Рождены, чтоб сказку сделать былью

Гости пришли почти вовремя. А Вите по настоятельному требованию матери пришлось срочно переодеваться. Поэтому он пропустил момент, когда мама и две её подруги обнаружили пищащую и мигающую поделку. А зайдя в большую комнату, где уже накрывали стол, увидел мелкую белокурую девчонку с длинной чёлкой. Она изображала буку и пялилась в окно. А за окном совершенно неожиданно кружился первый снежок. И всё это время ёлочка мигала, пиликая наивную песенку. Но никто не обращал на неё внимания. Виктор и сам подумал, что поддавшись порыву, сотворил глупость. Две тётки споро накрыли стол и пожелали посмотреть праздничную программу. Мама, недолго думая, выдернула из розетки лишнее, чтобы включить телевизор. Ёлочка погасла, стихла песенка. Но кроме Вити, никто не заметил случившегося. Мальчишка пожал плечами. Он быстро съел свою порцию салата и бутербродов. А по телевизору шла развлекательная передача. Конечно, Витя мог слушать любые песни, но только не попсу и джаз. Он, не дожидаясь чая и торта, тихо свалил в свою комнату. Ему не хотелось натужно общаться с чужими людьми. Дело было вечером. Делать было нечего. Из-за стены бренчал зомбоящик. Во дворе фанаты пиротехники устроили канонаду, от которой дрожали стёкла. Компьютер лежал в большой комнате, куда не хотелось возвращаться. Зато остался программируемый калькулятор. Взяв его, Витя попытался ввести чего-нибудь осмысленное, но пустая голова ничего умного не придумала. Атмосфера надуманного праздника его напрягала. Он не понимал, зачем устраивать лишнюю суету. Виктор Волков старался держаться в тени общества. Он поступал так из чистой целесообразности. Кто-то ошибочно считал его стеснительным, угрюмым или пугливым. Но при необходимости, Волков спокойно выходил отвечать к школьной доске и даже задавал встречные вопросы. Витя сторонился сверстников, поскольку они вели себя как глупые малолетки. Виктору претило, как-то позиционироваться в обществе глупцов. Некоторые ошибочно считали его асоциальным, самодовольным или надменным. Но при необходимости Волков добросовестно дежурил по классу, а также выполнял иные поручения. Он всего лишь имел своё мнение, не желая прогибаться под глупцов или нагибать слабаков. В школе от ребят требовали участия в различных мероприятиях. Учителя пытались прививать подопечным социальные навыки. Согласовывать действия с напарником в дежурствах по классу. Подчиняться в одних играх. Руководить в других играх. Но чем дальше заходили подобные мероприятия, тем сильнее Витя Волков осознавал, что ему претит подобный фарс. Он хотел оставаться независимым и свободным. Напарники его раздражали из-за трудностей нахождения общего языка. Должность лидера его напрягала возлагаемой ответственностью и тупостью подчинённых. А должность подчинённого его бесило дурацкими приказами и той же ответственностью. Ему не нравилось любое положение в социуме. Его обременяли любые общественные роли. Подростку казалось, что одиночкам гораздо лучше, ведь они отвечают только сами за себя. Виктор плевал на чужое мнение о себе. Когда-то, в детстве, он пытался заслужить похвалу от взрослых. Отец хвалил редко, а мать игнорировала многие достижения сына. Только Егор Волков действительно интересовался Витиными достижениями. Дед Егор скупо ворчал, замечая успехи внука, указывал на огрехи и стимулировал развитие. Зато мать много говорила о любви. Но дальше бытовой заботы её любовь не распространялась. Виктор осознал, что слова это лишь звуковые колебания. Если кто-то говорил о любви, то это ещё не означало, что кто-то кого-то действительно любил. Как и любому человеку, Вите нравилась лесть. Но в таких случаях, он удваивал осторожность по отношению к льстецам. Подросток не понимал, зачем говорить громкие слова. Поступки человека говорили о нём гораздо громче и яснее. А слова без практического подтверждения только сотрясали воздух. Виктор избегал встраиваться в общество, поскольку не видел особой пользы от подобного шага. Но и конфликтовать с обществом опасался. Дед Егор объяснял, что общество это система, которая заведомо сильнее одиночки. Виктор старался держаться в стороне, чтобы не навлечь на себя сокрушительную и беспощадную мощь бездушной системы. Во многом его защищал статус обычного школьника. Но даже такой общественный статус накладывал ряд обязанностей. Виктор ценил только своё мнение. Чужое мнение он учитывал, изучал, но старался переосмыслить, понять суть, выявить все плюсы и минусы. Если кто-то изрекал постулат, то сложно сразу понять, что именно изрекли, правду или ложь. А любые предположения столь же точны, как гадание на кофейной гуще. Зато обдумав и просчитав расклад, Витя осознанно делал собственный выбор. Он знал, что может ошибаться. Но за свои ошибки он винил лишь себя. Ведь решение принимал он сам. А приказы без объяснений воспринимал в штыки. Он всё же человек и мог понять разумные доводы. Если же ничего не объясняли, значит, разумные доводы отсутствовали. Следовательно, приказы без объяснений являлись заведомо глупыми. К его сожалению и раздражению приходилось подстраиваться под желания взрослых. Они имели своё мнение о том, кому что лучше делать. При этом они обладали правами и возможностями навязывать детям свою волю. Например, устроить праздник на ровном месте. Или заставить выполнять бессмысленную работу. Конечно, у взрослых, теоретически, больше опыта и знаний. Но они могли бы объяснять, зачем и почему, вместо категоричных приказаний. А всякие отсылки на традиции, вообще не имели смысла. Те традиции могли уже давно устареть и потерять изначальный смысл. Помаявшись от внезапного безделья, Виктор пошёл на кухню. А там обнаружил девчонку, которая вновь пялилась в окно. Мальчишка налил себе чая и присел за стол. Подумав, посмотрев на мелкую гостью, исключительно ради вежливости предложил: - Может тебе тоже налить? - Нет, - ответила она. И помедлив, добавила: - Спасибо, не хочу. Виктор не собирался развлекать гостью. Но молчанье его малость тяготило. Он видел в девочке жертву произвола взрослых, такую же каким ощущал сам себя. - Я Виктор. А как тебя зовут? - спросил он. - Лера, - ответила мелкая. Немного подумав, добавила: - Иногда Эля. Мальчишка очень удивился: - Это же, какое имя так сократили? - Полностью Эльвира, - неохотно отозвалась девочка. - Ого! Круто! - Виктор оценил изощрённость выдумки. На кухне повисло молчание. Продолжить разговор не удалось. Да и не очень-то хотелось. Появилась мать Эльвиры и, забрав девчонку, ушла. Вторая тётка тоже не загостилась надолго. Витя немного побродил по квартире. Вытащил книжку Сергея Снегова из-под дивана и скучающе полистал. Не читая, убрал на полку шкафа. Ближе к полуночи мать позвала его за стол. Они посидели, поговорили. Да и разошлись спать.