апрель, кот и бергамотовый чай

Одним совершенно обычным, ничем не примечательным осенним днем, когда Сынмин решил устроить ревизию в аптечке и пересчитывал свои ингаляторы и аэрозоли, все шло своим чередом, не отклоняясь от запланированного, пока внезапно на его телефоне не высветился входящий. Номер незнакомый. - Алло? - Привет, котутебяесть? - Что, простите?.. - Кот. У тебя. Есть, говорю? - бесконечно терпеливое из динамика. Сынмин машинально ищет взглядом бесполезное создание. Оно обнаруживается в цветочном горшке, где когда-то завяла герань, и, лениво развалившись, планомерно вылизывает свою рыжую шкурку. - Ну... Есть, - отвечает он. - Супер! Можно?.. - Что? - Ктебеможно? Прийти. К тебе. Можно? - А?.. Сынмин ещё раз перепроверяет номер звонящего, пытается вспомнить, слышал ли где-то прежде этот голос, но безрезультатно. - А вы, простите, кто? Раздосадованный вздох в динамике и невнятное бурчание, а после - тишина. Сынмин ждёт, но ответа нет. Он пожимает плечами и хочет сбросить вызов, но в последний момент из трубки звучит смущенное: - Ты разве меня не помнишь? Ровно через сорок восемь минут он встречает незнакомца на пороге своей квартиры. Высокий, красивый - с растрепанными чернильными волосами и глазами в искорках, будто со страниц комиксов. Не успевает Сынмин его рассмотреть как следует, как парень спокойно, как у себя дома, скидывает поношенные кеды в угол и с блаженной улыбкой интересуется: - И где кот? Растерянному Сынмину только и остаётся, что указать в направлении гостиной, куда гость незамедлительно направляется. Через тридцать секунд из комнаты доносится сдавленный писк - вероятно, несчастное животное обнаружено. Сынмин так и стоит под вешалкой в прихожей и пытается понять, почему вообще пустил абсолютно незнакомого человека в дом, ещё и по такой глупой причине. Он - парень рассудительный, умный и прагматичный, и каждый вечер составляет план на день грядущий, и такой форс-мажор в него, ясное дело, не входил. Правда, теперь, когда он услышал парня вживую, его голос кажется смутно знакомым... Ладно, он подумает об этом позже, решает Сынмин и наконец заходит в гостиную. В глазах рыжего, доселе не знавшего такой искренней ласки, ужас и мольба о спасении, которую Сынмин успешно (и не без тени злорадства глубоко в душе) игнорирует (такова карма за испорченные тапки), а в глазах незнакомца почти что детский восторг. Он с такой любовью стискивает в объятиях бедное создание, что у него уже вся чёрная толстовка в рыжей шерсти, но ему, кажется, совсем все равно. Чудной. - А как его зовут? - мурлычет парень. - Блохастик. А тебя? - Меня? Хенджин. Хван Хёнджин. - Понятно. А я... - Я знаю, Сынмин. - Может, все же скажешь, откуда... - Нет. - Хенджин решительно мотает головой. - Не скажу. - Почему?.. - Не хочу. Категорично. Что с этим парнем? Но Сынмин в конце концов лишь пожимает плечами и флегматично разливает бергамотовый чай по сервизным чашкам. Так или иначе, гостя надо напоить чаем. Выяснить что к чему он всегда успеет. Однако к моменту ухода Хвана ему становится известно только то, что они одногодки, и что тот безумно любит усатую живность типа Блохастика. - Понимаешь, бывает иногда такое чувство, будто чего-то не достаёт. Хочется зарыться пальцами в мягкую шерстку, послушать тихое мурлыканье, методичные взмахи хвостом. Мне сегодня прямо совсем невмоготу стало... Спасибо. Блохастик, как ни странно, проникся ответной симпатией к гостю и разлучаться с ним совершенно не хотел. Он с тоской смотрел на хозяина, который нежностями его особо не баловал. Хотя Сынмин в свое оправдание может сказать, что все-таки всегда сносно заботится о нем, ведь родители подарили ему кота, чтобы не было одиноко. Сынмину не было одиноко и так, но - ближе к делу. В общем, когда Хван Хёнджин уходил, это походило на сцену прощания, заслуживающую Оскара: долгий зрительный контакт, в глазах слезы и обещания, что когда-нибудь они снова встретятся. Кот особенно хорошо отыграл. Странный гость вышел на лестничную клетку спиной вперёд, все ещё не желая расставаться, но Сынмин прозаично захлопнул дверь перед ним, повернул ключ на три оборота, а обернувшись, встретился с осуждением в жёлтых глазах. - А что ты хотел? Не в сказку попал, - заявляет он и идёт мыть сервизные чашки. В следующий раз они с Хенджином встречаются, когда проходит немногим больше месяца. Опять из-за кота - Блохастик умудрился где-то подцепить инфекцию и отказывался есть два дня. Сынмин решил отвезти его в ветклинику. Только в переноску кот категорически отказывался залезать и орал благим матом. Сынмин подумал, что Хенджин смог бы его успокоить. У него не было времени, чтобы придумать другой выход, да и состояние кота заставляло волноваться все больше, поэтому, недолго думая, он отыскал в истории вызовов его номер, но не успел нажать, как тот сам высветился на экране. - Эй, Блохастик в порядке?.. В этот раз Хенджин прибыл гораздо быстрее, не прошло и тридцати минут, как он, запыхавшийся, с прилипшими ко лбу прядями и все в той же чёрной толстовке, стоял на его пороге. В его руках кот сразу присмирел. Хенджин отказался засовывать "бедняжку" в переноску и всю дорогу до ветклиники держал Блохастика за пазухой, из ворота толстовки торчали только кончики усов. В автобусе парень заботливо защищал животное от толкущихся людей, в то время как Сынмин только успевал уворачиваться от коленей и локтей, но это уже проза жизни. В лечебнице Хенджин переживал за Блохастика как за родного ребенка и чуть не пустил слезу, когда тому делали укол в мягкое место. К счастью, все прошло благополучно и здоровью усатой морды ничего не угрожало, но парень все равно донёс кота до самой Сынминовой гостиной и бдительно следил, чтобы тот хорошенько поел. Эти двое были так увлечены друг другом, что Сынмин, не предупреждая, ушёл в магазин за молоком для кота, а когда вернулся, застал их спящими в обнимку на ковре. На часах был уже поздний вечер, так что хозяин просто смирился с нежданной ночёвкой. Он аккуратно подложил под лохматую Хенджинову голову подушку и укрыл пледом, а сам устроился в кресле, засыпая под чужое размеренное сопение. Утром он проснулся от тошнотворного запаха гари и сдержанной ругани. - Блохастик, это все из-за тебя! От того, что он проспал всю ночь, сидя в кресле, ломило плечи и шею, но ещё согревал плед, тот самый, которым вечером он укрыл гостя. Устало потягиваясь, на кухне он обнаруживает дымовую завесу, пахнущую горелой яичницей и агрессивно размахивающего разделочной доской в попытках развеять дым Хван Хенджина, а также трущегося о его босые ноги рыжего, здорового, как никогда. Сынмин вздыхает. Бывает в жизни и такое. Он открывает форточку настежь и выгоняет с кухни двух неумех. - Прости, Сынмин, я простохотел... - Жуй, - коротко бросает парень, и Хенджин послушно прожевывает каждый кусок яичницы (не горелой и очень даже съедобной) по тридцать два раза. Блохастик на полу молча лакает молоко, потому что холестерин ему нельзя. - Тебя дома не потеряют? - Нет. Я один живу. - Вот как. - Угу. С тех пор все дни проходили для Сынмина как один - Хенджин настолько часто заявлялся к нему в гости, что стал почти привычным дополнением к интерьеру, как и кот. Иногда Сынмин вечером возвращался с учёбы и заставал спящего парня подпирающим дверь его квартиры. Серьёзно, это происходило так часто, что Сынмин даже задумывался над тем, чтобы дать Хенджину дубликат ключей, и Блохастику не так скучно будет. Почему-то его совсем не смущало, что он совершенно ничего не знает об этом странном парне. Правда, зато ему известно, что он причмокивает губами, как ребёнок, когда спит, не знает что такое расчёска и кроме рамена ничего самостоятельно приготовить не может. Иногда бывало и так, что Хенджин прибегал к нему только чтобы поесть, а после уходил снова, и пустая квартира вдруг становилась какой-то непривычно гнетущей и мрачной. От шагов отдавалось эхо, как в заброшенном доме. Сынмин впервые начал включать телевизор перед сном, только затем, чтобы заполнить тишину. А когда Хенджин что-то увлечённо рассказывал, так быстро, что глотал паузы между словами, это всегда невольно вызывало улыбку. Даже у флегматичного Сынмина. Блохастик этим был совершенно шокирован. А в плане на завтрашний день теперь всегда значился новый пунктик, обозначенный инициалами "Х.Х" Всё это продолжалось около трех месяцев. Наступил апрель. Весной обычно всегда увеличивается риск, что приступ астмы настигнет нежданно-негадано, и, хоть в последние годы их частота идёт на убыль, бдительности терять нельзя. В последний раз это случилось год назад, ещё в его родном городе, когда он только закончил старшую школу. Он чуть не задохнулся прямо посреди улицы, и если бы не какой-то случайный прохожий, оказавший помощь, все закончилось бы плачевно. После он так и не нашёл этого человека, чтобы поблагодарить, а уже вскоре уехал учиться. Так или иначе, Сынмин старался соблюдать осторожность и не выходить из дома без ингалятора. Хенджин, наверное, почувствовал, как он обеспокоен, и теперь по утрам (если оставался у Сынмина с ночёвкой, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм и поиграть с Блохастиком), провожал его чуть ли не до самого университета. - Всё в порядке, Хенджин, - говорил Сынмин. Тот смотрел сверху вниз с недоверием, а он в глубине души чувствовал благодарность за заботу. Однако вскоре они стали видеться все реже. Хенджин, как кот, который гуляет сам по себе, никогда не предупреждал ни о своём приходе, ни об уходе, и теперь не появлялся у Сынмина и по несколько дней подряд. Не то чтобы Сынмина это волновало, это дело его... Но без этого большого ребёнка было и правда как-то... одиноко?.. Теперь фильмы смотрели они с Блохастиком вдвоём. Тот ластился к хозяину, а Сынмин задумчиво перебирал пальцами густую шерсть. Скучали они тоже вдвоём. И теперь, когда Хван являлся (а он никогда не открывал квартиру своими ключами, дожидаясь, пока Сынмин сам откроет), взял привычку не говоря ни слова заключать парня в объятия и утыкаться носом в макушку. Сперва Сынмин был обескуражен и не знал как реагировать, а потом, видя по опущенным плечам и тёмным кругам под глазами, насколько Хенджин устал, обнимал в ответ. И это было так странно, но в то же время...естественно?.. Хенджин продолжал молчать о своей жизни, а Сынмин не спрашивал. Он по-прежнему никак не мог вспомнить, где мог слышать его голос. И почему он приходит пару раз в неделю такой вымотанный - от упорной учёбы или, может быть, от того, что все это время запутывал следы, скрываясь от полиции после тяжкого преступления - оставалось загадкой. А Сынмину, если честно, все равно. То, что он хотя бы приходит, хоть пару раз в неделю, хоть один, уже хорошо. В один солнечный день он заглянул в супермаркет недалеко от его университета, чтобы взять что-нибудь перекусить и абсолютно случайно заметил знакомую спину в чёрной толстовке. Сынмин оставил в покое полку с выпечкой и не раздумывая пошёл следом. Он никогда не пересекался с Хенджином где-то в городе, поэтому увидеть его здесь - все равно что встретить единорога посреди улицы. Он продолжал следовать за Хенджином вдоль полок с продуктами и был уже в паре метров от него, хотел окликнуть, как вдруг в нос ударил резкий запах рядом с отделом бытовой химии и у Сынмина перехватило дыхание. Горло словно сжало в тиски. "Черт, что, сейчас?!" Пытаясь бороться с паникой и достать из кармана ингалятор, он случайно сбил с полки несколько продуктов и они с грохотом пали на пол. Хенджин аж подскочил от неожиданности; обернувшись, он увидел Сынмина и то, в каком он состоянии, и вот уже стоит рядом, поддерживает и помогает достать ингалятор. С виду он совершенно спокоен, но голос так предательски подрагивает: - Сынмин, эй, все в порядке... Кто-то оказывается рядом и Хенджин кричит, чтобы звонили в скорую. - Всё в порядке... Кажется, Сынмин наконец вспомнил. Он сидит на кровати, терпеливо подперев голову и ждёт. Думает и ждёт. Дверь тихонько приоткрывается и в узкий проем просовывается сначала лохматая голова, а затем все остальное долговязое тело в больничном халате. Хенджин прокрадывается внутрь, подходит к кровати с сидящим на ней пациентом и поднимает виноватые глаза. Сынмин тяжело вздыхает и жестом просит Хвана опуститься пониже, и когда тот в недоумении чуть наклоняется, крепко обхватывает его руками, сжимает со всей силы в объятиях и утыкается носом в шею. - Ты почему сразу не сказал? - говорит он полушепотом. - Спросил, не помню ли я тебя и все... Тупица. - Прости... - Ты мне жизнь спас. Дважды. Хенджин медленно садится рядом. Сынмин не выпускает его из своих объятий, так что он тоже неуклюже кладёт свои руки ему на лопатки. - Я... Тогда, в прошлом году, просто слонялся без дела, абсолютно случайно оказался рядом. У нас были медицинские курсы в школе, поэтому... Я простосделалчтосмог, но врач скорой похвалил меня и это дало мне стимул. В какой-то мере благодаря тебе я определился и смог поступить в медицинский колледж. Я никогда и не думал, что увижу тебя снова, тем более здесь, но несколько месяцев назад встретил в этом самом супермаркете. Ты выбирал кошачий корм тогда. Я был так удивлён... Твой номер у меня сохранился ещё с первой встречи - я сначала по рассеянности автоматическинабралсвой, а не скорой, так что он остался у меня в телефоне. Потом я хотел позвонить и узнать о твоём самочувствии, но.... Так и не набрался смелости... В общем, я и сейчас не сразу решился. И яправдаоченьлюблюкотов! Поэтому это была отличная возможность. Если честно, я был расстроен, что ты меня не узнал... Но это неудивительно, во время приступа тебе недотогобыло. Я не рассказал всего сразу, потому что стало неловко. Я хотел сказать, когда закончится практика - из-за неё у меня стало так мало времени и сил... но ты все испортил. Ещё пару минут они так и сидели молча, не видя выражений лиц друг друга, греясь от чужого тепла. Сынмин пытался все осмыслить, но вся эта история показалась такой комичной и до мурашек странной... Это - "судьба"? Хорошо, что все так вышло. И то, что все выяснилось, пусть даже в больничной палате, но зато в уютных объятиях и с чуть учащенным дыханием в шею, тоже хорошо. - Подожди, - Сынмин вдруг резко отогвигается. Хенджин испуганно замирает. - Блохастик! У Хвана брови взлетают вверх, а через пару секунд он заливается смехом, прикрывая рот рукой и Сынмин думает, как же ему этого не хватало. - Я его покормил. Парень облегчённо выдыхает и улыбается. - Хенджин... - Пациент Ким! - в палату заходит медсестра с подносом таблеток, видит посетителя и извиняется. - Зайду через минуту, - тактично кланяется она и исчезает за дверью. - Ладно, я должен уходить, - улыбается Хенджин погрустневшему Сынмину. - Позаботься о Блохастике, пока я не вернусь. - Хорошо. - И поливай цветы. - У тебя есть цветы? - Нет. Просто... - Хорошо, - Хенджин понимающе кивает и исчезает за дверью. Ну вот. Снова это чувство. Будто воздуха стало меньше, и совсем не из-за астмы... - Я буду ждать, - дверь открывается на секунду и тут же обратно захлапывается. Сынмин глубоко вдыхает, выдыхает и улыбается. А впрочем, теперь... - В смысле мы! С Блохастиком! - Посетитель, прекратите играться с дверью, часы для встреч закончились!.. Как бы то ни было, думает Сынмин, теперь его родители могут не беспокоиться. Теперь он точно не одинок.