Дом из коробок

Подтягивая на бегу брюки и тщетно пытаясь застегнуть ширинку и ремень, Гейл завернул в ближайшую подворотню и, не сбавляя скорости, ринулся к нагромождению каких-то коробок и строительного мусора, сваленных у щербатой кирпичной стены. Спрятаться. Спрятаться. Спрятаться ото всех… и от самого себя. Вот только от себя на самом деле не спрячешься. Он знает, он пробовал. Увидев между двумя рядами составленных друг на друга коробок что-то похожее на узкий проход, Гейл втиснулся туда, добрался до более просторного места у стены и плюхнулся на оказавшийся на асфальте вытертый коврик. Подтянул длинные ноги к груди, обхватил колени руками, уткнулся в них подбородком. Похоже на шалаш, как они с приятелями строили их в детстве. Только у них обычно было больше хвороста, чем коробок. В таких шалашах всегда чувствуешь себя так уютно и защищённо. Кажется, что никто тебя здесь не найдёт. Никакая опасность… и никакие взрослые. Гейл вздохнул, привёл наконец в порядок брюки и снова опёрся подбородком на колени. В детстве он любил так делать, отсиживаясь в шалашах. Интересно, найдут его здесь члены съёмочной бригады? Или вообще не будут искать? Он ведь теперь не нужен. Списан со счетов. Не оправдал ожидания режиссёра. А впрочем, какие, нахуй, ожидания? Да, он твердил всем, что натурал, но в «Пропавшей» не подписывался играть любовную линию и сексуальные сцены. И какое их собачье дело, кого ему захотелось трахнуть в перерыве между съёмками? Будто другие не приводили к себе в трейлеры случайных любовниц, группи и даже оплачиваемых проституток! Ну да. Вот только ты привёл не проститутку, а проститута. И трахнул его, не утерпев, возле трейлера — не удосужившись зайти внутрь. Гейл невольно улыбнулся воспоминаниям — несмотря на тонкий коврик под задницей, холодный асфальт и запахи трущобного закоулка. Парнишка-проститут был правда хорош… и похож на Рэнди. Всё так, как Гейл и говорил в интервью. Порой он совершает поступки, которые пристали бы скорее Брайану Кинни, а не ему. Брайан тоже, тоскуя по Джастину, снял похожего на него проститута. В конце первой серии третьего сезона. В то время Брайан думал, что Джастин к нему больше не вернётся. И Рэнди тоже не вернётся к Гейлу, Рэнди сейчас со своим Саймоном, может, они вообще скоро поженятся… а с Гейлом Рэнди и видеться не хочет — вон, избегает совместных мероприятий… А парнишка был похож на Рэнди. Просил много, но это не беда — деньги у Гейла были. Он попросил парня надеть балетную пачку, как у Рэнди, завёл его за трейлер и… Проклятье. Надо было хотя бы зайти внутрь — и запереться. Теперь Гейлу придётся уйти со съёмок — а те, кто видел их издали, начнут, пожалуй, распускать слухи, что с ним был Рэнди. И притворяться натуралом больше не удастся. А наглый проститут на режиссёрский крик «Кто ты вообще такой, чёрт бы тебя побрал?!» ещё и имел нахальство ответить: «Я его бойфренд!». Теперь, если Рэнди узнает… А впрочем, какая разница, узнает ли Рэнди? Он ведь не хранит Гейлу верность. Не ждёт, пока тот решится быть с ним в открытую. И ладно бы тоже развлекался с разовыми любовниками — это Гейлу было бы понятно и не обидно, — так нет же, обзавёлся постоянным партнёром, ещё во время съёмок «Близких друзей»… А когда съёмки закончились, и вовсе перестал видеться с Гейлом — выдохнул, небось, от облегчения, мать его так. В глазах постыдно защипало, и Гейл ничтоже сумняшеся шмыгнул красивым носом. Откровенно говоря, ему было чертовски себя жаль — потерял работу, отсиживается чуть ли не в мусорном баке, не решаясь показаться на люди… Солнечный свет внезапно померк. — Слышь, чувак? Это, вообще-то, мой дом! Гейл поднял увлажнившиеся слезами глаза и обнаружил, что перед ним, заслоняя солнце и заполняя собой остаток крохотного пространства за коробками, стоит какой-то маргинальный элемент с длинной всклокоченной бородой, такой же гривой волос, в которой местами виднелись заплетённые явно много лет назад косички, и в засаленном жилете с кучей значков, который, если бы его как следует отстирать, определённо понравился бы Дебби Новотны из означенных «Близких друзей». Не сразу пришедший в себя от изумления Гейл не успел ни подняться на ноги, ни даже открыть рот. Маргинальный элемент склонился к нему, пристально вгляделся, и на его лице неожиданно проступило сочувствие. — Эй, ты что, плачешь? Совсем некуда идти? Ладно, если хочешь, можешь здесь пару дней перекантоваться. А если что, притащим ещё коробок, тоже себе дом построишь. Я помогу. Тут и карнизы у домов широкие, видишь? Под таким же построим, и дождь не намочит. — Я… спасибо, — Гейл наконец обрёл дар речи. — Я ненадолго. Мне… только отсидеться. — Полиция, что ли, ищет? — сочувственно и, как показалось Гейлу, понимающе спросил элемент. — Подвигайся, я тоже посидеть хочу. — Я… да, прости, — Гейл поспешно подвинулся на коврике, мельком подумав, что у севшего вплотную к нему бродяги вполне могут быть и вши. Но, в конце концов, они ведь выводятся, верно? — Так что, спрашиваю, полиция ищет? — бродяга явно был не прочь поболтать. — Ты не боись, я не сдам. Я, кстати, Джон, а ты? — Гейл, — ответил Гейл и зачем-то выпалил: — Гейл Морган Харольд Третий. — Ух ты, — Джон присвистнул и взглянул на него с каким-то насмешливым уважением. — Прямо принц в изгнании. — Я не принц, — сообщил Гейл. — Я актёр. И… полиция меня не ищет… разве что журналисты. Но надеюсь… надеюсь, и они не ищут… но я всё равно… — чувствуя, что начинает бесконтрольно дрожать всем телом, он плотнее обхватил себя руками и умоляюще взглянул на Джона. — Можно, я ещё немного здесь посижу? — Да сиди на здоровье, — успокоил его Джон и, подкрепляя свои слова, от души хлопнул по плечу. — Какой-то ты совсем бледный, чувак, и трясёт всего… С наркотой проблемы? — Нет… нет, — Гейл поспешно замотал головой. — Я… принимал пару раз… но проблем нет. Я просто… — Просто ты, по ходу, чегой-то перетрухнул, — Джон становился всё более проницательным. — Выпить хочешь? — Хочу, — сказал Гейл, даже не задумавшись, что принимать выпивку из рук бродяги точно не стоит. — Мне… мне бы виски. — Виски не виски… — Джон порылся в одной из лежащих на боку коробок и извлёк замурзанную бутылку, — но сойдёт. Давай, не боись, ещё никто не травился. — Я не боюсь, — Гейл взял бутылку, отвинтил крышку, сделал большой глоток и от души закашлялся — пойло оказалось ещё то. — Я теперь… — он вопросительно взглянул на Джона, получил поощрительный кивок и глотнул ещё, — я теперь, кажется, ничего не боюсь. Всё самое страшное… — мерзкая на вкус жидкость снова обожгла пищевод, — всё самое страшное уже случилось. — Это ты, чувак, зря, — осуждающе заметил Джон. — Живой — уже хорошо. Вот давай-ка сейчас эту бутылочку приговорим, я себе ещё потом добуду, не волнуйся… Жрать, может, хочешь? У меня хот-дог есть. Вчерашний, ещё не протух. Он с одной стороны надкусанный, но я тебе другую половину могу дать. — Нет… нет, спасибо, правда, — Гейл, уже, не стыдясь, всхлипнул, чувствуя, что совсем расклеился от неожиданной, но такой трогательной поддержки. — Выпить хочу. А есть нет… пока нет. — Ну, захочешь — скажешь, — Джон взял у Гейла бутылку, отхлебнул и вернул её обратно. — Я, кстати, тоже одно время актёром был. Так, ничего серьёзного, в театре в массовке… — Я больше в кино, — пробормотал Гейл. Пойло в бутылке уже не казалось мерзким и приятно согревало изнутри, Джон воспринимался всё более приятным собеседником. — На главных ролях? — догадался Джон. — Ага. Ну, не всегда. Но часто. Если… — по телу снова пошла дрожь, и Гейл поспешно отпил из спасительной бутылки, — если после сегодняшнего моя карьера к чертям не полетит. — Чего натворил-то? — Джон сделал несколько глотков, побулькал содержимым бутылки, посмотрел его на просвет и передал Гейлу. — Давай, можешь до дна допить. И рассказывай. — Да рассказывать-то нечего, — почти смущённо проговорил Гейл, охотно прикладываясь к бутылке. — Слушай, какое их собачье дело, кого я трахаю? — не замечая, что язык начинает заплетаться, он повернулся к Джону, глаза сверкнули гневом. — И где трахаю? Это мой гонорар, кого хочу, того и снимаю! И у меня был перерыв между дублями! И они никогда не найдут на главную роль в этом сериале никого лучшего, у них без меня вообще рейтинги упадут, вот помяни моё слово, закрывать придётся! И… — Вот суки! — искренне возмутился Джон. — Слышь, вот все они так, святош из себя корчат! А шлюхам, между прочим, деньги нужны, и им же приятнее, когда их ласково, а не мудак какой снимет… — Именно! — поддержал Гейл, хоть и немного сомневался, так ли уж ласково обошёлся со снятым сегодня проститутом — кричал тот, кажется, не только от удовольствия… но вроде и от него тоже. — Святош, ты прав… вот во всём прав… А я же просто… я снимаю тех, кто похож… есть человек, которого я люблю… мы, наверное, больше никогда вместе не будем… — слёзы полились по щекам, и Гейл, присосавшись к бутылке, допил остатки выпивки чуть ли не одним глотком. — Эй, чувак, ты это брось, — Джон вынул из ослабевших пальцев Гейла бутылку и спрятал её куда-то между коробками. — Если у вас любовь, то будете непременно, слышишь? Она тебя любит, как думаешь? — Она… — Гейл запнулся, но решил не уточнять, что она — на самом деле он. — Любит. Любит, я уверен. Даже если и говорит, что нет. — Тогда не мели ерунды, — Джон снова похлопал его по плечу. — Раз вы друг друга любите, значит, рано или поздно всё у вас пучком будет! — Ага, — Гейл неловко вытер глаза и улыбнулся. — Ты хороший человек, Джон. Я тебе верю. — Правильно, верь. Да ты и красавчик вон, каких поискать, где она ещё себе такого найдёт? Даже и в кино. — Наверно, — пробормотал Гейл, смутно осознавая, что губы и язык слушаются всё меньше, а стены из коробок и виднеющийся над ними квадрат неба начали почему-то опасно крениться перед глазами. — Наверно… не знаю… — Эй, да ты уже с ног валишься, — Джон поспешно подхватил Гейла, не давая упасть. — Вот же быстро развезло… А впрочем, и хорошо, давай-ка поспи. Не боись, я покараулю пока, разбужу, если что. Гейл попытался возразить, но глаза действительно закрывались сами собой, а тело неудержимо сползало на землю. Это всё стресс. Он перенервничал. А может, правда напился. Тем более, кто его знает, что было у Джона в бутылке. — Эй, ты не на асфальт, — сильные руки обхватили за плечи и потащили чуть в сторону. — Тяжёлый, чёрт… Вот, давай сюда. А голову на куртку. И спи. Гейл едва успел неразборчиво пробормотать какие-то слова благодарности, как провалился в сон. — Не боись, проспится и будет как новенький, — чей-то голос пробивался сквозь сон, и Гейл, пытаясь разлепить глаза, вспомнил, кому он принадлежит — Джону. — Разве что похмелюгой немного помучается — но это ничего, у меня выпивка ещё припасена, вот глоточек ему дадим… — Я просто беспокоюсь, — затараторил взволнованный молодой голос. — Понимаете, на съёмочной площадке… на съёмочной площадке произошёл ужасный конфликт… — Да он мне рассказывал, — хмыкнул Джон и басовито хохотнул. — Рассказывал? — кажется, в молодом голосе — который Гейл тоже смутно помнил, но никак не мог опознать — проскользнуло удивление. — Ага. Да что тут такого — подумаешь, приволок проститутку! Ну, заплатил, трахнул — да и отправил бы восвояси, что он, при себе её, что ли, держать собирался? — Её… — Гейл наконец приоткрыл глаза, и голос запнулся. — Ой, Гейл… то есть, мистер Харольд… я вас со вчерашнего дня ищу… Гейл со стоном повернул раскалывающуюся на части голову и увидел, что рядом с Джоном, прижавшись к нему плечом и бедром в тесном пространстве самодельного «дома», сидит молодой парень, мелькнувший, как наконец вспомнилось Харольду, где-то в сериальной массовке. — Ты… — он попытался сесть, и Джон тут же протянул руку, помогая. — Я Альфред, мистер Харольд. — Гейл, — поправил Гейл и, снова застонав, откинулся затылком к приятно прохладной стене. — Зови меня Гейл. Тебя… послали меня искать? — Да нет, вообще-то, — смущённо пробормотал Альфред, в то время как Джон всунул Гейлу в руки бутылку, очень похожую на давешнюю. — Я сам… ой, то есть, вы не подумайте, что никто о вас не волнуется… — Волнуются они, как же, — пробурчал Гейл. После пары глотков из бутылки голова перестала разламываться, и он, негромко поблагодарив, вернул её Джону. — Хоть ты заволновался, и на том спасибо. — Я не просто заволновался, мистер Харольд… Гейл, — Альфред порылся в карманах, достал смятый конверт и протянул его Гейлу. — Вам письмо пришло. Пришло, а вас уже нет. Я и подумал, что надо найти и передать… и в любом случае надо найти, а то вы после такого… ну, я не к тому, а… — Забудь, — Гейл махнул рукой и, наконец взглянув на конверт, почувствовал, как сердце подпрыгнуло куда-то в горло и судорожно заколотилось там. От Рэнди?.. Но… что он мог написать? Всё это время не выходил на связь… — Я вас вчера искал, и сегодня тоже, — сбивчиво рассказывал Альфред, пока Гейл разрывал трясущимися руками конверт. — А тут меня Джон увидел, говорит — что ищешь, парень? Ну, я сказал, что одного актёра, тут недалеко съёмки проходят… — А я тогда и говорю — знаю, знаю я, кого ты ищешь, — вступил в разговор широко улыбающийся Джон. — Ты не боись, я тебя тут без присмотра не оставлял, бродил поблизости, не сидеть же сиднем, да и выпивки надо было раздобыть, и еды тоже. А тут мальчонка этот. Я говорю — спит он, погоди, пусть проспится, натерпелся человек… — Джон меня хот-догом угостил, — похвастался Альфред, и Гейл мельком подумал, не тот ли этот хот-дог, который вчера был надкусанным, но не протухшим. Впрочем, уже секунду спустя он напрочь забыл о хот-доге — и чуть не забыл о Джоне с Альфредом. «Гейл, я о тебе всё время думаю. Всё время, блядь, думаю. Знаю, что никакого будущего нам не светит, но думаю всё равно. Слушай, а может, светит, а? Может, когда-нибудь… Ладно, забудь. Береги себя, слышишь? Береги, мать твою. И напиши мне… как-нибудь. Хоть что-то. Просто напиши». Подписи не было, но Гейлу она и не требовалась. — Что, от неё? — голос Джона оторвал от воспоминаний о прошлом и мечтаний о будущем. — Вон как ты разулыбался… — От… — Гейл едва не признался во всём, но решил, что лучше всё же продолжать поддерживать образ натурала — во всяком случае, по возможности. — От неё, да. — Что пишет? Хорошее? — Пишет… — ничего особенного в коротеньком письме от Рэнди не было, но Гейл всё равно неудержимо улыбался, — пишет, что не может забыть. И что, может, когда-нибудь… — Вот, видишь! — радостно взревел Джон и с размаху хлопнул себя ладонями по коленям. — Говорил я, что вы всё равно вместе будете! Ты главное, чувак, нос не вешай. Дождись. И она вернётся, вот точно знаю, что вернётся. — Ага, — Гейл тщательно сложил письмо Рэнди, спрятал его в карман и обнаружил там купюру. Достал её, разгладил смятую стодолларовую бумажку и протянул Джону. — Держи. — Слушай, чувак, ну обижаешь, — на лице Джона проступила обида. — Я ж с тобой не за деньги возюкался… — Да знаю, что не за деньги. Всё равно возьми. Просто так. По дружбе. — Ну, если по дружбе — тогда ладно, — Джон наконец взял купюру и убрал её в карман жилета. — Ну, давайте, что ли, чуваки. Удачи вам. — И тебе тоже, — Гейл поднялся с земли, отряхнул одежду и перевёл взгляд на Альфреда. Симпатичный парнишка. Почему он не замечал его раньше? Тоже светловолосый и чем-то отдалённо напоминающий Рэнди… И после позорной истории с проститутом точно знающий, что Гейл — не натурал… И смотрел Альфред на пыльного и помятого после проведённой на асфальте ночи Гейла таким взглядом, что Харольд, хоть и никогда не считал себя счастливым обладателем гей-радара, не мог не распознать отчаянную жажду в светлых глазах. Они вышли из переулка, свернули за угол. Джон и его дом из коробок остались позади. — Я бы от вас никогда не ушёл, Гейл, — тихо и с жаром проговорил Альфред. — Простите… простите. Я не хотел. — Ничего, — сказал Гейл. Улыбнулся, тронул Альфреда за плечо, и у того на щеках проступил малиновый румянец. — Я… с вами просто ужасно обошлись, — продолжал Альфред, краснея всё больше. — Вы… может, вы не хотите сейчас, чтобы вас видели? Тут недалеко есть отель… я могу показать… и если что, у меня с собой есть деньги… — С деньгами разберёмся, — отмахнулся Гейл. — Но ты прав, я сейчас лучше в отель. Спасибо. — Я… — Альфред снова запнулся и внезапно, словно набравшись храбрости, шагнул к Гейлу вплотную и положил руку ему на грудь. — Можно мне с вами? Я сделаю всё, чтобы вы расслабились… — губы Альфреда тронула улыбка, — и получили удовольствие. Гейл остановился, но отстраниться от Альфреда не попытался. — Слушай, парень, — тихо сказал он. — Ты бы в меня лучше не влюблялся, а? — Я и не влюбляюсь, — быстро ответил Альфред, и Гейл безошибочно понял, что он врёт. — И я ни на что не рассчитываю… ни на что серьёзное… но я же вам нравлюсь, правда? На один раз… я на вас всё смотрел, но думал — вдруг вы правда натурал… Гейл прерывисто вздохнул. Рэнди всё равно был далеко. Всё ещё далеко. А разрядка, испытанная с проститутом, уже почти забылась. Кинув быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что вокруг никого, он положил руку Альфреду на загривок и слегка сжал его пальцами. — Ты никому не станешь этим хвастаться, понятно? — почти прошипел Гейл, и глаза Альфреда сверкнули таким счастьем, что Харольду на секунду стало стыдно. — Никому, — пылко пообещал парень. — Это… — он сглотнул, — это будет моё самое драгоценное воспоминание. Только для меня. — Только для тебя, — подтвердил Гейл. — Пошли. Рэнди всё равно сейчас не с ним. Даже если они оба постоянно друг о друге думают. Даже если… Неважно. Гейл на секунду обвил рукой талию Альфреда — притягивая его ближе к себе, намекая на большее. Потом выпустил и, стараясь шагать не слишком широко, пошёл рядом по улице.