Там, где нужнее всего

— Не переживай так, старик, — Сэм хлопнул Стива по плечу и с сочувствием улыбнулся. — Может, пронесет. — Ага, — отозвался Баки от штурвала джета. — Не с его счастьем. Если уж кто в его присутствии чихнул — сто пудов с простудой сляжет, это еще с детства аксиома. Роджерс и его охуенная удачливость. — Бак. — Хули Бак-то? — зло огрызнулся Баки. — Кто тебя просил рот раскрывать вообще? Да еще на ведьму? Будешь теперь носиться котов с деревьев снимать! Стив уставился в окно, зная, что Баки расценит его молчание верно: он считал себя правым. Стив закрывает щитом маленькую девочку, и грязно-желтый луч отбивается от вибраниума, рикошетит обратно в ведьму: женщину со змеями вместо волос и длинным чешуйчатым хвостом вместо ног, попадает ей в грудь, прямо в амулет, и та с присвистом произносит: — Лезешь не в сссвое дело, Ссстивен? — Я всегда там, где нужнее всего, — не задумываясь, отвечает Стив. — Да будет так, — она делает сложный пасс руками с длинными черными когтями и умирает, так и не передав силу, а луч ее последнего заклинания впитывается в Стива, ловко обогнув щит. Маленькая девочка плачет у него на груди. Ее мать кидается целовать ему ботинки, а Стив очень, очень устал и от этой страны, и от такой жизни, и от всей паранормальной мути, сыплющейся на него, как из Рога Изобилия. Поначалу ничего не происходило. Ни в первую неделю, ни во вторую. Стив немного расслабился и перестал спать в костюме и со щитом — мало ли когда и кому понадобится его помощь? Как оказалось, расслабился он зря, ну, или мироздание (или проклятие чертовой змееженщины-ведьмы) выждало удобный момент. Стив впервые за две недели решил не спеша вымыться, не одеваясь за сорок секунд, как по тревоге. Намылил голову любимым шампунем Баки, наслаждаясь ощущением того, как пышная ароматная пена медленно ползет по телу, шелково поглаживая кожу. Начал насвистывать довоенный мотивчик, вспоминая танцы тех времен — пышные многослойные юбки женщин, запахи духов, живое общение, смех. Не то, что сейчас: познакомились по подправленным в редакторе фото, полгода переписывались, не видя друг друга, боясь встретиться, и после первой же встречи разошлись, разочарованные. Стив этого не понимал, в отличие от Баки, который и в этом времени не скучал, быстро находя подход к любой дамочке так легко и непринужденно, что Стив ему немного даже завидовал. “Будь проще”, — говорил Баки, а Стив просто не знал, о чем можно говорить с девицами, любая из которых годилась ему… ну пусть будет “в дочери” — в этом сытом, спокойном веке люди росли удивительно инфантильными. Все, даже мужчины. Сэм, например, несмотря на пройденные горячие точки, до сих пор играл по сети в какую-то игру, что-то там про эльфов и орков. О Тони и говорить не стоило — для того время будто остановилось, оставив его вечно пятнадцатилетним. Вечерняя эрекция сама по себе пропадать не хотела — он довольно долго не уделял себе время, было не до того как-то, особенно после проклятия, но сейчас, вздохнув, прислушался: Баки гремел кастрюлями на кухне, выискивая, видимо, отсутствовавший там ужин, и Стив решился. Обхватил член, отгоняя глупые, привычные мысли-сожаления о своей легкой неправильности, не измененной даже сывороткой, и представил абстрактные широкие плечи, бегущие по ним капельки воды, художественно очерчивающие каждую мышцу. Плечи были мужскими, но сегодня Стив не хотел заострять внимание на этом досадном факте. Член предвкушающе дернулся, и Стив уже готовился скользнуть воображением ниже, представив литые, твердые ягодицы абстрактного мужчины, но поддон душевой кабинки вдруг растворился под ногами, и Стив со свистом провалился в черную дыру, отчаянно хватаясь за воздух: голый, все еще возбужденный и, откровенно говоря, раздосадованный. Образ манящих твердых ягодиц растаял без следа, а он падал и падал куда-то сквозь пространство, рискуя вот-вот оказаться в весьма невыгодном, если не сказать смешном положении. Если бы он знал, что положение окажется не столько смешным, сколько до стыдливого ужаса неловким, он бы обратился в пепел еще на подлете. Потому что внезапно падение в никуда закончилось, и он оказался в тишине комфортабельной спальни, на жестко-упругом матрасе, крытом темно-коричневым хлопком простыни… вернее, на этом матрасе оказался мужчина. Прямо между Стивом и простыней. А сам Стив — на нем. Если точнее — частично на нем, а частично в нем. Ну как частично… одна — важная! — его часть точно была внутри. Страшно представить, где именно, но там ей было хорошо — туго, горячо и… — Блядь, вот накрыло-то, — сосредоточившись на том, чтобы не продолжить начатое в душе, используя вместо собственной руки чужое (горячее, смуглое, волосатое и приятно пахнущее парфюмом) тело, Стив отмер не сразу, но, подняв голову с мягкой подушки, в которую с разлету впечатался лицом, наконец, посмотрел на того, в ком так удачно оказался. Что ж, секунды две Стив смотрел на Рамлоу, первый номер своей опергруппы, а этот самый номер смотрел на него. Чуть расфокусированным взглядом очень возбужденного человека, в котором в данный момент находится член другого человека. Тоже, как ни странно, все еще возбужденного. Несмотря на полет в никуда и приятное, но неловкое приземление. — Рамлоу? — Кэп? — Простите, я… э… — “Случайно в вас попал?” “Не знаю, как в вас оказался?” “Сейчас выну?” “Просто шел мимо?” “Вообще ни при чем?” — Я сейчас… — Куда, блядь? — Рамлоу ловко (и крепко!) обхватил его ногами и для верности еще и за шею прихватил, не давая отстраниться. — Простите, — пошел на второй круг Стив. — Я не нарочно. — Нахуй мне теперь твое “прости”? Ты мне такую дрочку перебил на свой светлый образ, что извиниться можешь только одним способом. В спальне был полумрак, на фоне кто-то заученно, фальшиво стонал, все время повторяя “фак ми, еа”, красивый мужик сжимал его в себе, явно намереваясь применить не по должностной инструкции, а по прямому назначению, и единственная более-менее приличная мысль в голове у Стива была о том, что чертова ведьма, похоже, действительно знала, где он нужнее всего. — Ну что, ты так и будешь лежать на мне бревном, надеясь, что я усну? — с насмешкой спросил Рамлоу. — Или займемся чем интересным, пока Зимний, которого ты по ошибке зовешь «Баки», не проломил собой стену, спасая тебя из моих грязных лап? Стив скосил глаза на его ладонь, не задействованную в хватке на загривке, и склонился к его губам, философски решив, что проклятие на то и проклятие — иначе от него не избавиться. Рамлоу под ним с готовностью застонал, и на протяжении лучших в жизни десяти минут Стив не думал ни о чем, кроме горячего сильного тела под ним. В конце концов, проблемы следовало решать по мере возникновения. И он успел разнообразно решить их еще два раза, прежде чем оконная рама поехала вверх. Рамлоу под ним, перестав стонать, молниеносно вытащил из-под подушки “глок” и направил его на забравшегося в комнату Баки. — А, это ты, — пистолет вернулся на место, и Рамлоу с намеком сжал коленями бока Стива, требуя продолжать, будто не понимая, что это стало несколько проблематично. — Баки? Ты оказался… тут… как? — Ногами по крышам, — не предвещающим ничего хорошего тоном ответил тот. — Роджерс, или доебывай, или уебывай докладывать мамочке, как провел вечер. — Баки, я… — Жду на кухне. Продолжай, — смилостивился тот и, бросив у кровати пакет с вещами, удалился, оставляя на светлом ковре спальни грязные следы от тяжелых ботинок. — Если после такого сможешь продолжить — ты настоящий мужик, — с хриплым смешком заметил Брок, и Стив, почувствовав, что его “энтузиазм” с появлением Баки несколько угас, нырнул под одеяло. Когда одетый Стив вышел на кухню, Баки спокойно сидел там, смотрел бейсбол по большому телевизору и пил кофе. — Я вызову такси, — появившийся вслед за Стивом Рамлоу потер засос на шее и потянулся за телефоном. — И что, даже не спросишь, что происходит? — поинтересовался у него Баки. — Проклятие, — пожал плечами тот. — Кэп что-то там объяснял, перед тем как снова меня натянуть, но мне в тот момент было феерически похуй, честно. — Я там, где нужнее всего, — пафосно продекламировал Баки, и Стив впервые за весь вечер смутился, потому что Рамлоу фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся. — Спасибо, Роджерс, — наконец, отсмеявшись и назвав диспетчеру адрес, сказал он. — Ты реально был нужнее некуда. Прилетай еще. Бэтмен, блядь. У двери Стив поймал себя на желании его поцеловать, но вздернутая бровь Баки и его понимающая ухмылка сбили весь настрой, а потому, поблагодарив и зачем-то извинившись, он вышел, зная, что Рамлоу картинно закатил глаза, прежде чем закрыть за ним дверь. Жил он, кстати, на десятом этаже, и Баки, вызывая лифт, весело посвистывал, так явно не желая пояснять, как он взобрался на десятый этаж двадцатипятиэтажного дома, что Стив решил и не спрашивать, чтобы не рисковать в ответ нарваться на неприятные расспросы о произошедшем. — Ты мог попасть в кого угодно, — прежде чем закрыть дверь в его спальню, сказал вдруг Баки. — Подумай об этом на досуге, мистер-я-спасу-всех-от-недотраха. Стив и подумал. Да так, что если бы проклят оказался Рамлоу, его бы совершенно точно принесло в Бруклин. Раза три — точно. *** — Это становится приятной тенденцией, — прохрипел Рамлоу, когда Стив оказался позади него в индивидуальной душевой апартаментов Базы. Ну как — “позади него”. В нем. Сразу, как и в первый раз — туго сжатый со всех сторон горячим тесным нутром. — Еби, что ли? Стив хотел сказать, что у него совещание через десять минут, но проклятие было неумолимо, как и сам Рамлоу. Оставив любовника (ну а как еще его назвать?) домываться, Стив вышел в небольшую спальню и закономерно обнаружил там Баки с комплектом его формы и щитом. — Опаздываем, — как ни в чем не бывало заметил тот, и Стив, быстро одевшись, бегом отправился за ним — эту часть базы он знал плохо, но тому, что Баки так быстро нашел его, не удивился. Они оба были чипированы. Стив сам на этом настоял после того, как из-за шторма группу разметало по джунглям, и он пережил несколько очень неприятных часов, отыскивая Баки. Вернувшись, они вшили чипы, и с тех пор один четко знал, где находится второй, двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и круглый год. *** — А вот теперь — закономерность, — Брок подставил шею для поцелуя и привычно (когда это привычка успела появиться?) подался навстречу, хватаясь руками за изголовье кровати на все том же десятом этаже. Стив жадно вдохнул его запах, утыкаясь лбом между лопаток и снова отдался приятному безумию проклятия. — Ты только в меня так влетаешь? — закурив, спросил Брок минут через двадцать. — Или мне пойти на всякие болезни теперь провериться? Резинка в полете не натягивается, а материализуешься ты прямо во мне. Ни тебе прелюдии, ни безопасного секса. Хорошо еще, что я использую много смазки, когда м… думаю о тебе особенно настойчиво. Стив убрал с его лба длинную прядь темных волос и подумал о том, как же ему надоело бежать куда-то после каждого такого полета в голом виде с определенной, пусть и приятной, целью. — Только в тебя, — ответил он, подумав, как это было бы — оказаться вдруг в незнакомой женщине. Без презерватива. Ночью. Когда она этого не ожидает. Да его бы на ленточки распустили — не у всех такая устойчивая психика и привычка принимать действительность без прикрас, как у Брока, который не стеснялся признавать свои желания. — Давай жить вместе? Брок сонно моргнул, погасил сигарету, потом свет и накинул на него одеяло. — Спи, завтра разберемся. Я купил тебе комплект гражданского, а обувь Барнс в прошлый раз оставил. Стив, уже зная его привычку действовать, а не говорить, расценил это как согласие. Он вытащил из-под подушки телефон Брока, набрал Баки СМС с одним-единственным словом “отбой” и спокойно уснул. *** Такие насильственные переносы прекратились, Брок даже, смеясь, жаловался, что сегодня “усиленно, разнообразно, ДОЛГО” думал о Стиве, но тот как сидел в своем кабинете, так и не соизволил явиться его утешить. Хмыкнув, Стив посчитал, что счастливо избавился от проклятия. А зря. — Баки пропал! — рявкнул Стив, вваливаясь в тренажерный зал. Брок, кинув штангу на крепления, без лишних дурацких вопросов вытер лицо полотенцем и пошел за ним. — Как ты собираешься искать своего неразлучника? — поинтересовался он. — У него чип, а приемник я в обед у тебя в кабинете оставил. — Хорошо пообедали, — тут же расплылся в ухмылке Брок, явно вспоминая их “перерыв на кофе”, включавший в себя диван. На этом-то самом диване и обнаружился крошечный наладонник, указавший, что Баки находится двумя этажами выше. Стив, заскочив в свой кабинет за его вещами, так и оставшимися лежать в кресле, из которого Баки исчез, рванул по лестнице. Брок от него не отставал, движимый то ли любопытством, то ли злорадством — Стив точно так же исчезал без единой нитки, так что… — Мария, — Стив знал, что это прозвучало растерянно, потому что… ну потому что. Баки он ожидал увидеть с кем угодно, кроме Марии Хилл, выкованной, казалось, из того же металла, что и его щит. Мария целилась ему в лоб, лежа на диване в самой неудобной позе, какую Стив только мог вообразить, и, судя по всему, не жаловалась. Баки так вообще, едва оглянувшись через плечо, только и сказал: — Дверь в другую сторону открывалась. — Простите, — чувствуя себя глупо, ответил Стив, удерживая падающую дверь. — Роджерс, вы выйдете или останетесь для, так сказать, подтверждения факта консумации? — ледяным тоном спросила Мария. Стив, наверное, смутился, потому что как иначе объяснить то, что, положив около дивана одежду и обувь Баки (Брок в этот момент держал дверь, очень стараясь не ржать), он сказал: — Бак, ты обязан жениться. — Сыграем двойную свадьбу, — фыркнул тот и добавил: — Ты дашь мне закончить, или так и будешь тут стоять? Брок за дверью все-таки рассмеялся, и Стив вышел, приладил дверь обратно, но покинул свой пост, только когда дверной проем закрылся пуленепробиваемым ролетом — средством безопасности на случай ядерной войны. — Н-да, — протянул Брок, все еще одетый в мокрую от пота тренировочную майку с низкими проймами, под которой соблазнительно торчали напряженные соски. — Будто эта железка тебя остановит, если ты одержим жаждой справедливости. Стив подумал, что в данный конкретный момент он одержим совершенно другой жаждой, и подтолкнул любовника в сторону своего кабинета — рабочий день уже пять минут как закончился. А о двойной свадьбе он все-таки подумает.