Последний день детства

— И цветы расцветали под их шагающими ногами, и века звезд кончились! — вдохновенно цитировал Эрейнион. Цветов под ногами, конечно, не было. Были только глубокий снег, розовые с золотом лучи рассветного солнца и темные силуэты гор за спиной. Юный принц Хитлума специально проснулся сам и разбудил своих друзей задолго до рассвета, чтобы сыграть в эту игру. К счастью, в середине зимы солнце вставало достаточно поздно, так что эльдар даже успели выспаться. И теперь маленькое воинство из пятерых детей гордо шествовало вниз по склону. Немного утомленные прогулкой по горам, но все еще бодрые и веселые, они смеялись и радовались так, будто и правда видели восходящее солнце в первый раз в жизни и вступали в новые неизведанные земли после долгого перехода через Льды. Эрейнион шагал первым, опираясь на короткий, ему по росту, походный посох, а на плечах у него был синий с серебром гербовых цветов плащ. Был еще и меч, правда не настоящий, а из дерева. А вот кинжал, висевший рядом на поясе — подарок отца — хищно поблескивал сталью. Маленький нолдо не до конца определился, кого он играет: своего деда или своего отца, или их обоих одновременно, — но не считал это большой проблемой. В конце концов, Финрода вообще играла Лосвен, и никого это не смущало. А что поделать, если только у нее в компании были золотые волосы? — И вот они шли по узкому заливу Ламмот… Тон Эрейниона сделался зловещим, теперь он говорил тихо, почти шептал. Компания как раз подходила к узкому заснеженному распадку. — …когда они так радовались, что наконец пересекли Вздыбленные Льды, — продолжил принц еще тише, а затем во все горло прокричал: — На них напали орки! Как по команде, дети остановились и попятились на полшага, выставив вперед деревянные мечи и копья. А затем стали махать ими, отбиваясь от невидимого противника. — И ряды нолдор дрогнули! — мрачно возвестил Эрейнион. — Орки наступали, готовые вот-вот опрокинуть их в море. — Но Аргон храбро бросился вперед, и враги бежали, испугавшись его яростного напора! — подхватил Нарглин и, размахивая мечом, помчался в середину распадка. Некоторое время он самозабвенно рубил воображаемых гламхот, а потом упал в снег, хватаясь за грудь и живот, словно был тяжко ранен. Теперь тон Эрейниона был торжественным и полным скорби. — Он сразил главаря орков, и твари бежали в страхе. Но и сам Аргон был смертельно ранен, и… — А может, вы меня спасете? — шепотом попросил Нарглин-Аргон. — Да, так будет лучше, — так же тихо, чтобы не портить момент, согласилась Лосвен-Финрод. Некоторое время Эрейнион раздумывал над этим изменением всем известного сюжета и в итоге решил, что так будет лучше. И правда, пусть отважный Аракано хоть в игре не погибнет! Он набрал в грудь воздуха и снова возвысил голос: — Но король Финголфин со своими воинами бросился ему на помощь! Вперед! Остальные четверо устремились к Нарглину и окружили его, закрывая своими телами от врагов. — Только жалкая горстка гламхот смогла спастись от гнева нолдор! — А потом Финрод своим искусством исцелил раны Аргона, — Лосвен опустилась на колени рядом с лежащим Нарглином и положила руки ему на лоб и на грудь, изображая исцеление, как она себе его представляла. Пару минут Нарглин честно лежал неподвижно и старательно стонал, пока Лосвен-Финрод исцеляла его, Эрейнион-Финголфин ходил кругами и беспокоился за «сына», а Лантир-Тургон и Эглерет-Арэдэль охраняли «стоянку». Наконец Нарглин начал замерзать на снегу и вскочил, радостно возвестив: — Стараниями Финрода раны Аргона зажили, и воинство нолдор двинулось дальше! Пока дети шли, Нарглин отряхивал снег с плаща и старался не слишком заметно ежиться от холода. Он допустил большую ошибку: оделся слишком легко, хотя знал, что ему придется падать прямо в снег. — Хорошо! Только вот бы у нас были настоящие орки, — вздохнула Эглерет. — В смысле — настоящие? — удивился Эрейнион. — Да не совсем настоящие, — Эглерет рассмеялась собственным же словам. — Будет лучше, если кто-то станет играть орков, вот что. — Да кто на такое согласится? — развела руками Лосвен. — А может, взрослых попросим? — предложил Нарглин, обернувшись на Эрейниона. — Твой отец точно найдет кого-нибудь. Но юный принц на такое только фыркнул и отвернулся. — Тогда я признаюсь, что мы опять сбегали в горы без старших. — И что тебе за это будет? — обеспокоенно спросил Лантир. — Меня накажут, — объяснил Эрейнион. — Отправят спать, и дедушка не будет рассказывать мне о звездах. А сегодня самая долгая ночь! — Да уж… — согласилась Эглерет. — А не говорить, что мы сюда сбегали? Не сработает? Эрейнион покачал головой. Лгать он не умел и сам прекрасно это знал. — Значит, после долгой ночи, — обнадежил его Нарглин. — Посмотришь на звезды, а потом будут нам орки. Все дружно закивали и собрались домой, греться. Только Эрейниону вдруг почувствовалось нечто зловещее в этих последних словах, словно речь шла совсем не об игре, а о чем-то темном и страшном, что неумолимо приближалось… но сейчас детям было не до мрачных предчувствий, и юный принц только встряхнулся, отгоняя ненужные мысли. В конце концов, игра была хороша, а впереди ждали чудесные разговоры о движении звезд и прочих небесных тел. И даже заслуженный нагоняй он как-нибудь переживет. Дурное предчувствие еще раз шевельнулось в груди холодной змеей и вскоре исчезло.