Помешанные. Сопряжение с игрой.

             По большой комнате разливалась тихая музыка с включенного компьютера. За окном ярко светило солнце, часы показывали двенадцать часов, а градусник плюс двадцать семь. Фёдор добавил громкости, поставил на скачивание несколько торрент-файлов, которые весили от десяти гигов. Он всё ещё не привык, что файлы при местном вай-фае скачиваются реально быстро, поэтому, потратив пару часов перед вчерашней ночной сменой, он подготовил кучу файлов, а теперь, без зазрения совести, забил торрент, посмотрел на то, как программа потихоньку начинает разгоняться и, хмыкнув, вернулся к своим делам.       Проснувшись час назад, Фёдор начал свой день с большущей кружки кофе и… пылесосенья. Пребывая в не до конца проснувшемся состоянии, он, с кружкой в одной руке и пылесосом в другой, собрал пыль во всём доме и, продолжая широко зевать, взялся за разбор своих вещей. Фёдор мельком подумал, что хорошо, что друзья его не видели, а то посмеялись бы над его странным утром.       Парни ушли на работу с утра пораньше, недовольные, уставшие, совершенно не выспавшиеся. А кто-то даже злой. Гришка. Он с таким нежеланием собирался, что своим бухтением разбудил спящего после ночной смены Фёдора, который сначала хотел высказать всё, что он в тот момент про него думал, но всё же сдержался. К тому же, поднявшись, приготовил всем завтрак, пока те принимали душ и собирались. Гришка перед уходом ещё посетовал, типа вот он спит, а они пахать пошли. Андрей, посмеявшись, напомнил, что Фёдор, как бы, в ночную смену был. А Фёдору уже было по фигу на это: спал. Смена его довольно сильно вымотала, но привычка вставать до обеда разбудила его пинком в мочевой пузырь…       С тех пор как он переехал к Гришке и Ко прошло два дня. Спали они само собой вместе, правда, с последнего их секса, этого больше не было: Гриша вставал ни свет, ни заря, а приходил, чуть ли не за полночь. Да и Фёдора на работе дёргали постоянно, затыкая им все смены как попало. Директор извинялся, просил подписывать кучу бумажек с доплатами за переработку, с которых Фёдор, в обязательном порядке, снимал копии, а то обещать обещают, а в итоге шиш покажут.       Фёдор провёл кончиками пальцев по шероховатой поверхности полки стеллажа и не смог сдержать радостной улыбки. Конечно, он не просил покупать специально для него новый стеллаж, но Гришка, как и обещал, всё же сделал это. Причём потратил обеденный перерыв, да ещё и ему ни слова не сказал. Фёдор был счастлив так, как никогда… Ему хотелось и кричать, и петь и пуститься в пляс. Он не любил, вообще ненавидел готовить, но Гришка так расхвалил приготовленную яичницу с беконом, что у Фёдора проснулось желание научиться готовить более сложные блюда. Андрей, который был в этом странном семействе за кухарку, только обрадовался, что тот изъявил желание, но в случае чего пообещал помогать, а не скидывать всё на одного. Гришка, мечтательно закатив глаза, высказал желание посмотреть на Фёдора в эротичном костюме горничной. Фёдор над ним посмеялся и показал фигу: он считал, что женское тряпьё на мужчинах неприемлемо. А ещё, по его мнению, мужчина всегда должен оставаться мужчиной, не смотря на его нетрадиционную ориентацию и роль пассива. Поэтому все эти переодевания в женское он не любил и относился достаточно негативно. Правда он согласился с Серёгой, что у каждого свои тараканы в голове, и что если парень любит переодеваться в платья и строить из себя женщину, вовсе не значит, что он какой-то плохой.       Потянувшись всем телом, Фёдор похлопал себя по щекам, посмотрел на яркие красивые коробки у изножья кровати и градус его счастья и радости пополз наверх. Хотя он и хотел поругать Гришу за трату денег на стеллажи, которые он, кстати говоря, подобрал просто идеально — они и вписывались в интерьер, ширина полок идеальна, красивый пастельный оттенок, такой бежевато-розовый, почти под самый потолок. Но передумать его заставил Андрей, хитро подмигнув, он прошептал, что помог с выбором и если Фёдор что-то против скажет, то получит по жопе. Фёдор над угрозой друга посмеялся, но получать по мягкому месту не от своего мужчины не хотелось.       От воспоминаний о просто диком сексе, у Фёдора внутри разливалось волнение, ноги подкашивались, а голова отказывалась нормально мыслить. Он снова и снова возвращался к этим моментам, в деталях вспоминая все прикосновения, поцелуи и укусы. А самое главное, как Гриша в нём двигался… Федор так чётко ощущал член внутри себя, что казалось, что он заполнил всего его до краёв. Он сам от себя такого не ожидал, что будет таким несдержанным и откровенно развратным. Порно он не смотрел. Себя не трогал, стесняясь этого, а тут вёл себя так, словно его накачали афродизиаками. Да ещё и Гришку этим расстроил… Фёдор нервно хохотнул, он сам не знал, что на него нашло и почему он с таким порывом на него наседал, требуя ещё и ещё. Хотя если учесть, что Гришка ему нравится давно, а тот факт, что у них общие интересы, только подливал масло в огонь безудержного желания.       Фёдор мотнул головой, пытаясь избавиться от развратных мыслишек, от которых начинало ощутимо пульсировать в заднице. Ему было и стыдно за такие мысли, словно он был готов заниматься этим каждую свободную минуту, однако и избавиться от них он не мог, да и откровенно не хотел. Однако после пришло ощущение тревоги и страха, что вдруг что-то пойдёт не так и им придётся расстаться? Ну или возможно, их интересы перестанут быть общими. А что если кто-то начнёт изменять? Или вдруг разлюбит? Понимая, что начинает углубляться не в те дебри, Фёдор уверенным шагом подошёл к коробкам.       Кофе со сливками в большой голубой кружке с яркими зелёными горошинами уже почти остыл, когда Фёдор про него вспомнил. Задумчиво посмотрев на образовавшуюся плёночку, он тихо вздохнул и переставил кружку с полки на компьютерный стол. Взявшись за яркую коробку, он с предвкушением открыл её, и глаза радостно засверкали. Он достал небольшой массивный стеклянный стакан, повертел его в руках, рассматривая забавный узор в виде волн. Подняв руку, он подставил его под солнечные лучи и зелёное стекло засверкало. Вдоволь налюбовавшись недешёвым подарком от Гришки, Фёдор полез доставать остальные стаканы-подставки, рассматривая немного отличающиеся рисунки, тихо радуясь, что каждый из десяти стаканов имел свой цвет. А ещё он очень порадовался, что сделанный заказ пришёл целый и менее, чем через сутки.       Поднявшись с кровати, на которой он и разложил все стаканы, он начал переставлять их на пустые полки стеллажа, думая, как получше поставить, чтобы цвета смотрелись красиво. Похлопав в ладоши от проделанной работы, он переставил пустую коробку на пол, откуда поднял вторую и, открыв её, начал доставать небольшие тарелочки, которые под стать стаканам, сделаны из стекла, только рисунок у них был другой — геометрические фигуры, с ножками в виде «пончиков». Фёдор снова посмеялся, расставил тарелочки, скинул коробку на пол и полез к своим, всё ещё не разобранным, вещам.       Из-за работы, он толком не успел разобрать все, что привёз с собой. Достал из сумки часть вещей, постирал и погладил, а после и спрятал в огромный шкаф купе, который заполнен был от силы на четверть. Вещами Гришка был не особо богат и, кажется, вообще плевал на это. Фёдор переставил на поставленный рядом стул коробку с предметами для рисования и начал расставлять их по подставкам, сортируя в каком-то особенном магическом порядке, который и сам не до конца понимал. Фёдор, скидывая очередной маркер в стакан, снова принялся улыбаться своим действиям, мысленно сыпля благодарности Гришке за такой подарок.       В одну из тарелок упала горстка разноцветных скрепок, во вторую обычные — металлические. В следующую тарелку несколько ластиков. В другую тонкий скотч. Замазка, резинки, скобы для степлера, точилки — каждый из предметов легли на своё место. Фёдор любил заниматься таким раскладывание, но вот дома было не особо много места, а здесь ему выделили целый стеллаж для этого. Как говориться: радости полные штаны.       Постепенно, коробка за коробкой пустели, а вещи из них перекочёвывали в стеллаж. Каждый из стаканов, которых в итоге оказалось меньше, чем он предполагал, был заполнен карандашами, фломастерами, маркерами и ручками. Он с любовью в глазах скользил по предметам, думая, что надо выпросить у Гришки ещё подставок, а расплачиваться, как и всегда, будет натурой… Посмеявшись над самим собой, Фёдор начал складывать обычную и цветную бумагу на верхние полки, туда же отправились все блокноты, альбомы и тетради. Вновь потерев руки, он внимательно оглядел не до конца заполненный стеллаж, мысленно надеясь, что он найдёт немного денег и закупит папок и файликов, чтобы разложить все свои рисунки, а то они пока ещё лежали в коробке, вместе с теми, что он лепил на стены и были поставлены на самую верхнюю полку, чтобы сильно не мешались.       Закончив разглядывать пустые полки, он повернулся к висящей на этом же стеллаже небольшой длинной корзине, в которой лежали все ватманы. И тут Фёдор вспомнил, что со всем этим спонтанным переездом, он так и не закончил рисунок для Андрея и Серёги. И тут его начал грызть червячок совести. Он был готов прямо сейчас броситься и выполнять обещанное, но всё же нужно было закончить с неразобранными вещами. Поэтому Фёдор уверенно взялся за сумку, откуда вывалил на кровать оставшиеся вещи и с нежностью во взгляде поднял стальную нагрудную пластину, а после и щекой об неё потёрся. Внутри разлилось тепло, от осознания, что он не один такой помешанный на игре, любовь к которой чем-то напоминала фанатизм.       Взяв себя в руки, Фёдор отложил те части доспеха, где была сталь, собрав ту часть, где шла просто одежда. Поразмыслив, он собрал вообще все вещи, включая Гришкины и, попутно пиная пустые коробки в сторону коридора, решил устроить стирку. Вещей насобиралось много, но он был уверен, что если пройдётся ещё и по комнате Андрея с Серёгой, вещей станет гораздо больше.       Запихнув вещи в стиралку и запустив её, Фёдор вышел из ванной и принялся собирать коробки, складывая их более компактно. Не успел он закончить, как входная дверь резко открылась, и, напугав его до чёртиков, в квартиру влетел Гришка, который, не разуваясь, умчался в комнату.       — На столе! — крикнул Фёдор.       — А ты откуда знаешь, зачем я? — подозрительно сощурившись, спросил Гришка, выходя из комнаты и усердно запихивая в сумку папку с документами.       — Ты вчера с ними полвечера таскался, да и с утра тоже. Я ещё удивился, чего ты их не взял, — Фёдор пожал плечами. — Мог бы позвонить, я бы обед приготовил.       — Не-не, — Гришка подошёл ближе и мотнул головой, — буквально на минутку заскочил. А ты смотрю, вещи разбираешь. Ты хоть хорошо поспал? А то я утром не дал тебе…       — Всё в порядке, я выспался.       — Ага, и сразу за домашние дела, — протянул Гриша, прислушиваясь к жужжанию стиральной машины.       — Я свои неразобранные достал, в машинку не набралось. И решил заодно твои все собрать, а их оказалось немало, — Фёдор тихо хохотнул, но тут же замолчал, когда Гриша накинулся на него с несдержанными страстными поцелуями. — Гаррет! — прерывисто выдохнул Фёдор, изо всех сил борясь с желанием поддаться и утащить его в комнату, но тому надо на работу. — Стой же…       — Не хочешь? Я бы прямо сейчас тебя завалил! — обдавая горячим дыханием ухо Фёдора, выдохнул Гришка.       — Я не против, правда, но тебе же на работу, — Фёдор виновато улыбнулся.       — Эх, я б с удовольствием поимел тебя, но, пока что, меня имеет работа, причём во все щели, — Гришка, под смешок Фёдора, горестно вздохнул. — Я совсем забыл, что тебе надо запасной ключ сделать, — он посмотрел на коробки возле выхода, — а то не зайти, не выйти. Надо временно у парней отобрать.       — Нет ничего более постоянного, чем временное, — изрёк Федор, и Гришка на него посмотрел, как на дурака. — Что?       — Люблю тебя! — отозвался Гришка и снова полез целоваться, прижав Фёдора к стене, и просунув колено между его ног. — Проклятье… — всё-таки найдя в себе силы, Гриша отстранился. — Всё! Побежал, а то чую, завалю тебя прямо в коридоре. — Он выскочил из квартиры, но тут же заскочил обратно, сунул в руки Фёдора свои ключи и снова рванул обратно.       Фёдор задумчиво посмотрел на большую связку ключей на ладони, где болтался и ключ от машины и тихо вздохнув, подхватил пару коробок, напялил шлёпки и вышел в коридор. Как он и предполагал, Гришка прыгал вокруг машины, пытаясь вспомнить, куда дел ключ, который Фёдор ему тут же отдал, зарядив несильный подзатыльник. Гриша тут же накинулся с новой порцией поцелуев, но быстро опомнился. Смотря в след своему парню, Фёдор протяжно выдохнул, подкидывая на ладони ключ от квартиры.       Поднявшись в квартиру, Фёдор вернулся к уборке. Проверив стиралку, утопал в комнату и полез на стул, чтобы достать меч со шкафа. Гришка обещал его обратно снять, но так и не сделал. Фёдор, немного покачнувшись на стуле, на секунду замер, и снова принялся стаскивать меч, еле дотянувшись до ножен: Гришка, когда смотрел последний раз, положил всё по-отдельности. Спрыгнув вниз, Фёдор глянул на стоящую, на широкой подоконнике подставку, рядом с которой стоял горшок с цветком. Обойдя кровать, он закинул меч на подставку и его губы снова растянулись в улыбке: жизнь понемногу налаживалась, можно было и расслабиться.       Потянувшись всем телом, Фёдор уверенным шагом подошёл к корзине с ватманами, достал начатый рисунок и расположился на полу, мысленно прикидывая, с чего начать. В руке, точно по волшебству, появился простой карандаш, который он незаметно для себя подхватил с полки, когда проходил мимо и принялся вырисовывать линии лица Себастьяна — вдохновение как раз шептало, что самое время именно для этого.