молчание. Молодой человек посмотрел прямо в голубые, как весеннее небо глаза, и аккуратно убрал прядь волос за ухо. — Подумал, что ты похожа на ангела. — Прошу, не начинай. Нарцисса поднялась с пола, прикрывая обнажённое тело пледом, под которым всего пару мгновений назад они были вместе. Она знала, что гриффиндорец всё видел, но так чувствовала себя не настолько паршиво от этого. С тех пор как она заговорила с ним в библиотеке в её голове не прекращалась борьба: разум кричал о том, что это не правильно, недопустимо, абсурдно, грязно, пошло. Но сердце хотело этих встреч, оно просило его поцелуев, объятий, ласки. Эти противоречия горели ярким пламенем у неё внутри. И пока она могла контролировать этот огонь, пока он не сильно обжигал её душу. Но надолго ли это? Каждый раз когда удовлетворённое сердце отступало, включался здравый смысл. Нарцисса быстро надевала школьную форму, поправляла изумрудный галстук, встряхивала волосы и холодно смотрела на молодого человека. — Проводи меня. Римус никогда не возражал, не устраивал скандалов, не задавал лишних вопросов. Он просто подчинялся. А подчинялся потому, что боялся разбить эту хрустальную реальность. Кем он был? Полукровка. Скромный, тихий, замкнутый. И это лишь то, что она знала. А она Блэк. Практически принцесса волшебного мира. Молодой маг боялся, что девушка в любой момент может испариться из его никчёмной жизни, которая только с ней заиграла красками. Этого нельзя было допустить. Слишком многое было поставлено им на кон. — Да, конечно. Их встречи были после отбоя. Нарцисса незаметно покидала гостиную, когда Люпин делал обход. В полумраке старого замка не сложно затеряться. Заметив её, староста всегда ускорял шаг, чтобы как можно скорее зарыться носом в её гладкие белые волосы. А она целовала как в последний раз, почти не давая перевести дыхание, — этот парень был для неё глотком свежего воздуха после всех этих высокомерных наследников, которые окружали её с рождения. Римус был другим, настоящим. Он не искал выгоду от неё, не пользовался ей. Кажется, он был в неё влюблён. Но девушка знала, что ему нельзя её любить. Этого она точно не допустит. Завтрак. Уроки. Обед. Выполнение домашнего задания. Всё это тянулось словно вечность. Гриффиндорец всегда садился так что бы ему было видно Блэк и периодически бросал мимолётные взгляды в её сторону. А хотелось просто встать и подойти к ней, обхватить красивое лицо руками и прикоснуться к тёплым губам. Но нельзя. Она просила, чтобы никто не знал, и он молчал. Хоть его и никто не спрашивал. — Луни, ты как? С нами? — А? — Хогсмид? Завтра? — Сириус пристально посмотрел на друга. — Конечно, разумеется! — Римус, всё в порядке? Ты последние пару месяцев ещё больше потерянный какой-то. Оборотень усмехнулся. Забавно, что друзья заметили это только как пару месяцев. Их тайна с Нарциссой живёт намного дольше. Видимо внутренне, для самого себя, он изменился значительно больше, нежели внешне. Оно было и к лучшему. Расспросы ему были не нужны. Мародёры стали его второй семьёй, приняли его таким, какой он есть. И так не хотелось им врать. Тут к компании подошла Лили Эванс. Девушка обвила руки вокруг шеи Джеймса. Брюнет поднял голову на возлюбленную. Её длинные рыжие волосы скрыли их лица, но все и так прекрасно понимали, что там скрывается поцелуй. Хвост смущённо уткнулся в свой пергамент, Бродяга игриво усмехнулся и посмотрел на соседний стол Когтеврана, где его взгляд тут же перехватили несколько девушек. А Римус вновь подумал о белокурой слизеринке. Ему так хотелось, чтобы всё было так же просто, как у его друзей. Чтобы он мог вот так просто подойти, коснуться её и не бояться быть застуканными, но этого не будет. Или будет? Очередной день близится к концу. Вечерний обход тоже. Волнение переполняло волшебника, он представлял, как встретится со своим ангелом, как она еле заметно улыбнётся ему и поцелует, шепнёт на ухо, что скучала. Но, подходя к обычному месту встречи, Люпин услышал мужской голос и притормозил. — Ладно тебе, Цисси! Всё будет не так плохо. Я обещаю тебе, — потом молчание. — Люциус, это ещё ничего не значит. Держись сдержаннее. — Да ты само целомудрие! — было слышно как парень усмехнулся. — Ладно, оставляю тебя одну, а то Рита меня уже заждалась. Не шали, и я никому не скажу, что видел тебя после отбоя. Звук шагов стал приближаться и Лунатик как можно сильнее вжался в стену в надежде, что слизеринец его не заметит. И ему повезло — блондин прошёл мимо, даже не взглянув направо. Когда опасность миновала, гриффиндорец подошёл к Блэк. — Это был Люциус Малфой? Верно? — она лишь положительно кивнула. — Что он хотел? Он приставал? Римус чувствовал как его заполняет злость. Раньше такого никогда не было. Но сейчас это чувство было слишком четким, чтобы его не заметить, оно полностью поглотило разум. Это была ревность. Ревность, которая отравляет всё прекрасное в отношениях между людьми. Эта червоточина теперь навсегда оставит свой след на его сердце, и хорошо будет, если это пятнышко не перерастёт в нечто огромное и безобразное. — Он спросил получала ли я письмо от родителей. И, нет, не приставал. А даже если и так, я большая девочка и могу сама за себя постоять. — Просто мне показалось, что он приставал. И какое ему дело до твоих писем? Девушка поменялась в лице. Было видно, что ей совершенно не нравится этот разговор. — Извини, но тебя тоже это не должно волновать. Это дела моей семьи. И даже если Люциус Малфой начал бы приставать ко мне, то это опять же тебя не касается! Люпин замер. Неужели она действительно это сказала? Староста почувствовал как сердце сжалось, и в груди стало тяжело. Он никогда раньше не испытывал таких чувств. Этого не может быть, неверное, это сон. Её голубые глаза пронзительно смотрят на него, и там уже не весеннее небо, там холодный непробиваемый ледник. — Так, значит, это конец? — его голос предательски дрожал. — Римус, между нами ничего и не было. Прости, что ты думал иначе. Она развернулась и пошла в сторону слизеринских подземелий. А оборотень так и продолжил стоять и смотреть как эта неземная девушка уходит от него. Но он не мог поверить в то, что она сказала. Рождество. Уроки закончились, и студенты стали собирать вещи, чтобы отправиться по домам на каникулы. Но не все покидали старинный замок. Нарцисса Блэк сидела в гостиной факультета, смотрела на языки пламени в камине и улыбалась. Она вспоминала их ночные свидания с Римусом. Как они предавались любви в его комнате старосты, его поцелуи, от которых подкашивались ноги. Он всегда был очень нежным, словно перед ним был не человек, а фарфоровая кукла, которая может разбиться. Но всё обернулось по-другому. Это кукла разбила его сердце. Когда он хотел проявить заботу, она оттолкнула его и воткнула нож в спину. «Я хочу защитить его» — пронеслось у неё в голове. — Цисси, милая, — послышался голос Малфоя, — ты не едешь домой? — Нет, Люциус. Ты же знаешь, что сейчас у нас дома проблемы. Не хочу мешать родителям. Молодой человек подошёл ближе к сокурснице и его губы скривились в пошлой ухмылке, а взгляд серых глаз без капли смущения изучил её фигуру и остановился на груди. Мантию и жилетку девушка сняла, а пара верхних пуговиц рубашки была расстегнута. Староста факультета смотрел в декольте и даже не скрывал этого. Заметив это, Нарцисса взяла лежавшую рядом форму, поднялась со своего места и уже хотела уйти, но сильная мужская рука схватила её узкое запястье. Волшебница испугалась. Что может сделать блондин? Чего он хотел чётко читалось в его взгляде, а вот сделает он это или нет, уже было неизвестно. Слизеринке становится страшно, но внешне она этого не показывает, а лишь сильнее выпрямляет спину и гордо вскидывает подбородок. Она Блэк и не позволит, чтобы её страх кто-то увидел, тем более такой мерзавец, как Люциус Малфой. — Люци, — раздался писклявый голос Риты Скитер. Блондинка стояла рядом с Арго Пиритсем. Видимо, они устали ждать друга и решили лично проверить, что его так задержало. — Уже иду, — даже не поворачивая головы, крикнул слизеринец. — Не скучай. Он подмигнул и направился к друзьям, стоящим около выхода из гостиной. От этих похотливых взглядов девушке стало мерзко, она чувствовала себя грязной. Малфой считал себя королём Слизеринских подземелий, и каждая вторая готова была пойти на что угодно лишь бы белокурый красавец обратил на неё своё внимание. Но Нарцисса не хотела этого внимания, она не считала его красавцем, образованным, интересным, привлекательным и, уж тем более, королём. Ей хотелось выговориться. Хотелось, чтобы рядом был человек, который просто побыл бы с ней и выслушал. Сейчас она очень скучала по своим сёстрам. По каждой особенно. Беллатрикс выслушала бы и отчитала, сказала, что Нарцисса безрассудна и глупа, что детство закончилось и нельзя идти на поводу своих чувств. Андромеда тепло улыбнулась бы и сказала, что не нужно слушать Беллу, а просто-напросто доверять своему сердцу. Погода была замечательная: лёгкий морозец, крупные снежинки кружились в медленном вальсе и плавно приземлялись на землю. Снегопад не был преградой, чтобы оставаться в школе и студенты, не уехавшие домой, торопились в Хогсмид, чтобы хорошо провести время в пабе «Три Метлы». Мародёры вышли из замка сразу после завтрака. Настроение у всей компании было более чем приподнятое, даже грустивший целый месяц Люпин смеялся со всеми. Давно у них не было таких вылазок, и сейчас всё было идеально. — Наконец-то! — Сириус ещё со вчерашнего дня грезил этим походом. Он не мог долго находиться в школе, его это начинало угнетать, и он был готов лезть на стену, чтобы хоть как-то разнообразить своё существование в учебном заведении. — Доставай, Луни. Оборотень вытащил из кармана пальто смятую пачку маггловских сигарет и протянул её друзьям, после чего и сам зажал сигарету зубами. Не самое лучшее, что можно было взять из мира матушки, но не всем же быть правильными. Староста гриффиндора делает затяжку и чувствует как густой дым обволакивает лёгкие, после чего выдыхает. Когда серые клубы рассеиваются, он замечает высокую блондинку с идеальной осанкой, которая целенаправленно движется к ним, громко цокая каблуками. Она даже не смотрит на него, словно его и нет вовсе. Что ж, в эту игру могут играть двое. Римус отводит взгляд в другую сторону и пытается вникнуть в разговор Питера и Джеймса. — Сириус, — её голос совсем рядом. — О, дорогая кузина! Какими судьбами ты снизошла до нас? — брюнет бросает окурок под ноги и тушит его подошвой своих кожаных ботинок. — Мы можем отойти? — У меня нет секретов от друзей. — Это дела семьи, Сириус. — Это и есть моя семья. Нарцисса окинула присутствующих взглядом и чуть дольше задержала свой взгляд на высоком шатене. В этот момент сердце в груди предательски защемило. — Что ж, в таком случае передаю вести из дома. Андромеда бежала с Тонксом. Она ослушалась родителей и вчера ночью скрылась в неизвестном направлении, — она сделала глубокий вдох. — Сириус, вы с ней были очень близки. Если она выйдет с тобой на связь, пожалуйста, вразуми её. Пусть она вернётся домой. После слов девушки Блэк разразился громким хохотом. — Ты серьёзно? — Нарцисса непонимающе взглянула на кузена. — Ты говоришь о том, что Меда убежала от тирании этой семьи и просишь меня вернуть её? — И чего я ожидала от тебя. От человека, который практически отрёкся от своей семьи, — она отвернулась от гриффиндорца, а в нос их старосты врезался запах её духов: чувство радости и ликования, выраженное пикантными и бодрящими нотами бергамота и мандарина, которые объединились ради воздушного звучания цветов. Роза так же, как и опьяняющий жасмин, сливается с сочными фруктовыми аккордами. Они окутывали нежным облаком, пробуждая чувства, не оставляя места сомнениям. Эти ноты невозможно отнести ни к свежим, ни к восточным, ни к молочным, ни к цветочным. Они сочетают их все. — Всегда рад с тобой поболтать, Цисси! — крикнул удаляющейся кузине Бродяга. — Ну, раз ты наобщался с родственниками, может, по сливочному пиву? — Питер потирал уже покрасневшие от холода руки и мечтал погреться в пабе, до которого они так и не дошли. Джеймс похлопал друга по плечу и направился ко входу в заведение. За окном порядком стемнело, снегопад усилился, на улице уже горели фонари. В «Трёх Мётлах» была полная посадка, волшебники и волшебницы наслаждались приятной атмосферой царившей в помещении. Компания гриффиндорцев просидела за своим столом целый день и уже порядком успела опьянеть. У Блэка как всегда была припрятана фляга с огневиски во внутреннем кармане куртки, а добавить к этому сливочное пиво и сигареты — вот и получилось, что четверо студентов слишком громко разговаривали и смеялись, тем самым привлекая к себе внимание остальных посетителей. Однако весёлую компанию это не смущало. Но тут к их столу подлетела маленькая птичка из бумаги и приземлилась прямо около Люпина. — Ого! Луни, от кого это? — на уже не трезвом лице Бродяги появилась хитрая ухмылка. Оборотень тихо усмехнулся и развернул записку. Там каллиграфическим почерком было написано:«В 9 около сладкого королевства.»
— Подписи нет. — А что пишет? — делая ещё глоток, спросил Петтигрю. — Всякие глупости, — староста усмехнулся и смял бумажку. Под предлогом покурить он вышел из паба и направился к магазину со сладостями. Ведь от кого была записка он понял и без подписи. И для него не было преград: ни холодный ветер, ни снегопад. И вот с торца он увидел хрупкую фигуру, облачённую в серое пальто. Сердце заколотилось сильнее, дыхание участилось, и бросило в жар. Он ждал этой встречи месяц, но для молодого человека он длился в сто крат дольше. — Привет, — её голос был тихим, она почти шептала. — Привет. — Римус, я… мне… — она сделала шаг навстречу, и теперь их разделяла всего пара дюймов. Но он досконально смог разглядеть черты миловидного лица. — Мерлин, не понимаю, зачем я попросила тебя прийти, — она уже собралась уйти, как сильная рука схватила её за запястье и перехватила за пальцы. В ушах разносилось собственное сердцебиение. Его прикосновение было крепче обычного. — Пусти. Блэк не хотела этого, но её голос звучал довольно убедительно. Она понимала, что позвать гриффиндорца было слишком эгоистично с её стороны. Но даже такой короткий контакт был усладой для измученной души. — Знаешь, что поражает меня в тебе? Твое сердце, — он сильнее сжал её пальцы, — ты всё ещё даешь ему собой управлять. Редкое качество для твоей семьи. Они готовы упиваться собственной гордостью и цинизмом. — Да как ты смеешь такое говорить? — её голос звучал чуть громче обычно, но ни один мускул на её миловидном лице не дрогнул. Никогда никто не увидит её эмоций, не для этого Друэлла положила свою жизнь на алтарь воспитания дочерей. Тем более что она уже не могла подвести её. Она вплотную подошла к оборотню, и в нос врезался запах дешёвого алкоголя и табака. Поморщившись, блондинка взглянула прямо в его голубые глаза, которые были окутаны нетрезвой пеленой. — Да ты пьян. — И что? — Я не желаю тут находиться. Но руку не отдёрнула и не отошла. Казалось, что к ней применили Империо, что она больше себе не подвластна. Чего она ждёт? Сердце колотится всё сильнее и сильнее, по спине бегут мурашки от его прикосновений. Декабрьский ветер обдувает лицо и хоть немного приводит в чувства. И Римус отпускает её руку. Нагретое место моментально мёрзнет. Наверное, это и есть жизнь без него. Да, будет тяжело, но правильно. Нарцисса закрывает свои большие глаза, чтобы не видеть как он скрывается в снегопаде. И тут же чувствует, как его тёплые губы накрывают её. Она без промедления запускает длинные пальцы в его светло-каштановые волосы, сильнее прижимая к себе. И казалось, что во всём мире есть только они вдвоём. Словно не было препятствий между ними, что он полукровка, а она чистокровная аристократка. И это ни за что, и ни при каких обстоятельствах не примет её семья. Сейчас это всё было неважно. В небольшой комнате было жарко, но дело было далеко не в горящем камине. Длинные музыкальные пальцы волшебницы уже стянули бежевое пальто с молодого человека. Он же в свою очередь впился в лебединую шею поцелуем, вызывая приглушённый стон. Аромат её духов ещё больше дурманил и сносил крышу. Влажная дорожка из поцелуев спускалась от уха к выпирающим ключицам. Она была так прекрасна, словом как всегда. Элегантное платье с запахом из тёмно-синего шёлка открывало взгляду соблазнительную линию декольте. Быстро нащупав поясок, Лунатик улыбается и тянет за один конец. Дорогой материал плавно скользит с гладкой бледной кожи. Блэк отступает на шаг, позволяя волшебнику полностью рассмотреть её. Ему становится ещё жарче, и кремовый пуловер летит в противоположную сторону. Шатен видел, как голубые глаза скользят по его обнажённому торсу, да, ей это нравится. Девушка подходит ближе и тянет за ремень ближе к себе. И вот два разгорячённых молодых тела уже одно целое. Они лежали на полу около камина и слушали как потрескивали дрова. Он гладил её длинные платиновые волосы и думал, что она похожа на ангела. Его переполняла безграничная радость от того, что слизеринка снова здесь в его объятиях. Да, возможно она опять попробует оттолкнуть его от себя, но это будет не сейчас. Нарцисса лежала на подтянутой груди и чувствовала, как сильно бьётся сердце мародёра в такт с её собственным. Так было только с ним, лишь он заставлял её сердце биться чаще. Длинные пальцы выводили невидимые узоры на обнажённом торсе. От этого по его телу появлялись мурашки. Он накрыл её тонкую ладонь своей. — Зачем ты тогда это сказала? — его голос предательски дрожал, выдавая тем самым подступившее волнение. — Не начинай, — девушка хотела было встать и уйти, но молодой человек не позволил ей этого сделать. Тогда она села и пристально посмотрела ему в глаза. — Ты уверен, что хочешь это знать? Окунуться в тот ад, в котором я живу? То, что сейчас происходит в моей жизни, слишком сложно, — слизеринка глубоко вдохнула и продолжила, — я знаю, как меня представляют люди. Высокомерная, заносчивая, циничная, эгоистичная, — короткая пауза. — Блэк. — Ты не такая, — он приподнялся и обхватил её хрупкие плечи. — Расскажи мне. — Ты чистый, Римус. Не запачканный этой грязью чистокровности. Я всю жизнь провела среди избалованных и зазнавшихся наследников, которые считали, что весь мир должен им лишь за то, что они носят знаменитую фамилию. Но ты… ты другой. Он непонимающе наблюдал за своей собеседницей. Она была спокойна и расслаблена, впрочем как всегда. Ему всегда было непонятно, как ей это удавалось. Видимо, воспитание их семьи было действительно безупречным. Все сёстры Блэк были такими – сдержанными. Эмоции — то, чего они были лишены. Но оборотень видел в Нарциссе черты, которые даже она сама не замечала: когда радовалась, когда грустила, боялась, хотела… Люпин взял её руку и аккуратно коснулся губами её пальцев. — Я люблю тебя, — он улыбнулся и затаив дыхание стал ждать реакции. Её лицо оказалось слишком близко, и их губы соединились в нежном поцелуе. Длинные музыкальные пальцы путали светло-каштановые волосы. В воздухе витал запах цветов и табака. Но поцелуй стал солёный. Римус отстранился и вытер большими пальцами скользившие по матовой коже слёзы. — Этого не должно было случиться. Мне не стоило просить тебя о встрече. Тебе нельзя меня любить. — Но почему? — Я помолвлена, — эти слова были подобны лезвию ножа, которое вонзили в самое сердце. Почему, почему она молчала? — В сентябре я выйду замуж за Люциуса Малфоя. Лицо гриффиндорца искривилось в гримасе боли. Он был совершенно подавлен. Это было так глупо и наивно с его стороны. Неужели полукровка-оборотень рассчитывал на то, что после окончания школы он вот так просто придёт к Друэлле и Сигнусу Блэкам и попросит руки их дочери? Он был жалок даже от того, что в его голове могли просто зародиться эти мысли. Чистокровная семья, чьи устои не рушимы веками, вдруг возьмёт и переменит своё мнение лишь потому, что он любит её? — И давно ты знаешь? — Родители мне сказали перед началом учебного года, — она закрыла лицо ладонями и горячие слёзы вновь обжигали впалые щёки. Но тут сильные мужские руки притянули её к себе. — Прости меня. Я должна была раньше рассказать. Всё не должно было зайти так далеко. Римус гладил её шелковистую кожу и думал о том, что скажи она ему раньше, это ничего бы не изменило. Те чувства зародились в его сердце в день их первого разговора в библиотеке. Она так увлечённо искала книгу об оборотнях, когда споткнулась и упала прямо в объятия одного из них. В то мгновение гриффиндорец уже не мог оторвать от неё взгляд. В тусклом свете факелов волосы блестели ярче любой платины, а небесно-голубые глаза словно гипнотизировали молодого человека, не давая отвести от них взгляд. Она еле заметно улыбнулась и тихо произнесла: "Прости". Тот день навсегда изменил его скучную и размеренную жизнь. Теперь в ней появился свет. В ней появилась Нарцисса Блэк. Староста отодвинул собеседницу на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть прямо в её глаза, он хотел заглянуть в них сейчас, когда там нет той непробиваемой брони, которая так грозно охраняет зеркало девичьей души. — Это ничего не изменило бы. Ты делаешь мою жизнь настоящей. Благодаря тебе я знаю, что такое любовь, знаю то чувство, когда красивая девушка касается тебя. Ведь не только у тебя есть тайны... — он повернулся правой стороной, чтобы блондинка смогла увидеть побелевший шрам, красующийся на его лице. — Такой как я обречён на вечное одиночество, но тут, с тобой, эти мысли ускользают из моей головы. Длинные женские пальцы скользят по коже лица, аккуратно касаясь шрама. Раньше он не бросался в глаза, сейчас же она видела его чётко. Почему он так жесток к себе? Разве такой незначительный дефект может оставить кого-то одиноким на всю жизнь? — Что с тобой произошло? — Я не хочу тебя пугать. После того как ты узнаешь, твоё отношение ко мне изменится. А пока, до твоей свадьбы, у нас ещё есть время, — на его губах была счастливая улыбка. Лунатик всеми силами хотел её защитить, и сейчас был не лучший момент для этой тайны. Зима отступила, уступая место весне. Распустились растения, наполняя мир ароматами цветов и свежей травы. Пришло время любви. Парочки целовались за любым углом, лишь бы их не заметил кто-нибудь из преподавателей. Но и выпускные экзамены приближались так же быстро, как и тёплые деньки. Внутренний дворик был полностью заполнен студентами. Кто принимал солнечные ванны, кто листал учебник. Мародёры расположились под раскидистым деревом. Пора любви действовала и на них: Джеймс не сводил взгляд с рыжеволосой Эванс, которая сидела на скамейке и о чём-то весело болтала с подругой, Сириус строил глазки то одной симпатичной студентке, то другой и не мог до конца определиться, кто же ему нравится больше, Хвост заканчивал анонимное послание для своей пассии с Пуффендуя. Лишь Римус опёрся спиной о ствол дерева, закрыл глаза и улыбался собственным мыслям. В его голове были воспоминания прошлой ночи, которую он, как всегда, провёл с обворожительной слизеринкой. Как она выкрикивала его имя и просила не останавливаться, как он прикусывал бледную кожу на ключице, как целовал лебединую шею, как её длинные ногти оставляли узоры на его спине. Они почти не спали, всего пару часов перед самым рассветом. Сегодня они чуть не были застуканы, когда выходили из гостиной Гриффиндора рано утром, а после самозабвенно целовались около входа в Слизеринские подземелья. — А ты, Римус? - вырывая старосту из его мыслей, спросил Питер. — С кем пойдёшь на выпускной? — Ни с кем. — Прекрати, Луни! Это же выпускной, — от Сириуса веяло энтузиазмом. — Ты должен кого-нибудь пригласить. Даже Хвост набрался смелости пригласить Эбигейл, — Петтигрю взволнованно закачал головой соглашаясь. — Ну, не знаю... — Брось, Римус, — в разговор вмешался Поттер. — У Лили есть милая подруга. Карделия Вудс, помнишь её? Она спрашивала про тебя, — хитрые взгляды друзей были направлены на оборотня в ожидании ответа. Молодой человек медлил. Он не хотел идти с кем-то кроме Нарциссы, ведь в середине вечера они всё равно улизнут от всех, чтобы насладиться обществом друг друга, а бедная девушка останется одна и обманута. Но и без веской причины сокурсники не прекратят настаивать на компании для оборотня. Это было слишком сложно, чтобы дать быстрый ответ. — Спасибо за заботу, парни, но я всё же пойду один. — Я не позволю тебе умереть девственником! — Сириус вскочил на ноги и быстрым шагом подошёл к Эванс с подругой. Мило поулыбавшись и перекинувшись несколькими фразами с девушками, брюнет вернулся к товарищам. — Она сказала «да»? — Хвост замер в ожидании. — Разумеется. Блэк самодовольно улыбнулся во все тридцать два зуба и похлопал друга по плечу с фразой: "Не благодари". Но Люпин и не собирался. Теперь он чувствовал себя ужасно, на душе скреблись кошки от осознавания того, что придётся обмануть бедную Делию. Но из-за этого он не собирался терять один из немногих дней, когда Нарцисса только его и ничья больше. Через каких-то три месяца состоится большая свадьба Люциуса Малфоя и девушки, которую он не заслуживает. Эта мысль разливалась внутри гриффиндорца горячим свинцом, в такие моменты ему казалось, что зверь, живший в нём, берёт верх. Но ничего не поделаешь так или иначе это произойдёт. Экзамены позади. Впереди только взрослая жизнь, которая манила бывших студентов своей неизвестностью. В большом зале играла громкая музыка. Девушки надели свои лучшие платья, молодые люди — наглаженные сорочки и костюмы. Этот вечер должен стать незабываемым для них всех. Мародёры в компании своих прелестных спутниц сидели за одним из круглых столов. Беседа была оживлённой. Джеймс с Сириусом взахлёб рассказывали о том, как в очередной раз весело подшутили над Нюниусом. Смеялись все кроме Эванс, которая не одобряла таких шуток (хоть они со Снейпом уже и не общались) и Римуса. Нарцисса в это время кружилась в танце с белокурым старостой своего факультета, и шатен всеми силами пытался туда не смотреть. Но переполнявшая его ревность вот-вот готова была перелиться через края чаши терпения. От этого его изредка отвлекала сидящая рядом Вудс, которая ухватилась за его руку так крепко как только могла, и периодически нашептывала, как сильно её заводят мужчины в смокингах. Это веселило. Тонкие губы Лунатика невольно сложились в лёгкую усмешку. Мероприятие шло полным ходом, когда перед шатеном приземлилась бумажная птичка, а его тут же переполнило волнение. И не нужно было разворачивать записку, чтобы понять от кого она была."Праздник без тебя не праздник. В 9.30 около входа во внутренний двор."
— От кого это, Луни? — пьяный и игривый взгляд Бродяги был прикован к кусочку пергамента в руках друга. И ему хорошо было бы промолчать, так как лицо Корделии моментально изменилось. Девушка была явно не готова к конкурентке, ей казалось, что сегодняшний вечер староста уделит лишь ей одной. — Нет подписи. Длинные пальцы смяли записку и убрали её в карман чёрного пиджака. Вечерний ветерок обдувал разгорячённое лицо гриффиндорца и уносил вдаль сигаретный дым. За пределами большого зала были тишина и умиротворение, словно совсем другой мир. — Обожаю, когда ты куришь, — со спины послышался шёлковистый женский голос. Она была прекрасна. Такая манящая и завораживающая. Платье цвета кофе с молоком расшитое пайетками и бисером придавало её коже ещё больше аристократической бледности, а длинные платиновые волосы лежали крупными волнами. Люпин смотрел на неё и не мог насмотреться. Он подошёл ближе и аккуратно поцеловал тонкую руку. В нос тут же врезался аромат дорогих духов, от которых у него так сносило крышу. — Уверен, то, что я скажу, ты уже слышала, но не могу этого не повторить — потрясающе выглядишь. На лице девушки появилась самая лучезарная улыбка, которую он когда-либо видел в своей жизни. Она подошла ещё ближе и накрыла его губы своими. Да, он был не богат, у него не было связей, больших запасов золота в банке Гринготтс, влияния и «чистой» крови, но с ним Нарцисса чувствовала себя иначе. Он был другой, какой-то возвышенный, задумчивый, умный, такой человечный. Её сердце просило его, хоть здравый смысл продолжал кричать о том, что это не правильно. Но с каждым днём его голос становился всё тише и тише. Сегодня говорило только сердце. Когда его сильные мужские руки прижимали хрупкую фигуру к груди, слизеринка думала, что уже ничего лучше быть не может, но потом он наклонился к её уху, и горячее дыхание обожгло кожу, по спине побежали мурашки. — Я люблю тебя. Его уверенный голос разрезал вечернюю тишину. И Блэк верила его словам, они были искренние, потому что он ничего не требовал взамен. — Ого, - раздался громкий и самоуверенный голос Люциуса Малфоя. — Цисси, я конечно, не думал, что ты будешь хранить себя до свадьбы, — он усмехнулся, — но настолько себя не ценить, чтобы ложиться под полукровку… — за его спиной послышался смех дружков-подпевал. Люпин машинально загородил девушку собой, но блондин всё же мог найти её взглядом. — Что же ты, милая? Может, представишь нас официально? Я Люциус— жених Цисси, — блондин смеялся над собственной шуткой и протянул оборотню руку, но по выражению лица собеседника было видно, что ещё слово, и терпение вот-вот кончится. — Люциус, прекрати. — Поверь, милая, я только начал, — Малфой выглядел слишком самонадеянно. Он был уверен, что его собеседник не осмелится и слова сказать, а если всё-таки решится, то "верные друзья" помогут поставить его на место. — Не думай, что я боюсь тебя, — сквозь зубы процедил шатен. — А зря, — на бледном лице появился оскал. — Знаешь, я не люблю когда трогают мои вещи. — Она — не вещь. Блондин лишь рассмеялся. — Не важно. Парни, нужно преподать этому полукровке урок. Стоявшие позади Малфоя амбалы вышли вперёд, поднимая волшебные палочки. Но Люпин не собирался отступать, он не боялся, его взгляд был наполнен решимостью. Этим слизеринцам его не запугать. — Петрификус Тоталус! — но шатен увернулся от парализующего заклятия. — Остолбеней! — Это начинает меня веселить, — уворачиваясь от очередного заклятия, молодой человек стал терять бдительность. Его собственная самоуверенность обернулась ему боком. — Петрификус Тоталус! — Римус, берегись! Но когда оборотень повернулся на возглас возлюбленной, было уже поздно, парализующее заклинание Люциуса достигло своей цели. Недвижное тело шатена рухнуло на землю с глухим звуком, а губы Люциуса растянулись в самодовольной усмешке. Для него всё складывалось как нельзя лучше. Он вальяжно подошёл к обездвиженному оппоненту и рукой подозвал громил к себе. — Можете немного развлечься, — звериный оскал обнажил белоснежные зубы. — Люциус, прекрати сейчас же! — девушка подбежала к сокурснику. Она понимала, что не сможет ничего сделать, но надеялась, что сможет воззвать к здравому смыслу блондина. – Он поражён, неужели тебе этого не достаточно? — О нет, милая Цисси. Он в полной мере должен ответить за свою наглость. Парни, — и подхалимы принялись бить обездвиженного Римуса ногами. Тем временем Малфой обхватил тонкую талию девушки и пристально посмотрел в её голубые глаза. — Вся эта ситуация не на шутку завела меня. Что скажешь, если мы уединимся где-нибудь? Его руки стали опускаться на бёдра, а взгляд был сосредоточен на вздымающейся груди. В голове аристократа появилось слишком много грязных мыслей, он даже не пытался этого скрыть. — Ни за что, — лицо Нарциссы как всегда было спокойно. Она не собиралась обнажать перед этим человеком свои эмоции. Слишком большой подарок для этого самодовольного павлина. — А теперь забирай своих дружков и уходи. — Обожаю это в вашей семье. Вы все такие гордецы. Неужели, каждый из вас действительно верит, что в ваших жилах течёт королевская кровь? — Пошёл вон, — её голос продолжал оставаться ровным и сдержанным. — Как скажете, принцесса, — саркастичный тон сменился громким смехом. — Пойдёмте, парни. Он не стоит нашего времени. Когда Малфой со своими громилами скрылись в замке, Блэк со всех ног побежала к лежавшему на сырой траве гриффиндорцу. Упав на колени, она достала волшебную палочку и, задыхаясь от слёз, произнесла: «Фините Инкантатем». К молодому человеку вернулась возможность двигаться, и он из последних сил прижал хрупкую фигуру слизеринки к себе. Она уткнулась в его грудь и полностью отдалась своим эмоциям. Горячие слёзы стекали из её голубых, как весеннее небо, глаз и оставляли на бледной коже чёрные разводы туши. Ей было страшно за него. — Как я их, да? — его тонкие губы растянулись в лёгкой улыбке. — Римус, — её голос предательски дрожал. — Давай убежим? — Что? — Убежим. Вместе. Ты же любишь меня? — Люблю. Люблю большего кого либо. — Так давай убежим! Чтобы моя семья нас не нашла. И поженимся. А потом, потом они примут нас. Я знаю, точно знаю! Люпин обхватил её красивое и заплаканное лицо руками и пристально посмотрел в глаза. Он знал, что это неправильно и невозможно. С каким трудом ему дались эти слова: — Нет. Мы не можем. — Но почему? Ты же сказал, что любишь? — Люблю. Люблю больше жизни. И поэтому не могу так с тобой поступить. Ты заслуживаешь большего, ты к этому привыкла. У меня ничего нет и никогда не будет. Я полукровка, а ты, ты принцесса волшебного мира. У твоих ног лежит всё, чего только пожелаешь. И я не могу тебя в этом винить. — Я откажусь от всего этого! Мне ничего не нужно без тебя! Римус улыбнулся. — Ты не представляешь, как я счастлив это слышать. Как хочу в этот самый момент взять тебя за руку и трансгрессировать туда, где нас не найдут. Но не могу. Ты не знаешь мою тайну. Это то, из-за чего я обречён на вечное одиночество, — она смотрела на него с непониманием. — Я оборотень, Нарцисса. Я опасен. Он отвернулся. Ему не хотелось видеть, как её хорошенькое личико будет искажено гримасой страха и отвращения. Это слишком сильно ранило бы его и без того разбитое сердце. Но тут на впалую щёку легла тонкая рука и повернула его лицо. Слизеринка улыбалась. — Я знала что ты зверь, но не думала, что это так буквально. Он улыбается, встаёт с земли и подаёт ей руку. За ним – хоть на край света. И вот они вновь в спальне старосты гриффиндора. Это их последняя ночь вместе. Завтра они, как и все остальные студенты, сядут на Хогвартс-экспресс, который умчит их в Лондон. А там их дороги навсегда разойдутся. Она выйдет замуж, как хотят её родители, хоть она и терпеть не может своего жениха. А он постарается найти работу и больше никогда не вспоминать как её нежные руки касались его тела, как губы оставляли влажные следы. Всё это был прекрасный сон, который должен был кончиться. Но сейчас они есть друг у друга. И эта комната навсегда запомнит их ночи, их разговоры. Как он признался ей в любви, как вдыхал запах её дорогих духов, как она царапала его спину от наслаждения, как мысленно миллион раз говорила, что любит, как в эту ночь просила прощение, что Блэк.***
— Ты самая красивая невеста, — хлопотала Друэлла около младшей дочери. — Спасибо, мам, но я тоже не так давно вышла замуж и не припомню, чтобы ты говорила мне так же, — Беллатрикс стояла рядом и с интересом наблюдала за тем, как миссис Блэк поправляла и без того идеально расправленную фату сестры. — Белла, прекрати! Ты в день своей свадьбы выглядела выше всех похвал! По-другому и быть не могло. Но сегодня день Цисси, — старшая дочь лишь закатила глаза и сделала глоток шампанского из своего фужера. Тут к женщинам подошёл белокурый молодой человек. На его лице была слишком самодовольная ухмылка. — Друэлла, позвольте украсть Вашу дочь на танец? — его голос был слишком приторным, словно сахар. — Конечно. Она же теперь твоя жена. Нарцисса подала свою тонкую руку супругу, и они направились в центр зала. Заиграл вальс, и Малфой закружил молодую волшебницу в медленном танце. Его прикосновения были грубые и властные, а победная улыбка, которая не сходила с его губ, была совершенно невыносима. Несомненно он уверен, что получил полную власть над девушкой, но этому не бывать. Да, он законный муж, и от этого теперь никуда не деться. Она не может разочаровать родителей, их семья уже пережила два предательства. Но то, что было на душе у этой хрупкой на вид волшебницы, навсегда останется только её. — Жду не дождусь нашей первой брачной ночи, — хотелось послать в него несколько непростительных лишь за его самодовольную усмешку, которая не исчезала с его лица. — Мне душно. Пойду подышу свежим воздухом. Невеста отпустила руку и направилась на балкон родового поместья, где она проводит свой последний вечер. После окончания торжества молодые супруги через каминную сеть окажутся в Малфой-Меноре, где теперь и будет золотая клетка для девушки. Но пока прохладный вечерний ветер щекочет её лицо выбившимися прядками платиновых волос. Сейчас она чувствует безмятежность и свободу, возможно в последний раз. Полукруг луны и миллионы звёзд освещают парк. — Где же ты сейчас? — неожиданно для самой себя урождённая Блэк произнесла это вслух. — Ближе, чем ты думаешь. Опустив взгляд вниз, под балкон, голубому взору показалась мужская фигура. Неужели это был он? Сердце тут же забилось сильнее, по спине побежали мурашки, дыхание участилось, а на бледных щеках появился румянец. Она не верила собственным глазам. Зачем он пришёл? Где-то в глубине души хотелось верить — для того чтобы украсть и сделать своей раз и навсегда. Но Нарцисса была умной девочкой и понимала, что Римус был непреклонен. Правильное решение для них двоих было принято давно и бесповоротно. И она это ценила. Ценила от того, что сама не смогла бы принять его. И глядя сейчас на него в этом вечернем свете, на то, как лёгкий ветер гулял в его волосах, как поблёскивали его глаза и тонкие губы оголяли в улыбке белоснежные зубы; она невольно оказалась в своей школьной форме в комнате старосты гриффиндора, а он с расправленной рубашкой и растрёпанными волосами прижимает её к своей груди и увлечённо рассказывает скучный параграф истории магии. — Я знал, что ты будешь самой красивой невестой. Но хотел увидеть это собственными глазами. — Я могла быть твоей невестой… — его глаза стали грустными, но на губах продолжала оставаться улыбка. Люпин достал из кармана пиджака что-то светлое, и маленькая бумажная птичка приземлилась прямо в руки невесте. Развернув записку, девушка увидела:«Я всегда буду любить тебя, Нарцисса Блэк. Прости, что я оборотень-полукровка.»
Её глаза наполнились слезами. Сердце защемило так сильно, что стало даже тяжело дышать. — Я люблю тебя, Римус Люпин. Прости, что я Блэк. По мраморной коже скатывались горячие слёзы. Она понимала, что это их прощание. Он кинул последний взгляд полный грусти, а слизеринка послала воздушный поцелуй. И шатен трансгрессировал из поместья, где большая свадьба продолжалась до самого рассвета.