Personal Hell

Некоторое время Сэм находился в каком-то полузабытьи, позволявшем ему отвлечься от того, что, когда он очнётся, окажется в аду, в очень весёлой компании Люцифера и его не менее злобного пернатого брата. Вялая фантазия работала в пол силы, выдавая ему классические христианские представления об аде: котлы с кипящей смолой, запах серы, вопли грешников. Не совсем то, что хочется видеть каждое утро, день и ночь на протяжении долбанной вечности. Однако когда сознание Сэма позволило ему вынырнуть из этого разлагающего мышцы полусна, тот понял, что его кожа не начинает прожариваться на медленном огне, а в бок не тычутся вилы. Напротив – он замерзал. Изо рта вырвалось скомканное облачко молочно-белого пара. Обстановка вокруг тоже не напоминала мрачные своды чертогов подземного царства. Это больше напоминало… - Номер в мотеле? – Сэм растерянно потоптался на месте. – Серьёзно? Сраный номер в сраном мотеле?! Решительным шагом он приблизился к двери, однако на ней не было даже намёка на ручку. Попытка высадить злосчастный кусок фанеры, который, как и в большинстве мотелей, где они с братом останавливались, выглядел так, что его можно было плевком выбить, не увенчалась успехом. Чувствуя закипающую злость, Сэм рванул к окну, срывая с него слегка линялые зелёные шторы в цветочек, однако за ними оказалась стена, сложенная из довольно старого кирпича и выглядящая так, будто ей и положено тут быть. Биологические часы Сэму отказывали в адекватном ощущении времени, однако когда он закончил обшаривать каждый миллиметр двухместного номера и опустился на обжёгшее холодом покрывало, то почувствовал себя уставшим настолько, будто пробыл на ногах по меньшей мере сутки. Спать не хотелось, да и что-то ему подсказывало, что это у него ещё долго не получится. В номере, кроме двери и окон, ровным счётом не было ничего примечательного – всё как и везде: пятна сомнительного происхождения на полу, паутинка трещин на потолке, немного застиранные покрывала на кроватях, даже коробочка «Волшебных Пальчиков» стояла на одной из прикроватных тумбочек в ожидании четвертака, что запустил бы её. - Мой персональный ад, - прозвучало гораздо более жалко, чем Сэм планировал, однако в отсутствии собеседников это не имело особого значения. Холодно становилось не на шутку, так что Сэм решил, что идея закутаться в покрывало, пока он не покрылся инеем, весьма разумна. С ногами забравшись на кровать, он сформировал из тёмно-зелёного и невероятно жёсткого покрывала подобие кокона, которое, несмотря на подозрения, вполне справлялось со своей обогревательной задачей. В обстановке, весьма располагающей к самокопанию и прочим тяжёлым мыслям, Сэм вдруг понял, что не чувствует отчаяния. Более того, не ощущал он и особой жалости к себе, только какая-то отстранённая мысль кольнула сочувствием к Дину, который метался сейчас где-то далеко-далеко над ним. Он понял, что давно, а может и ни разу вовсе, не чувствовал такой злобы, накатывающей волнами ярости и подстёгивающего к каким-то действиям гнева. Вот только поля для действий не было. Не было цели. Сэм впервые удивился тому, что в своём персональном аду он находится в гордом одиночестве, без этой пернатой братии. «Если их нет сейчас, то это не значит, что они не появятся, - прагматично пронеслось в голове у Винчестера - А они появятся. Рано или поздно. Когда Люциферу надоест изводить меня ожиданием. И когда появится, я буду готов». Если бы потолок был зеркальным, Сэм бы сейчас видел, как на его лице расползается та самая улыбка, улыбка, не принадлежащая ему, улыбка из его кошмаров, где Люцифер, наконец, уговаривал его сдаться и отдать своё тело в его полное и безраздельное владение. *** Случилось это тогда, когда Сэм уже смирился с участью вечного узника дрянного мотеля. Впрочем, с этой мыслью он смирился, будучи ещё относительно свободным. Однако нарастающая паранойя никуда не девалась, так что большинство своего времени Винчестер проводил, сидя в углу за дверью, отчасти из-за того, что там проходила покосившаяся, но всё же на удивление работающая труба отопления, отчасти оттого, что он ожидал, когда та самая дверь распахнётся, явив пред ним объект его всепоглощающего желания отомстить. Дверь тихо щёлкнула, раскрываясь наполовину и впуская полосы тёплого воздуха. Сэм, ожидающий этого уже слишком давно, схватился пальцами за створку и рванул на себя, буквально втягивая в комнату человеческую фигуру, что держалась за ручку. И стоило этой фигуре оказаться на ковре, как дверь, будто спеша в чёрную дыру, вырвалась из рук Сэма и с грохотом, достойным падения метеорита, встала на своё место, будто и не открывалась ни разу. Даже паутина в правом углу вернулась туда, где и была. Чтобы опознать фигуру на полу у Сэма хватило считанных секунд: в следующий момент он, от души наслаждаясь процессом, всадил носок своего кеда в бок распластанному на ковре Люциферу. Однако и тот не собирался лежать мёртвым грузом, ожидая пока Сэм не выпустит пар – ловким движением он подсёк Винчестера под колено и свалил на пол, весьма чувствительно приложив виском об пол. Если бы они были сейчас в мире, где законы природы всё ещё действовали, он бы, скорее всего, потерял, если не сознание, так ориентацию в пространстве. Однако здесь он вновь вскочил на ноги, готовясь зарядить своему бывшему мучителю куда придётся. Люцифер выглядел так, будто прокатился на машине времени: жуткие нарывы на лице не исчезли полностью, однако их было куда меньше, чем в день, когда они угодили в эту клетку. Сейчас на расстоянии вытянутой руки разница в росте в добрых пару дюймов ощущалась особенно чётко, что придало Сэму какой-то обозлённой уверенности в себе. - Полегче, парень, - Люцифер, из губы которого медленно, будто мёд, сочилась кровь, какого-то неприятно багрового цвета. В глазах его теперь извечная усмешка смешалась с усталостью. Вечный плен ломает не только смертных. Однако, несмотря на обезоруживающе поднятые руки, Сэм всё же бросился вперёд, впечатывая Люцифера плечом в стену и с садистским наслаждением ударяя коленом куда-то в бедро, а кулаком оставляя ощутимый след в челюсти. Люцифер не особо жаждал соблюдать все заповеди пацифизма и в следующую же секунду в рёбра Сэма вмялся кулак, когда-то принадлежавший Нику. Неизвестно, сколько времени они с величайшим удовольствием увечили друг друга, катаясь по всему номеру, сбивая вещи со своих мест и громя всё вокруг, ровно как неизвестно, сколько бы они смогли продержаться на этом импровизированном ринге ещё, если бы в один момент Люцифер не уложил Сэма на лопатки, хорошенько приложив макушкой о деревянный пол, обнажившийся из под сбитого в угол ковра. Под глазом Сэма, даже не думавшим начать опухать, налился лиловый синяк, оскаленные, как у бешеного зверя, зубы заливала кровь из разбитой десны, волосы сейчас больше напоминали окровавленный узел, однако это нисколечко не умерило его пыл – даже будучи придавленным всем весом Ника, он дёргался, стараясь зарядить ему как можно больнее. Он откуда-то знал, что Люцифер сейчас чувствует все физические изменения в теле его сосуда и это его вполне устраивало. Серые глаза его сжались две щёлки, одна из которых подозрительно покраснела, а руки сами собой вцепились в горло Сэма, сдавливая напряжённые мышцы, впиваясь большими пальцами в ямку между ключиц. Несмотря ни на что, он, казалось, действительно начал задыхаться: руки, сжимавшие плечо и волосы Люцифера на затылке, постепенно разжались и задёргались в каком-то припадочном танце по полу, глаза его широко распахнулись, из открытого рта, вперемешку с кровью и слюной вырвался резкий хрип. Когда губы его начали синеть, а мышцы во всём теле напряглись до предела, Люцифер наконец разжал ладони, любуясь на симметричные лиловые мазки, оставленные собственными пальцами. Эти губы, жадно загребавшие воздух, сейчас казались такими беззащитными, что он не смог себе отказать – одним резким, но замедленным, будто падение камня в воду, движением, Люцифер рухнул на Сэма, едва на сломав тому и без того подозрительно припухший нос, и вцепился зубами в нижнюю губу, урча и едва заметно подрагивая от напряжения, слизывая выступающую кровь широким, казалось, раскалённым языком. Не ожидая такого даже от самого себя, Сэм с не меньшим удовольствием, граничащим с каким-то безумным возбуждением, прикусил верхнюю губу Люцифера, углубляя дикий поцелуй и вцепляясь пальцами в его затылок так сильно, будто он пытался проткнуть кожу ногтями и схватить его за оголённый позвоночник. Люцифер тихо зарычал, опускаясь ниже и буквально всаживая зубы в тёплое местечко с пульсирующей жилой между плечом и шеей, в то время как Сэм, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и спихнуть с себя распалённое тело и вновь поменяться местами, вбивая того в пол, лишь задрал голову вверх, обнажая горло и снова захрипел, однако теперь низко и утробно, отчего у Люцифера низ живота свело горячей судорогой. Разорвать и без того на ладан дышащую рубашку Сэма оказалось весьма просто: один мощный рывок, сопровождаемый треском ткани и злобным шипением самого Сэма – и несчастный изувеченный кусок клетчатой материи улетел куда-то в сторону ковра. Сэм же не остался в долгу, стянув футболку Люцифера через голову, не преминув оставить небольшой, но быстро синеющий отпечаток зубов на внутренней стороне локтя. Люцифер зашипел сквозь зубы, когда бедро Сэма прошлось по болезненно напряжённой плоти под джинсами и это никак не могло скрыться от последнего. Пальцы Сэма безжалостно вцепились в ширинку, буквально сминая проступающие контуры под грубой тканью, стискивая пальцы на члене, стараясь найти более чувствительную точку. Люцифер чувствовал, как никогда, что тело Ника теперь его, что каждое нервное окончание, каждая его клеточка сейчас жаждет высвободить это напряжение. Люцифер вновь склонился над бесстыдно ухмыляющимся Сэмом и, глядя на тот огонь, почти не иллюзорные язычки пламени, танцевавшие в чёрных от возбуждения глазах, вновь вцепился в его губы, на этот раз стараясь протолкнуть свой язык как можно глубже в раскрытое горло, чувствуя, как оно сжимается, содрогаясь, как тот в ответ проходится пересохшим языком по нёбу и дёснам, как слизывает с зубов свою собственную кровь. Он чувствовал, как его пальцы справились с пуговицей на джинсах, просто рванув её на себя и вырвав с мясом, чувствовал, как длинные пальцы сомкнулись вокруг члена и принялись медленно двигаться. Ощущение полнейшей бесконтрольности ситуации опьяняло, как хороший виски, делая движения рваными, резкими, но в то же время отбрасывая прочь тяжёлый груз, скопившийся в мыслях у обоих. Сэм почувствовал как Люцифер простонал что-то ему в рот и разорвал поцелуй, откидываясь назад и пройдясь пахом по внутренней стороне бедра мужчины. Люцифер, словно очнувшись от чего-то, кое-как стащил собственное тело с Сэма, распластанного по полу, нехотя ощущая, как пальцы покинули его ширинку, которая тут же прошлась зубчатым краем молнии по обнажённой коже, и резким движением стянул с Винчестера джинсы, сорвав по дороге одну из кед, украшенных каплями крови. Член Сэма пачкал смазкой живот, а ноги непроизвольно согнулись в коленях, предоставляя Люциферу чудесный вид на напряжённые ягодицы, прижатые к полу. Люцифер стянул с себя остаток одежды, неприятно щурясь и шипя, когда джинсовая ткань проезжалась по чувствительному органу, и вклинился между ног Сэма, которые тот даже не попытался свести, проходясь лицом по свежим синякам, оставленным в драке, и, наконец, остановившись где-то под рёбрами, вновь хватая зубами, сжимая, словно солоноватая от пота кожа с металлическим привкусом крови была самым вкусным, что он когда-либо пробовал. Сэм требовательно пихнул его коленом в бок, метя в синяк, оставленный этим самым коленом каких-то пару часов назад. Люцифер провёл двумя пальцами по лужице смазки, размазанной по животу у Винчестера, и развёл его ноги чуть шире, заставляя невольно сжаться. Шероховатый указательный палец недолго покружил вокруг ануса, смазывая тугое колечко, и втолкнулся внутрь. Сэм зашипел, ударяя пяткой в пол, однако расслабился, укусив наклонившегося Люцифера в плечо, и чувствуя, как вминаются мышцы под напором его зубов. Вскоре к указательному пальцу присоединился средний, а по плечу Люцифера стекали тоненькие струйки крови, смешанной со слюной Сэма, однако их обоих это сейчас мало волновало. Сэм шумно выдохнул через нос, на миг отпуская плечо и проходясь языком по кровавым потёкам, в то время как Люцифер слегка приподнял его, разводя пальцы в стороны и вытаскивая их. Когда головка вошла в него, Сэм рвано вскрикнул, толкая Люцифера в калечное плечо, но отчаянно прижимая ногами, привлекая всё ближе, всё глубже. Ему и не нужно было повторять дважды. Обхватив дрожащие бёдра, он медленно начал двигаться внутри Винчестера, чувствуя, как тот обхватывает его изнутри, как прижимается к нему и как мечется под ним его распростёртое тело, слушая, как он хрипит и задыхается, царапая короткими ногтями поочерёдно паркет и его кожу. Движения его становились всё грубее, быстрее и жёстче, однако Сэм, казалось, был не против, лишь бил раскрытыми ладонями по полу и содрогался всем телом, когда Люцифер вталкивался в него до конца и выходил почти полностью, рыча и сжимая его бёдра, которые, казалось, и вовсе потеряли чувствительность. Люцифер почувствовал, как Сэм начал ритмично сжиматься вокруг него, как и без того дрожащие бёдра сейчас просто заходились в бессильной судороге, увидел, как глаза Сэма закатились, а голос, абсолютно дикий голос, никогда не принадлежавший Сэму вырвался на свободу безумным криком. Люцифер кончил, прохрипев что-то нечленораздельное и обрушился на пол, будто в каком-то дурмане наблюдая за тем, как тело Сэма всё ещё ходит ходуном и как белёсые капли спермы стекаются в неровные лужицы на тёмном паркете. *** Люцифер очнулся раньше Сэма, который, видимо, перед тем как провалиться в сон, стащил с одной из кроватей одеяло и сейчас напоминал большую белую гусеницу, с торчащей наружу встрёпанной головой, и наблюдал, как последние укусы Винчестера затянутся ровным слоем чистой кожи, оставляя в память о событиях, произошедших в этой комнате только кровь и семя, которыми было перемазано всё в радиусе полуметра от свернувшихся тел. - О, как же я долго ждал, когда доведу тебя до этого состояния, - произнёс он севшим ото сна голосом и усмехнулся, облизывая пальцы.