Тайна моей весны

      В тот день к нему пришла в гости семья, чтобы удостовериться, что с братом все нормально. И Россия был неимоверно счастлив этому. Он даже задумался над тем, что в жизни началась белая полоса. Только он не знал, что на самом деле никакой полосы нет.       Они много общались, обсуждая все, что только можно. Но уже под конец Украина не выдержала и серьезно спросила: — А о чем ты думал, когда начал общаться с ней? — Как о чем? — Да, Россия, — поддержала ее Беларусь, — неужели ты не подумал, что будет, если ты сдружишься с Америкой? Это же… Америка! — Твой враг номер один, — добавила Украина. — Перестаньте, она мне не враг. — сказал парень. — Я не вижу ничего плохого в ней. — Но больше всего я не понимаю, как ты можешь общаться с Германией?! — громко сказала Украина, вставая перед ним. — Или ты забыл чей он?! — Нет, я не забывал. — спокойно ответил Россия. — Он не имеет никакого отношения к прошлому, поэтому у меня нет оснований с ним не общаться. — Фу, как меня тошнит от твоей доброты!       Парень обиженно фыркнул, не желая продолжать спор. — Хватит говорить об остальных. Лучше поговорим о нас и нашем будущем. — с улыбкой заявил Россия. — О чем ты? — спросил Казахстан. — Как это «о чем»? Мы снова вместе, как и раньше. А значит пора думать о будущих планах нашего нового союза.       Они молчали. Россия непонимающе смотрел на их озадаченные лица. Украина отвернулась, а Казахстан опустил глаза в пол. — Россия… О каком союзе ты говоришь? — негромко спросила Беларусь. — О нашем, общем! Мы вместе создадим такое государство, которое станет лидирующем во всем мире! — Понимаешь, Россия… За это время каждый из нас стал отдельной страной… И… Мы не планируем больше объединятся… — Как это «не планируем»? А зачем тогда это все? «Отдельной страной»? — Да, отдельной страной. — заговорила Украина. — Хватит уже жить прошлым. Вернись в реальность и посмотри на мир. Он изменился. Твой союз уже никому не нужен. Только потому что первое место одно и достанется оно кому-то одному. Поэтому перестань быть таким доверчивым! И пойми уже, твои «новые друзья» прямо сейчас могут тебя использовать, болван!       Россия смотрел в пол, переминая пальцы в руках. — Говоришь: доверять никому нельзя? — глухо спросил он. — Нет! Каждый сейчас сражается сам за себя! — Тогда я и вам доверять не должен?       Сначала они ничего не ответили, лишь Беларусь тихо сказала: — Да нет же, Россия… Ты можешь нам доверять… — А почему же тогда вы не можете поверить мне?! — сорвался он. — Ради дружбы народов… — Оставь уже в прошлом коммунистические штучки! — перебила его Украина. — Каждому из нас хорошо отдельно!       Сейчас даже Беларусь не стала останавливать свою сестру, несмотря на то, что ее слова были достаточно резки, потому что она была полностью с ними согласна.       Россия молчал, копаясь в прошлом. Это было явно не то, что он ожидал услышать после примирения с семьей. Казалось, что все снова разрушилось в жизни. Он снова остался один. — Может быть, кто-нибудь скажет, что это шутка?       Но они не сказали ни слова. — Тогда уходите. — Россия…. — Вон! — прокричал он, вскакивая с места. — Да Россия, не обижайся... — жалобно говорила Беларусь, смотря в горящие обидой глаза брата. — Хватит, пошли. — сказала Украина.       Что-то так больно давило в груди, когда он видел, как они уходят прочь. Дверь скрипнула, стало тихо. Россия сел на диван, закрыв глаза.       Да что он творит? Да что вообще происходит? Почему все так?       На телефон пришло какое-то оповещение. Это было что-то бесполезное и бессмысленное, впрочем, как и всегда. Но выключать его он не торопился, потому что глаза зацепились за фотографию семьи. Разглядев каждого, Россия остановился на отце.       «Если бы я был бы таким же, как и он… Все было бы по-другому?..» — подумал парень.       Его главная цель, которую он, казалось, уже достиг, превратилась в обычную детскую мечту, но и она была развеяна реальностью.       Перед его глазами семья. Такая большая и огромная. Все так счастливы.       «Каждому из нас хорошо отдельно.» — повторил он мысленно слова Украины.       Вместе долгие и лучшие годы.       «Почему-то, блять, никто не спросил: хорошо ли мне одному!» — выкрикнул он вслух и бросил телефон в стену.       Экран потух, черное стекло разлетелось на осколки.       Достало. Его все достало. Какой вообще смысл быть дальше? Ради чего?       Фотографии с полок летели на пол. Он снял ушанку с головы.       «Не смог. Ничего не смог.»       Парень кинул ее прочь.

***

      Когда Америка прибежала к его дому, на улице заметно потемнело. Она еще позвонила парню, но тот снова не взял. В этот раз подъезд был закрыт. Девушка приняла решение подождать, пока кто-нибудь не выйдет. Ей повезло, что какая-то женщина выходила из подъезда. Америка мигом залетела внутрь. Она быстро бежала по лестнице, переступая через одну ступеньку. Дверь его квартиры была приоткрыта. Она замерла, вслушиваясь, но было тихо. Аккуратно ее открыв, девушка медленно зашла внутрь. — Россия? — хрипло сказала она из-за внезапно напавшего страха.       В квартире было темно, свет горел только в зале. Никто не отвечал. Америка осторожно прошла дальше. Еще из коридора она заметила разбитые стекла на полу. Девушка невольно останавливается, когда видит полный погром в комнате и Россию, сидящего на диване с лезвием у руки. — Россия! — выкрикивает она, подбегая к нему.       Парень возвращается из своих мыслей. Америка пытается выхватить у него острую пластинку, но Россия перехватывает ее в левую руку. — Ты что делаешь?! — спрашивает он. — Это ты что делаешь, Россия?! — в ответ говорит она.       Россия прячет в ладони лезвие и злобно продолжает: — Как ты вообще вошла?! — Ну у тебя была открыта дверь… И я… — Уходи, — сухо бросает он, смотря вниз. — Россия, — тихо начинает она, но парень ее перебивает. — Проваливай! — чуть ли не рычит он.       Америка испуганно делает шаг назад, когда пара свирепых глаз встречается с ее взглядом. Он впервые так кричит на нее. Внутри рассеивается холодок, и что-то так больно сжимается в груди.       Нет, она не уйдет. Любая бы, увидев и услышав это, убежала бы в слезах, но не Америка. Девушка делает уверенный шаг вперед и также громко говорит: — Нет, я не уйду! И мне все равно: хочешь ли ты этого или нет! Ты должен объяснить, что происходит!       Россия еще пару секунд смотрит в ее обеспокоенные глаза. — Какая тебе разница что со мной?! — продолжает кричать он. — Какая?! Перестань лезть не в свое дело! Уходи!       Америка чувствует как горечь обиды подкатывает к горлу, и мелкая дрожь начинает наматывать круги внутри нее. — Нет, — снова говорит она, пытаясь делать голос твёрже. — Нет, Россия, я останусь здесь… Мне не все равно что с тобой!..       Несмотря на все попытки девушки взять себя в руки, дрожь усиливается, как будто с каждым ударом сердца. Ей казалось, что ее голос бесследно исчез. — Потому что… Я… Я… — намного тише продолжает Америка, но понимает, что не в силах говорить дальше — страшно.       Она смотрела прямо в его полные сосредоточенности глаза. Девушка сжала руки в кулаки до боли, чтобы собрать оставшиеся силы и выкрикнула: — Потому что я люблю тебя! Меня волнует все, что с тобой связано! Потому что мне тоже плохо, когда плохо тебе! Понимаешь?!       Слова заканчиваются у обоих, и даже у тишины, которая мгновенно окутала все пространство. У Америки даже в ушах зашумело. Она никак не могла нормально вдохнуть воздух, который застрял где-то в груди. Но перекосившиеся от боли лицо России выдернуло ее из нахлынувших эмоций. Он посмотрел на свою левую руку, чуть разжав пальцы. По предплечью, минуя запястье, вниз стекали две поспешные струйки крови, падая на пол. Америка приложила руку ко рту, негромко ахнув, когда парень полностью раскрыл ладонь. Прямо по середине, параллельно всем линиям жизни торчала серебренная пластинка, острый край которой спрятался под кожей. Но, из-за своего веса и дрожащей руки России, она упала вслед за бегущими красными ручейками, громко звякнув. Америка бросилась к парню и сомкнула ему руку. Она побежала куда-то со словами: «Не разжимай! Я сейчас что-нибудь найду!». Девушка принесла с кухни кучу салфеток. Она опустилась перед ним на колени, осторожно взяла его руку. Америка чувствовала сильную дрожь, которая пробирала его конечность, и теплую кровь, которая «оставляла следы» на ее пальцах. Казалось, что ее рука сама начала трястись в такт ему. Приложенные к ране белые салфетки сразу же окрасились в красный. Запинаясь она сказала ему, что «нужно промыть рану». Девушка поймала его испуганный взгляд. Россия чуть встряхнул головой, промычал что-то согласное в ответ и быстрым шагом направился в ванную. Америка последовала за ним.       Сколько бы парень не промывал рану, кровь не переставала течь. Смотря на прозрачную струю воды, он блуждал среди своих мыслей, где одна сразу же сменяла другую. Что произошло?.. Он совсем забыл, что в левой руке находилось то злосчастное лезвие, и сжал руку, когда Америка сказала… Что сказала?.. Может быть ему послышалось?.. — Россия? — дошел до него ее взволнованный голос, выдернувший из прострации. — Все в порядке? — Да, — негромко сказал он, мимолетно заглянув в глаза Америки. Как только холодная вода снова коснулась раны, Россия зашипел от боли, и тогда девушка сказала: — Надо в больницу.       Он отрицательно мотнул головой и ответил: — Все нормально.       Россия взял полотенце, висевшее в ванной, замотал ладонь и пошел в зал. Америка пошла за ним. — Россия, — говорила она, преграждая ему путь, — поехали. Вдруг что-то серьезное.       Она всмотрелась в его лицо. Глаза были пусты, а кожа, казалось, становилась все бледнее и бледнее. — Пожалуйста, — почти шепотом сказала девушка.       Америка хотела коснуться его плеча, но рука испуганно застыла в воздухе. Россия молчал, чувствуя, как дергающая боль в руке нарастала с каждой секундой. Он все-таки сделал шаг в сторону выхода и заметил, как в ее глазах блеснуло что-то радостное.       Америка помогла надеть ему куртку, выключила везде свет… «Сигареты», — сухо выдал он. Она незамедлительно бросилась к шкафу, куда показал Россия.       Америка вызвала такси. Уже на улице на них набросился холодный ветер. В небе за верхушками домов мелькали белые вспышки.       Ехали они молча. Россия закрыл глаза, чтобы сдержать боль в себе. Девушка разглядывала его профиль в темноте. Желтые фонарные лучи пробегали по мрачному лицу парня. Ей было непривычно видеть его без ушанки. Америка только сейчас вспомнила, что сказала ему сегодня, и отвернулась лицом к своему окну. Если бы она была одна, то непременно бы заплакала.       В больнице Америка покорно его ждала в коридоре у кабинета врача. Было тихо. Она сидела на старой ободранной кушетке, держа в руках окровавленное полотенце, уставившись в бордовые пятна.       «Что я наделала?..», — подумала девушка и уткнулась затылком в холодную твердую стену, тяжело вздохнув.       Спустя минут десять дверь открылась и показался Россия. Америка вскочила на ноги и спросила: — Ну что?       Парень молча показал перебинтованную руку, а когда заметил ее чуть красные глаза, добавил: — Все в порядке. Даже швов не накладывали. Только к этому приебались, — он показал на синяки на переносице, которые достались ему от Ямайки, — они думали, что на меня типо напали или че-то вроде этого. — И что ты сказал? — Что ножом дома порезался.       Он даже натянул короткую улыбочку, чуть усмехнувшись, надеясь, что хоть это ее успокоит. И это действительно подействовало: Америка облегченно выдохнула. Россия взял у нее из рук грязное полотенце, говоря: — Зачем ты еще их держишь? — Но их можно постирать… — Хрен с ними, — он выбросил их в мусорное ведро.       Его взгляд упал на ее перепачканные уже потемневшей кровью руки, она заметила это и растерянно сказала: — Я сейчас… Подожди…       Девушка пошла в туалет.       Уже там, отмыв липкие пальцы, она замерла, уставившись в свое отражение.       «Дура», — прозвучало в голове.       Если бы она тогда не призналась, то ничего бы не произошло. Он страдает из-за нее. Сначала Ямайка, потом это… Что дальше?.. Во всем ее вина. Одновременно с этим ей было неимоверно стыдно.       «Глупая дура!» — она со злостью посмотрела прямо себе в глаза. — «Ты все испортила!»       Америка зажмурилась, отвернувшись от себя. В груди что-то больно заломило.       Собравшись с мыслями, она наконец вышла. Россия стоял, облокотившись об стену.       Когда они вышли из здания, дождя еще не было, хотя где-то гремел гром и мелькали молнии. У Америки было такое же состояние сейчас. В воздухе стоял запах сырости. Россия повел ее куда-то в ближайший парк, который был рядом с территорией больницы. Она молча шла за ним. Вокруг было достаточно темно, несмотря на редкую тропинку старых фонарей. Они сели на самую первую скамейку. Было чуть слышно, как где-то вдали проносились машины, где-то в кустах пели сверчки, где-то в стороне шоркали чьи-то шаги. Россия достал пачку сигарет и зажигалку. Зажав между губ сигарету, он попытался поджечь ее, но из-за боли в руке, которая возникала при каждом малейшем движении, сделать этого не получилось. — Бля, — сказал он, цыкнув. — Давай я? — предложила Америка, протягивая ладонь.       Он задержал взгляд на ней. Она специально смотрела куда-то в сторону. Ее волосы чуть пошатывались в разные стороны от каждого нового дуновения ветра. Россия послушно вложил в ее руки «источник огня». Зажигалка робко щелкнула пару раз, осветив лицо парня. Он наконец сделал долгожданную затяжку. — Сильно больно? — спросила Америка у него, попутно задавая этот вопрос себе, когда он убрал зажигалку во внутренний карман куртки и выдохнул белый в темноте дым.       Россия все никак не мог понять, что его волнует больше: семья или Америка, боль в руке или то, что скоро пойдет дождь… Он запутался. И что ему теперь делать?.. — Не-не, все уже прошло, — соврал он, переводя взгляд на нее.       В уголках ее рта скользнула легкая улыбка. — Ну и хорошо.       А дальше они сидели молча, думая о своем. И только тогда, когда Россия докурил сигарету, выбросив ее в урну, Америка осторожно спросила: — Расскажешь, что случилось?..       Он сразу же достал вторую сигарету, закурил и уставился вперед, смотря куда-то в никуда. Америка разглядывала тёмный асфальт, вслушиваясь в его дыхание.       «Молчит», — с грустью подумала она. — Ну и ладно, — девушка попыталась улыбнуться, — Дело твое!.. Если не хочешь, можешь не рассказывать!..       Ему должно было стать легче, если бы в темноте он не заметил блеск в ее глазах. — Наверное, пора возвращаться, — Америка встала с места, повернулась к нему спиной, сделала пару коротких шажков, но тут же замерла, когда Россия позвал ее.       Она чуть задержала дыханье, чтобы не заплакать, поправила волосы и развернулась лицом к нему. Парень выкинул недокуренную сигарету в сторогу, тяжело поднялся на ноги и медленно пошел к ней. Было хорошо слышно, как хрустели камушки под его ногами, и как шуршала его куртка. Америка опустила глаза в пол, понимая, что не может смотреть на него. Когда парень вплотную оказался рядом с ней, она почувствовала до боли знакомый запах сигарет. Россия неожиданно захватил ее в свои объятья, крепко прижимая к себе. В тот момент ей показалось, что все вокруг остановилось, даже сердце. Он все сильнее прижимал Америку, будто боясь, что и она уйдет. Ее мягкие волосы легонько касались его лица. Россия чувствовал себя виноватым перед ней, что ничего не может сказать. А сказать хотелось о многом, но он просто не мог — это слишком тяжело. Девушка чувствовала его тепло, под которым просто нельзя было не растаять. Внутри все взрывалось, когда так близко слышалось его дыхание. Америка была бы рада всему, что сейчас происходило, если бы он не задышал так прерывисто и, если бы она не вспомнила, что ему тяжело.