Wrong Side of Heaven

«Five Finger Death Punch — Wrong Side Of Heaven»

      Медленно идя по одинокой и длинной улочке, мужчина в разорванной куртке волочил винтовку по земле. Ее ствол, сгребая за собой пыльную тропинку, был уже давно неподъемным грузом. Сколько раз он пытался водрузить верное оружие на плечо? И сколько раз не получалось?       Счет был далеко не столь равным, как того хотел солдат. Солдат без войны.       Едва переставляя ноги, мститель судорожно пытался восстановить тяжелое дыхание, горячими испарениями остающееся на стенках маски. Хотя, Безымянный уже и не помнил, как точно выглядит его настоящее лицо. Может, именно эта раскаленная от жаркого воздуха железка была им?       Нет. Она только скрывала шрамы. Ранения былых неудач, исказивших прошлое. Протяжные и уродливые борозды крови, запекшейся на ныне постаревшей коже. Будет напоминанием о тех днях, которых его лишили.       Ведь солдат давно принял простую истину. Винить кого-то другого в разы проще. Быть никем иным, как зрителем событий, которых сценарист-жизнь поставила в ужасающем спектакле. Как же хотелось просто откинуться в мягкой спинке уже просиженного кресла и просто закрыть глаза…       Припав к сухой, как и его глотка, стене, мужчина стиснул зубы. Не сейчас. Не здесь. Только не так.       Собирая в себе всплеск угасающей силы, старик продолжил путь. И за ним наблюдали только бордовые капли, стекающие с кирпичной кладки. Единственные друзья, что у него остались. Те, что всегда были рядом.       Простреленный бок, искрясь каскадом боли по всему остальному телу, мог привести его в чувство. Сейчас хотелось только залечь в куцый мешок и надеяться протянуть до утра.       Бездомный, живший на самой окраине небольшого городка в Италии, был местной легендой. Ужас, карающий неугодных. Тех, кого закон обходил стороной. Безжалостный монстр, насытившийся кровью врагов. Чужак, сверкающий серебром волос.       И никому в голову не могло прийти, что этот обезумевший старик, просящий милостыню на невыносимой жаре — Джек Моррисон. Глава той организации, поклявшейся защитить Мир любой ценой. Но сам Мир ответил ему только плевком в лицо и ударом под дых. Сильным и крепким, будто армейским сапогом. Да, он повидался таких… — Рядовой! Подняться и еще заход! — крик, отпечатывающийся в памяти похлеще любой раны. Холодная земля, хранившая в себе росу морозного утра. Озноб, бьющий по вискам и трясущиеся ладони — вот собеседники молодого солдата. А этот мясистый шар, отдающий команды — царь и бог для всех них, не меньше. Этим забивали юные головы новобранцев.       Стискивая зубы до кровоточащей рези в деснах, Джек поднял взгляд голубых глаз к командиру. Что делать, если сил больше нет? Что хочет от него этот студень, постоянно доедающий свой ланч? Еще заход? А может еще один? Или два?!       Истерично засмеявшись, Моррисон стряхнул собравшийся на шее пот. Тот, сливаясь с прозрачной влагой на траве, исчез без следа. Огромный живот, потряхивая несоизмеримым поясом, спросил: — Что смешного, рядовой? — повернувшись к своим собратьям, будущий солдат заметил в их лицах недоумение и боль. Усталость берет верх даже над самыми сильными. Так что он может сделать? Что может… — Просто хотел бы взглянуть на вас, когда будете делать отжимание. Пузо будет помогать или мешать? — продолжая хохотать, блондин услышал тихую волну шепота, пробежавшую по всем застывшим парням.        Побагровев, а затем посинев от злости, командир подошел чуть ближе, засыпая приклеившуюся к спине форму крошками. Гомон хора, изрыгнувшийся из огромного рта, нахлынул подобно лавине: — У тебя есть силы чтобы шутить, рядовой?! Я не слышу! — удар армейским сапогом по ребрам отрезвил залипший глаз. Устояв на руках, Джек поправил свои ноги, чтобы усилить стабильность: — Похоже, что только на это и остались, командир! Но если вы… — повернувшись к Закари, пареньку прямиком из его деревеньки, Моррисон улыбнулся. — Но если вы покажете, как это надо делать правильно, то весь взвод только скажет «спасибо», командир.       Еще один удар в живот заставил желудок танцевать опасную пляску и требовать своего хозяина замолчать хотя бы на пару минут. Но… — Думаю, что рядовой прав. Это будет нам отличным уроком. Ведь мы просто салаги, — подтянул земляк, приближаясь к точке невозврата. Остальные солдаты, переглянувшись между собой, опять зашептались. Золотоволосый, благодарно кивнув, сдунул часть соленого пота с губ.       Закари, припав подбородком к стальной от мороза земле, продолжал смеяться, даже когда командир совершил очередной «обряд посвящения». Взвод, наблюдая за этими двумя, качали головами, не понимая и не принимая. Кто эти идиоты и что они здесь забыли? — Закончить! Вы двое — к нач-штаба! Будете лично ему отчитываться за свое поведение! Мигом у меня под трибунал за неуважение к командованию пойдете! — Моррисон, помогая парню подняться, вытер подбородок, стирая часть кожи: — Со всем уважением… Ай, к черту, кого я обманываю. Наше уважение вы тоже должны заслужить. Командир, — толстяк, оттолкнув наглеца прочь, заковылял неловкими шажками к угрюмому зданию, заменяющего местный штаб.       Закари, протягивая ладонь к сидевшему на траве Джеку, засмеялся: — В курсе, что нас теперь просто затаскают по нарядам? — взглянув на земляка, рядовой сплюнул кровь, смешавшуюся с зеленью: — Да хоть всю службу. Мне на передовую нужно, чем здесь штаны просиживать и терпеть пинки жиробаса. Не за этим я пошел служить, — пожав плечами, крепкий деревенский юнец обхватил его пальцы, показывая зубы: — Будет тебе передовая, Моррисон.       Сжимая разорванный в клочья живот Закари, Джек пытался остановить льющуюся кровь. Над головой, щебеча подобно птицам, проносились свисты пуль. Дрожавшая земля, предвещая скорую кончину всего человеческого, выдавала тяжелый шаг Машин.        Падающие братья, на лицах которых застыла примесь ужаса и сожаления, были ковром. Росли как грибы после обильного дождя. Зеленая униформа давно стала бордовой. Кожа окрасилась от тумана из внутренностей солдат. И все, что сейчас было перед ним — остывающее тело земляка, не прожившего и двадцати лет.        Трясущиеся от страха пальцы выдавали сопляка с поличным. Слезы от неизбежности окропляли глаза, создавая две чистые бороздки. Но ему было страшно не за себя. А за то, ради чего поступил в ряды добровольцев.       Все эти золотистые, как его волосы, поля с пшеницей. Небольшой домик с проржавевшим трактором. С его крыши отлично были видны звезды. Давно он не видел их. Как же давно…       Поднимая голову к небесам, рядовой не видел ничего. Только сосущую пустоту и огненные следы от трассировки пуль. Они были его звездным закатом.       И сейчас, когда Безымянный мститель опустился на одно колено, истекая кровью, в голубых глазах не было красоты детей вселенной. Лишь глубокая бездна из усталости и боли, в которую он погрузился самостоятельно.       Опустив подбородок, мужчина сжал ладонью грудь, на которой отпечатались пара ножевых следов. Интересно, тот, кто вонзал в него их, получал удовольствие? Бандиты не пользуются холодным оружием без нужды. Только если это им нравится. Может, хоть кому-то он принесет радость в эту безветренную ночь. «Я видел перед собой Бога. И не мог подобрать слова, чтобы спросить нечто правильное. Её свет ослеплял, а мои губы… Они просто сжались от стыда. Ведь я не заслужил быть перед Ней» — маска, из которой полилась кровь, наполнилась булькающими звуками.       Упав наземь, солдат в потрепанной куртке пытался отползти под одинокую крышу. Может, хоть под утро пойдет дождь и он сможет напиться из сливной трубы. Есть шанс. Есть…       Поставив рядом винтовку, мститель прижался спиной к неровностям стены. Просто дышать. Попытаться выдохнуть этот сжимающийся ошметок в легких. Что это было? Похоже на кровоизлияние. Так глупо… — Ангела Циглер? Красивое имя, — улыбнулся мужчина, только заметив златокудрую девушку. Та, на секунду отвлекаясь от многочисленных отчетов, обратила такие же голубые глаза на своего будущего начальника. Подняв уголки губ в приветствии, швейцарка протянула белоснежную ладонь: — Джек Моррисон? Довольно типичное имя для вашей родины. Но не менее подходящее такому солдату, как Вы. Командир, — коснувшись ее нежной кожи, командующий передовым интернациональным отрядом смутился. Ему было стыдно за свои грубые мозоли и рубцы, портящие такую красоту.       И только в очередном бою, когда ситуация вновь повторялась, он пытался вытащить старого друга из передряги. Благо, их укрепленные экспериментами тела позволяли Габриэлю прожить чуть дольше…       Золотистые крылья, явившиеся перед обреченными глазами Командира, ослепляли. Были надеждой, которую он потерял уже очень и очень давно. Олицетворяли что-то чистое. То, что они с Рейесом не заслужили. «И Бог явился передо мной. И Её ответ опередил мой вопрос. Будто она и правда знала, что гложет меня в многочисленных кошмарах…» — Ты постыдилась меня. За все то, что я сотворил. Как твой ребенок я не заслуживаю прощения… — закашляв, солдат взвыл от накатившей импульсивной боли. Сковавшее сердце ощущение было знакомым. Как и все разрушающее в этом Мире. «Я видел перед собой Дьявола. И видел, как тот непонимающе скрестил когтистые ладони на груди. Почему он не принимает своего сына? Только здесь я могу быть собой» — Потому что все, что ты делаешь — неправильно! — крики Джека, разносящиеся в обваливающемся штабе вторили многократным взрывам. Кажется, это реактор готовится выплеснуть свою ярость на всех.       Рейес, сжимая пистолет, мотал головой. На ней тоже было много следов ошибок. Тех, что не похоронили солдата, а сделали его сильнее. Слишком сильным. — Мы — та организация, которую Мир заслуживает. Мы были добрыми, мы были обходительными. Мы поступали слишком мягко! И они просто начали пользоваться нами! Воспринимать все жертвы как должное! Сколько еще моих друзей должно погибнуть, защищая очередного сварливого старика? Женщину, которая потом стоит с плакатами и обвиняет нас в том, что весь Мир стал рушиться?! Сколько еще мы будем подчиняться, а не быть подчиняющими? Сколько, Джек?! — поднимая оружие на своего «брата», Моррисон сжал зубы, говоря через силу: — Это легкий путь, Гейб! Ты понимал, чего стоит свобода! Знал, на что идешь, когда поддержал меня! И я надеялся, что ты будешь моим другом до самого конца! — выдыхая последние нотки человечности, Капитан закрыл глаза. — Я тоже так думал, — два пальца, нажав на два спусковых крючка, лишили друг друга всего. «Дьявол сказал, что он не причем. Что не он начинал все эти войны. И не он их заканчивал. Что это значит? ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!»        Бессильно прохрипев, солдат опустил ладони: — Что я сделал… Чем я стал… — стоявший перед ним человек в черном плаще, садясь рядом, отложил темнеющую сталь дробовика. Его белоснежная маска — единственное, что сверкало в этой безлюдной ночи. — Я задаю себе этот вопрос каждый день. Каждый раз, когда нажимаю на курок. Чем я стал… И только направляющая меня ненависть открывает дорогу вперед. Дает ответы на все вопросы. Ведь мы с тобой так похожи, не правда ли? — стараясь пошевелить пальцами, солдат прошептал: — Сними… Сними с меня эту чертову штуку, — собеседник, появившийся словно из тьмы, услужливо послушался. Когтистые перчатки, открепив стальную пластину, тут же испачкались кровавым фонтаном, хлынувшем из-под нее: — Выглядишь как дерьмо, Джек, — ухмыльнувшись, мститель ощутил на своих шрамах теплый итальянский ветерок. Одинокие окна, вспыхивая светом, тут же гасли, давая жильцам покой. Вода, плескавшаяся неподалеку, билась о причал, давая чайкам шанс на новый концерт. Отличная ночка. — Мы с тобой оба стояли у самых Врат в Рай, ты в курсе? — кивнув, Жнец аккуратно снял с себя совиный череп, пытаясь дышать собственными разлагающимися легкими: — Да. Но сам знаешь… — Это неправильная сторона. Правильная сторона — это Ад, — поправив черный капюшон, Рейес шевелил отмирающими пальцами. Скоро нужно будет возвращаться в вертолет… — «Коготь» ждет от меня отчета, — произнес убийца, наблюдая за бегущими неподалеку муравьями. Что они здесь делали?       Выдыхая последние капли, Моррисон не мог больше шевелиться. Что толку. На сегодня его дозор окончен. Банды пока могут спать спокойно. До того момента, как мститель не вернется. Всегда возвращался… — Скажи мне… Мы сможем заслужить другую сторону? — из ножевых ранений на груди пошли бордовые волны, когда старик начал смеяться. Так, как давно уже не смеялся.       Поднимаясь и отряхивая плащ от пыли, Жнец медленно пожал плечами, всматриваясь в тихие ночные волны: — Когда-нибудь. Возможно. Да и нет. Я не смогу дать тебе точного ответа, Джек. Зло, создаваемое в добро, не считается. Оно всегда одинаковое. И ты прекрасно это знаешь, — наставив в лоб израненного солдата дуло дробовика, Габриэль всматривался в уставшие и закрывающиеся голубые глаза.       Мужчина, видя многочисленные лица перед собой, хотел коснуться их. Но руки больше не слушались. Хотел окликнуть, но кровавый ком был неразрываемым кляпом. Что ему оставалось? Только пойти к ним. Туда, где его уже давно заждались. — Что напишешь в отчете? — спросил Моррисон, переставая видеть даже черный силуэт. Горящее пламя в его груди затухало. Боль уходила, а это значит… — Погиб в перестрелке. Достойный конец такого убийцы, как ты, — опуская оружие, прорычал Жнец. Улыбаясь, Джек Моррисон стиснул скулы.       Рейес, опустив белоснежную маску, сказал: — Плачешь? Думаю, что пора. Перестань держать это. Страх — естественен, — затухающей голубизной в зрачках старик прохрипел: — Я плачу только потому… Что мои страдания закончены. А твои — только начинаются, Брат…       Протянув коготь к окровавленному подбородку, Жнец поднял улыбающееся лицо старого солдата к облакам. Пусть насладится выглянувшими звездами. — Именно поэтому мы с тобой увидимся только по разные стороны Врат, Командир.       Рассвет, забившийся в самом углу небесного горизонта, окропил золотистой конвой Джека Моррисона, лежавшего в грязи в пыльной подворотне. Окровавленного и израненного. В потрепанной куртке, с седыми волосами и закрытыми глазами.        Сжимающего верную винтовку с улыбкой на губах.